Последний Дикий Запад

Амин Алаев
Закат мог бы быть более ярок, если бы черные и неровные, как кляксы пролитой на ватман туши, облака не заслоняли собой время от времени солнечный овал. Вой ветра и рев прибоя казались все более громкими, быть может потому, что пробивающиеся сквозь тучи и ветер лучи становились все слабее. Под ногой хрустнуло; я опять наступил на высохшую скорлупу какого-то моллюска. Ребенок что есть сил тянул меня по мелкому, как пудра, песку к ближайшим валунам. За тесно заросшим соснами утесом вдруг мелькнула корабельная мачта. Я пригляделся. Я был неправ. Мачтой оказался раскачивавшийся в такт порывам ствол старого дерева, почти полностью лишенный веток. Старого настолько, что вполне возможно, его видели матросы испанских галеонов, бросавших якорь у этого пляжа более двухсот лет тому назад. Галеоны, как это ни странно для той эпохи, на задержались в этих местах надолго, уступив место английской короне и компании Гудзонова Залива. Все, что осталось от их скоротечного визита лишь скупые данные в энциклопедиях, да название деревушки неподалеку - Тофино.


Пролив

Существует гигантское количество поводов не соглашаться с точкой зрения Джорджа Буша на те или иные аспекты повседневной реальности и глобальное потепление лишь один из них. Как известно, президент Соединенных Штатов считает, что этого явления в природе не существует. Многие жители Британской Колумбии придерживаются иного мнения, ибо последние несколько лет сырой и дождливый климат Северо-Западного побережья, от Сиэттла и до верхней оконечности острова Ванкувер, стал удивительно засушливым. Острее всего этот феномен пережили в этом году жители Тофино, где за июль-август вместо среднестатистических 200 мм осадков выпало всего 3. Поэтому, когда моя жена уверенно загрузила в багажник дюжину бутылок с водой, я, сделав усилие, подавил в себе вспышку сарказма и с пониманием кивнул. Вода в Тофино нам пригодилась, но, как оказалось, по совершенно другой причине.

Отступавший несколько тысячелетий назад ледник пробуравил поверхность провинции в которой я живу, настолько серьезно, что огромные массивы суши оказались вдруг островами, отделенными от континента проливами разной ширины. Иногда проливы эти узкие и тогда континент и остров, как правило, соединяет мост, но чаще мостов нет и попасть на остров можно лишь на пароме. Ванкувер, самый крупный из таких островов, отделен проливом Джорджия, самым широким из проливов.

Из ванкуверской гавани Хорсшу Бэй паром идет на остров до городка со смешным названием Нанаймо около двух часов. Окрестности этой гавани и плавание через пролив убедительно оправдывают девиз провинции "Beautiful British Columbia" (есть такая странная особенность в Канаде и Америке - давать девизы провинциям и штатам). От Хорсшу Бэя исходит известная свой живописностью дорога на Вистлер, там где будет зимняя олимпиада в 2010. Будучи зажатой между Coast Mountains и морским заливом, она помпезно, но не без оснований, называется Sea to Sky. В хорошую погоду вода в гавани и в проливе сверкает синевой с солнечными блестками. Цвет этот, в сочетании с зеленью густых лесов вокруг и снежных макушек гор, запросто создает людям с моей степенью близорукости иллюзию натурального импрессионизма - стоит только снять очки.

Хорошая погода и йодистый морской воздух превратили моего ребенка в настоящий динамит - я едва поспевал за ним в лабиринте лестниц и переходов паромного судна. Поэтому любоваться пейзажами вокруг приходилось между прочим, что, в общем то, тоже удавалось. Дорога на Нанаймо не так силько изобилует каменистыми островками, на которых любят загорать тюлени (по другому не скажешь, хотя понятно, что загар им вроде как ни к чему). Таких островков много, когда паром идет в Викторию, а это значительно южнее. Дорога на Нанаймо сродни океанскому вояжу в миниатюре - когда за дрожащей дымкой исчезают силуэты скайскрейперов даунтауна, вокруг не видно ничего кроме бескрайнего синего (в плохую погоду серого) океана да чаек, парящих иногда почти параллельно судну. И хотя земли не видно всего чуть больше часа, а паром совершенно не похож на утлую джонку, первобытный страх нет-нет да пронзит мелким ознобом при взгляде на горизонт. И как только люди расселились по всей Полинезии, включая даже те клочки суши, типа острова Пасхи или Хендерсона, что удалены на сотни миль от ближайших, зачастую таких же крохотных островов? Тур Хейрдал в свое время пытался доказать, что Гавайи и Пасхи (и что-то еще) колонизировали американские индейцы, преодолевшие гигантские расстояние по неспокойному океану на плотах из бальсы. Тающие между небом и водой очертания даунтауна не могли не убедить меня в том, что колонисты эти были людьми далеко не робкого десятка. Впрочем, ребенок носящийся как метеор с палубы на палубу, на давал возможности сосредоточиться на подобных размышлениях.

При приближении к гавани Нанаймо несколько живописных утесов и довольно крупный остров полностью заросший елью дают понять, что цивилизация осталась на континенте. Это правда только отчасти, ибо Нанаймо вполне современный городок, с вездесущим Старбаксом и типичными североамериканскими моллами. Но природа даже в самом Нанаймо сохранилась в более первозданном виде, чем в Ванкувере, что нескольно странно, поскольку городишко этот старше Ванкувера на дюжину лет. Нанаймо ассоциируется у людей малоискушенных типа меня в первую очередь с Пэмелой Андерсон, которая тут родилась, и с так называемым Nanaimo bar - очень вкусным тортиком, рецепт которого сочинили нанаймовские повара еще в 1930-х годах, и который теперь такой же краеугольный камень кондитерского мира Канады, как, скажем, Киевский торт в России или пахлава в Средней Азии.

Как только мы выгрузились с парома, умотавшийся ребенок уснул в своем видавшем виды кар-сите. Умотавшиеся же родители взяли курс на тот берег острова Ванкувер, где уже нет уютных проливов, а есть только непостижимый в своих размерах Тихий океан.


Остров

Британская Колумбия настолько велика по площади, что, как когда то писал National Geographic, саму Британию в ней можно спрятать так, что британцы ее никогда не найдут. Тут много всего самого большого (высокого, глубокого и тп). В местных вода, к примеру, живут самые большие дельфины, которых тут называют Orca или Killer Whales, а по русски это касатки. В местных лесах водятся самые большие медведи - гризли. Остров же Ванкувер тоже самый большой - на западном побережье Северной и Южной Америк. И хотя в мировом масштабе он "всего лишь" 42-й, это совершенно не чувствуется, когда едешь по серпантину горной дороги от Нанаймо до Тофино. Горы, разделяющие по центру остров, весьма типичны для западной Канады - снежные верхушки, очень густой лес, в основном хвойный, и множество красивых, обычно узких и длинных, озер. Местами лес редок - работа логгеров. Тучи кое где накрывают собой вершины, вселяя почти что библейское благоговение. Мы ехали по извилистой, как линия Серпинского, дороге, которая выглядела неуклюже лишней на фоне почти что первобытного ландшафта.

Траффик на дороге был почти несуществующим по сравнению с ванкуверским. Раз минут в 5-10 попадалась машина, ехавшая нам навстречу. Над верхушками пихт величаво парили орлы. Дорога почти постоянно шла вдоль обрыва с одной стороны и отвесных отрогов с другой и может быть поэтому других животных, обычно смело тусующися вдоль трассы, не было видно. Однако в одну пробку мы все таки попали, простояв в ней минут 15 - примерно в самой середине острова жутковатого вида машины шумно долбили скалы, расширяя дорогу. Дорога, вообще говоря, была не широкой - всего по одной полосе в каждую сторону. Но принимая во внимание, что асфальт тут проложили лишь в 70-х годах, она вполне приличного качества. Веселая блондинка, регулирующая движение вблизи этих гремящих монстров, приветливо с нами поболтала.

- Далеко еще до Тофино? - спросил я, закрываясь от солнца ладонью, как Илья Муромец с известного полотна.
- Часа два езды.
- Дождь то будет?
- Ждем-с.

И почему все женщины, работающие в этой дорожной, с позволения сказать, индустрии, блондинки? Впрочем, на родине Пэмелы Андерсон так наверное и должно быть.

Изредка вдоль дороги висят рекламные постеры с предложением заняться рыбалкой на каком нибудь озере неподалеку. Люди, знающие толк в местной рыбалке, ловят в таких озерах форель и пресноводную разновидность лосося именуемую кокани. Кокани меньше своего океанского сородича, но по слухам не менее вкусный. Общая теория такова, во всем, опять же, виноват ледник. Его беспорядочное отступление к северу привело к тому, что часть лососиной популяции оказалась отрезанной от большой воды и постепенно в каждом водоеме лосось эволюционировал в кокани. В совсем уж больших озерах, типа Харрисона, водится осетр, но его ловить нельзя, так как популяция его сильно пострадала и сейчас востанавливается, будучи под строгой охраной. Я, помниться мне, когда был пацаном, ловил самодельной удочкой в Иссык-Куле чебачка да маринку, которых даже и рыбой то назвать нельзя по сравнению с лососем Британской Колумбии. Увы, чебачок тот и тогда был редок, а сейчас по слухам почти пропал, да и сам Иссык-Куль, уникальный водоем с соленой водой медленно, но неуклонно движется по стопам Арала. Глядя на многочисленные озера по дороге в Тофино, Иссык-Куль невозможно не вспомнить. С грустью.

Довольно интересный участок дороги проходит через провинциальный заповедник МакМиллан. Лес в этом заповеднике (он, собственно, поэтому и заповедник) это нетронутые человеком и природными катаклизмами пихты Дугласа и красные кедры гигантской высоты и обхвата. Некоторые из них, если верить данным опубликованным на постерах у дороги, старше 800 лет, но большинство "молодняк" - всего под 300. В заповеднике можно остановиться и погулять по специальным тропинкам, опутывающим участок леса, прилегающий к дороге. Лес в этом месте как в картинках из детской энциклопедии со статьей о джунглях, которую я завороженно перечитывал помногу раз в далеком детстве - исполинские стволы, кое где поваленные старостью и бурями, лианы, обвивающие массивные ветви и полностью покрытый ковром из мха и каких хвощей и плаунов нижний ярус, удивительного нежно-зеленого цвета. Когда то вся Британская Колумбия была покрыта такими лесами. Теперь же такие вот сохранившиеся фрагменты девственной природы тщательно оберегаются от логгеров и служат серьезным фактором привлечения туристов. И надо признать, что сам факт того, что лес, пусть даже такой древний, является туристическим объектом не может не навевать невеселых мыслей. Большой автобус с такими вот туристами из Китая припарковался одновременно с нами и оживленная толпа бросилась бродить по лабиринтам тропинок активно жужа цифровыми камерами. Вспомнились читанные недавно статьи про экологический коллапс обширных территорий Поднебесной и до нытья в животе захотелось, чтобы чаша сия миновала Британскую Колумбию.

После населенного пункта Порт Альберни, где нет ничего примечательного кроме лесопилки (в силу наличия которой пункт собственно и существует) и до самого Тофино дорога идет сквозь полнейшую дикость. Дорога делает крутой изгиб почти у самого берега, оставляя озеро Кеннеди справа от себя - озеро настолько большое, что если бы не карта, я бы остался в полной уверенности, что это океанская губа, въевшаяся глубоко в тело острова. Но океана не видно до самого Тофино и вовсе не потому, что он далеко, а просто из за того, что лес на побережье настолько густой, что охарактеризовать его можно как сплошная зеленая стена. Представьте себе то, что называлось когда то в совке живой изгородью, увеличенную в тысячи раз и вы получите смутное подобие этого барьера из растительности.

Там, где дорога изгибается в сторону Тофино, налево уходит трасса в деревню с романтическим названиет Уклюет, которая по населению значительно превосходит Тофино (1753 против 1286 душ), но по какой то непонятной причине несравнимо менее популярна как точка туризма. Не мне судить, но кто знает - быть может все дело в названии этой деревушки.

Проехав сквозь коридор из зеленых стен, мы наконец то въехали в заветный пункт назначения. Океан, окружающий его с трех сторон, моментально сделал понятным факт того, почему за сезон Тофино посещает более миллиона человек. Я вышел из машины и, взяв ребенка на руки, долго смотрел на на ближайший залив. Двести с лишним лет назад глаза Джеймса Кука, Джорджа Ванкувера, Вальдеса и Галиано видели почти тоже самое - разницей были лишь моторки Boston Whaler, пришвартованные у простенькой деревянной пристани и несколько аккуратно подстриженных фикусов.


Деревня

Названия, даваемые разным географическим объектам, не всегда легко объяснить или хотя бы предположить такое объяснение с точки зрения здравого смысла. Иногда сделать это можно с каким то приближением; вот, скажем, Новгород наверное был так назван потому, что предводитель славян ильменских, его заложивших, решил по какой то причине, что этот населенный пункт будет отличаться от других (может быть, Пскова или Ладоги) своей новизной. Чаще названия лишены логики и могут быть отслежены лишь в историческом контексте. В Канаде полно таких "нелепых" названий. Ванкувер расчленен на две неравные по площади части длинным и узким заливом Баррард. Назван этот залив, если верить источникам, в честь некоего Гарри Баррарда, который никогда не бывал в здешних местах, но при этом был другом Джорджа Ванкувера в годы его службы в Карибском море. В память о друге капитан Ванкувер назвал открытый им залив, на берегах которого потом вырос город, носящий уже имя самого Ванкувера. Эта часть западной Канады, как и многие другие регионы Северной Америки, изобилует названиями индейского и британского происхождения. Но кое где неожиданно, как василек в однородном поле ржи, проскакивает испанское словечко - остров Габриола, залив Кордова, деревня Тофино.

Редкость таких испанских названий объясняется тем, что к моменту освоения и колонизации Северо-Западного побережья Америки, британский флот начинал серьезно доминировать в большей части известных европейцам вод. Строго говоря, сам остров Ванкувер открыл вовсе даже не Джордж Ванкувер, а легендарный Джеймс Кук, сложивший голову вскоре после этого на Гавайских островах. Открытие острова совпало с началом самой популярной разновидности коммерции в те времена - торговли пушниной.

Серьезные исследования островов Британской Колумбии были начаты одновременно как британцами, так и испанцами. Однажды, экспедиция под предводительством капитана Ванкувера неожиданно столкнулась с кораблями испанских картографов Вальдеса и Галиано. Несмотря на то, что обычно такие столкновения ничем добрым не заканчивались, Джордж Ванкувер и испанцы довольно дружелюбно отнеслись друг к другу и даже поимели совместную трапезу. А затем разошлись, как в море корабли. В буквальном смысле.

Исследуя западное побережье острова Ванкувер, Вальдес и Галиано назвали одну из бухт именем испанского адмирала, картографа и учителя математики (вот ведь какая разностороняя личность!) Висенте Тофино де Сан Мигеля. Было это в 1792 году. Впрочем, сама деревня появилась намного позже, в 1875. Ну а дорогу к ней проложили и вовсе недавно, в 1959.

Главный козырь Тофино в привлечении туристов это удивительно длинный и убийственно красивый пляж, который так и назвается - Лонг Бич. Пляж этот простирается почти по самого Уклюета, и каждый фрагмент этого пляжа на всем протяжении имеет свое "узкое" название. Пляж это полоса белого, очень мелкого песка, шириной в сотню метров, выходящая прямо на открытый океан, где прибой не прекращается никогда и рев волн стоит постоянно. Это нравится серфингистам - затянутые в черные гидрокостюмы, с вытянутыми овалами досок в руках, они бесстрашно бросаются в пенящиеся буруны. Серфингистов много, причем разного возраста и обоего пола. Пару лет назад я как то видел карту ареала большой белой акулы, куда включалась южная половина острова Ванкувер. В свете этого воспоминания невозможно не предположить, что серфингисты народ отчаянный - люди бывалые утверждают, что самое большое проявление храбрости это пребрежение угрозой быть атакованным акулой. Впрочем, экстремальные виды спорта популярны в Британской Колумбии, как нигде. Сноубординг - еще один пример. По слухам, на могилах сноубордистов, сложивших головы в местных горах, по традиции пишут "He died when doing what he loved" (Он умер, делая то, что любил). Я видел как то раз, что вытворяют сноубордисты, когда ехал на фуникулере на вершину горы Блэккомб в Вистлере - такое наплевательское отношение к, как минимум, собственному здоровью позволяют себе далеко не все. Пишут ли тоже самое на могилах погибших серфингистов мне неизвестно. Зато хорошо известен другой факт - экстремальные виды спорта, включая серфинг и сноубординг, занятия далеко не дешевые. Но дешевизна это совсем не то, что ожидает рядового туриста в Тофино. С точки зрения коммерции - Тофино это воплощенная в реальность мечта любого гангстера, от Аль Капоне и до Пабло Эскобара. И дело вовсе не в нелегальных видах деятельности или криминале - их скорее всего как таковых в Тофино просто нет. Дело в монополии. Смысл существования гангстеров сводится к постоянному стремлению к монополии в каком то бизнесе, будь то алкоголь или кокаин или что нибудь еще. В мире ганстеров стремление к такой монополии чревато вещами неприятными типа членовредительства или умертвления конкурентов; в Тофино же монополизировано почти все и безо всякого членовредительства. Возможно, это стало реальностью из за того, что деревушка маленькая и контролировать ее экономику, которая почти полностью зависит от туризма, относительно легко.

Собственнно монополия сводится к тому, что несколько заведений общепита, один вино-водочный магазин и два гастронома это все, что ожидает туриста, избалованного бесконечным богатством выбора, доступного на континенте. В Тофино нет привычных сетей супермаркетов типа Safeway или Save-On-Foods, нет кофейных джойнтов таких как Старбакс или Тим Хортонс и (о ужас!) нет даже иконы развитого капитализма - МакДональдса. Вместо этого вас ожидают небольшие сельские забагаловки, вполне приличные с точки зрения предлагаемой снеди, порою с нелепым антуражем и с ценами, от которых холодный пот прошибает до самых кончиков бакенбард. Если принять во внимание, что за год сюда приезжает более миллиона человек, а ближайшая деревня (тот самый Уклюлет) в 40 километрах, можно представить себе насколько рентабелен должен быть бизнес у этих сельских заведений. Запасенная вода в багажнике пришлась кстати - уж на нее то можно было не тратиться.

Впрочем, мы как туристы, были нетипичны. Визуальные наблюдения показали, что основная масса приезжих делится на две части - среднего и пенсионного возраста европейцы (очень часто слышится немецкая речь) и канадская молодежь, внешний вид которой не предполагает обеспеченности и которая часто передвигается по острову автостопом. И тем и другим дороговизна наверное по барабану. Все это, конечно же, с лихвой компенсируется пляжами, стонущими водами прибоя, первозданными лесами, утесами и скалами, и всякой морской фауной, которую запросто можно лицезреть прямо на берегу. Принято считать, что Тофино это место, где поэт и художник может почерпнуть подорванное суетой большого города вдохновение; такие вот художники и поэты бродят там и сям по пляжу с задумчивыми лицами, глядя на горизонт. Мы гуляли по пляжу с ребенком, который отказывался сидеть в коляске, потому что побежать рассматривать моллюсков, облепивших прибрежные валуны было куда интереснее. Равно как и наблюдать за морскими звездами и попавшими в каменные полости с водой креветками - существами, опоздавшими к отливу. Гулял ли по этому пляжу Джордж Ванкувер, Джеймс Кук или Вальдес с Галиано? Возможно. Не говоря ничего о полученных ими впечатлениях от местного ландшафта, история сохранила упоминания об их неподдельном интересе к морской фауне региона. Увы, интерес этот был глубоко отличен от поэтического или художественного и в конечном итоге привел в резкому сокращению популяции калана, чья пушнина оказалась объектом коммерции сначала Британской короны, а потом Компании Гудзонова Залива. Выменивать пушнину у индейцев островов Нутка и Ванкувер на котелки и бусы было популярно до тех пор, пока мех не вышел из европейской моды. Начало такой торговли ознаменовало собой, как и во многих других уголках американского континента, трагедию аборигенов, которая отчасти продолжается и до сих пор.


Индейцы

Один из туристических проспектов, которые в большом количестве представлены на стенде парома, характеризует населенный пункт Эсовиста как "flourishing settlement". Расположено это местечко в километрах десяти от Тофино и представляет из себя несколько проржавевших трейлеров и грубо сколоченных избушек; оно настолько крошечное, что его даже нельзя назвать деревней. На улице перед "домами" развешано белье для просушки, что показательно - сушилки настолько прочно вошли в канадский бытовой уклад, что увидеть такое вот развешанное белье почти нереально. Между трейлерами уныло шляются беспородные неухоженные дворняги. Из поселка в сторону Тофино бредут вдоль дороги индейцы, иногда голосуя проезжающим машинам. Выглядят они совершенно не так, как представляет себе индейца среднестатистический выходец из "совка", очарованный легендарными образами Гойко Митича.

Если сделать попытку охарактеризовать такого вот современного индейца Британской Колумбии в двух словах, то получиться следующее: добродушие, граничащее с наивностью. Спокойствие, флегматичность, даже какая то инфантильность - это тоже можно добавить. Я был однажды свидетелем эпизода в Ванкувере как в большой очереди в какой то фаст-фуд люди платили деньги в кассу и ждали минуту другую, пока заказанный бургер не вынырнет из окутанных паром недр джойнта. Когда очередь рассосалась (кончился перерыв на ланч у офисных работников) одинокий индеец продолжал стоять еще минут десять, виновато смотря на кассиров. Оказалось, что в суматохе заказ у него приняли, деньги взяли, но забыли выдать. И вот он, вместо того, чтобы как нормальный канадец спросить, а чего так долго, (американец бы устроил скандал и стал бы звонить своему адвокату) просто стоял и молчаливо пялился с виноватым видом на кассиров, как ребенок ждущий Деда Мороза. Когда все прояснилось бургер ему с извинениями конечно же дали, он вежливо всех поблагодарил и медленно побрел куда то.

Индейцев в Британской Колумбии несоизмеримо меньше, чем всех остальных. Причины столь резкого дисбаланса не оригинальны - европейские болезни, привнесенные вояджерами и колонистами, повторили то, что произошло в других частях континента на столетие-другое раньше. Квантлин Колледж один из наиболее популярных у выпусников ванкуверских средних школ; табличка у реки Фрезер недалеко от Форта Лэнгли поведает любознательному прохожему, что в этом месте была большое поселение индейцев племени Квантлин, тогда, когда Форт Лэнгли только закладывался. Спустя несколько лет от индейцев и деревни осталось только слово, загадочным образом перекочевавшее в название колледжа, - все племя целиком вымерло от оспы.

- Привет Том, у тебя что новый щенок?
- Привет Ванесса. Как дела?

Индеец лет тридцати пяти сидел на ступеньках тофинского гастронома с кондовым советским названием "КООП" с симпатичным щенком лайки. Грубая грязная веревка вместо поводка. Том небрит, заросший, в замызганных куртке и джинсах. Добрая полупьяная улыбка на лице. Ванесса с иголочки одетая блондинка, бизнес-леди по манерам и решительным движениям, уверенно зашла в гастроном и уже было закрыла за собой дверь, как Том вдруг произносит:

- Ванесса, щенок новый. Хаски.

Та понимающе кивает и углубляется вовнутрь. Том продолжает полупьяно и отрешенно улыбаться, поглаживая симпатичную собачонку. Имена у местных индейцев вовсем не такие как в романах Майн Рида и культовом фильме советских школьников "Вождь Белое Перо". Незамысловатые, широкораспространенные английские имена - Том, Джон, Люк, Кристина, Дженнифер, Маргарет... Только вожди, которых изредка показывают по телевидению и у которых берут интервью глянцевые журналы, добавляют к своим простым английским именам что нибудь экзотическое, типа "Билл Бешенный Медведь Джонсон". Индейские фамилии не сложнее имен. Куда подевались все эти, завораживающие с детства, Монтигомо Ястребиные Когти, Дикие Мустанги и Длинные Карабины? Канули в небытие вместе с индейцами Квантлин и яростью Джеронимо.

Сумерки сгустились и залив, отлично видимый днем с главного тофинского "проспекта", слился с небом. Ребенок сонно глядел по сторонам, сидя в коляске. Мы перешли через улицу; трое индейских подростков, что то сосредоточенно курили. Увидев нас, один из них начал отчего то стыдливо бычковать и прятать куда то в рукав обслюнявенную самокрутку. Его примеру последовали и двое других. Почувствовался сладковатый аромат марихуаны. Как и Том, подростки небритые и заросшие, в засаленной одежде, не знавшей "Тайда". Тот, что начал прятать бычок первым, что то буркнул двум другим и вся компания, одинаково сутулясь, неуклюже перешла дорогу в противоположную сторону. Вспомнился заголовок из читанной пару десятилетий назад "Литературной газеты", на том развороте, что был посвящен зарубежной хронике - "Облик такой молодежи подчас трагичен".

Индейцы в Канаде не платят налоги и имеют привилегии, типа могут ловить лосося сетью, в то время как все остальные должны пользоваться удочками. Их резервации раскиданы по всей провинции; по свидетельству друга, некоторое время работавшего пиццевозом, в день выдачи вэлфера (это типа пособия неимущим) количество заказов из близлежщей резервации резко возрастает. Они режут обалденные тотемные столбы с животными и мифическими существами, как бы вырастающими друг из друга; особенно этим славятся племена с Островов Королевы Шарлотты, что лежат далеко к северу, у Аляски. У них богатая мифология и завораживающая история. Что касается будущего, то тут трудно сказать что то определенное. Несколько лет назад проходил я как то мимо обувного магазина в Барнаби, в котором была распродажа. Народ в буквальном смысле роился в пирамидах коробок с туфлями и сандалями в самой популярной капиталистической забаве - как можно больше сэкономить. Одна груда таких коробок отличалась от других - на крышках было стилистическое изображение сурового индейца с карабином в руках и банданой на голове. Под портретом была надпись таким же шрифтом, что использовался на листовках во времена освоения Дикого Запада - GERONIMO. Легендарный вождь апачей, совершавший дерзкие набеги и бросавший вызов американской кавалерии, стал заурядным брэндом вполне мирного товара.

Имя вождя тофинских индейцев также увековечено - пляж Виканинниш потрясающе красивое место; одноименная гостиница неподалеку рассчитана на толстосумов. О том, что Виканинниш это имя вождя я узнал из брошюры, взятой в мотеле где мы остановливались. Чем знаменит этот вождь и соизмеримо ли его величие с Джеронимо, Татанкой Йотанкой и Ситкой Чарли я нигде не нашел.

* * *

Возраст ребенка не дал нам возможности испытать самое интересное - мы не смогли поехать на моторке смотреть китов, касаток и медведей (которые едва ли не позируют туристам на каких близлежащих островках). Почти каждый городок на острове Ванкувер предлагает подобного рода экскурсии, но в Тофино они особенно славятся из за того, что за один тур можно посмотреть и китов, и медведей и даже гнездовья белоголовых орлов.

Вместо этого мы с ребенком исколесили побережье в округе, и ненастье не было нам преградой. Свежий океанский воздух, пахнущий йодом водорослей и солью, едва ли не буквально очищает разум, подтверждая избитый тезис о том, что "Tofino coastline is a great place reconnect yourself with nature". Частенько накрапывал дождик и дул сильный ветер. Оставляя следы на мокром песке, я представлял нас скаутами капитана Ванкувера, исследующими пляж в надежде найти индейцев, готовых к бартеру пушнины на европейские безделушки. Место действия и антураж дикой первозданности вокруг вполне соотвествовали этой роли. Проблема была лишь со временем (чуть больше двухсот лет) и весьма современным Bed&Breakfast, прилепившимся на скалах вдали.

Преследуя убегающего ребенка я взобрался на выступающую в море скалу почти полностью покрытую плотной мозаикой из мидий. Поймав сына, я взял его на руки и посмотрел на запад. На западе не было ничего кроме ревущих бурунов Тихого океана. Одинокий ствол, принятый мною за мачту галеона, по прежнему раскачивался в такт порывам ветра. Мы с смотрели на него, на крошечный утес, густо поросший соснами, на белые гребешки набегающих волн. Мы смотрели на океан, стоя на самом краю самого крайнего Запада. Крайний Запад был так же дик как и двести лет назад. Хочется верить, что когда мой сын приведет сюда моего внука, дикость эта не исчезнет.