... Потом, став взрослым, Серафим понял, что война – это не только развалины и пепел, тысячи похоронок и сотни, сотни безруких, безногих, нищих. Война - это искажённые души, что, подчас страшнее физического уродства.
В воинской части (военные были элитой жителей посёлка) несли службу и были печально знамениты два офицера Лёнька и Валерик. Те, кто служил с ними ещё на фронте, рассказывали случаи необыкновенного героизма, который в ту пору проявляли эти ребята. Капитан Валерик был Героем Советского Союза, Лёнька тоже имел на груди иконостас из орденов и медалей.
Но вот закончилась война и людям, привыкшим к ежедневной опасности, героизму и смертям, пришлось жить мирной жизнью. Проходила эйфория от всеобщего почитания и восторга и нужно было эту пустоту чем-то заполнять. Вот и заполняли они свой досуг сначала пьянством, а потом и разбоем.
Симка вспомнил случай, когда бредущие поздно вечером в пьяном разгуле по посёлку Валерик и Лёнька, встретили возвращавшегося с работы из Военного городка Мишку (прим. от автора – героя повести). Приставив паренька (тогда ему было лет девятнадцать) к деревянной телефонной опоре, пьяные в стельку офицеры стали расстреливать из своих ТТ столб над головой у жертвы…
Юноша пришёл домой с белым лицом, остановившимися глазами, с застрявшей в красивых кудрях древесной трухой. С отчаянными воинами Симка помнил ещё один случай, но вначале надо рассказать об одном интересном персонаже из очереди.
Борис Крученков войну прошёл в морской пехоте, участвовал в защите Одессы, воевал на Сандимирском плацдарме. О войне говорил мало и неохотно. Боря был завсегдатаем Симкиного двора, так как обожал спорт: лучше всех таскал штангу и играл в шахматы. Невысокого (даже малого) роста, широкоплечий и коренастый, с выпуклой могучей грудью и неизменной тельняшкой на ней, с короткими «железными» руками – так он выглядел в ту пору. У Бориса было необычно красивое лицо – смуглое, с правильным овалом, чуть выдающейся челюстью; умными, глубокими тёмными глазами и чёрными, как смоль, с проседью волосами… Будучи из интеллигентной семьи (мать преподавала в местной школе химию) и значительно образованнее сверстников, он имел свои суждения по различным проблемам, что тогда выглядело необычным. Боря был немногословен, справедлив, уважаем всеми жителями посёлка и холост, хоть девушкам нравился.
Симке вспомнился случай с участием упомянутых персонажей. По субботам и воскресеньям в железнодорожном клубе после киносеанса проводились вечера танцев, где собирался весь цвет посёлка, включая кавалеров из военного гарнизона.
В разгар одного из таких вечеров на танцевальную площадку вышел невесть откуда пришедший предельно пьяный Лёнька и с пистолетом в руке стал выискивать глазами кого-то, с кем ему до зарезу нужно было расправиться. По всей вероятности, он не очень представлял себе искомого обидчика, поэтому стал водить пистолетом по кругу, поочерёдно останавливая свой взгляд то на одной, то на другой жертве. Зная Лёнькин нрав, даже его дружки и сослуживцы стояли смирно, боясь шелохнуться.
Боря Крученков не танцевал и обычно сидел на сдвинутых по периметру зала стульях, внимательно наблюдая за танцующими.
Увидев происходящее на танцевальной площадке, Боря встал и спокойно через весь зал грудью с видневшейся из-под рубашки тельняшкой пошёл прямо на Лёнькин ствол: так, наверное, шли матросы с гранатой на танк, или, закусив ленточки бескозырок, в атаку на вражеские пулемёты… Лёнькины глаза побелели от бешенства, рука с пистолетом ходила ходуном в ярости. Боря приблизился к офицеру, что-то тихо стал ему говорить. Лёнька ответил. Полуобняв его за плечи, Боря вместе с Лёнькой вышел из зала. В тот вечер на танцах оба больше не появлялись…
… C Валериком и Лёнькой случилось то, что и должно было случиться. По пьяному делу они убили-таки человека и Особый отдел «замёл» их. Это известие жителями посёлка было принято с облегчением.
Увы, Боря Крученков тоже относился к загубленному войной поколению. В отличие от упоминавшихся выше офицеров-разбойников, он тяжко работал, организовав бригаду по устройству стен из шлакобетона – основной материал послевоенного строительства на железнодорожных станциях, где покоились горы каменноугольного шлака. Зарабатывала бригада прилично, всё могло быть хорошо, но вот беда – Боря запил. Но так как всё, что ни делал Борис, он делал основательно, то и запой вышел тоже на славу.
Тяжёлая работа и истощавшая организм водка сделали своё дело: надорвавшись на тяжёлых носилках со шлакобетоном, Боря получил прободение открывшейся язвы желудка. Остальное доделали хирурги из местной железнодорожной больницы…
Любимца пацанов и уважаемого человека, Бориса Крученкова в последний путь провожали всем посёлком. Для черноморского морпеха отгремели бои, отгрохотали снаряды, пулей пронеслась молодость, а с нею и вся жизнь...