- А поехали в Стамбул? – говорит он. – Мы не будем ходить по каким-нибудь музеям и выставкам, слушать историю города, как развивался Константинополь. Мы сразу же пойдём на рынок, чтобы почувствовать зной и духоту, услышать местное наречие, узнать, как пахнут все специи, и обязательно купим что-нибудь в подарок своим родителям. Мы будем каждый день ходить по городу, проходить мимо мечетей и площадей, будем держаться за руки, чтобы не потерять друг друга и молчать. Мы спутаем с тобой все легенды и будем искать Вавилонскую Башню. Я ведь верю, что рядом с тобой и Византия может стать Вавилоном.
Она неохотно подняла на него глаза и снова опустила. В журналах пишут хоть что-нибудь стоящее. А он говорит о чём-то совершенно непонятном.
- А давай поедем в Иерусалим, - продолжает он, устраиваясь в кресле поудобнее. – Мы не будем молиться каждый день, но мы обретём своего настоящего Бога, просто смотря на тысячи и тысячи паломников, приезжающих сюда. Мы будем вглядываться в каждое лицо, и замечать шрамы – и душевные, и физические, - и будем желать им счастья. Ведь это же будут хорошие дела – а стены этого города будут платить нам сполна за все наши поступки. И за хорошие, и за плохие. Поэтому мы будем страдать от жары, но желать счастья и прохлады именно другим людям.
Она начала красить ногти. Пусть он думает себе, что угодно.
- Или поедем в Рим, - он прикрыл глаза и блаженно улыбнулся. – Мы будем ходить по этому городу и удивляться тому, что сейчас там творится. Мы будем плакать над обломками храмов, с ужасом взирать на старинную и позеленевшую бронзу. Мы будем оплакивать могучий Колизей, где когда-то совершались ужасные вакханалии, где убивали людей для забавы. Мы наденем на себя туники оливкового цвета, а я ещё сверху накину тогу. Мы будем так ходить по городу и разговаривать на латыни. Мы будем настоящими римлянами; у нас будут запылившиеся сандалии, право выбора и большое доброе сердце.
Она тяжело вздохнула и посмотрела на него. Она не могла его понять – у него есть квартира, работа, машина и любимая женщина. Чего ему ещё нужно?
- Или отправимся в Испанию, - сказал он, почувствовав, что к нему на колени забрался пушистый толстый кот. – Там люди с горячей кровью и пылким сердцем, у них есть какие-то свои желания или страсти, страхи или предпочтения. Мы будем слушать их язык и удивляться его мелодичности. Как-нибудь вечером, в странном кафе на крыше, мы будем слушать испанские песни, слушать песни гитары, ощущать, как дрожит каждая её струна, дышать в такт музыке. А днём мы отправимся на стадион и будем смотреть корриду. Ты будешь жаться ко мне, боясь за тореадора, боясь за быка… Я буду шептать тебе о том, что бояться нечего, что все эти люди – отважные, что за таких несложно не бояться.
Она не сводила с него глаз. Она не могла представить себе его горячий шёпот, его любовь к ней самой. Она вообще ничего не могла представить.
- Может быть, мы поедем в Ирландию? – задумчиво спросил он у самого себя. – Там живут не менее прекрасные люди. Они упрямы, они тверды, но они всегда умеют добиваться своего. Если будет нужно – они смогут стать серьёзными, но они совершенно не хотят напрягаться лишний раз. Их весёлость нельзя ни с чем сравнить, нельзя представить, что они могут быть задумчивыми и печальными. Гораздо проще станцевать вместе с ними или выпить обжигающий, но и согревающий эль, а потом… А потом снова станцевать под их песни, восславляющие Ирландию и её зелёные поля. Они не могут петь о печальном, потому что это не может входить в их жизнь. Мы будем сидеть и смотреть, как они танцуют. Мы будем по-доброму завидовать всем этим людям.
Она встала со своего места и недовольно посмотрела на него. Хватит, решила она.
- А если нам надоест вся эта весёлость и жизнерадостность, то мы поедем в Германию, - продолжал он, открыв глаза. – Эти люди не хотят предавать, все эти северные характеры привлекают своей прямотой…
- Хватит, - резко сказала она, сморщившись. – Хватит мечтать, это противно и ужасно. Ты уже не мальчик, тебе уже не семь лет. Тебе нужно думать о работе и о том, как улучшить своё благополучие. Тебе завтра на работу, иди спать.
Он улыбнулся, смотря на то, как она уходит в другую комнату.
«Моё благополучие – это моя возможность думать и мечтать», - сказал он про себя, не переставая гладить тёплое и мурлыкающе существо у него на коленях.