Глава восьмая. Свет вдали
Стук капель о подоконник не давал уснуть, к тому же стало холодно. Соня включила ночник, встала с кровати и, закутавшись в простыню, подошла к окну. Закрыв створку, собралась снова лечь, но, увидев отражение в стекле, замерла. Она выглядела так же, как и пять лет назад, в сауне. Только тогда она была длинноволосой блондинкой и откликалась на имя Сандра…
После четвёртого курса универа она попала на двухнедельную практику в крупную фирму. Штатный психолог быстренько ввела практикантку в курс дела и благополучно отбыла в отпуск. В первый день самостоятельной работы Соня перебирала индивидуальные психологические карточки сотрудников и обдумывала, с какого отдела начать диагностику. В кабинет зашёл владелец фирмы, молодой мужчина лет тридцати пяти. Он попросил Соню провести беседу с пятью соискателями и дать заключение, кто больше подходит на должность регионального менеджера отдела продаж. Соня расстаралась. Так получилось, что её выбор совпал с мнением Андрея, так звали главу фирмы, он пригласил девушку в ресторан. И с этого начался их бурный роман. Андрей снял для Сони квартиру, куда она с удовольствием перебралась из надоевшей общаги. Первое время всё было, как в сказке. Андрей задаривал юную любовницу подарками, тогда он и стал называть её Сандрой. Они ездили отдыхать в Индию, в Турцию, в Венецию. После института Соня на работу не устроилась. Ведь любимому хотелось, чтобы в любой момент, когда удастся вырваться с работы или от семьи, любовница была наготове. Соня настолько влюбилась, что готова была умереть за любимого, впала в зависимость, сходную с наркотической. И тогда Андрей начал подкладывать её нужным людям. Сейчас, спустя годы она удивлялась, как любовнику так удавалось манипулировать её чувствами и поступками, словно рыбаку рыбу водить, то натягивая, то ослабляя леску. Андрей часто заводил речь о своём возможном разводе и женитьбе на Соне. Говорил так убедительно, словно сам себе верил, и Соня верила… безоговорочно.
Как-то раз неофициальная встреча с одним из поставщиков, которого ей предстояло ублажить, проходила в сауне Они всей компанией: Андрей, Соня, Поставщик, девочки, предоставляемые сауной клиентам, сидели у бассейна, когда появились люди с оружием, в камуфляже, масках и открыли стрельбу. Последнее, что запомнилось — резкая боль в голове и визг одной из девушек. Соня единственная выжила. Как потом объяснил врач, ей повезло: пуля, попав в голову, прошла через мягкие ткани по касательной к черепу, Соня потеряла сознание, и её посчитали убитой. Выписали девушку быстро. Но ранение не прошло без следа. С тех пор у Сони иногда случались приступы ярости, и необходимо было что-нибудь порвать, разбить, кинуть, чтобы успокоиться.
Следствие по делу об убийстве в сауне вёл Роман Комаров. Встречаться они стали через полгода от начала знакомства. Узнав, что Ромка переводится в другой город, Соня решила ехать с ним, чтобы начать всё с чистого листа. Они приехали на новое место, Соня удачно устроилась на работу в школу, сняли квартиру. Однако жить на общей территории оказалось невозможно из-за схожести характеров, и, промучившись около года, они разбежались. Хотя изредка встречались, чтобы «тряхнуть стариной». А Соня решила, что выйдет замуж за спокойного, слабохарактерного мужчину. Учитель информатики из её школы подходил идеально. Выбрав Егора умом, она и не заметила, как влюбилась. И с каждым днём влюблялась всё больше. Егор пока сопротивлялся, но и Соня не торопилась. Как иногда цинично говорила она самой себе: «Нельзя спугнуть дичь раньше времени». Успокоенная мыслями о Егоре, Соня улеглась и крепко уснула.
***
Егор потянулся, откинувшись на спинку компьютерного кресла и, крутнувшись, легко соскочил с него. Спать не хотелось, хотя всю ночь они переписывались с Анжелой. Из приоткрытого окна потянуло свежестью. Егор почувствовал, что волнуется, так, как никогда раньше. Днём ему предстояло знакомство с Анжелиной роднёй. Будет официально просить руки своего Рыжика. Сам настоял и теперь сам же нервничал. В первый раз так полюбил. С Анной было другое, здесь же, помимо любви, было и чувство ответственности, потребность опекать, баловать, холить и лелеять.
Отношения дальше объятий и поцелуев пока не продвинулись. Он берёг свою девочку, думал, Анжела, в силу своей неопытности, не замечала, как действуют на него её прикосновения, и чувствовал, что вряд ли долго продержится. Тут Егор ошибался наполовину. Анжела действительно не имела опыта в отношениях с парнями, но о своём влиянии на любимого знала прекрасно. И даже иногда озорничала, присаживаясь на колени или якобы случайно прижимаясь грудью к его руке. В такие моменты в самой девушке просыпались неведомые раньше желания и… чувство опасности, заставлявшие сердце учащать ритм.
Когда уже днём Егор собирался, зазвонил сотовый. Он взял телефон одной рукой, второй пытаясь попасть в рукав рубашки и, не глядя на дисплей, сказал:
— Рыжик, солнышко, я уже почти готов.
— Что это ты ещё за Рыжика завёл? — Сонин голос заставил вздрогнуть от неожиданности, поэтому Егор ответил резче, чем хотел:
— Соня, по-моему, я имею право на личную жизнь и не должен перед тобой отчитываться.
Егор нажал отбой и кинул телефон на стол. Он снова зазвонил. На этот раз Егор глянул на экран, там высветилось: «Рыжик».
***
Иван Вересов с удовольствием вёл новенькую «Мазду», купленную в кредит. По мнению оперативника, поездка в соседнюю область была, в общем-то, ни к чему, но Петров настаивал на проверке факта на месте. Сергею позвонил знакомый опер и сообщил, что был лет 15 назад случай, где фигурировали бусы. Но это был суицид. Повесился воспитатель детского дома. Тогда даже дело открывать не стали. Знакомый Петрова ещё сказал, что сам он будет в отъезде, но договорился о встрече с директором детского дома. Она в то время была воспитанницей того же заведения. Полицейских поразило имя директрисы: Лусия Агустовна при русской фамилии Иванова.
— Наверняка, дитя дружбы народов. Папуля спортсмен с международной спартакиады или студент зарубежный, — предположил Сергей и тут же принялся жаловаться на то, что машина его что-то барахлит. И как бы не заглохла на полдороге. Ваня манёвр прекрасно понял, и попытку напарника откосить от поездки оценил, но мысль о возможности обкатать свою «ласточку» заставила сказать:
— Да я смотаюсь. Езды часа три в один конец, дороги хорошие. За день обернусь.
На территорию детского дома заехать разрешили. Охранник посоветовал поставить машину около его будки и показал куда идти. Иван, заметив двух мальчишек, увлечённо споривших о марке его «ласточки», умному совету внял и зашагал в направлении административного корпуса, двухэтажного здания старой постройки. В приёмной его встретила хорошенькая юная секретарша. Она попросила подождать, пока закончится совещание. Ваня присел в кресло. Ждать пришлось недолго. Минут через десять дверь директорского кабинета открылась и из неё вышли женщины разных возрастов. Они проходили мимо оперативника и бросали на него любопытные и, как Ивану показалось, насмешливые взгляды. Причину проанализировать не удалось. В дверях кабинета показалась ещё одна женщина. Иван вскочил с кресла, ему почему-то захотелось вытянуться во фрунт и щёлкнуть каблуками. «Кармен, реально — Кармен», — успело мелькнуть в голове. Красавица-испанка, чью сексуальность только подчёркивали классический деловой костюм, и строгая причёска, с непокорным выбившимся и падающим на лоб локоном.
— Здравствуйте, мне звонили насчёт вас, проходите, — глубокий грудной голос Ивана добил, что-то промямлив, он двинулся к кабинету. Директор же обратилась к секретарше: — Леночка, можешь быть свободна, сегодня ты мне больше не понадобишься. Она повернулась и зашла в дверь, позволив Ивану полюбоваться своими формами сзади. «Дженифер Лопес умерла бы от зависти», — сражённый наповал оперативник последовал за Лусией Агустовной, и присел на указанный стул. Краем уха Иван слушал о том, как воспитатель был найден повесившимся. Никто не удивился, ведь за неделю до этого трагически погибла одноклассница Лусии, к которой воспитатель неровно дышал, во всяком случае, так считали. Он не смог перенести. А бусы на его шее принадлежали погибшей девушке. Иван не спросил, как погибла девушка. История пятнадцатилетней давности волновала его неизмеримо меньше, чем прелести красавицы-директрисы. Белая блузка подчёркивала смуглость кожи. Случайно, а может и не случайно, расстёгнутые верхние пуговицы слегка приоткрывали потрясающую грудь.
— Курить хочешь? — неожиданно перейдя на «ты» спросила Лусия. Иван кивнул, забыв, что не курит. Директриса быстро скользнула к двери, закрылась и, достав пачку сигарет, с наслаждением затянулась. Протянула пачку Ивану, тот, как загипнотизированный, достал сигарету.
— У нас курить строго запрещено, — озорно блеснула глазами Лусия. — Вот, прячусь. Лет пять назад мальчишки курили в подвале, весь архив сгорел. Хорошо, на другие здания пожар не перекинулся. Так что, других очевидцев той истории с воспитателем вряд ли найдёшь. А класс наш после выпуска разъехался, как-то потеряли друг друга. Забылась дружба детская.
Иван кивал, не отрывая взгляда от чёрных блестящих глаз. Лусия затушила свою сигарету и припала к губам Ивана в страстном обжигающем поцелуе.
***
Мамочка! Та старая детдомовская история всплыла. Звонила Люська и сообщила, что приехавший расследовать мальчик оказался прелесть каким наивным и поверил всему. Это хорошо. Зачем напрасные жертвы. Зачем кому-то знать, как был приговорён нашим классом воспитатель, изнасиловавший и убивший Ольку. Как мы его вычислили по спрятанным Олькиным бусам и привели приговор в исполнение. Тогда-то мне пришла мысль собрать свои бусы. И зачем кому-то знать, что детдомовцы никогда не забывают ни своих друзей, ни своих врагов.
Продолжение: http://www.proza.ru/2013/12/29/1244