- Вот, возьмите, Алеша, - вдруг сказала мама Вальки и протянула Олегу литровую банку с вареньем. Тем самым, крыжовниковым, которое так любил Валька. – Возьмите.
Олег не посмел отказаться.
…
Прижимая к боку банку с вареньем, Олег стал спускаться по лестнице.
Но не успел он выйти из подъезда, как внутри него «проснулся» Валька-призрак.
Олег обрадовался, но ненадолго, потому что через какую-то секунду Валька ошарашил его следующим вопросом: «Лежка!.. Почему мама говорит обо мне так, словно меня нет?.. Я что, умер?..»
Голос у Вальки был донельзя испуганный.
Растерявшись от неожиданности, Олег выронил варенье.
Банка с глухим чмоком шлепнулась на пол, заливая лестницу лужей сладкого сиропа. Зеленовато-желтые ягоды, ворочаясь, как живые, стали лениво расползаться в стороны, норовя перевалить за кромку ступеньки. Носки ботинок Олега тоже были в варенье. Тонкая пленочка сиропа, растекшись по ботинковой коже, влажно поблескивала. Казалось, ботинки густо смазали гуталином.
«Лежка! Это правда?..»
Олег не знал, что ответить. Соврать?.. – Похоже, Валька уже о чем-то догадался, так что ложь не имела смысла. Врать Олег не умел, хотя иногда это все-таки и приходилось идти на обман. Правда, заканчивалось подобное довольно плачевно. Сказать все, как есть?.. – Но не сделает ли этим Олег Вальке еще хуже, не усугубит ли его положение?..
Похоже, призрак, как всегда, был прав, и просчитывал последствия своих действий, в отличие от самого Олега, на несколько ходов вперед. Он явно что-то знал, но с Олегом предпочел поделиться только тем, что Валька существует только в «здесь и сейчас». Что за этим стояло, Олег в тот раз не совсем понял. Уж слишком расплывчато и размыто это звучало. То ли за этим стояла какая-то очередная жуткая тайна, до которой человечество еще не доросло, то ли мыслительные способности Олега потерпели фиаско, как всегда, когда призрак пытался втолковать ему какие-то избитые – с его точки зрения – истины.
Но, во всяком случае, призрачный Олегов товарищ и компаньон смог бы дать ему дельный совет. Даром, что Олег их пропускал мимо ушей. Теперь же, в свете того, что краеугольным камнем мира было «Не навреди!», он оказался в ситуации, когда чувствовал себя зажатым в тиски непростого выбора: сказать правду или промолчать, и не знал, как следует поступить правильно.
Призрак наверняка бы что-то придумал. Если бы, конечно, мог проявиться одновременно с Валькой. Но, увы! – такое наложение личностей, по словам бесплотного Олегова товарища, было абсолютно исключено. Иначе носителю было бы гарантировано стойкое психическое расстройство. «Более одной принимаемой мозгом волны ведет к дестабилизации личностной составляющей», - утверждал его компаньон.
Стало быть, пока дезориентированный Валька с его сногсшибательными вопросами ЗДЕСЬ, призраку не появиться. А Олегу он был нужен сейчас просто позарез! Но вместо призрака снова появился его бывший друг.
«Лежка! – обратился он к и без того растерянному Олегу. – Ну чего ты молчишь? Не молчи, ответь!»
Похоже, Валька был в полнейшей панике. Олег к этому времени – тоже.
- Да… я слушаю, - словно разговаривая по телефону, глупо ляпнул он, не придумав ничего лучшего.
«Лежка, где я ?..»
Олег, чувствуя себя не лучше рыбы на сковородке, все еще пытался оттянуть неизбежное объяснение:
- Валька… Я… Ты… Прости, знаешь, кажется… Давай в другой раз, дружище, а?.. – преувеличенно бодрым голосом сказал он. – Сейчас я никак не могу. У меня встреча одна… А завтра обо всем поговорим. Идет?..
Больше всего Олегу сейчас хотелось зарыться с головой под одеяло, а уши заткнуть подушкой, чтобы не слышать этого испуганного и вконец потерянного голоса. Но он знал, что это не поможет. Ни ему, ни Вальке. Но как же он хотел – пожалуй, впервые в жизни – чтобы этот голос замолчал!.. Чтобы существующий только благодаря призраку и его воспоминаниям Валька перестал задавать ему вопросы, на которые у Олега не могло быть ответа. А если бы даже и были, имел ли он право открывать Вальке то, что делало его не только еще более мертвым, но и несчастным?.. Не потому ли у продолжающих свое существование после смерти тела душ отбираются воспоминания о самой личности, о ее жизни и, самое главное, - об обстоятельствах смерти?.. –
«Не навреди!» Этот простой закон действовал и здесь, освобождая душу от боли и тягостных воспоминаний об умирании.
Олег до сих пор помнил эту боль. В тот момент, когда призрак, совершивший убийство своего безумного собрата, вернулся к нему, он ощутил ее в полной мере. Болело не только тело; казалось, сама душа ноет и мучается от какой-то неведомой боли. Ее будто разрывали на части.
Если Валька сейчас снова заговорит с ним, Олег не выдержит. Сойдет с ума. Его голова просто лопнет от жалости и отчаяния…
«Ну, чего запаниковал?..» - вторгся в его мысли холодновато-рассудочный голос призрака.
Олег, не ожидавший этого, чуть не закричал, и, пытаясь подавить крик, прикусил язык. Но как же он был рад этому чуточку насмешливому голосу, - и сказать нельзя!!.
- Черт… Это ты??.
«Ну, я… - спокойно ответил голос изнутри. – Хотя «я», как ты теперь понимаешь, бывают разные…»
- Ешкин кот… - простонал Олег. – Я не могу!.. Не могу сейчас с ним разговаривать… Я не готов!.. Я не могу…
Он лихорадочно теребил свою шевелюру.
«Ладно, кончай войлок взбивать, - грубовато бросил призрак. – Он ушел. Пока. И, знаешь, это ведь ты его выключил».
- Что?..
«Как ни странно, тебе удалось прервать контакт с проявившимся в реальности фантомом. Можешь гордиться: ты до этого сам дошел!»
- «Гордиться?..» – Да я думал, что с ума сойду, если он еще о чем-то меня спросит!
«К безумию и смерти не стоит торопиться:
В свой срок, придя без спроса, и то и то случится».
- Смеешься?.. Не понимаю, как ты можешь… в такой момент?.. А вдруг он сейчас вернется?.. Что я ему скажу?..
«Олег, перестань гнать волну, - так, кажется, у вас говорят? – невозмутимо заметил призрак. – Все хорошо. Успокойся. Он не вернется».
- Откуда ты знаешь?!.
Призрак тяжело вздохнул. Потом вдруг заинтересованно спросил:
«Ну, и как тебе варенье?»
- Что?.. – выбитый из колеи Олег не сразу понял, о чем идет речь.
«Под ноги посмотри», - посоветовал призрак.
Олег опустил голову:
- Да ешкин же кот!..
Олеговы ботинки уже по самую кромку подошвы увязли в разлитой вязкой луже, и варенье теперь подбиралось к его брюкам. Чертыхаясь, он вылез из лужи и поспешил к выходу, оставляя за собой сладкие следы.
- Ты что, раньше не мог сказать?..
«Не-а!.. – весело хихикнул призрак. – Раньше бы это не подействовало. А вылить тебе за шиворот стакан холодной воды, чтобы ты в себя пришел, у меня возможности не было. Так что эту психологическую «бомбу» нужно было приберечь для удобного момента».
- Ага, тебе-то, может, и удобно там, в сухости и тепле, стебаться надо мной, а вот у меня теперь ноги прилипают, - проворчал Олег.
«Ворчи-ворчи, - довольно проговорил призрак. – Главное, что из ступора вышел».
- А что мне теперь с Валькой делать, когда появится?
«Ничего».
- Ничего?.. А если он с ума сойдет от того, что узнал?
«Не сойдет. На первых порах это со многими случается: страх, растерянность… А потом ничего, адаптируются. Твой Валька сильный; он справится».
- С тобой то же самое было?
Призрак мысленно пожал плечами:
«Скорее всего. Сейчас и не вспомню, это ведь тыщу лет назад было!»
- Блин… Я думал, ты что-нибудь посоветуешь…
«Что-о?.. – протянул призрак. – «Посоветуешь?» Чур меня, чур!..»
- Ты чего? – не понял Олег.
«Вообще-то я зарекся тебе советы давать. Вспомнил одну древнюю присказку про бисер и зверушек с пятачками, и зарекся».
- Блин!.. Хочешь меня совсем добить?.. Сначала варенье это, потом ты…
«Варенье, кстати, вкусное было… - смягчаясь, вздохнул призрак. – Ну, чего ты там пыхтишь, как обиженный ежик? Чего хотел?»
- Как мне себя теперь с ним вести?.. – задумчиво сказал Олег.
«Как всегда. Думаю, к тому времени, как вы снова сможете синхронизироваться, твой Валька уже будет более просвещен по этой части».
- Почему ты так уверен?
«Таково действие поля. Ну что, успокоился?»
Но до спокойствия Олегу было далеко. Шагая вперед, мыслями он унесся назад, закрывшись при этом в своем «отнорочке». Потому как не хотел делить с призраком своих опасений.
То, что произошло сегодня у Вальки дома, слегка его напугало. Неожиданно проявившиеся в нем способности к воспитанию – это еще полдела. А вот нежданно-негаданно всплывшие вдруг прозвища девчонок – Пуговка и Червячок – заставили его серьезно задуматься.
Откуда он их взял? Может, Валька когда-то в разговоре упоминал?..
Да нет, память у Олега была хорошая. Валька, конечно, рассказывал про сестер, но всегда называл их по именам: Соня и Катя. А Пуговка и Червячок – это было что-то домашнее, только для «внутреннего» пользования… Ну, хорошо, пусть так: Валька говорил, а он забыл. Хорошо.
Но вот дальше с ним произошло что-то совсем уж из ряда вон выходящее, и он стал вести себя с девчонками так, словно это и впрямь были его родные сестры. И не чувствовал при этом ни малейшего стеснения или смущения. Как будто он на самом деле их родной брат.
Вот!.. ВОТ!! Олег был убежден, что в те минуты он перестал быть собой.
Можно было сколько угодно уверять себя в том, что он сгущает краски, что ему показалось, но факты говорили сами за себя.
Когда он болтал с девчонками, то ощущал, что он совсем другой человек. Не в переносном смысле, а в самом прямом: с сестренками общался Валька, а Олег был при этом сторонним наблюдателем. Его будто взяли и ненавязчиво отодвинули в сторонку, чтобы не мешался. Такое же чувство было у Олега в тот момент, когда они с компаньоном ввязались в схватку с безумным призраком, и его товарищ, перехватив управление его телом, отбросил его прочь.
Вот и сегодня.
Олег, конечно, действовал, - шевелил руками и ногами, трепал языком, - но это был не он. И быть безвольным свидетелем совершаемых твоим телом, но без твоего участия, движений было не из приятных. Хуже, чем сидеть в ненавистном кресле.
Будучи колясочником, он не мог передвигать только ногами; в этот раз ему отказалось подчиняться все тело, потому что его «вел» кто-то другой.
Отвратительная в своей простоте мысль так и лезла в голову: а вдруг призрак попросту смеется над ним, дурача Олега Валькой, в то время как сам подготавливает почву к захвату? А что, если он когда-нибудь нарушит данное Олегу слово, и отберет у Олега управление телом навсегда?.. Что, если это случится?..
Тело Олега, конечно, не пострадает. У него просто поменяется «хозяин». Оно будет все так же ходить на работу и в тренажерный зал, есть, смеяться, гулять в парке, но от самого Олега – как от личности - при этом останутся рожки да ножки…
…Чтобы разбавить этот «этюд в мрачных тонах», Олег отправился к Анжеле.
Призрак сразу же отключился, игнорируя все попытки Олега к общению. Об Анжеле они не говорили с того самого приснопамятного происшествия с подсолнухом, словно придерживаясь некого негласного уговора.
Дальше – больше.
Олегу стало казаться, что неприязнь призрака к Анжеле усилилась. Он не мог понять, почему, и злился на призрака, хранившего от него, как считал Олег, никому не нужную тайну.
Призрак, удрученный поведением Олега, тоже злился, но объяснять ничего не хотел и упорно отказывался отвечать на его вопросы.
Так продолжалось довольно долгое время.
Осень, уснувшая под белым покровом, уступила место зиме, а та, - разыгравшаяся и разошедшаяся не на шутку, - в конце концов сдалась под напором румяной и веселой весны.
С началом тепла прогулки Олега с Анжелой становились все длиннее и длиннее (как и поцелуи – губы у Анжелы перестали трескаться, и Олег вновь ощутил, какие они мягкие и нежные), и Олег стал приходить домой далеко заполночь, - счастливый и усталый.
Призрак ни разу не высказал ему своего неудовольствия, хотя и вынужден был томиться в ожидании несколько лишних часов. Он только стремительно выскальзывал из недр своего загулявшего носителя и уносился прочь, напоследок одарив Олега долгим укоризненным вздохом, висевшим в воздухе куда дольше знаменитой чеширской улыбки. Но Олег порой не замечал даже этого, полностью поглощенный и упоенный весной, новой жизнью и своим нежданным счастьем.
Не замечал он и многого другого, пока однажды намеки судьбы не стали настолько явными, что Олег даже при всем желании не смог бы от них отвернуться.
…Выходной выдался на редкость пасмурным и дождливым. Серая, мокрая каша, сыпавшаяся с неба, превращалась в такую же серую, мокрую кашу под ногами.
Даже хранивший Олега с Анжелой от дождя зонтик во второй половине дня не выдержал и приказал долго жить.
По счастью, рядом оказался кинотеатр.
Замерзшие и промокшие, они перебежали улицу и взяли билеты на ближайший сеанс.
«Всё равно, на какой!» - смеясь, сказала Анжела, озадачив этим пожилую кассиршу, пытавшуюся узнать, на какой фильм идут молодые люди.
Молодым людям было действительно все равно. Их не интересовали ни цвет зала, ни цена билетов, ни название фильма. Их глаза еще горели тем огнем, который заставляет другого смотреть в них, не отрываясь, и находить это зрелище самым интригующим на свете.
Кассирша вздохнула и выписала Олегу с Анжелой места в последнем ряду, обозначенные на плане кинотеатра как «места для влюбленных». Но они, похоже, не заметили даже этого. Им было достаточно стать обладателями пропусков, позволяющих проникнуть в заповедное царство тепла.
Получив свои кусочки картона, они прошмыгнули в полупустой зал, нашли свои места (вернее будет сказать – место: синее длинное, как свадебный лимузин, кресло, в котором при желании, можно было бы спать во всю длину) и долго сидели, прижимаясь друг к другу боками и согревая друг друга.
К тому времени, когда погас свет, они уже достаточно согрелись, и даже скинули мокрые пальто, отправив их на соседнее лимузиноподобное кресло, хотя это, конечно, и было запрещено правилами кинотеатра.
Пальто, которым было плевать на правила, тут же вальяжно раскинулись во всю степь, разметав мокрые рукава в стороны и удобно пристроив воротники на спинках.
Анжела, незаметно для себя увлеклась фильмом и сидела на кончике кресла, выпрямив спину и в волнении покусывая нижнюю губу.
Олег, которому фильм показался не таким интересным, предпочел наблюдать за Анжелой. Это было куда более увлекательно, и он смотрел на нее, любуясь, удивляясь и радуясь тому, что все это ему не снится, и сидящая рядом с ним на кресле девушка – ЕГО девушка! – не фантом, не вымысел, а существо из плоти и крови, которую он может потрогать рукой или даже поцеловать…
Не удержавшись, он протянул руку и убрал в сторону один из ее локонов, чтобы тот не мешал видеть ее лицо. Анжела шевельнулась, и ее шея вкупе с удивительным профилем заставили сердце Олега биться быстрее, чем нужно.
Не удержавшись, он взял прядку Анжелиных волос и ее кончиком, точно кисточкой, стал обводить этот контур.
Анжела подняла руку и провела по лицу, пытаясь смахнуть мешающие волосы.
Олег усмехнулся. Потом, подождав несколько секунд, снова дотронулся пушистой прядкой до подбородка Анжелы.
Анжела рассеянно улыбнулась и, не отрываясь от экрана, помотала головой:
- Ой, Валька, перестань! Щекотно же!..
Олег застыл.
Скорее по инерции, чем специально, он потянулся к своей девушке и прикоснулся пальцами к ее щеке, желая повернуть ее лицо к себе и убедиться, что ему почудилось.
Но Анжела, полностью поглощенная фильмом, схватила его руку и нетерпеливо прошептала:
- Ну погоди, Валька!..
Рука Анжелы была горячей и мягкой, но у Олега все внутри просто заледенело. От этих слов его сердце покрылось инеем, словно он проглотил огромный кусок льда.
Как хорошо, что Анжела не видит в этот момент его лицо, - искаженное, застывшее, со смазанной и убитой улыбкой, как-то отстраненно подумал Олег.
«Валька». Она назвала его Валькой. Не один, а целых два раза! «Валька». Какое нелепое совпадение… Его неведомого соперника звали так же, как его самого лучшего друга. В этом проглядывала своеобразная ирония судьбы.
- Сейчас самое интересное будет!.. – снова шепнула Анжела, возбужденно сжимая его руку и предлагая тем самым разделить с ней эмоции.
Но Олег, который в любое другое время так бы и сделал, остался совершенно инертен и безучастен. Самое интересное в его жизни, вероятно, уже миновало.
Сидя в кинотеатре рядом со своей девушкой, он почувствовал себя абсолютно одиноким.
Да полно: а была ли она его девушкой? Мог ли он считать ее своей? Не было ли с его стороны великим самообманом присваивать себе то, что никогда ему не принадлежало?.. Ведь это не его имя она произнесла в минуту радости и умиротворения. Забывшись, она назвала имя того, о ком думала на самом деле, и кого, по всей вероятности, хотела видеть рядом с собой… Он, Олег, по нелепой случайности просто занял чье-то место.
Анжелина рука, а, больше всего – эта мысль, жгла Олега, как раскаленная кочерга. Он медленно высвободил свою руку из Анжелиных пальцев и невидяще уставился в экран.
Там мелькали какие-то люди, кто-то за кем-то гонялся, пытаясь разрешить свои смешные и глупые проблемы; зрители в зале, в том числе Анжела, хохотали; дело, кажется, налаживалось и шло к счастливому концу.
А Олегу все казалось бессмысленным.
Вот так же мечется и он, пытаясь чего-то добиться от жизни и желая хоть раз почувствовать, что такое настоящее счастье… Мечется, не понимая, что все глупо и бесцельно. Он может метаться сколько угодно, считая это своей жизнью, но в определенный момент позовут не его. Не его руку будут искать в темноте. Он может даже подержать ее, обманывая себя тем, что так и должно быть, и рука эта будет теплой, но на самом деле это тепло предназначено не ему…
… - Олежка! Пошли, все уже закончилось!
Анжела весело теребила его за рукав.
- Пошли?..
Она с тревогой заглянула в его лицо и спросила:
- На что ты там смотришь?..
Потом, проследив за его взглядом, уперлась в белое полотно экрана.
- Олежка…
Ее лицо стало почти таким же белым:
- Олежка… Что ты там видишь?.. – прошептала она, съеживаясь, как испуганный зайчонок.
«Мои разбитые мечты», - хотелось сказать Олегу, но он только покачал головой:
- Ничего. Просто тени.
Это были тени его несбывшегося счастья.
- Молодые люди, кинотеатр уже закрывается. Вы выходите?.. – поинтересовалась кассирша, продавшая им билеты.
Анжела кивнула и под упрекающим взглядом кассирши быстро схватила свое пальто. На темно-синем сиденье от него осталось темное пятно.
- Извините… - пробормотала Анжела, впопыхах натягивая мокрые и еще больше отяжелевшие рукава. - Пошли, Олежка.
Она быстро пошла между кресел к выходу, Олег, как зомби, двинулся за ней.
- Молодые люди!.. – окликнули их уже возле самого выхода.
Анжела обернулась первой, вслед за ней – безучастный Олег.
- Ваше пальто, - сказала пожилая кассирша, указывая на сидение-лимузин рядом с их бывшим местом.
Анжела удивленно подняла брови, но тут же заметила, что Олег стоит у двери в одном свитере.
Анжела бросилась назад, взяла тяжелое пальто Олега и еще раз извинилась:
- Простите…
Но пожилая кассирша больше не смотрела осуждающе. Ей было грустно. Она хотела спросить, понравился ли молодым людям фильм, но промолчала. Подошедший Олег без слов взял свое пальто из рук Анжелы; она тут же развернулась и побежала к выходу.
Пожилая кассирша видела, что горевшие раньше один для другого взгляды сейчас тусклы и потеряны, как затушенные чьей-то злой волей огни маяка. Какая кошка между ними пробежала?.. Какая буря успела пронестись, разметав эти два юных сердца друг от друга?..
- Не теряй ее, - тихо сказала она в спину странного юноши в намокшем пальто.
Олег вздрогнул, услышав этот грустный и спокойный в своей мудрости голос. Его плечи напряглись и снова опали, спина сгорбилась, - словно под тяжестью мокрого драпа. Но сгибало ее вовсе не намокшее под дождем пальто.
…Анжела молчаливо и как-то обреченно ждала его возле кинотеатра, глядя куда-то поверх домов, туда, где серые тучи затягивали и без того серый небосклон. Дождь перестал, но это было обманчивое затишье, и небо в любую минуту могло снова разразиться осадками.
Поравнявшись с Анжелой, Олег остановился. Анжела, не поворачиваясь к нему, но почувствовав его присутствие, пошла вперед.
Олег, отставая на один шаг, двинулся следом. Пальто он так и не застегнул, и шнырявший вдоль улицы ветер забирался под его одежду, крадя у тела последнее тепло, но Олег этого почти не замечал. Другие, более холодные и жестокие ветра терзали его замерзшую душу.
Прошествовав в полном молчании до Анжелиной остановки, они остановились на некотором расстоянии друг от друга. Олег краем глаза видел, как Анжела зябко поводит плечами и кутается в мокрый воротник.
Он чувствовал, что ей холодно, и больше всего на свете ему хотелось шагнуть к ней и прижать к себе, чтобы она согрелась и перестала дрожать… Но он не мог сделать этого, потому что у него самого на плечах было мокрое пальто и тяжесть обиды.
Звякнул подъезжающий трамвай, и Олег, понимая, что должен что-то сделать до того, как он увезет Анжелу, взял девушку за руку. Она тотчас вскинула на него глаза, засветившиеся было надеждой, но у Олега не хватило духу закончить все разом и положить конец их размолвке. В голове моментально вспыхнуло «Валька», ставшее ключом к двери, которую Олег запретил себе отпирать. Но сейчас им овладел бесцеремонный дух ревности, и он ничего не мог с собой поделать. Даже если они видятся с Анжелой последний раз, он должен выяснить, кто его счастливый соперник.
…Счастливый соперник оказался бывшим. Более того – мертвым соперником.
Имя, которое, забывшись, произнесла Анжела, принадлежало никому иному, как его другу Вальке. Анжела была его девушкой.
Как ни парадоксально, Валька и тут его обошел… Снова и в который раз вытянув за Олега счастливый билет.
Пытаясь не показать своих чувств, Олег, стиснув зубы, едва смог заставить себя формально чмокнуть Анжелу в щеку. Глаза девушки тотчас же погрустнели и погасли. Кивнув, она вскочила в вагон и побежала вперед, чтобы не продлевать мучительное расставание.
«Ну ты и дурак!..» - изумленно-осуждающе бросил молчавший все это время призрак. Прозвучало это как смачное ругательство.
Олег хотел огрызнуться, но сил не хватило даже на это, и он поплелся домой.
Продолжение следует.