- Здравствуй!
- Здравствуй!
- Сияешь?
- Сияю.
- Который час?
- Двенадцатый, примерно.
- Там, на Земле, в этот час Так хорошо видно нас!
- А как же дети?
- Дети спят, наверно...
/Ю. Ким /
Дети уехали на предновогодний корпоратив, а я осталась с мелкими. Мелкие - это мои внуки. Старшему - шесть, а младшему - два.
Где-то в глубине души я мечтала о лапочке-внучке, нежной, спокойной и пушистой, но нам достались сорванцы-непоседы.
После бешеного вечера, когда я изображала медведя в берлоге, а эти охотники нападали на меня с визгом и воинственными криками, после шумной возни и кучи-малы, после драк и примирений, бойцы, наконец, были дислоцированы по кроватям.
Старший, после очередной придуманной мною истории ( в последнее время, вместо книжки на ночь он требует "придумку про раньшее" - бесконечные истории про папу с мамой в детстве), зевает и проваливается в сон.
Мелкий, елозит, терзает деревянное ограждение своей спальной клетки, беспрестанно вскакивает, продолжая воевать. На довольной мордашке - сна ни в одном глазу..
Чтобы не тревожить брата, забираю это неугомонное чудо и мы устраиваемся в соседней комнате. Дочь уже затеяла здесь новогодний порядок, заселила ее мишками, оленями, снежинками и всякой другой сказочной мишурой. Свет погашен, только в углу изумрудно посверкивает огоньками ёлка, раскрашивая полумрак в зеленое.
Я спросила - почему огни не разноцветные ? Получила в ответ несомненное и убедительное - Ёлка должна быть зеленой!
За окнами тихо падает снег.
Мелкий на руках затихает и я вижу это ежевечернее волшебное превращение - звонкого "энерджайзера" в тихое, нежное, пушистое.
От покачивания теплое заведённое, как пружинка тельце, постепенно обмякает, тяжелеет. Только маленькая ручка продолжает ритмично сжимать и разжимать пойманную у меня на шее цепочку, словно убаюкивая себя.
Будто что-то решив, он настойчиво вытягивает длинную цепь, находит крестик, целует его. Голова падает мне на плечо.
Я нашёптываю неправильные колыбельные - что вижу, то пою.
Зевает.
Ровное сопение.
Всё.
Чудо..