Этот день Сураки считал важнейшим в своей жизни. Настоящая точка отсчета. Именно сегодня человеческий гений полностью излечит его от давнего недуга. Нет, эта болезнь не была банальной близорукостью, аллергией или остеохондрозом. Медицина нового времени могла без труда избавить от таких «пустяков». Сураки болел небом.
Мечта о полетах над землей плотно засела в его тогда еще юном сознании. Будучи маленьким мальчиком, он увидел, как огромная металлическая птица гордо взмывает ввысь, оставляя за собой мятую траву, и навсегда для себя решил. Он будет пилотом. Будет на полной скорости протыкать облака и смотреть на водную гладь через иллюминаторы самолета. Только там, думал он, только поднявшись над дождями и снегопадами, оказавшись в вечно голубой синеве, можно быть счастливым.
Но, к сожалению, путь его лежал мимо летных школ и шумных взлетных полос. Он окончил школу, поступил в строительный университет и там через шесть лет получил диплом инженера-специалиста. Стал проектировать разноцветные бетонные коробки. Как-то так вышло, что жену не нашел. Когда не устроен сам, то и о других думать не получается. А он считал себя неустроенным.
В школьные годы мечта приятно грела сердце и заставляла рисовать маленькие самолетики на полях тетради. Тогда она казалась делом будущего, которое само вот-вот постучится в дверь. Потом в студенчестве он начал понимать, что сделать шаг навстречу ему придется самому. Но тут навалилась учеба с бесконечными учебниками, шумные вечеринки с красивыми девушками, веселым алкоголем и смелыми словами. Мечта снова ускользнула. Только засыпая, он доставал её из сундука памяти, оттирал с неё пыль и любовался ею. Через закрытые веки Сураки видел завтрашний день, где он легкой походкой заходит в здание летной школы. И послезавтрашний, где он ведет свой летающий корабль навстречу белым облакам…
После университета, в первые годы работы он еще по инерции строил какие-то планы. Уже не так подробно, как раньше, но все-таки строил. Небо было его щитом. От проблем, от скучных разговоров на обеденном перерыве, от ненужных встреч. Сураки смотрел вверх и чувствовал, что все будет хорошо.
Была у него своя крыша. Сураки поднимался на восьмой этаж, открывал старый замок и выбирался на неё. Люди с такой высоты казались маленькими и смешными, а небеса огромными и прекрасными. Они манили, они ждали. Протяни руку.
Еще одной проблемой было то, что Сураки не мог не с кем поделиться своими переживаниями. Он предпринял пару попыток, но люди, называемые друзьями, молча, выслушали и перевели тему. В их мире не было полетов. И порой ему хотелось завидовать им за эту ограниченность. Они спали, ели, работали и всему радовались. Наверно, это и есть их мечта, думал Сураки. Просто им повезло, что она исполнилась.
Лишь однажды он встретил человека, которой принял его слова всерьез.
Это случилось еще немного позже. Сураки исполнилось двадцать восемь, и слово «когда» в его внутреннем диалоге превратилось в «если бы». Когда я стану пилотом. Если бы я стал пилотом. И сама мечта отныне существовала как бы в прошедшем времени. Она есть, но осталась где-то позади. В области не случившегося. Сураки все старательнее создавал внутри своей головы образ другого себя. Себя, способного летать. Себя, подарившего жизнь полетам. Тот Сураки был счастлив. Он не только управлял самолетом, но и имел жену, ждущую далеко внизу, настоящих друзей, разделяющих его интересы. Он был смел, красив и умен. Никогда не сдавался и все делал правильно. Мысли об этом варианте развития событий стали частыми гостями в голове Сураки. Он понимал, что должен кому-то излить душу. Кому-то, кто выслушает по-настоящему.
Так вот. Этого человека он встретил в маленьком баре, куда он порой забредал после работы. Там всегда играла приятная музыка, и наливали вкусную медовуху. Сураки, как обычно, сидел за столиком в углу. Неожиданно к нему подсел человек. Он выглядел немного старше, и в карих глазах горел какой-то странный огонек. Его мечта, наверное, сбылась, - подумал Сураки. Незнакомец попросил разрешения сесть. После согласия Сураки он неторопливо устроился и поджег сигарету. Струйка дыма утекала под потолок, а человек наполовину прикрыл глаза. Сураки несколько минут боролся со стеснением и все-таки обратился к нему.
- Меня зовут Сураки, а вас?
- Джон.
- Извините за необычный вопрос, Джон, - продолжал Сураки, - у вас есть мечта?
Джон пристально посмотрел на него
- Мечта…хм….вы про ту, что никогда не должна сбываться?
- Ну, не совсем. Я про ту, которая, как кино, крутилась все детство на внутренней стороне век.
- Если я правильно вас понял, - улыбнулся Джон, - то такая мечта должна была хотя бы отчасти исполниться, либо исчезнуть из памяти…остаться детской, так сказать.
- Предположим этого не произошло…
- Что именно не произошло?
- Она не сбылась, но и не предалась забвению, - сбивчиво сказал Сураки, - она засела глубоко и не выходит, как заноза в пятке.
- Интересная метафора, – ответил Джон, - но боюсь вас огорчить. У меня нет такой мечты.
Сураки вздохнул. Несколько минут они сидели молча. Джон курил, а Сураки потягивал пиво.
- Вы часто пьете? – вдруг обратился к нему Джон.
- Достаточно редко…а почему вы это спросили? – удивленно спросил Сураки.
- Я так понимаю, весь этот разговор имеет отношение к вам. В таком случае, вы очень несчастный человек. Какое-то ваше детское увлечение не смогло воплотиться во взрослой жизни. Вы не стали тем, кем хотели. Многих это толкает на отчаянные вещи. Ну, вы понимаете…
- Нет-нет! - испугано воскликнул Сураки, - бывает, конечно, что я захожу в этот бар и пропускаю бокальчик пива. Но это все пустяки. Я слишком уравновешен для таких дел.
- Я не совсем понимаю, Сураки. Вы несчастны, но при этом относитесь к этому спокойно. Такое возможно?
- Видимо, возможно, - вздохнул Сураки, - ну не то, чтобы совсем спокойно. Я научился сосуществовать с этим страданием. Оно есть во мне, как, например, сердце…
- Мне сложно в это поверить, если честно. Впрочем, не важно, - Джон затушил сигарету и смотрел куда-то вдаль.
- Если быть с собой полностью честным…то надо признать, что вы правы. Это тяжело. Можно сказать, я испытываю кризис. Просто какие-то внутренние установки не позволяют мне пуститься во все тяжкие. Я слишком пассивен для этого…
- Продолжайте, - Джон снова пристально посмотрел на него, причем от этого взгляда Сураки стало не по себе. Будто давно затянувшуюся рану опять начинают расковыривать. Слова начали путаться в голове (может пиво виной).
- Я слабый для этой мечты. Я не для неё. Со временем мне удалось убедить себя в этом, но она все равно ищет способы вырваться. И об этом даже не с кем поговорить.
- Какая у вас мечта?
- Я хотел…хочу быть пилотом. Управлять самолетом. Быть связанным с небом.
- Пилотом, - грустно усмехнулся Джон, - я отчасти был им долгое время.
- В смысле?
- Одно время я занимался парашютным спортом. Мне нравилось. Знаете, этот момент, когда ты выпрыгиваешь из кабины первый раз и несколько секунд находишься в состоянии свободного падения. Четыре секунды без будущего и прошлого. Пока не откроется автоматический парашют. Не видно, что вокруг. Будто ослеп на это время, - Джон закурил еще одну сигарету, - и потом приземление. Жесткий удар, и вот ты кубарем катишься по зеленому полю. Ветер уносит парашют, и тебя тащит вслед за ним. Сигарета после того прыжка была самой сладкой в моей жизни.
- Вы до сих пор прыгаете?
- Нет, после сотни прыжков это состояние ушло. Стало привычным.
Сураки сидел в оцепенении. Эти слова другого человека застряли в ушах. Вместо Джона он видел «другого» Сураки. Тот смотрел на него с жалостью и что-то говорил. Сураки попытался прислушаться.
- Есть мечты, которые не должны сбываться. Ваша не такая. Она не отпустит. Она все равно воплотится, просто приобретет самую изощренную форму. Сделайте что-нибудь. Еще не поздно. Никогда не поздно!
- Вы считаете?.. – Сураки рассеяно бросил эту фразу, потом, будто во сне, попрощался с Джоном, расплатился и вышел наружу. Уже на улице он пришел в себя. Слова этого человека в баре, какие они странные! Впервые за эти годы Сураки вновь поверил, что все сбудется. Завтрашний день будет другим.
Ветер бил по щекам. Домой. Пора идти домой.
Большое белое здание. Он его проектировал когда-то. Лестница, тяжелая металлическая дверь. Внутри все стерильно, на стенах висят плакаты. Узкие коридоры. Удобные лавочки. Людей немного. Попасть сюда стоит немалых денег, да и ждать своей очереди приходиться долго. Сураки тоже ждал. Около четырех месяцев он, сидя дома или на работе, спешно хватал трубку телефона, надеясь, что звонят именно отсюда. И вот. Дождался. Важнейший день в его жизни. Настоящая точка отсчета. Именно сегодня человеческий гений навсегда избавит его от давнего недуга. Больше никаких грез!
Последние достижение мировой науки. Возможность выборочного стирания воспоминаний. Специальные приборы после нескольких операций полностью удалят из его мозга «ненужные» кусочки прошлого. Сураки заполнит анкету (одну он уже заполнил, когда записывался на прием), укажет в ней, что именно должно быть удалено из его памяти и вперед в просторный белый зал, где группа людей в синей униформе мастерски выполнит свою работу.
Он прошел процедуру регистрации. На входе в кабинет его встретил главный врач.
- Здравствуйте, - сказал он с дружелюбной улыбкой, пожимаю руку Сураки, - меня зовут доктор Зенс.
- Здравствуйте, - слегка запинаясь от волнения, ответил Сураки.
- Давайте еще раз обсудим, - сказал доктор, доставая исписанный листок, - Вы хотите, чтобы мы избавили вас от желания стать пилотом?
- Ну, да…так…хочу, - голос почему-то дрожал.
- Честно говоря. Мы впервые столкнулись с такой просьбой, но ничего страшного! Давайте немного уточним, что я собираюсь сделать. Итак, мы удалим из вашего мозга все воспоминания, связанные с полетами. Все грезы, наблюдения, идеи. После операции вы, конечно, не перестанете его любить, но, во всяком случае, не будете винить себя за несделанное. Если мы уберем эти паразитические образы из вашей головы, то останутся, только те, что действительно нужны вам. Вы сможете полностью насладиться тем, что имеете. Станете счастливее.
- Звучит хорошо. Я очень на это надеюсь. Честно говоря…я так долго ждал этого визита сюда.
- О, вы не первый, кто так говорит. И не последний, кто поблагодарит меня через несколько месяцев за чудесное избавление от ненужного прошлого. А теперь пройдемте в кабинет!
Это было похоже на сон. И обрывки этого сна растаяли, стоило Сураки открыть глаза. Вроде бы еще секунду назад он помнил, что ему снилось, а теперь – нет. Кажется, что-то про… Хотя нет. Уже не вспомнить. Сон исчез без следа.
Он лежал на мягкой кровати в небольшой мало обставленной, но чистой комнате. Рядом сидела какая-то женщина. Она заметила, что Сураки проснулся, и обратилась к нему.
- Как вы себя чувствуете?
- Хорошо.
- Вы помните, где вы находитесь?
- Да. Центр Избавления от Воспоминаний.
- Отлично. Сможете сложить 27 и 46?
- Смогу…в смысле 73.
- Превосходно, - говорила женщина, что-то записывая в блокнот, - сбоев в сознании нету. Все работает правильно.
- Операция закончилась?
- Да. Несколько часов назад. Вам было необходимо выспаться. Все прошло отлично. В регистратуре вам дадут указания, относительно дальнейших действий. Надо будет придти на обследование через неделю.
- Я забыл то, что я должен был забыть? – впервые за долгое время Сураки улыбнулся.
- Вам виднее, - улыбнулась женщина, - зачем вы приходили?
- Я не помню!
- Ну, вот и отлично.
Он сидел на крыше дома, который когда-то спроектировал. Его собственные постройки сопровождали его везде. Порой Сураки казалось, что он сам весь город и построил. В принципе, в этом не было ничего удивительного. Видный специалист – большое количество заказов. Как бы еще он мог позволить себе денег на дорогостоящую операцию в Центре?
Восьмой этаж. Сураки не знал, зачем он сюда поднялся. Просто, идя с работы, подумал о том, что никогда не был на крыше. Никогда не смотрел на людей, свесив ноги со смертельной высоты. Было бы интересно узнать, что чувствуют летчики, - подумал Сураки, - там, в небе мир кажется другим, наверное.
Внизу ходили люди. Маленькие, суетливые. Сураки взглянул на облака. Большие. Медленно текут по небесной реке.
Внезапно одна мысль поразила его мозг. Сураки даже вскочил от волнения. Как раньше он не замечал такой красоты? Где справедливость? Столько лет он бродил по земле, устремляя глаза в пол. А наверху были спрятаны такие сокровища.
Может в прошлой жизни…я был птицей? Мог летать… Что-то вспоминалось, что-то невозможно далекое, как фильм, просмотренный в детстве. Что за фильм? Там человек окончил летную школу и стал пилотом. Хороший фильм. Правильный. Люди должны делать то, что велит сердце. Не надо бояться. Страх ставит барьеры, а значит, только отнимает время. К черту его!
Когда-то ты был птицей. И станешь ей обязательно еще раз. Мечты должны сбываться.
Сураки поднял подбородок, взмахнул руками и шагнул прямо. Прямо с крыши, прямо в облака.