Борис Фёдоров шёл по улице и пыхтел от ненависти, к бывшему боцману, которого, сомнения уже не было, завербовала немецкая разведка. – Ишь, чего ему захотелось? – говорил тихо Фёдоров. Счёл меня изменником Родины!. Как я не мог догадаться при первой встрече, когда он так хитро подошёл и дал мне, будто бы из фонда помощи сто рублей. Сукин сын, воспользовался моим горем, о котором я ему рассказал и решил, что я такой продажный, как и он сам!. Но он глубоко ошибся и сейчас это понял. Теперь надо быть осторожней, а то эта скотина просто так не оставить меня! Он раскрыл мне все свои тайны, поэтому надо быть на чеку, всегда! Фёдоров расслабился шёл, а навстречу ему неслись песни под гармошку. На тихой воде, чуть ниже по течению стоял на рейде расцвечённый праздничными флагами, неповоротливый, похожий на утюг, новый дредноут «Императрица Мария». С правой стороны пустыря проходил заводской забор, сбегавший к речному берегу. С левой стороны за пустырём тянулись огороды и луга. На бугре, поросшим травой, сидели моряки из его отряда. Фёдорову было так тошно на душе и хотелось бы поделиться этим горем, с надёжным человеком, но с кем, он не знал! Слова песни то замирали, то звонко неслись под аккомпанемент гармошки. Но ему было не до веселья!
Молодой парень поднялся и, по-бабьи, взмахнул платочком, приплясывая, притопывая. – Молодёжь, усмехнулся пожилой мастеровой, с глазами, красными, как у кролика. У Бориса Фёдорова не было ещё друзей. Если Ванька Сударышин? Ему бы только гармошку в руки, да шутку какую – нибудь отмочить. Жуков Илья? Тёмный человек, он не поймёт меня. Николай Морозов? Ну, а это сухарь, с ним и трёх слов, пожалуй, не скажешь. Поделиться не с кем, а тайну хранить в своём сердце тяжко…На дорожке через пустырь к пристани показался штабс-капитан Чуриков. Взглянул на него, Борис Фёдоров подумал, что хорошо бы ему рассказать. Штабс-капитан поравнялся Фёдоровым. С, привычной лихостью Борис козырнул, а козырнув, почувствовал, что ничего рассказывать этому офицеру он не станет: всё-таки офицер. – Как дела, братец? - спросил штабс-капитан. – Понемножку, ваше благородие, - ответил Фёдоров, стараясь не встречаться глазами с Чуриковым. Борис смотрел ему вслед, а потом пошёл к товарищам. С бугра открывался вид на реку. Несмотря на яркие флаги и свежую, поблескивающую на солнце окраску, дредноут «Императрица Мария» казался угрюмым. Четыре броневых башни, тянулись орудийными стволами, в брезентовых чехлах в сторону моря. Только что окрашенные золотые орлы горели на корме, как два недремлющих злых глаза. От пристани отошёл катер. Фёдоров заметил на нём три человека, в белых кителях и белых фуражках. Это был командир бригады подводных лодок капитан первого ранга Клочковский, командир «Спрута» капитан второго ранга Старовойтов и штабс- капитан, Чуриков. Катер описал широкий круг на тихой воде и оставляя за собой белый бурун, направился к дредноуту. Эрнест Мюнг после того, как Борис Фёдоров выбежал из пивной, вызвал в условное место Ковалёвича и приказал ему уничтожить Бориса Фёдорова, посвящённого в его тайну.