Сейчас в Питере, если у тебя нет денег, и есть совесть, чтобы спросить на хлеб смелости не хватает, то умрешь с голода. Да и с деньгами, не вдруг найдешь дешевую столовую, а все рестораны, пивные, закусочные. Раньше, при царе, в Питере были вовсе бесплатные столовые, для бедных. Кормились мы в этой столовой в дошкольные и даже в школьные годы. Когда гуляючи по улице есть захотим, а домой не охота идти, мать больше не пустит.
Потом мы подыскали другое занятие - посытней. В Питере, в Горстковом переулке, у Сенной, были большие овощные оптовые склады. Бывало, что нам захочется свежих огурцов, помидор или др. овощей, то идем в Горскин переулок. Здесь овощи для всего Питера в магазины отпускают. Огурцов наподбираем, сколько хочешь, которые теряются из рваных мочальных кулей при переноске с телег до склада. 1 -2 вывалятся, в корзину его, никто не отберет. А нет, подлезем под телегу, где у возчика привязано ведро и в нем огурцы, и те в корзину. Потом идем, где помидор навалены груды ящиков, они брошены, т.к. многие перезрели и текут. Откроет купец ящик помидор, хваля свой товар покупателю, и видит, что большинство мятые, сразу же его захлопнет досками и глядит куда бросить, а мы тут как тут: «Дядь, дай!» Он посмотрит и бросит наземь, говоря: «Бери, да тащи куда-либо, здесь не мусори». Ну, мы его в руки и за пустые ящики, там вывалим, разберем. Глядим хороших половина, их в корзину и дальше промышлять.
Тут же лежат горы арбузов брошенных. Среди них многие вполне хорошие, но расколоты, а у других бочек немного порченный. Берем которые лучше, едим до сыта. С собой не берем, т.к. тяжело.
Тут какой-либо купец мучается со свеклой, свекла целая, а зелень молодая запаршивилась, сгнила, надо обрезать свеклу. Кричит нам: «Э, сынки, давай сюда!» По гривеннику заплатит, садимся обрезать эту свеклу. Подумаем, свеклы немного, а на 10-ть копеек можно купить много чего, одних семечек 10-ть стаканов. Поработаем часа полтора, глядишь 20-ть копеек в кармане, да еще свеклы даст. «Возьмите - говорит - понемногу». Наберем корзинки, что еле несем, и домой, маме: «На, принесли, насбирали и заработали». Дома мать употребляет это в пищу для своей семьи. Не копеечничал раньше купец, а как видит, что в ящике больше половины порчи, то не перебирает, а весь ящик отбрасывает прочь.
Один холерный год, в этом Горскином, помню, дынь было выбросано огромный двор, целая большая гора, вагона 4-е, или больше. И хорошие, да есть боялись, мало покупали, и по им на солнце мухи-шпанки тучами жужжали, но мы ели. Рожи все перемажем, а едим, купцы ругаются: «Подохните, черти! Что вы жрете?» И домой по штуке принесем, самой сладкой. Так и не подохли. А народ мер тогда, тьма, трамваями возили гробы, и в магазинах продавали какие-то медные пластинки с крестом, с надписью, «от холеры». Другой умер, а на шее штуки по три таких пластинок, а умер от холеры. У нас не было ни одной, и уцелели.
На другой день захочется нам фруктов поесть, идем на Щукин двор. Где помещались такие же оптовые склады для всего Питера. Находился он на Садовой улице, близ Гостиного двора, внутри Апраксина рынка. Здесь та же история, что и с помидорами. Много порченых абрикосов в ящике, или винограду в корзинке, вон их, а мы тут как тут: «Дяденька, дай!» «На, бери, да здесь не разваливай» Мы несем ящик или корзину в мебельные ряды. Где все перебираем. Хорошие себе в корзинку, плохие тут же бросаем, а хорошего чуть ни 1/3 часть. Ели здесь досыта яблок, вишни и прочего. Домой больше несли корзины с абрикосами и виноградом. Дома все объедались или мать компот варила из абрикосов.
Ну, иногда и гоняли нас купцы, за вываленное гнилье в их торговых рядах. Не один гнилой яблок разлетелся об нашу башку, залепляя все волосы на затылке. А однажды, я зашел в проулок, между штабелями ящиков с яблоками. Зашел, стою, никто не видит, а тут у некоторых ящиков поотставши доски и оттуда ласково смотрят красные, зеленые яблоки. Ну, я не долго думая, давай накладывать корзину, взял из ящика 1-2 яблока, а оттуда что горох, так и затарахтели десятка полтора. Я подбираю, что за пазуху, что в штаны. Обложился весь, иду как водолаз в своем костюме, еле ноги передвигаю. Выхожу, а сердце так и замирает, не увидели бы. Смотрю, близко никого, а кто и есть, то своими делами заняты, спорятся, торгуются, клянутся, крестятся, молятся. Я вылез и в сторону от штабелей отошел чуть подальше, стал веселей ногами двигать, а тут у меня рубашка выехала из-за кушака и яблоки посыпались. Ну, тут для испуга, мне кто-то кричит: «Держи его, яблоки поворовал!». Я зажал остатки и давай за угол. Так десятка полтора пришлось бросить, а оставшиеся принес. Пришел домой с полным грузом.
Вот как просто было в старое время быть сытым и без денег. Сейчас этого нет, бесплатно не пообедаешь. Хоть, тут-де, у столовой умри с голода. Всякое же гнилье не бросают, а сушат на компот, или варят на повидло.