В одном самом обыкновенном городе, что скрывал в своих уголках, порой, самое необычное, не видное человеческими глазами, но проникающее в человеческое сердце, жил-был гадкий утёнок. Казался он обыкновенным, но чересчур вычурным всем. Это был не тот утёнок, что стал прекрасным лебедем, но с ним произошло ещё более удивительное превращение. И вот как это было.
Жил утёнок в этом городе простой, но интересной жизнью. Он был любопытен, при этом больше выдумывал, чем узнавал. Он боялся щелчков людей, хоть и стремился к людям быть ближе, любил их. Что было удивительного у утёнка? Только его пёрышки, они отливали серебром. Бывало, он замечал этот перелив, когда встречал полётом рассвет. Он знал, что не следует этого показывать людям, вдруг, засмеют. А за что над утёнком только не смеялись, за что над только не подтрунивали. Но близкие ругали его и ругали его тоже за многое: за любопытство и за домоседство (что было тяжело совместить); и за то, что он не берёг себя и, больше всего, за наивную любовь к людям.
«Достанется тебе за это, съедят тебя однажды, набитого яблоками и не подавятся», - говорила ему мудрая сова, которую утёнок считал родной, как бабушку.
Знал утёнок, что он не обычная птица, хотя бы, потому что разговаривал с людьми на равных. Хотя бы, потому что желал быть похожим на свою мать, он плохо её знал, но прикосновение её крыла чувствовал по утрам, когда только приоткрывал глаза, видел тень в лучах солнца, но просыпаясь, видел только яркий радужный отлив. Так его мама к нему прилетала, корила малыша, ласкала его, пела ему удивительные песни, рассказывала какую-нибудь удивительную историю и улетала на рассвете.
Время шло быстро, люди стали меньше шпынять утёнка, больше жалели его, некоторые даже полюбили. Стали про утёнка ходить по городу различные слухи. Серебро его пёрышек заметили, говорили, что они ценные, тёплые, что они источают какой-то чудесный аромат. Некоторым удалось услышать, как он пел, и тогда стало понятно, что он вовсе не гадкий утёнок, он - серебряная птица, но что это за птица никто не знал. Однако всем хотелось завладеть его перьями, некоторые думали их хорошо продать, некоторые изучить и добывать из них что-нибудь полезное, опять же ради личной выгоды. Некоторые ещё для чего-нибудь, однако, пока утёнок рос, он больше стал остерегаться людей и, теперь, когда он вырос и стал серебряной птицей, он подлетал близко лишь к избранным людям. Этим людям и удавалось узнать, правдивыми ли были слухи. Другим приходилось лишь поднимать некоторые серебряные пёрышки, что оставались на мостовой, после очередного утреннего полёта серебряной птицы.
Теперь пришло время рассказа о необыкновенном превращении.
Изредка в город приезжал волшебник, он прибывал тайно и никто никаких магических умений в нём даже не подозревал. Но, как известно, волшебных созданий всегда как-то тянет друг к другу. И, однажды, волшебник встретился с серебряной птицей. По правде сказать, к тому времени он давно позабыл, как следует колдовать, лишь изредка у него были смутные видения, но он больше не знал, как истолковать их людям. Итак, однажды, он увидел птицу. Она показалась ему также видением, но, вдруг, блеснуло и упало прямо перед ним серебряное перо. Он поднял его.
- Какая тонкая работа природы, - прошептал он поражённо. – Что могло бы быть лучше сделано человеком, например, даже мной?
Видение мелькнуло ещё раз и вот - птица перед ним. Опять её привело детское любопытство к чему-то интересному и новому для неё. Он содрогнулся как ото сна, каким-то теплом повеяло на него. Птица же словно доверилась волшебнику, она подошла ближе, коснулась крыльями его рук. Это тепло его напугало, но, в тоже время, как-то обнадёжило. Но к нему не вернулись старые видения, напротив, он почувствовал вместе с этим теплом в своих руках какую-то новую большую силу, требовавшую мудрого использования.
- А ведь знаешь, я – волшебник.
- Да что ты, а показать можешь? – живо заинтересовалась птица.
- Так и думал, что ты говоришь, по тебе видно, что ты не простая птица, во всяком случае, не низкого полёта.
- Однако не низкого, не значит высокого, - вздохнула птица и слегка свесила головку.
- А вот увидишь, что я тебе смогу показать, чтобы доказать, что я волшебник, прилетай сюда каждый день и ты увидишь, - волшебник знал, о чём говорил, хоть и силы эти ожили в нём буквально только что.
Птица заинтересовалась. На свою беду, быстро она стремилась прильнуть к людям, если вдруг их заинтересовывала. С большим интересом стала она теперь прилетать к волшебнику каждый день, а что же делал он?
Волшебник же смешивал живую воду с утренним предрассветным солнечным сиянием, слёзы трудового дня, пролитые вечером, с радужным сиянием после ночного майского дождя. Лучи, которые рождались в его руках, он вливал в цвет перьев птицы. От этого они стали словно светлее, легче, при этом, больше и ярче. Птица могла летать с каждым днём всё выше, поднималась к солнцу, кружилась и танцевала в его лучах, как она переливалась, как он в эти моменты любовался ей. Они с каждым днём всё больше привязывались друг к другу, по вечерам они рассказывали друг другу разные истории из жизни самых различных людей. Это было очень интересно. Он любил слушать её пение и засыпать, уткнувшись лицом в её оперение, под её тёплыми крыльями. Птица теперь стала не просто серебряной, она стала радужной. Волшебник назвал её эмпирией, чувственной птицей. Много ли, мало ли времени так прошло, однажды, волшебник решил показать птице свой настоящий дом, который находился в волшебном лесу. Им пришлось вместе перелететь границу, но с радужными крыльями это было очень легко. Днём волшебный лес был такой же простой город, как тот, в котором жила птица, только он был меньше. Однако волшебник показал ей, сколько необычного было здесь скрыто.
Дерево, сплетённое из тонкой серебряного отлива проволоки; роза, сделанная из лёгкой, белоснежной бумаги; различные фигурки и механизмы. Самым красивым птице показалось то, о чём ей волшебник даже не рассказывал – это был рубин, по форме, напоминающий человеческое сердце, камень был закреплён в золотой оправе на золотой цепочке. Птице стеснялась говорить об этом камне, а волшебник, словно и не помнил о нём и не видел его. Но, однажды, он ей сказал:
- Наступит время и тебе придётся далеко улететь от меня. Тогда я не буду знать, вернёшься ли ты, тогда ты сможешь взять отсюда всё, что ты только захочешь.
Птице не хотелось об этом думать. Та жизнь, которая была у неё сейчас, ей очень нравилась. А волшебник лишь улыбался и молчал.
Но пришло время и, что бы вы думали, не птица улетела, а волшебник ушёл. Ушёл он далеко и не сказал, когда вернётся. Птица долго ждала его, она потеряла счёт времени. В конце концов, она взяла рубин и полетела на его поиски в волшебный лес. Она летела долго, сама не понимая, что её может ждать. И вот он видит лес, солнце освещает ярко верхушки деревьев. Она спустилась чуть ниже к чаще, чтобы её не слепили лучи. Тут она увидела волшебника, птица хотела было броситься к нему, но остановилась, когда увидела, что он делал в чаще. Волшебник спокойно крошил хлеб на лесную тропинку, так он кормил обыкновенных куропаток, которые водились в поле, не далеко от чащи. Непонятное отчаяние охватило бедную птицу. Её уязвило, что пока она сидела, ожидала, волновалась, о ней, возможно, даже не вспомнили. Слишком высоко она себя почитала. Любовь волшебника настолько придала ей уверенности в себе, что она стала даже гордой. От отчаяния она резко поднялась к самому солнцу и тут рубин, вдруг, стал для неё таким тяжёлым, что она упала на землю и сломала крыло. Рубин же обратился в пыль, позднее птица думала, что, может быть, его и не было вовсе.
После этого, когда птица очнулась и поняла свою беду, ей ничего не оставалось, как пуститься скитаться по свету. Много ли, мало ли она так скиталась, но к её оперению не перестали присматриваться, даже напротив, взгляды людей стали жадней, но они не могли ей ничего о своём желании сказать. А может быть, о нём и не нужно было говорить, ведь пороки часто видны в глазах людей, в зеркалах их душ. Останавливало их лишь незнание, заслуживают ли он подобного таинственного блага, и не тяжки ли будут последствия, когда кто-нибудь получит пёрышки, кто знает. Этот страх появлялся у некоторых смекающих людей. Но не таким был тот, кого однажды повстречала птица в скитаниях. А повстречался ей самый простой добрый каменщик. Он заметил её сломанное крыло и сказал:
- Давай-ка я вылечу тебя, красивая птичка, поживёшь у меня, я тебя накормлю, отогрею, только ведь я каменщик и нет у меня ничего особенного, но много камней в доме. Из них-то видно и придётся мне смастерить тебе костылёк.
Птица уже так устала от скитаний и от корыстных взглядов людей, что, недолго думая, согласилась. Каменщик был по натуре своей добр. А поскольку он видел дивную красоту оперения птицы, с ней он был даже очень добр. Это было для неё самой весьма удивительно, ни от кого из людей она такого уже и не ожидала. Каменщик действительно сделал для неё каменный протез. Но не мог этот протез заменить потерянных радужных лёгких пёрышек и её некогда сильных крыльев. Они проводили много времени вместе, но он никогда не слушал её пение, не смотрел на то, как она пыталась взлететь. Он лишь прельщался блеском её оперения. Он кормил её и грел тёплым одеялом.
Но даже в сердца добрых простых людей иногда проникает корысть. Однажды каменщик сказал ей:
- Отдай-ка мне свои пёрышки.
- Резвее они нужны тебе? – спросила птица, сомневаясь уже давно в красоте и пользе своих перьев, ещё после своего падения.
- Конечно, они же такие красивые, тёплые, лёгкие, мягкие, от них исходит чудеснейший аромат. Они мне очень нравятся.
Тогда птица вспомнила всю его доброту, посмотрела на него с радостью и надеждой в глазах, затем взглянула с улыбкой на свой каменный протез и отдала ему пёрышки.
Шло время, птица стала понемногу выздоравливать, и также понемногу начала надоедать каменщику. Он сдерживался, чтобы не сказать ей об этом, не расстроить её, поэтому всё ещё держал её у себя. Но без радужных перьев она уже не казалась ему желанной и вообще нужной. Со временем птица поняла, что ей лучше уйти, пока её не прогнали, и ушла сама. Правда, перед этим каменщик вынужденно сказал ей, что ему уже тяжело и бесполезно держать её у себя. Она же не хотела никого обременять, поэтому они расстались и больше уж друг друга не видели.
Как же теперь наша птица выглядела. Она стала меньше и скромнее, как до встречи с волшебником, без прежнего оперения остались у неё только старые пёрышки с серебряным отливом. Они, к счастью, сохранились под бывшим у неё некогда радужным оперением. Каменный протез её был серым, поэтому был не сильно заметен, да и сама она теперь стала тусклой, незаметной. В некотором смысле она теперь сливалась с людской массой. Хотя некоторые всё ещё её замечали и жаждали даже этих её пёрышек. До чего порой бывают жадными люди.
Но птице уже, по правде вам сказать, было всё равно. Что-то внутри неё разбилось, её душа начала стремиться куда-то далеко, словно она заболела. Её мучили какие-то далёкие воспоминания и непонятные сны. В этих снах иногда мелькал волшебник, то он летал, то почему-то продавал мороженное. Откуда это всё могло у неё быть, она не знала. В конце концов, она всё вспомнила и поняла, куда её тянуло, её тянуло в волшебный лес. Она на удивление быстро нашла путь туда и отправилась. Она пересекла границу, теперь это стоило ей больших трудов, чем с радужными крыльями. И здесь её, конечно же, встретил волшебник. Он был рад вновь её увидеть. Она опустила глаза и рассказала ему всё, что с ней было. В ответ на всё он просто обнял её, отвёл в дом, где всё было по-прежнему. Здесь волшебник гладил её по пёрышкам и тихо говорил: «Ничего, ничего, всё прошло, теперь ты уже другая, ты выросла». После этого он взял ещё горсть света, и вновь её пёрышки стали радужными и зажило крыло, и упал каменный протез. Он тихо запела. Волшебник вновь ей улыбнулся. Спустя немного времени, успокоившись, она сказала ему:
- Ты же волшебник, сделай меня маленькой, я буду жить в твоём кармане и всегда буду с тобой, - какая угасающая надежда скрывалась сейчас в её глазах.
- Мы оба с тобой дорожим свободой и не в праве друг друга стеснять такими тяжкими по ответственности, пусть даже где-то радостными для нас узами, - мудро ответил волшебник. – Но не грусти, ты всегда можешь прилетать в волшебный лес.
И птица стала часто прилетать в волшебный лес. Она познакомилась ещё со многими сказочными существами: и с большим чёрным котом, который умел мурлыкать разные удивительные мелодии; и со сказочной птицей с девичьей головой и дивно разрисованным оперением. И с весёлой девочкой Алисой, девочкой с большим, добрым и умным сердцем; и с чудаковатым рыцарем, который за многое брался, да далеко не всё у него выходило, шлем его был почему-то украшен оленьими рогами. Кого здесь только не было: и весёлые философы, и шуты, и безбашенные музыканты. У каждого из них была своя сказка и многие из них рассказывали птице свои удивительные истории, но это уже совсем другая история. А наша сказка на этом и заканчивается.