Памяти друга моего, Сашки,
ушедшего в "лихие времена" в никуда,
неизвестно когда и неизвестно как...
Сашка рос в крепкой советской семье. Отец военный, офицер еще старой закваски, а мать школьный преподаватель, попасть к которой в класс у родителей считалось большой удачей, а у детей великой каторгой.
Строгость воспитания присутствовала в семье с ранних лет и выражалась, как в отцовском желании привить парню привычку к дисциплине на армейский манер, так и в том, что в школе он находился под неусыпным материнским оком.
К друзьям и компаниям в доме тоже относились с осторожностью, в силу возможного дурного влияния и, наверное, именно поэтому курить он начал первым из нас, а когда мы только еще примерялись к сухому рислингу за 87 копеек, от Сашки уже потягивало временами дешевым портвейном.
Впрочем, это вовсе не означает, что был он парнем дурно воспитанным или хулиганистым - в том портвейне было больше присущей всем нам бравады и жажды взрослости, истолкованной неверно и сообразно возрасту.
А еще Сашка пел и играл на гитаре, отчего и получил кличку «Фантом», по названию популярной в те времена песенки из дворового репертуара - «мой фантом стрелою белой, на распластанном крыле, с ревом набирает высоту…», за что пользовался особой популярностью среди наших подруг, взирающих на него с восхищением и трепетом.
Школу мы все закончили одновременно, после чего жизнь стала потихоньку разводить нас в разные стороны, что, впрочем, не мешало нам оставаться друзьями и встречаться время от времени, хотя уже и не так часто. И только армия, куда ушли мы тоже одновременно, разлучила нас надолго, откуда вернулись мы уже другими и очень разными.
Женился Сашка рано и, опять же, первым из нас. К тому времени, когда мы еще вовсю растрачивали свою молодость, у него уже было двое малышей, красавица жена и квартира в одном из городов крайнего севера, куда они переехали по институтскому распределению. И все, вроде складывалось у них замечательно, пока, вдруг, в одночасье не рухнуло. Поговаривали, что, вроде бы, она от него ушла, забрав детей, а позже и вовсе замуж вышла за флотского офицера. Но кто уж там из них был прав, кто виноват, не нам судить. Только вернулся Сашка домой обратно, в родительский дом, в самый разгар «перестройки». Пока были живы родители, все еще как-то складывалось, но умерла мама, вскоре, вслед за ней, ушел отец и пустился Сашка во все тяжкие.
Времечко – то было «аховое», свалившая вдруг свобода не всем пошла на пользу, а многих и вовсе погубила как кессонная болезнь от переизбытка кислорода при слишком быстром подъеме с глубины. Довольно скоро потерял он квартиру, что осталась от родителей. Оборотистые ребята из южных республик подсуетились стандартно для тех времен – сначала попросились на постой за неплохие деньги, потом пьянки-гулянки, пока, однажды, Сашка не проснулся после трехдневного запоя уже в новом для себя качестве, то бишь бомжом.
С этого момента следы его теряются. Кто - то его видел, кто-то о нем что-то слышал, но толком никто ничего не знал и сказать не мог. Пришло несколько лет, пока однажды ночью у меня не зазвонил телефон. Я схватил трубку и услышал голос, которой был знаком еще с юношеских времен –
«Привет, это я, «Фантом», как дела? Встретиться бы надо…»
Связь вдруг прервалась. И это был последний раз, когда я слышал его голос.
Более я не видел его никогда. Ни живым, ни мертвым. Вспоминали мы его частенько, все думали, может живой, просто запропал куда-то, даже искать пытались, но безрезультатно. И только недавно, случайно, судьба его прояснилась от части. Нет его уже давно. Теперь хоть помянуть можно.
К чему я это все? Был человек и не стало. Даже где лежит неведомо. Где-то дети его живут, а от Сашки ничего не осталось, даже холмика на могиле. «Фантом» одним словом. Так пусть хоть эти несколько строк останутся, как память о нем.