ВЫБОР.
Женщина, сидя на смятом покрывале односпальной кровати, расчесывала свои длинные, цвета спелого колоса волосы. Она смотрела серыми невидящими глазами в полумрак комнаты. В этих глазах помимо вечной печали иногда проступала невыносимая боль, тщательно скрываемая и ставшая давно привычной.
Но от мужчины, сидящего на маленькой изящной табуретке, эта боль не ускользнула, да и женщина не стремилась ее спрятать. Она привыкла всегда доверять этому мужчине.
На небольшом светлого дерева столе стояла одна тусклая лучина. Хозяйкой комнаты явно была женщина. Это выдавал и запах, тонкий, неуловимый, и букеты цветов, расставленные в грубые глиняные горшки, и незамысловатые украшения на стенах, которых она все равно видеть не могла. Тонкая лучина горела скорее для того, что бы вечерний гость этой комнаты чувствовал себя комфортно. Женщина за двадцать с лишним лет научились обходиться без света.
Им обоим было за тридцать, и больше двадцати трех лет они были вместе. За это время они научились доверять друг другу и понимать друг друга с полуслова. Они привыкли стоять вдвоем против этого мира, не всегда приветливого и доброго.
Но сейчас женщина недоумевала. Она хотела понять своего друга и партнера.
-Зачем ты привел их, Мет? – тихо спросила она. – Помочь им, конечно же, нужно было, но жить с нами…
Мужчина поморщился, как от зубной боли. Ему явно был неприятен этот разговор.
-Ты совсем не думаешь о будущем, дорогая. Мы не вечны, а ты же знаешь, во что превратится наш уход, если мы не передадим Дар. А у тебя ведь осталось не так уж много времени…
-Что?! – женщина уронила гребень, он с глухим стуком упал на пол.
Мужчина сразу же кинулся его поднимать, а женщина нагнулась и стала нашаривать его рукой. Они столкнулись лбами, женщина отшатнулась, но собеседник взял ее руки в свои. Они были сухие и холодные. Мужчина заглянул в ее лицо и вздрогнул: по щекам его подруги катились слезы. Забытый гребешок остался лежать на тщательно вымытом полу.
-Откуда ты узнал? – безжизненным голосом спросила она, поспешно вырывая свои руки, которые мужчина пытался согреть своим дыханием.
-Я почувствовал. Так я прав?
-Да, но я сама это недавно поняла.
-Когда это началось?
-Два месяца назад.
-Почему ты молчала?! Я ведь мог…
Женщина прикрыла узкой бледной ладошкой ему рот, и отрицательно покачала головой.
-Нет, ты ничем не можешь мне помочь. И никто не сможет.
-Но почему?!
-Слишком много боли я видела и приняла. Этот мир переполнен страданием. Теперь чужие муки разъедают меня изнутри. Это необратимо. Разве ты не заметил, я совсем перестала лечить. Люди обижаются, но я всех отсылаю. Работаю так, по мелочи – зуб заговорить, рану промыть, но не больше. Иначе у меня совсем не останется сил и времени.
-Сколько? – упавшим голосом спросил мужчина.
-Если буду осторожна – лет семь, но это по максимуму.
-Мало, - хрипло каркнул он.
-Мало, - как эхо отозвалась женщина. – Очень мало. И может, ты прав: эти ребята - наше спасение.
Тонкие черты лица женщины исказились, розовым языком она слизнула слезинку, набежавшую на верхнюю пухлую губу. Мужчина смахнул еще одну с ее бледной впалой щеки.
-У тебя пропали веснушки, - грустно сказал он.
-Совсем?
-Да.
-Да… Это первый признак: уходят краски. Румянца тоже никогда больше не будет.
-Жаль.
-Но нас готовили к такому повороту событий.
-Готовили, только мы оказались не готовы.
-Ты не готов.
-Каис! – в голосе мужчины зазвучали нотки укоризны.
-Ты не готов, - делая ударения на слове "ты", повторила женщина. – Да, ты прав, - помолчав, продолжала она. – Хорошо, что ты их привел, хорошо… Пойдем, посмотрим на них.
Мужчина поднялся с колен и взял женщину под руку. Она привычно оперлась на него, и они вдвоем направились из спальни.
Рыжеволосая девочка спала в кухне на небольшой лежанке, а мальчик, - точнее, юноша - устроился прямо на полу, завернувшись в одеяло из грубой шерсти, словно охраняя сон малышки.
Их гости, плотно поев супа с клецками и запив все это яблочным компотом, утомленные погоней и переживаниями этого дня, тут же заклевали носами. От плотного обеда их совсем разморило и они готовы были упасть тут же, за столом, где и сидели. Но мужчина принес топчан и устроил на нем девочку, а парень сам выбрал себе место. Теперь они крепко спали. Девочка, разметав руки, чему-то мило улыбалась во сне. С такой улыбкой могут спать только абсолютно счастливые люди. Парень тяжело вздыхал, хмурил смоляные брови, иногда принимался беззвучно шептать не то мольбы, не то проклятия.
-Какие они? – тихо спросила женщина, не решаясь приблизиться, чтобы не разбудить спящих.
Мужчина любовался спящей девочкой. Даже некоторая чумазостость нисколько не портила ее милой мордашки и слегка вздернутого носика. Во сне ее длинные, пушистые ресницы подрагивали и отбрасывали на щеки тени, похожие на крылья бабочки.
-Она рыжеволосая и зеленоглазая. Ей, наверное, лет десять-одиннадцать. Веселая и любопытная. И из того, что я от них узнал – безрассудно отчаянная. Скорей всего, вырастет замечательной красавицей.
-А мальчик?
-Он уже парень. Наверно, лет семнадцать. Он недоверчивый, серьезный и молчаливый. Смуглый, черноволосый и черноглазый. Тонкий, гибкий, как тростинка, но сила в нем есть. И знаешь, он весь какой-то нездешний. И очень любит свою сестренку.
-Сестренку?
-Ну, он так назвал девочку.
-Хорошие ребята, - сказала женщина.
Мужчина усмехнулся.
-Ты же их совсем не знаешь!
-Я верю в твою интуицию, - мягко ответила она. – И потом, поначалу все дети хорошие, это уже их жизнь портит. Пойдем, нашим… - она запнулась, - нашим юным друзьям нужно выспаться.
-Ты уже решила для себя – кто?
-Ты предоставляешь мне право выбора?
-Конечно!
-Мальчик! – не задумываясь, ответила она.
-Мальчик? Почему?
-Ты против? Нет? Мне, наверно, понравилась твоя характеристика, ты же сам сказал, что он нездешний.
-Ну, что ж… Я с радостью займусь этой рыжей белкой. У нее бойцовский характер.
-А мальчик?
-Он упрям. Впрочем, как и ты.
-Это недостаток?
-У тебя - достоинство.
Девочка завозилась под одеялом, устраиваясь поудобнее, и уютно засопела. Говорившие замерли, но никто из гостей не проснулся. Мужчина нежно, словно боясь сломать хрупкую тонкую фигурку женщины, обнял ее за талию и, бережно поддерживая, вывел из кухни во двор, где плескался тихий вечер, плавно перетекавший ароматами жасмина и жимолости в безлунную ночь.
Секунду назад крепко спавший парень открыл глаза и недоуменно уставился вслед вышедшей паре. И пожал плечами. Затем он поправил съехавший плед на девочке, отвел упавший на лицо локон и, завернувшись в свое одеяло, крепко уснул.
Мари Клима
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ