Рассказ основан на реальных событиях.
Изменены только имена действующих лиц
и названия населённых пунктов.
«Ты не такой, как обычные люди,
ты ненормален и этим хорош
и потому, постоянно рискуешь
и за победу шампанское пьёшь!»
(В.Тамга: Профессия репортёр)
Пылесос выл громко и натужно. С замусоренного паласа в его шланг кроме пыли и кошачьей шерсти затягивало ещё и россыпи мелких камней. Но меня, почему-то, это ничуть не удивляло. Впрочем, как и недопитые рюмки с водкой и стаканы с минералкой на шкафу. Я отправил их в раковину, закончил разгребать хлам и пошёл в ванную.
- Дядька, пивка выпьешь? - донеслось откуда то из-за двери. Я выглянул и увидел совершенно незнакомых мне людей. Мужчина в плотном махровом халате разливал по бокалам пенный напиток и улыбался мне как старому знакомому.
- Наверное так оно и есть, - уныло подумал я и чертыхнулся в адрес своей профессии. За годы работы корреспондентом пришлось общаться с таким огромным количеством людей, что многих я уже не мог даже вспомнить. Они же напротив вели себя со мной так, словно мы знаем друг друга не первый день.
И едва я успел подумать об этом, как забурлил живот, и потемнело в голове. Пошатнувшись, я облокотился на ближайшую стенку и мир вокруг начал погружаться в темноту. Лампа под потолком горела, а попытки проморгаться успехом не увенчались.
Судя по всему, я быстро терял зрение, а вместе с ним способность ориентироваться в пространстве. От такой резкой перемены восприятия закружилась голова, меня затошнило. Опершись о стену спиной, я инстинктивно опустился на пол и стал ощупывать пространство вокруг себя руками, крича при этом что-то в темноту.
- Спокойно, спокойно! Не вы Михаил первый и не вы последний! - произнёс чей-то голос и тотчас распорядился. - Подержите ему голову! А ты голубчик скажи А-а-а!
Я ощутил, как меня прижали к стене, и в открытый рот плюхнулась таблетка.
- Запей-ка! - снова сказал голос, и я послушно глотнул из поднесённого к губам стакана. Мир вокруг стал проясняться. Через некоторое время я увидел склонившихся надо мной врача и милиционера. За ними с сочувствующими взглядами толпились соседи. Эскулап держал в руке моргающий фонарик, которым светил мне в глаза.
- Ну вот, видишь журналист, ничего страшного. Очухался. С вашим братом такое случается. Мозг пошаливает...
- Протокол оформлять будем? - буркнул милиционер. - Чего кричал так, что вся округа сбежалась? Может, тебя по башке кто стукнул?
- Никто меня не стукал, - ответил я. - Не пойму что стряслось, и не кричал я вовсе. И вообще граждане, освободите, пожалуйста, помещение. Мне в туалет страсть как надо!
Толкаясь и переговариваясь народ вышел в комнату, оставив после себя запах сигарет и перегара. Осталась только жена с рюмкой валерьянки в руке.
- Ты даже не представляешь, как ты кричал, милый. Перепугал нас с соседями до смерти! - сказала она и выпила успокоительное. - Звал то маму, то меня... Бедный Мася!
Супруга обняла меня и поцеловала в лоб. Я примостился на унитаз и сквозь щели жалюзи на окне увидел, как по улице идёт толпа с красными флагами и портретами Ленина и Сталина.
- Фантасмагория какая-то! - только и подумал я и... проснулся. На комоде горели свечи, на электронном табло часов высвечивались время – 03:30. Жена, обняв меня, спала. Пощупав под собой постель, я с облегчением вздохнул. Она была сухой и тёплой, а не мокрой как в детстве, когда снилась подобная белиберда с унитазом. Аккуратно освободившись от руки жены, я встал с постели, не одеваясь, вышел на кухню и выпил рюмку коньяка. Благородный напиток мягко скатился по горлу в желудок и наполнил тело теплом.
- Опять кошмар приснился? - сонно поинтересовалась жена.
- Типа того. Полная абракадабра! - ответил я, вернулся к ней под одеяло и через мгновение уже спал. Разбудил меня мобильный телефон, задрожавший в виброрежиме у изголовья. В силу профессии даже ночью я его не отключал, поскольку интересные для корреспондента события происходили независимо от времени суток.
- Миша, если тебе интересно у нас двухсотый в посёлке Полевое! - прокричал в трубку начальник районного госпожнадзора Дмитрий Букашин. - Жилой дом горит, поэтому давай быстро!
- Спасибо, еду! - ответил я, впрыгивая в брюки. Часы показывали пол седьмого утра.
- Господи! Ну, будет когда-нибудь на твоей работе покой? - пробурчала жена. - Опять дети утром папу не увидят.
- Не грусти, милая! Это мой хлеб. А с детками вечером увижусь.
Наскоро одевшись, и проверив камеру, я сел в машину и выжал педаль газа до пола. Благо была весна, и долгого прогрева двигатель не требовал. Да и инспектора ГИБДД по негласной договоренности нарушение мною скоростного режима не замечали. Иначе к месту событий было не поспеть. В общем, через 10 минут я был в Полевом, в 25 километрах от моего дома.
Окраина посёлка бурлила как разбуженный муравейник. Два пожарных расчёта заливали горящее здание, а милиционеры и селяне курили, наблюдая за происходящим с безопасного расстояния. Солнце пряталось за низкими облаками, слегка накрапывал дождь. Припарковавшись, я установил камеру на штатив и потопал по размокшей от воды из гидрантов дороге к эпицентру событий.
- Молодец, быстро ты! – пожал руку Букашин. – Сейчас ребята прольют очаг возгорания и вынесут погорельца.
- А кто он и из-за чего пожар уже известно?
- Да. Тут же все про всех знают. Деревня! – Букашин улыбнулся и, сняв очки, протёр толстые линзы носовым платком. – Мужик работал трактористом в местном колхозе, затем спился и сидел дома. Жил на шее у престарелой матери. Когда она получала пенсию, бил, отбирал деньги и уходил в загул. Закономерный итог – напился и уснул с сигаретой в постели. Там его и нашли. А мать ещё вчера, после того как он отобрал у неё пенсию, ушла к подруге на другой конец посёлка. Боялась, что убьёт по-пьяни…
- Ну что ж, теперь он точно не будет обижать старушку! – я отснял общий план борьбы с огненной стихией и для укрупнения перебрался поближе. Пожарные как раз закончили заливать пламя и теперь вытаскивали из дымящегося дома останки виновника ЧП и потерпевшего в одном лице. Сказать, что алкоголик-дебошир сгорел полностью было бы несправедливо. В головёшки превратились только его руки и ноги, да и на месте желудка зияла дыра. По всей видимости, сказалось сорокоградусное содержимое, поглощённое им в эту ночь. Воспламенилось на ура. А вот фрагменты брезентовой куртки и лицо лишь слегка обуглились, но уцелели.
- А ну дайте дорогу граждане! - раздался бодрый возглас Коли Соколова, следователя местной прокуратуры. Он деловито натянул белые резиновые перчатки, включил диктофон, повесил его на шею и склонился над трупом.
- Пациент скорее мёртв, чем жив, - начал он осмотр. - Налицо все признаки самосожжения по причине отсутствия культуры питья. Следов насильственной смерти не усматриваю. В правом нагрудном кармане какая-то мелочёвка… - следователь вытащил монеты и бросил на землю рядом. – Товарищи милиционеры, приобщите к делу!
Какой то стажёр из уголовного розыска собрал остатки пропитой пенсии и сложил их в целлофановый пакет.
- В левом нагрудном кармане, как ни странно достаточно хорошо сохранился огрызок «Сникерса», - продолжил Соколов. - Никто не хочет доесть на завтрак?
Беременная участковая Жанна, сидевшая в милицейском УАЗике, резко побледнела и, зажав рукой рот, быстро потрусила в кусты. Прокурорский работник проводил её сочувствующим взглядом и отбросил недоеденный шоколадный батончик в сторону: - Ну, раз никто не хочет, пусть удобрением будет. Всё. Я закончил! Он снял перчатки, бросил их на труп и пошёл в машину составлять протокол.
К этому моменту я отснял уже достаточное количество картинки и собрался записать стендап. Иначе говоря, рассказать зрителю в кадре о том, что и где произошло. И тут, как это часто бывает в корреспондентской работе, возникли помехи. Сначала некстати налетел порывистый ветер, отчего в микрофоне возникали совершенно ненужные в эфире шумы. Покрутившись возле дома, я нашёл только одно место, куда ветер не задувал. Им оказалось крыльцо, возле которого лежал труп. Да и картинка была то, что надо для горячих новостей – на заднем плане пожарные складывали лестницу, вытаскивали из помещения рукава гидрантов, от обугленного здания парило. В общем, самое оно. Почти киношный экшн.
Установив камеру, я подключил микрофон, развернул к себе экран и, встав на фоне дома начал: - Сигнал о возгорании дома на окраине посёлка огнеборцы получили в шесть часов утра…
В этот момент мимо меня к трупу прошла старушка лет восьмидесяти. Подняв с земли мокрую подушку, из которой сыпались перья, она потрясла её и заголосила: - Ах ты сволочь такая! Всю жизнь мне испортил! - при этом бабушка пнула труп ногой. Милиционеры бросились оттаскивать её от усопшего, а мне пришлось прервать запись. Для программы новостей это было слишком жёстко. Пока правоохранители устанавливали личность старушки, а она оказалась матерью покойного, я сделал вторую попытку: - Сигнал о возгорании дома на окраине посёлка огнеборцы получили в шесть часов утра. Уже через 20 минут пожарный расчёт приступил к тушению!
Последние мои слова были заглушены очередным бабушкиным воплем: - Нет, ну ты ж посмотри сволочь какая! Ладно, себя спалил, но хату то, хату зачем?
Я снова прервал запись стендапа и перевёл камеру на несчастную, ставшую бездомной из-за непутёвого сына. И только записав её неприкрытые эмоции для придания сюжету живости, начал делать ещё один дубль. В этот момент сзади с грохотом обвалилась балка. Пыль вперемешку с мокрой грязью щедро украсила и меня и камеру. Пришлось в очередной раз прерваться. В тот момент, когда я протёр объектив и отряхнулся, подъехала труповозка. Вечно пьяные работники ритуального бюро положили сгоревшее тело в пакет и определили в открытый кузов. На этом фоне я и закончил, наконец, запись.
- Ну что, не сюжет, а загляденье? - спросил начальник госпожнадзора, протягивая сигарету.
- Вроде того, - согласился я, прикуривая, - Смех сквозь слёзы… Трагикомедия.
Уже через час я был в телекомпании студии новостей.
- Нет, ну вы только гляньте на него! – улыбнулась режиссёр Лера Байкова. – Девяти утра ещё нет, а он уже где-то шашлык ел! Хорошо живут спецкоры…
- Леночка, милая, я только что с обгоревшего трупа, - я обнял её за плечи и, склонившись над ухом, продолжил, - Даже руки вымыть не успел. Оттого и пахну жаренной человечинкой. Чем не шашлык?
Байкова изменилась в лице не хуже беременной участковой и ретировалась в дамскую комнату. Корреспонденты службы новостей дружно захихикали.
- Что, Красин, опять чернуху из провинции привёз?
- Не опять, а снова. Кто же виноват, что у нас постоянно если не ДТП, то пожар?
Отдав кассету монтажёру на загон, я наскоро привёл себя в порядок и отправился в соседнее кафе. Садиться за сюжет без завтрака совсем не хотелось. А работал я, Михаил Красин специальным корреспондентом Энской телекомпании «Кристалл». Должность эта означала то, что в отличие от своих коллег я был един в трёх лицах – корреспондент, водитель и оператор. До такого совмещения додумался директор телекомпании Эдуард Баронов который набрал ещё двоих, таких как я работников и закрепил за каждым несколько районов Энской области.
- Вы поймите ребята, для чего нам нужны люди «на земле», - сказал он, собрав всех нас за круглым столом своего кабинета. - Здесь в областном центре корреспондентов хватает, но для полного охвата нам нужна ещё и провинция. Поскольку вы живёте в ней, то и знать всё, что там происходит, просто обязаны. Соответственно придать происходящему новостной формат и в эфир! Войдите в доверие к местной власти, узнайте, кто и чем дышит и кто под кем ходит. Обещаю – недостатка в информации не будет! А это и есть жизнь, которую интересно видеть нашим зрителям!
После этого мы и развили свою кипучую деятельность в районах. Сначала познакомились с главами городов и посёлков, пожарными, милиционерами и прокурорскими работниками. Затем раздали всем кому возможно визитки со своими номерами телефонов и электронной почтой и, как и заповедовал Барончик (так мы называли своего шефа за глаза) начали сбор информации. Буквально через месяц выстроенная система заработала. Мой телефон звонил круглосуточно, и блокнот вскоре был заполнен разного рода темами. От бессмертной коммуналки с текущими крышами и забитыми коллекторами до социальной сферы и криминала. Оставалось получить благословление шеф-редактора на конкретный сюжет и снимать, снимать, снимать.
Телекомпания выдала каждому спецкору видеокамеру для съёмок, топливную карту для заправки машин и пошла работа. Народ был доволен, поскольку каждый человек теперь мог легко стать героем новостей. Был бы повод. И только чиновников новые агенты влияния СМИ в нашем лице не радовали. Теперь каждое их действие или бездействие приводило к появлению корреспондента, который просил прокомментировать происходящее. Ясное дело обычно это был негатив, возникший по вине местной власти. Поэтому главы районов, городов и посёлков теряли обычную для них самоуверенность, краснели, потели, а затем мямлили что-то нечленораздельное.
Итог не заставил себя ждать. Хозяин телекомпании Баронов вскоре начал пожинать щедрые плоды своей задумки. Чиновники разных уровней выстроились в очередь, подписывая с ним договоры об освещении жизни возглавляемых ими структур. Компания стабильно начала получать деньги, с которых нам платили надбавку.
- Как видите, всё так, как я и говорил, - довольно вещал на планёрке Баронов, попыхивая трубкой. - Мы получили шквал новостей, стали помогать людям и даже умудрились заработать на этом. Вот так и надо работать. Именно так!
Обо всём этом я вспоминал сейчас, поглощая гречку с гуляшом и глядя в окно. Светило апрельское солнце, по улице медленно полз поток машин, и работать совсем не хотелось. Но дома ждали жена и малолетние дети, которые привыкли, что каждый день папа привозит что-нибудь вкусненькое. А значит, нужно было много работать. Вздохнув, я допил кофе и отправился писать сюжет. По дороге в службу новостей зазвонил телефон.
- Привет, дорогуша! – практически защебетала в трубку Татьяна Хрусталевич. Она отвечала за связи с общественностью в приграничном городе Прибрежнино и раза четыре в месяц подкидывала мне хорошие темы. Тамошнее руководство славилось в Энской области своим умением попасть во все региональные и федеральные проекты. Соответственно, в отличие от других муниципалитетов, успешно получало деньги на ремонт домов, дорог и тротуаров.
- Мы защитили проект строительства нового детского сада с бассейном, - продолжила Хрусталевич, - Так что вот тебе хороший сюжет. Приезжай!
- Молодцы! Как всегда впереди планеты всей, - поздравил я Татьяну. - Если шеф-редактор даёт добро, я готов приехать послезавтра к обеду. Но думаю, учитывая опыт нашего сотрудничества и отношение к вам Губернатора, у нашего руководства возражений не будет. Подпишем под это дело Правительство и отработаем ещё один заказ.
- Всё, пока! Целую! - обрадовалась моя собеседница и положила трубку.
Когда я зашёл, шеф-редактор Сергей Борщевский отсматривал вчерашний выпуск новостей на предмет наличия корреспондентских ошибок. Тем, кто прокололся, грозил штраф. Даже за неправильно поставленное ударение можно было недосчитаться пятисот рублей в зарплате. Выругавшись в адрес молодых журналистов, он снял наушники и пожал мне руку.
- Что у тебя?
- На вечер пишу сюжет про смерть на пожаре, а ещё есть тема в Прибреждино.
Борщевский тезисно записал суть съёмки, и махнул рукой, - Давай, снимай. И обязательно запиши пару счастливых мам, ждущих очереди в детсад не забудь про комментарий нашего министра по социальной работе. Пусть попиарится! А про пожар делай не больше двух минут и поярче, пожёстче.
Удовлетворённый ответом, я взялся за сюжет. Через час, когда все интервью были свёрстаны, а материал проверен и отдан на монтаж, снова зазвонил телефон.
- Привет, Миша! Хочешь горячую новость? В посёлке Дубовое девушка дня три как пропала, - сообщил пресс-секретарь областного Управления внутренних дел. - Мы объявили розыск и готовы на интервью. Приезжай.
Согласовав тему с редактором, я выехал в Дубовое. Посёлок этот был из числа умирающих. После развала СССР и банкротства местного колхоза селяне остались без работы. Молодёжь в большинстве своём уехала на заработки в областной центр, старики постепенно вымирали, а их опустевшие дома по дешёвке скупали переселенцы из южных областей страны. Я бывал здесь достаточно часто, поскольку селяне приглашали телевидение, как только засорялась питающая посёлок водопроводная скважина.
Запасов влаги из единственного на всё Дубовое общественного колодца хватало на два дня. Затем люди были предоставлены сами себе. Покупать бутилированную воду в сельмаге на скромный (пенсионный, в большинстве своём) доход было накладно, и народ требовал помощи местной власти. Помощь эта в виде подвоза воды и ремонта скважины, как правило, появлялась только после показа сюжета в программе новостей. Услышав народный вопль, Губернатор давал местной власти «по шапке» и выделял из чрезвычайного фонда деньги на решение проблемы.
Вот почему я хорошо знал посёлок и его жителей. Хорошо жили здесь только три армянские семьи, разводившие баранов и державшие сельский магазин. Русское население питалось за счёт огородов и большей частью спивалось. Вот и сейчас едва въехав в Дубовое я встретил пару алкоголиков, которые были пьяны уже в обед. Сидя на автобусной остановке, они допивали бутылку водки.
- Здорово мужики! - поприветствовал я их. – Расскажите, где у вас тут девушка пропала?
- А чё не рассказать! - прошамкал беззубым ртом тот, что постарше. Он с подозрением глянул, как я извлёк из сумки камеру и подключил микрофон.
- Ну, давай, начинай! - дал я отмашку.
- Так это Нинка из четвёртого дома сгинула. Вон там, у леса он стоит. Деревянной доской обшитый. Со ставнями. Её сестра из города вчера проведать приехала, а не тут то было. Нинка конечно баба гулящая, но так надолго ещё не пропадала. Вот сеструха и подняла бучу. Она и ментов под это дело подписала…
- Спасибо, земляк! - ответил я и, доехав до нужного дома начал снимать его с разных ракурсов.
- Эй, мужик, ты чего здесь делаешь! - донеслось до меня минут через пять. Оглянувшись, я увидел, что голос принадлежал дядьке лет пятидесяти, который высунулся из окна дома. Обнажённый торс его был покрыт синевой татуировок, происхождение которых не оставляло сомнений в богатой тюремной биографии владельца.
- Ты чё тут делаешь? - повторил он уже более грубо. Даже на расстоянии нескольких метров меня накрыло запахом многодневного перегара, исходившего от бывшего сидельца. Лицо его было покрыто неопрятной щетиной.
- День добрый! - ответил я как можно более спокойно и вежливо и, переведя на него включённую камеру, спросил: - Вы не знаете, куда исчезла Люба Ползунова? Говорят именно в этом доме она и жила? А вы здешний или отдохнуть заехали?
- А может, ты ботаник, по хлебалу хочешь? - словно не слыша вопроса, хрипло поинтересовался мужчина. Лицо его стало багроветь. - Приехал сюда, вынюхиваешь что-то… Для ментов, падла стараешься?
- Вовсе нет, - ответил я. - Сюжет снимаю для программы новостей. Может, кто увидит и подскажет где искать пропащую.
- Погоди, сынок… Сейчас выйду, - уже совсем недобро бросил дядька и исчез за порванной занавеской, едва прикрывавшей окно.
В голове у меня прозвенел тревожный звонок. Учитывая неприветливый тон собеседника и его внешность, вряд ли стоило ждать хорошего. По спине предательски поползли мурашки. Предчувствуя неладное, я открыл багажник и убрал камеру. Это хоть и была минидивишная «Sony», но застрахована она не была. Выплачивать в случае чего 300 тысяч рублей за разбитое имущество телекомпании было не с руки. И только я подумал об этом, как злобный дядька появился на крыльце. Увидев в его руке здоровый кухонный нож, я непроизвольно вспотел.
- Ну что, сынок, разведываешь? - выдал он, не спеша приближаясь ко мне. Из одежды на мужичонке были только грязные кальсоны. - Так вот я тебя щас подрежу слегка, чтобы не совался, куда не надо!
- Вася не надо, ты же только вышел! - из дома выскочила плотная деваха и, упав ему в ноги, повисла на них, удерживая всем телом.
- Ты что ли Люба? - поинтересовался я, стараясь сдерживать дрожь в голосе.
- Сестра я её, а Любы нет. Пропала она! - взвизгнула она, - Уезжай отсюда от греха подальше! Я этого мерина долго не удержу. Мужик, и правда был здоровый. Ростом за метр восемьдесят и весом под сто килограммов. И силы в отличие от ума ему было явно не занимать. Такой навалится и всё, пиши пропало… Всё это пронеслось у меня в сознании в доли секунды, но я не подал виду, что испугался.
- Слышь, селянин, - произнёс я, как можно более спокойно, - Шёл бы ты бухать дальше, а то перетяну штативом по черепу! Ты своим ножиком и махнуть не успеешь…
Мужик замер и смерил взглядом штатив, который я уже предусмотрительно держал наперевес. В сложенном состоянии он представлял собой хорошую дубина из металла, да ещё увенчанную угловатой площадкой под камеру. В общем, это была практически боевая палица. Здоровяк же впечатление резкого на движения бойца не производил. Особенно учитывая его нетрезвое состояние. Так что шансов увернуться от моего удара у него было мало. По всей видимости он понял это, и не желая слечь с пробитой головой, процедил сквозь зубы: - Молодец, сучонок! Живи пока и вали отсюда!
Я одобрительно покачал головой и, не выпуская штатив из руки, сел в машину. Отъезжая, я наблюдал в зеркало заднего вида, не бросился ли этот упырь вдогонку. Но он стоял, безвольно опустив руку с ножом, и только женщина так и лежала, удерживая его за ноги.
- Вот угораздило! - подумалось мне, и рука непроизвольно потянулась за сигаретой. Выехав из посёлка, я открыл окно, остановился и закурил. - Да ну нафиг такие съёмки! Всякое конечно за время работы случалось, но уголовник с ножом на меня ещё не бросался…
Докурив, я заехал в Региональное управление внутренних дел, записал интервью начальника пресс-службы и вернулся на телевидение. Когда сюжет был написан и смонтирован, уже стемнело. Попрощавшись с коллегами, я поехал домой.
- Мишаня, не забудь завтра привезти сюжет про поездку Губернатора в Городнецкий район. По максимуму пропиши открытие цеха по фасовке рыбы и реконструкцию котельной на биотопливе, - напомнил вдогонку шеф-редактор. А где-то между этими двумя событиями отзвонилась жена и сообщила, что запекла в духовке курицу с картошкой.
- Возьми ароматические свечи и ещё что-нибудь для души, милый. Салатик я уже тоже нарезала… - промурлыкала она в трубку, - Только тебя и жду!
Я едва не растаял от предвкушения романтического вечера. После такого насыщенного эмоциями дня это, пожалуй, было то, что нужно. В замечательном расположении духа я отъехал от телекомпании и тут опять зазвонил телефон. Глянув на номер, я невольно чертыхнулся. Это был пресс-секретарь дорожно-патрульной службы.
- Ты где, братан? - буднично поинтересовался старлей Андрей Глиновских.
- Да вот, только с работы домой выехал. Думал домой, - ответил я, предчувствуя подвох.
- Неправильно думал. Есть для тебя настоящая бомба. Поэтому давай педальку до пола и что есть дури мчи в Сермяжное. Здесь картина маслом – две машины горят, двое в реанимации и один совсем труп! Полное мясо! Жесть! Пожарные только подъехали и у тебя ещё есть шанс успеть на огненное шоу. Хули там тридцатник пролететь? Ради такого сюжета ежели что, отмажу!
Я впился в руль и дал газу. Стрелка спидометра зашкалила за отметку 150 километров в час и вскоре я уже прибыл на место ДТП, прижался к обочине и включил аварийку.
- Давай, Мишаня, пока горит! - Глиновских спешно пожал мне руку. - Хрен с ним со штативом, с руки снимай, а то всё пропустишь!
Я включил накамерный свет и окунулся в гущу событий. Гаишники закрыли дорогу с двух сторон, поскольку две машины, которые от удара тесно спаялись друг с другом, занимали всю проезжую часть. Они пылали так, что было жарко как в аду. В радиусе пяти метров от огня щипало щёки. Раскатав рукава гидрантов, пожарные с двух сторон заливали огонь. Неподалёку в машине «Скорой помощи» приводили в себя двух мужиков. Одного, лопотавшего что-то бессвязное, в конце концов, привязали к носилкам. Другому, замызганному кровью, что-то вкололи и наложили кислородную маску. После этого «Скорая» включила сирену и, что называется, сорвалась с места в карьер.
- А труп то где, ребята? - спросил я, закашлявшись от пара и дыма. Из кювета, в который я спустился, открывалась красивая перспектива на искорёженные машины. Определить их марку по обгоревшим кузовам было уже невозможно. Особенно учитывая то, что одну из них от удара в дерево разорвало пополам. В общем, та ещё картинка.
- Да ты почти на мертвяке и стоишь, - дружно заржали гаишники.
Я направил свет камеры под ноги и к горлу моему подкатил ком. На примятой траве и обломках пластика и металла лежало скрюченное голое тело. Оно прожарилось, пожалуй, не хуже курицы, которую жена приготовила сегодня на ужин. От температуры после взрыва бензобака и газового баллона, который был дополнительно установлен в машине, его запекло мгновенно. Да так, что кожа в промежности лопнула.
Только на запястьях и шее покойного сохранились остатки какой-то ткани, плотно впаявшейся в кожу. В левой руке был зажат оплавленный корпус мобильного телефона, а оскаленное в предсмертной агонии лицо выражало ужас и муку. От запаха металла и бензина, который всё равно не перекрывал отдушку горелой человечины, меня замутило. Когда я разогнулся, отплевался и вытер рот, подошёл Глиновских.
- На, помяни терпилу! - сказал он, протягивая флягу. - Хороший коньяк. Я уже приложился.
- А как же руль?
- Ничего, с нашим сопровождением доедешь! - махнул рукой Андрюха. - Коллеги всё ж таки, а тут на трезвую никак нельзя. Умом двинешься.
Я молча выпил, и мы закурили, глядя, как пожарные скатывают рукава, а эмчеэсники загружают остовы машин на эвакуатор. Затем я поставил камеру на штатив и на фоне эвакуатора с грудой теперь уже металлолома, записал интервью Глиновского.
- На подъёме в посёлке Сермяжное, водитель «Ауди-80» нарушил правила дорожного движения, превысив скоростной режим и выехав на полосу встречного движения, - начал Андрей. Про себя я отметил, что после порции коньяка фуражка сидела на нём особо молодцевато, а глаза были полны энтузиазма. Глиновских меж тем продолжал: - Не увидев из-за подъёма встречный автомобиль, лихач взял вправо и протаранил «Шкоду», которая следовала впереди. От удара обе машины врезались в придорожное дерево, и произошёл взрыв. Предположительно сдетонировал газовый баллон в машине виновника аварии…
Как раз в тот момент, когда он закончил говорить, мой телефон снова зазвонил.
- Любимый, ну ты где пропал? Говорил ведь, что скоро будешь, - спросила жена, и я тут же представил её в вечернем наряде, готовую к романтическому ужину.
- У меня как всегда форс-мажор, - ответил я, - прости! Тут на трассе жёсткое ДТП с трупом. Но я уже всё снял и еду. Немного терпения и твой мачо будет.
- Привет передавай! - крикнул Андрюха, но я знаком показал ему, что для сантиментов не время и не место. Сейчас главное было оперативно добраться домой. Оно ведь как? С работы я задержался, от меня пахло спиртным и чем-то вроде запаха мангала. Что, скажите мне, может подумать женщина, встретив в таком виде припозднившегося мужа? Даже моя половинка, терпимая к нюансам спецкоровской работы в таких случаях иногда давала сбой и устраивала сцену. А пока всё объяснишь… Ну не показывать же ей отснятую хронику смерти! Зачем женщине кошмары?
- А что? Увлекательная у тебя работа, - хихикая сказал Глиновских, едва я закончил разговор. - Из огня, да в полымя! Платят за весь этот кураж хорошо?
- Мы на сдельщине, Андрюха, - ответил я. - У нас, сколько потопаешь, столько полопаешь. Это ты, красавчик, на окладе в погонах сидишь. Но благодаря тебе и политике на хлеб с маслом хватает. Завтра вот с главой региона в инспекционную поездку еду. По местам удачных инвестиций. Так что с учётом твоего два сюжета на вечер уже есть. Немного заработаю.
Мы распрощались и Глиновских сел в машину в машину ДПС. Загорелись проблесковые маячки, она тронулась, и я поехал следом. На небе светила полная Луна. В её свете придорожные деревья выглядели как сказочные великаны. Они словно пропускали наши машины через свой строй. От этого возникала иллюзия стремительного полёта через тоннель времени. Она будоражила сознание и одновременно успокаивала его после дневной суеты.
Но сейчас я почувствовал ещё что-то. Какую-то неясную тревогу. По спине пробежал холодок, я непроизвольно оглянулся и почувствовал как сжалось сердце и в мозг впрыснуло порцию адреналина… На заднем сиденье, мерцая в свете Луны сидал призрак сгоревшего водителя.
- Тьфу ты! - мысленно перекрестился я, и постарался не замечать призрачного гостя. Мёртвые ведь не кусаются! Однако неприятное ощущение потустороннего присутствия не давало покоя. Чтобы избавиться от него, я затянул первое, что пришло на ум: - Струйкой дым понесла тишина, запечалилась в небе Луна. Ну и пусть, мне печаль не страшна. Главное, что есть ты у меня!
Через какое то время стало легче и ощущение чужеродного присутствия исчезло. Я допел, когда подъехал к ночному магазину и остановился, чтобы купить цветы, свечи и шампанское. Не возвращаться же домой с пустыми руками. Ведь дома, за накрытым столом меня ждала любимая женщина. И хотя бы теперь этот вечер обещал стать романтичным. А завтра будет новый день и будет пища.
- Ну, прямо по Библейским заветам, - устало подумал я. Но в отличие от книжной мудрости это была настоящая жизнь, в которой я крутился, как белка в колесе. Снимал для людей новости, за кадром которых оставалось то, о чём зрители даже не догадывались. И от грустного до смешного, как и от любви до ненависти всегда был только шаг.
г.Багратионовск, 26.12.2013 г.