Только в конце июня Залесский завершил заливку фундамента под печь и камин. В качестве образца он выбрал чертеж с порядовкой под названием теплушка пятнадцать. Эта печь нагревалось от пола до лежанки, в ней была плита, две топочных камеры, имелся проем для установки емкости с целью нагрева воды, ее легко было чистить от продуктов горения. Можно сказать, не печь, а мечта сельского жителя.
В один из сверкающих дней лета после суточной маяты Роман Трофимович постелил на печной фундамент два слоя рубероида, в сварной емкости, где ранее замешивал бетон, приготовил раствор из песка и глины и начал порядовку. Первые два сплошных ряда легли легко и быстро, а с третьего пошло неспешное и кропотливое творчество, где каждый кирпичик имел в пространстве свое строго определенное место. В разгар отпускного периода дежурные суточные смены шли через день. С целью экономии времени Залесский стал ночевать на даче, а на рассвете шел к шоссе и пытался вовремя прибыть на работу на попутках, либо на рейсовом автобусе. Спальное место он оборудовал под крышей, для чего на потолочные балки поместил доски и огородил лежанку, чтобы случайно во время сна не упасть с достаточно большой высоты. Получилось нечто вроде птичьего гнезда. У изголовья висел на загнутом гвозде дешевый маленький на батарейках радиоприемник, в его хриплом звучании можно было различить прогноз погоды и выловить последние местные и мировые новости.
С помощью отвеса, как требовалось по инструкции, Роман Трофимович определил точку на крыше, к которой должен был подойти угол дымовой трубы. От этой точки до основания он натянул шнур, дававший возможность ориентировки по вертикали. За день удавалось выложить не более двух рядов. Много времени требовалось на установку чугунных топочных и поддувальных дверец, плиты, монтажа металлических стяжек, вьюшки и задвижек и приготовление песчано-глинистых смесей. Только через месяц печь состоялась, а труба достигла уровня потолка. Сделав на этом уровне отступ на полкирпича, доктор укрепил кладку досками, установил лестницу и довольно быстро нарастил кирпичную трубу до крыши. После этого он прорезал в дощатом настиле кровли требуемое отверстие, предварительно сняв пару листов шифера, и продолжил возведение трубы, уже используя силикатный кирпич. Сооружение было сырым и при малейшем усилии колебалось из стороны в сторону. Вскоре белая силикатная голова стала радостно обозревать окрестности, возвышаясь над коньком дома. Прикрепив по периметру куски шифера, Залесский все залил цементным раствором. Труба обрела устойчивость. Над ее отверстием, чтобы предотвратить попадание дождевой воды был укреплен шиферный зонтик.
За работой доктора не преминули понаблюдать любопытные соседи, сопровождавшие свое присутствие всевозможными полезными и прочими советами. Довольно часто приезжал его отец с продуктами.
И вот, наконец, наступил торжественный момент пробной топки, на котором изъявил желание присутствовать всегда любопытствующий, но, тем не менее, замечательный сосед Доронин Владимир Егорович. Залесский, сдерживая волнение, зажег спичку и поднес ее к сухой щепе, загруженной в топку. Пламя резво разгорелось, и через минуту печь уже радостно гудела, подтверждая удачу.
Чем больше усилий затрачено на достижение цели, тем ощутимее блаженство от завершения труда.
— Что теперь на очереди? — поинтересовался сосед, слушая музыку печных швов и дымоходов и возвращая доктора из мечтательной задумчивости в реальность.
— Через день начну камин.
— Ну, это дело легче.
— Все равно надо настроиться, собраться с духом, подготовить материал. Дежурства выматывают. Да и родителям нужно будет помочь.
— Ничего, глаза боятся, а руки делают, — послышалось знакомое.
Снова кирпичи, песок, глина, труд с утра до вечера, дежурства, ночевки в «ласточкином гнезде», шум дождя по крыше…
Камин заиграл языками золотистого пламени только к началу сентября. Роман Трофимович сидел на сосновой колоде, стоявшей на досках, обозначавших пол, и не спеша пил свежезаваренный индийский чай.