Муж Анны Петровны запивался. Высокий, красивый обладал ещё и недюжинным умом, но болезненное влечение к спиртному губило это всё в нём. Никакие средства не помогали. Он падал на дно жизни.
Напиваясь шастал всю ночь, не давая спать домашним, грозя и матерясь. Анна Петровна боялась его. Квартира была на первом этаже, и она иногда,подняв шпингалеты на оконных рамах, одевшись, сидела всю ночь в готовности выпрыгнуть из окна от разгулявшегося мужа.
Работая учительницей в школе, она обязана была утром быть в форме, общаясь с детьми и коллегами глубоко прятать в себе происходившее ночью.
Муж засыпал обычно под утро, спал весь день, принимая периодически допинг. Вечером всё повторялось.
Он уже нигде не работал, пил в одиночку, выходя из дома только за спиртным. Соседи практически не видели его пьяным и были сильно удивлены, когда однажды к подъезду подъехала милицейская машина.
Анне Петровне всё труднее стало выносить выходки пьяного мужа.Последней каплей её терпения послужила ночь, в течение которой засеребрились смоляные её волосы.
С вечера, выпив огромную дозу водки, муж храпел. Анна Петровна долго колебалась, не зная сколько продлится покой, но, наконец, приняла решение прилечь на диване. Почти каждодневные недосыпания помогли ей быстро провалиться в глубокий сон.
И вдруг среди ночи она проснулась. Над ней нависло что-то тяжёлое, сопящее. Спросонья трудно соображалось, было темно. Тревога охватила сердце.
Когда она, наконец-то, поняла, что над ней склонился пьяный муж с бутылкой в руке, она оцепенела от ужаса. Бутылку, держа за горлышко, он занёс её над Анной Петровной.
Мурашки побежали между лопатками. Она стала лихорадочно думать, как себя вести. Видимо, он тоже ещё не решил окончательно обрушить руку с бутылкой. "Если я сейчас пошевелюсь, - думала Анна Петровна, - он ударит непременно, приняв любое движение за сопротивление". И она застыла в позе, лёжа на спине, лицом к опасности, до боли сомкнув веки.
Продолжалось это недолго, но показалось вечностью. Что-то прояснилось в пьяной голове, и муж, продолжая сопеть, не изменяя согбенной позы, стал пятиться к двери.
Анну Петровну охватил озноб, и до утра она простучала зубами, не совладав с нервозным состоянием. Подсознательно радовалась лишь тому, что пережила эти минуты.
Придя на работу, она решительно позвонила участковому милиционеру.
В те годы по стране шла борьба за трезвость. Самой массовой мерой считались лечебно-трудовые профилактории. Исправлялись в них единицы. Там пьяницы приспосабливались пить чифир - крепко заваренный чай, добывали каким-то образом и спиртное.Крепкой надежды на искоренение пьянства практически не было, но семьи полтора- два года отдыхали от психических перегрузок.
Забрали мужа на её глазах. Она шла с работы. Был ранний зимний вечер. К подъезду подрулил милицейский УАЗик. Муж возвращался из магазина с авоськой пива.
Анна Петровна видела, как его перехватили милиционеры. Зная, что произойдёт, она всё-таки не была готова видеть это. На миг мелькнула жалость к мужу, подкатила тошнота, будто пришлось убить человека. Но всё произошло очень быстро. Машина уехала, обдав её облаком выхлопных газов.
Потоптавшись в растерянности на скрипучем снегу, она, наконец, вошла в беспорядок квартиры. Под ногами катались пустые бутылки, на двери в комнату взгляд выхватил место с облупившейся краской. Вспомнилось, как муж однажды бросил в неё молоток. Она успела наклонить голову, и молоток оставил вмятину на двери.
На полу валялся горшок из-под цветка, всё его содержимое широким шлейфом покрыло светлый палас. На столе стояла грязная сковородка, банка консервов, открытая кухонным ножом...
Она села на диван и завыла в голос от охватившей её тоски, одиночества, бессилия и унижения. Глубоко в сердце жила маленькая надежда, что эта последняя мера пробудит сознание мужа, и он окажется в числе тех немногих, которые бросают пить и возвращаются к человеческой жизни.