Он прошёл в центральный пост и увидел Чурикова. – Ваше благородие, - сказал Фёдоров и снова заколебался. – Что скажешь? Дозвольте, обратится. – Пожалуйста. Колеблясь говорить или нет, Фёдоров опустил глаза. – Ну, в чём дел, братец? – повторил Чириков. Я бы хотел наедине, - тихо сказал Фёдоров. Они прошли в кормовой отсек, где в тот час, никого не было, и там Борис помедлив секунду глянул в глаза штабс-капитану и проговорил: - Ваше благородие, в Николаеве один тип предлагал мне поджечь нашу лодку. – Что-о? немецкий шпион…Он мне денег дал, несколько дней назад… - И ты взял? – Взял, ваше благородие. Я не знал, в чём дело! Взял их прежде, чем он сказал, за что даёт. Потому и молчал до сих пор. Всё думал, что может это ерунда, шутки… - Рассказывал Фёдоров. – Но как же шутки, когда деньги дал и такой разговор вёл. – Болван! – крикнул Чуриков. – Идём к капитану! - ваше благородие, вы сами разберитесь, очень вас прошу: Фёдоров схватил Чурикова за рукав кителя. Я вам всё расскажу, вы послушайте, как это вышло, а командиру доложите сами и не выпуская рукава Чурикова, Фёдоров рассказал о Дрейни, и о встрече с ним, о разговоре в пивной. – Что же ты в Николаеве молчал, и в Севастополе молчал? Ты понимаешь, что сделал? Борис не отвечал. Ему нечего было сказать. Конечно, он должен был доложить об этом немедленно. Но расписка осталась. За свою шкуру боялся…Фёдоров выпустил руку штабс-капитана и поднял глаза. – Ваше благородие, - сказал он, - меня теперь пусть судят. Я понимаю, что сплоховал. Но сейчас суть не в том. Сейчас вот о чём нужно думать: я не согласился, он, может, кого другого подговорил. Вот в чём соль! Я его видел на берегу в Севастополе, когда мы отдавали швартовы. Не такой он тип, чтобы отказаться от своего. Вы бы на него поглядели. – Болван! – проговорил Чуриков. – Стал бы я на него глядеть. В эту минуту Чириков забыл, что он сам не только глядел, но и разговаривал с Ковалёвичем в Одессе и не сделал серьёзного вывода из этого разговора. – Конечно, болван, - с тоской проговорил Фёдоров, - но не в том дело сейчас. На судне скрывается, какая-
то сволочь, но кто – не знаю и как бы, не было беды.