Тема чести центральная в русской литературе. Вспомним непростого и неоднозначного Пушкина, от которого, тем не менее, ведем отсчет нашей литературы. Вспомним эпиграф к "Капитанской дочке": "Береги честь смолоду". Это основа сюжета, честь - главный герой повести, все делается ради нее, и это было нормой царской России, суровым законом жизни, на котором держалось все. Чтобы расшатать и уничтожить государство, нужно было пошатнуть или подменить понятия о чести. Лучше всех об этом написал Достоевский. Это лейтмотив нескольких его романов.
В "Бесах" Достоевский описывает пореформенную Россию, когда все пришло в движение, потеряло прежние опоры и духовные скрепы, ища и не находя новые. Только понятия о чести, которые не были потеряны господствующим классом, только "духовные скрепы", инстинктивно хранимые народом, продолжали удерживать общество от падения в бездну.
Характерно, что наиболее циничные реплики на этот счет Достоевский вкладывает в уста либерального писателя Кармазинова (одним из главных прототипов которого был И.С. Тургенев). Наиболее полно он раскрывается в разговоре с П. Верховенским, который приехал в Россию сеять смуту. Это многое раскрывает в либеральной интеллигенции в ее мировоззрении и в отношении с откровенно деструктивными элементами.
- ...Все давно падают и все давно знают, что не за что ухватиться, - [сказал Кармазинов]. - Я уже потому убежден в успехе этой таинственной пропаганды, что Россия есть теперь по преимуществу то место в целом мире, где все что угодно может произойти без малейшего отпору. Я понимаю слишком хорошо, почему русские с состоянием все хлынули за границу и с каждым годом больше и больше. Тут просто инстинкт. Если кораблю потонуть, то крысы первые из него выселяются. Святая Русь страна деревянная, нищая и... опасная, страна тщеславных нищих в высших слоях своих, а в огромном большинстве живет в избушках на курьих ножках. Она обрадуется всякому выходу, стоит только растолковать. Одно правительство еще хочет сопротивляться, но машет дубиной в темноте и бьет по своим. Тут все обречено и приговорено. Россия, как она есть, не имеет будущности. Я сделался немцем и вменяю это себе в честь.
- Нет, вы вот начали о прокламациях; скажите все, как вы на них смотрите?
- Их все боятся, стало быть, они могущественны. Они открыто обличают обман и доказывают, что у нас не за что ухватиться и не на что опереться. Они говорят громко, когда все молчат. В них всего победительнее (несмотря на форму) эта неслыханная до сих пор смелость засматривать прямо в лицо истине. Эта способность смотреть истине прямо в лицо принадлежит одному только русскому поколению. Нет, в Европе еще не так смелы: там царство каменное, там еще есть на чем опереться. Сколько я вижу и сколько судить могу, вся суть русской революционной идеи заключается в отрицании чести. Мне нравится, что это так смело и безбоязненно выражено. Нет, в Европе еще этого не поймут, а у нас именно на это-то и набросятся. Русскому человеку честь одно только лишнее бремя. Да и всегда было бременем, во всю его историю. Открытым "правом на бесчестье" его скорей всего увлечь можно. Я поколения старого, и, признаюсь, еще стою за честь, но ведь только по привычке. Мне лишь нравятся старые формы, положим по малодушию; нужно же как-нибудь дожить век".
Февральский переворот, сместивший царя, был именно радикальным делегированием "права на бесчестье", что привело к расколу России, консолидации ее врагов за рубежом, погружению в ужасы Гражданской и Великой отечественной войн.
Таким же образом был развален СССР, который мог трансформироваться конструктивно, а не деструктивно - даже у Китая это получилось. Право на бесчестье в СССР и России было дано известными деятелями с помощью кличей типа: "Обогащайтесь!" и "Берите суверенитета столько, сколько хотите".
Так или иначе все, пережившие перестройку и развал СССР в сознательном возрасте, замараны соучастием в бесчестном деле, так что теперь мы как бы в одной лодке с продажными экс-коммунистами (они же либералы). Учтем также, что честь и бесчестье наследуются. Возможно, имеются положительные сдвиги в освобождении от бесчестья, в осознании специальной пагубности именно российского либерализма, который сам по себе вирус и должен быть не то, чтобы изжит, а подавлен до безопасного уровня.
Когда сейчас говорят о плохой демографической ситуации и пытаются решить ее материнским капиталом или возвращением обычаев через религиозные нормы, "покаянием снизу" (наверху все по определению честные), забывают о главном. Нормальный человек, клейменный социальным бесчестьем, намучившись по жизни и отчаявшись - а это удел очень многих сегодня - не решится передать свое бесчестье по наследству, а предпочтет домыкать свой век и закрыть лавочку.
Пути восстановления чести неисповедимы, но убежден - они лежат в мирном поле. Пройдут годы и десятилетия - надо только не мешать - и те, кто восстановит доброе и честное имя, непременно захотят передать его по наследству. Захотят иметь детей, которым не стыдно давать читать "Капитанскую дочку".