Он помог ей застегнуть бюстгальтер и, взяв пачку сигарет, вышел на балкон. Это его привычка: он всегда курит после… после их встреч. Она натянула тонкие капроновые колготки, кое-как трясущимися руками справилась с многочисленными пуговицами на красной шифоновой блузке, надела узкую темно-серую юбку и тряхнула головой, желая поправить испорченную укладку. Грустными глазами она посмотрела туда, где стоял он, и резко отвела взгляд, спрятав боль глубоко внутри.
Вот он вернулся в комнату, зашвырнул куда-то полупустую упаковку и пустую зажигалку. Наверное, сейчас она должна произнести заранее подготовленную речь, расставить все точки над «і» , а потом уйти… или остаться, если он, конечно, позволит. Она сделала бы все ради его счастья, ему нужно было бы просто быть рядом. Она может за себя постоять, но около него язык заплетается так, что невозможно сказать и двух слов, мозг совершенно не желает работать, выдавая какую-то нечленораздельную чушь, глаза смотрят в пол, а щеки предательски краснеют, ломая всю ее тщательно продуманную маскировку.
- Не провожай меня, - неужели она больше ничего ему не скажет?
Он не ответил, только пожал плечами, дав ей обойти себя, и взять пиджак со спинки кресла. Швырнула вещь в сумку, не собираясь ее одевать, и направилась в прихожую, все теми же дрожащими руками застегнула высокие зимние сапожки на каблуке. Он помог ей надеть пальто, сам его застегнул.
- Ты уверена? - спросил, глядя в ее серые глаза.
Ей хотелось спрятаться от этого пронзительного взгляда, чтобы он, не дай Бог, не нашел на глубине души боль.
- Пока! Она быстро покинула квартиру и поспешно скрылась на лестничной площадке, зная, что еще вернется сюда.
Никаких эмоций! Никаких чувств! Ничего до тех пор, пока не окажется на безопасном расстоянии от него. Ждать общественный транспорт в это время - все равно, что заставить гуманитария решить сложную физическую задачу, а ловить «попутку» здесь, на окраине города, равносильно самоубийству. А, возможно, ей везет? Вот и нужная маршрутка, еще и пустая.
Заплатив за проезд, она прошла в самый конец, села у окна и дала волю слезам. Плевать, что тушь размажется, а от фирменного макияжа не останется и следа! Плевать, что дома придется объяснять, где она была и почему глаза красные, и косметика смазана! А что она должна ему ответить? Будет так, как обычно: «Извини, милый! Ты же знаешь работа», - пожмет плечами, улыбнется, а он проглотит эту сказку.
Так было всегда. Хотя, может, он давно ей не верит или нанял кого-то для слежки!.. Ей все равно. Это ее жизнь. И так, как она не может полностью принадлежать тому, кто остался в холодной квартире на окраине города, то не будет принадлежать никому.
- За поворотом, - коротко просит водителя в самый последний момент, и выходит на пол-остановки раньше.
Куда спешить? Она же не примерная жена, летящая к мужу. Она так, которая оставила свою душу, сердце - все, кроме физической оболочки, далеко отсюда. Там, где она появится, когда ее позовут. Там, где она не сможет остаться. Там, в холодной квартире на окраине города, она оставила всю себя, надеясь, что еще вернется. Она всегда возвращается… чтобы уйти. Но каждый раз там, на диване, забывает что-то очень важное, то, ради чего каждый раз возвращается Она забывает всю себя, забирая только пустую, никому не нужную физическую оболочку.