Время, казалось, перестало существовать вовсе. Настю водили от прилавка к прилавку, из лавки в лавку. Театр теней сменил торговец зельями, торговца зельями- торговец амулетами. За ним последовали заклинатель ветра и составитель рун. В голове у Насти звенело. В ушах стоял вкрадчивый шепот:
- Это руна удачи. Имя ей Ансуз. Писать ее надо охрой, а если ты хочешь усилить действие руны, надо...
Настя, с трудом уже воспринимавшая окружающее, заметила, что на площади что-то изменилось. Праздничный гомон сменился тревожным гудением, люди на площади начали взволнованно суетиться, ласковый ветерок стал пронизывающим, стремительно темнело.
Настя оглянулась по сторонам. И бабушка, и брат куда-то запропастились, но рядом оказался Клаус. Он с тревогой посмотрел в него и, крепко схватив девушку за руку, бросился бежать с базарной площади.
Вокруг уже совершенно стемнело. Настя, задыхаясь от быстрого бега, едва поспевала за несумщимся во весь дух Клаусом. Уже почти выбившись из сил, она врезалась в спину внезапно остановившемуся Клаусу. Потирая нос и тяжело дыша, девушка выглянула из-за его плеча. Перед ней растилалась темная гладь воды, лениво накатывающая волны на черный песок. У самого берега покачивалась лодка с загнутым носом. В лодке стоял человек в плаще с капюшоном, низко надвинутым на лицо. В руках он держал весло. Настя показалась знакомой его фигура, но она не успела вспомнить, где могла видеть его.
Клаус резко повернулся к девушке, подхватил на руки, усадил в лодку и оттолкнул лодку от берега. Перевозчик взмахнул веслом, лодка, мягко качаясь на мелких волнах, поплыла в темноту. Настя испуганно оглянулась. В темноте сверкнули два зеленых огонька и погасли.
Берег был безмолвным и темным. Нигде не светились окна, не горели фонари, не было костров. Темнота берега сливалась с бархатной чернотой неба, на котором не было ни звезд, ни луны.
И все же абсолютной темноты не было. На поверхности угольно-черной воды плавали золотистые цветы, похожие на лотосы. Их было много, очень много. Сотни, а может быть тысячи великолепных цветов усеивали всю водную гладь. От них исходило слабое, едва заметное сияние, которое и освещало фигуру перевозчика и его лодку.