Прошел дождь, глинистая полигонная земля стала скользкой, налипала на гусеницы танков, образовались глубокие колеи. Молодые танкисты – будущие сержанты осваивали науку вождения. Два танка один за другим начали преодолевать эскарп. Экипаж первой машины проделал это удачно и остановился на самом верху, чтобы посмотреть, как это удается его товарищам. Второй танк застрял на горизонтальной площадке бруствера.
- Денис, подцепи! – крикнул водитель застрявшего танка, увидев, что на броне первого показался его друг.
- Серж, лови трос! – и Денис бросил тяжелое пружинистое проволочное плетение вниз, предварительно защелкнув один его конец на буксировочном кольце.
Но длины троса не хватило примерно на метр. Сергей газанул, но продвинуться удалось только на несколько сантиметров.
- Денис, дай назад!
Танк на верху эскарпа начал медленно сдавать назад. Сергей вылез из люка и приготовился защелкнуть свой конец троса. Неожиданно верхний танк начал скользить вниз и солдат оказался сдавленным между броневыми корпусами танков. Смерть была бы мгновенной, но танки сошлись под небольшим углом, и Сергею сдавило только левую половину грудной клетки. От боли он сразу потерял сознание. Когда верхний танк рванул вперед, Сергея освободили, и он тут же пришел в сознание.
- Что со мной? Я буду жить? – с трудом дыша, проговорил он.
Его на руках спустили с эскарпа, вынесли к дороге и на уазике доставили в медицинский батальон.
Закончив операцию, Шувалов вышел в предоперационную, снял халат, перчатки и маску. Открылась дверь и в проеме появился санитарный инструктор из приемного отделения:
- Привезли танкиста! Танком сдавило! – возбужденно передал он.
- Там кто-нибудь из врачей есть?
- Да, Сергей Эдуардович ему оказывает помощь.
- Я сейчас подойду.
Шувалов позвал уже освободившегося анестезиолога, и они вместе пошли в приемное отделение. Пострадавший лежал в палате интенсивной терапии на специальной многофункциональной кровати. Паркс, сделав анестезию на месте прокола грудной клетки, взял в руки троакар, чтобы на месте прокола затем ввести дренирующую трубку по Бюлау. Шувалов заметил, что у больного интенсивно нарастает эмфизема, подкожная крепитация определялась на груди, шее, левой руке, животе.
- Сергей Эдуардович, надо срочно пунктировать во втором межреберном промежутке слева! Имеет место клапанный пневмоторакс, - наклонившись к ведущему хирургу, тихо проговорил Шувалов.
Однако Паркс не придал значения словам заведующего отделением, ввел троакар, а затем дренирующую трубку.
- Владимир Антонович, приготовьтесь к интубации! – обратился Шувалов к реаниматологу.
- Я всегда готов! – бодро ответил тот.
У больного начались кашлевые подергивания, шея, а затем лицо стали раздуваться, веки утолщаться. Пострадавший приоткрыл глаза, а затем спросил, задыхаясь:
- Есть здесь кто-нибудь русские, - и стал всматриваться в стоящих рядом людей в белых халатах. Его глаза и Шувалова встретились и застыли, словно передавая друг другу какую-то душевную информацию. Отек нарастал, веки сомкнулись, больной потерял сознание. Реаниматолог произвел интубацию и перевел травмированного солдата на искусственное дыхание. В это время подъехала бригада хирургов из окружного госпиталя. Была произведена операция и удалена разорванная нижняя доля левого легкого. Странгуляция от сильного давления была четко заметна на сердце. Имелся множественный перелом ребер, был поврежден позвоночник. Шувалов вызвал доноров резерва и занялся обеспечением переливания крови. Больной прожил лишь несколько дней и, не приходя в сознание, скончался.