Подсвечивая фонариком и буквально держась за руки, детектив и Мария шли по черному чреву пакгауза.
- Я редко встречал женщин подобной отваги! - неуклюже попытался сделать комплимент Гю Кенн, - Неужели, вам не страшно?
Фернок не появлялся уже около пяти минут.
- Страшно, но не за себя... - вздохнула Мария.
- Позвольте полюбопытствовать, милая мадемуазель, ради кого вы подвергаетесь столь серьезному риску? - Гю Кенн был сама галантность, истинный француз!
- Патрис - друг моего отца и, в конечном счете, мой второй отец... - чувствовалось, что тревога переполняет Марию, - Ему я обязана всем, что у меня есть...
- Как я вас понимаю - детектив остановился, достал носовой платок и протер очки, как будто чистыми линзами здесь можно было что-то разглядеть, - В моей жизни тоже случались трагедии... - он все тер и тер очки, уже не осознавая, зачем это делает, - Это произошло во Франции, я...
Гю Кенн не успел договорить, как яркий свет множества прожекторов залил помещение пакгауза.
- Во Франции, говоришь?! - истерический хохот Хэлвана внезапно взорвал тишину.
Детектив и Мария разом вздрогнули.
- Ох, уж мне эта Франция! - он хохотнул еще несколько раз, - Ну, что, новоявленный Эркюль Пуаро, спелся с Машкой? Она ведь тоже оттуда! И, вообще, все вы, лягушатники, такие настырные! - голос Безумного Джека звучал неестественно громко, видимо, он подключился к внутренней связи.
- Я же предупреждал тебя, сучка, никого с собой не приводить! - железные нотки в голосе не позволяли усомниться в серьезности его намерений, - Значит, подохнут все! - и псих снова захохотал.
Гю Кенн и Мария стояли, словно парализованные. Они не могли понять, откуда исходит голос, тем более, что яркий свет направленных прожекторов окончательно дезориентировал их.
- Да не тряситесь вы, лягушатники, раньше времени! Ваши страхи - комедия, "Comedy Francis", над которыми можно повеселиться! - неожиданно над пакгаузом повисла тишина, - Но недолго!
Детектив и девушка не пытались возражать маньяку.
- Ну, что же ты молчишь, сестренка? Зациклилась на том, что кроме дружка твоего папашки, у тебя больше никого нет? - Джек снова вернулся к шутливому тону, - А вот и не так! У тебя есть я! Я-я-я-я-я!
Мария стояла, потупив голову, не реагируя на провокации Хэлвана.
- И все бы было хорошо, сучка, если б ты меня не предала, как сволочь последняя! Мы бы поворковали, я бы отпустил твоего Патриса! И даже не откусил бы его хрящеватый французский шнобель! - псих несколько раз щелкнул зубами, - Но ты не сдержала своих обещаний, и, поэтому, мне придется испробовать на вкус твою миловидную сопелку! - Джек хмыкнул себе под нос, - Я так люблю полакомиться…
Тираду Хэлвана прервало появление Эсмонда Фернока.
- Да будет свет! - невозмутимо произнес лейтенант, - Все те же, плюс маньяк, хорошая компания!
- А, вот и ты, Эсми! Здорово, старый пес! - Джек отреагировал на приход полицейского совершенно обыденно, будто заранее знал об этом. Да, он и знал, - Ты и твои людишки всегда гонялись за мошной, как шлюхи за большим пенисом! - он громко высморкался, - Предавали закон, которому служили. Джек прекрасно знает, с кем имеет дело!
Фернок внимательно смотрел в одну точку, куда-то на верхние антресоли. В отличие от остальных он сразу определил место, откуда вещал психопат. А Хэлван продолжал испражняться.
- Я хорошо уяснил, кто ты на самом деле! Ты - жалкое создание, актеришка, до сих пор мстящий за свою сдохшую от наркоты сеструху! - он постепенно перешел на громкий шепот, - Я никогда не воспринимал всерьез угрозы от таких ничтожностей, как ты, неудавшийся злодей!
Казалось, Фернок не обращает внимания на слова Джека, но только знающий его человек понимал, как мучительно он ищет выход из создавшегося положения. Меж тем, вошедший во вкус изувер никак не мог остановиться.
- И как ребенок, ожидающий рождественского подарка, ты пытаешься выглядеть очень значительным! Но это даже не смешно, Эсми! Это жалко! - придурок нарочито всхлипнул, - Жалко маленького Эсми!
Он откашлялся и неожиданно высоким голосом пропел:
- Как-то раз на Рождество
Справил Эсми естество!
Метил в дырку туалета,
Оказалось, дырки нету!
Он еще раз откашлялся и продолжил:
- Как же, Эсми, твой конфуз?
Рядышком пердит француз!
Машка клацает зубами,
Тоже хочет, между нами!
... А рождественский прожект
Переделал хитрый Джек!
Вместо дырки туалета
Он устроил конец света!
Джек долго ждал реакции на свой опус, но ее не последовало. Разве что Гю Кенн поморщился при упоминании своей национальности, а Фернок так и вовсе остался с каменным лицом.
- Ну, шо ты так на меня смотришь, лейтенантик? Хочешь замочить? Валяй! Я весь твой! - Хэлван вышел с поднятыми руками из-за огромных ящиков на левой верхней антресоли пакгауза.
Фернок моментально оценил ситуацию, схватил лежавший рядышком старый топорик и со всей силы метнул его в маньяка.
Но Джек не был бы Джеком, если бы не подстраховался в очередной раз: уже на излете топор наткнулся на преграду, оказавшуюся сверхпрочным оргстеклом, невидимым издалека глазу. Он жалобно соскользнул по стеклу и упал у ног Хэлвана. Маньяк расхохотался.
- А ты думал, я позволю себя убить? Ну, и дебил! Хотя не печалься, геноссе, сюрпризов впереди уйма! - Джек мило улыбался из-за своего прикрытия, - Все, что я хочу, это просто оторваться! По-рождественски! Посмеяться от души над никчемными людишками! А вы мне, признаться, и на хрен не нужны!
Он скосил глаза на Марию и погрозил пальчиком:
- Хочешь, сестренка, дам тебе подсказочку? Хочешь? Твой Патрисик, или то, что от него осталось, находится в камере в дальнем одноэтажном домике - Джек потянулся и зевнул, - А мне больше не о чем балакать с вами! Аривидерчи!
С этими словами псих помахал им рукой и растворился среди огромных ящиков. Тут же в пакгаузе погас свет. Фернок, Мария и Гю Кенн побежали по центральному проходу к противоположным дверям, подсвечивая себе фонариком.