- Чертовы американцы! – фыркает Жак, встряхивая по-актерски длинными волосами до плеч. – Мерде! Они хотят меня заморозить!
Он ненавидит кондиционеры. А я ненавижу его акцент. Можно примириться с отдающим пивом пришепетывающим шотландским акцентом или с твердым, как толедская шпага, испанским, или с родным брутальным русским, но французский английский Жака – за пределами человеческого понимания. Если не вслушиваться внимательно, то полное впечатление, что тарахтит Д’ Артаньян.
- Им ничего не интересно! Почему они меня не распрашивают, как люди живут во Франции? Их интересуют только эти тупые футболисты в бронежилетах!
- Им интересно, - терпеливо навожу я мосты между двумя великими державами. - Они не хотят вторгаться в твое личное пространство. Это невежливо. Если пожелаешь – расскажешь сам.
- У них лифчики носят даже русалки, - не сдается Жак. - Я не могу выпить бутылку къянти в мой собственный ланч! Мерде!
- Мерде, - соглашаюсь я. – Тут промашка вышла. Особенно с лифчиками.
Жаку все внове, не так давно он женился на американке и с пылкостью бретонца начал осваивать Новый Свет. Стрела Амура настигла его на сельcкой дороге, вблизи романтического замка Лаварден. Жак неспешно вел свой «Пежо», когда вдруг из тихого предрассветного тумана прямо ему навстречу неотвратимо выкатилась Земля. Большая, метра три в диаметре. Целый мир надвигался на Жака. Голубели океаны, Антарктида беззвучно выписывала замысловатую кривую. Наконец, Северная Америка уткнулась в бампер и доверчиво замерла. Жак выключил мотор, сразу услышав мелкие дробные шажки, - за планетой, грязно ругаясь, гнался карлик. А за карликом гналась Бриджит.
Они потеряли глобус по пути на презентацию новой шоколадки. Карлик оказался местным директором, а сладкая женщина Бриджит – служащей международной шоколадной корпорации «Нестле». Так Жак спас Бриджит от позора и от злобного карлика. Свадебного торта у молодых не было: гости грызли «Кит-Кэт».
Америку Жак с детства представлял себе по фильмам: стрельба с утра до вечера. И все страшно богатые. Если переполнится пепельница – покупают новую машину. Ну точно как в анекдоте про «новых русских», именно этими же словами. На маленькой ферме, где он вырос, телефонный аппарат от детей запирали в тумбочке, потому что, как говорили родители, «каждый звонок – чистое разорение». Телевизор принимал один канал. Поэтому маленький Жак, после обязательной отработки на картофельном поле, убегал с приятелями на берег Атлантики и вволю наедался живых свежих устриц. И так же, как в моем советском детстве, французских взрослых не волновало, где шляются дети, а французских детей не волновало, во что они одеты.
Недавно Жак ездил на родину, привез племяннику футболочку в подарок. Так этот чертов мальчишка долго, как обезьяна блох, выискивал «правильные» этикетки и наклейки. А когда не нашел, носить наотрез отказался.
- Мы такими не были! Куда катится мир? – патетически восклицает Жак, кутаясь в вязяную кофту и слегка ковыряясь в носу. Почему-то он считает это абсолютно естественным. Он много чего считает естественным, например, не мыть голову, или есть неочищенные бананы. Налоги платить он тоже не любит. И вообще платить не любит.
Он меня научил, как экономить на бензине. Не здесь, разумеется, а во Франции. Надо зайти в деревенский бар и поискать югослава. Затем выпить с ним по бокалу вина. После этого югослав отведет вас в старый амбар. В амбаре будет стоять цистерна. Югослав нальет две канистры бензина и возьмет с вас на целых пятьдесят процентов дешевле, чем на заправке. За сами канистры надо платить отдельно. Ву-а-ля!
Когда я поеду во Францию, то непременно так и сделаю. С югославами я дружу. А канистры с собой привезу. Фигли переплачивать, верно?