Он – военный врач. Он многое повидал за свою жизнь, он был в разных боях, видел ту самую жизнь, которая неприглядна в маленьких городках, где на подоконниках растёт герань, а в парках всегда лежит застаревшая тень, пахнущая кристальной росой.
Он знает, что не бывает мира без войны: война есть всегда: в Африке, в России, в Америке, в Германии. Где-нибудь да ведётся война. Кровопролитная, со множеством потерь и ненужных слёз. Пока соседка снимет с плиты чайник, погибнет несколько человек от пуль. Они стоят за свой мир, а врач – за свой. Его мир теперь заключается только в маленькой уютной комнатке, в которой всегда тепло, иногда горит камин, а книжная полка заставлена справочниками по медицине.
Он – старый военный врач. Ему благодарны солдаты, и его ненавидят жёны. Он отнимал у этих несчастных женщин кусочки их последнего счастья в жизни.
К нему иногда приходят ученики – пятнадцатилетние юнцы, не видевшие того, что видел он. Они собираются поступать в университеты, досконально изучают анатомию и только смеются над войной, мол, война – она далеко. До нас она не дойдёт, ещё совсем далеко.
Его ученики не хотят попасть на войну – их деды рассказывали им, как плохо живётся на линии фронта, говорили о том, что единственное развлечение – это игра в карты, а военным врачам мало платят, и именно поэтому сейчас местный старый врачеватель такой сварливый и замкнутый – не ходит ни к кому в гости, не приглашает к себе в дом на Рождество.
Он – старый военный врач, получающий пенсию. Он верит, что война затевается ради мира.
Он до сих пор хранит старые пожелтевшие снимки своих друзей. Друзьями их сложно назвать – но для фронта и двух часов было достаточно, чтобы стать самыми лучшими на свете друзьями. Старый врач раз в неделю просматривает эти снимки, сдувая пыль с уже далеко неживых лиц. Он вспоминает, как иногда перебинтовывал им раны, как втаскивал с поля боя одного из них, и как дрожащей рукой писал его предсмертные слова, чтобы потом упаковать это измятую бумажку в красивый конверт и отправить его жене и дочери.
У многих из них он знал только имена и клички. Ни возраста, ни биографии, ни семьи. Есть только имя, по которому человека мог позвать ротный командир, по которому его звали перекусить его же товарищи. Эти имена хранились в памяти только у военного врача.
Ему больше нечего было хранить в своей памяти, кроме этого.
Он иногда доставал из ящика под кроватью неотправленные письма тех времён и просматривал их. Первое ему вручил француз, погибавший в республике Трансвааль за чужую ему землю, второе – немец, пытавшийся отвоевать Эльзас и Лотарингию, хотя не понимал, зачем это ему было нужно, когда хватало своей земли. Ещё несколько писем были написаны почерком самого врача. Он боялся отправить их нужным адресатам, потому что считал себя повинным в смерти своих товарищей – он делал всё, чтобы спасти их, но не спас.
Он делал всё возможное.
Старый военный врач иногда плачет – не потому, что до него в нужный день не дошла пенсия, а из-за того, что он её получает – у него было ранение в правую ногу, а потом его отправили с фронта домой.
Он проливает слёзы над фотографиями умерших друзей и товарищей, понимая, что скоро увидит их.
Погибнет ещё один человек, чьи воспоминания были слишком жестоки для следующего поколения.