Всю следующую неделю эльфы оправлялись от битвы: они ремонтировали жилища, которые пострадали от снарядов катапульт, лечили деревья, которые были сломаны, хоронили своих друзей.
Странник сидел в своей маленькой комнатке на постоялом дворе. Все складывалось как нельзя лучше. План удался.
- Это было блестяще, хозяин! – раздался голос духа.
- До последнего я сомневался в успешности плана... Но я доволен тем, как все вышло. Я утолил жажду битвы, я пролил и орочью, и эльфийскую кровь! – торжественно говорил Дормасар. – Но остался еще один важный момент – нужно подружиться с принцем.
- Боги любят эльфов. Две тысячи против шести тысяч орков. При этом эльфийцы потеряли менее тысячи, а орки почти всех! Акенун сейчас слаб, он потерял близкого друга...
-Да, я знаю! Я поддержу его в трудную минуту и завоюю его дружбу. Я создам такую ситуацию, что, даже узнав о том, кто я такой, Владыка Эниона не откажется от моей дружбы и будет до последнего защищать меня.
- Это мудрое решение поможет вам избежать краха, хозяин, - говорил призрак.
- Потери эльфов меня не устраивают – слишком много. В ближайшем будущем я собираюсь завоевать и Хоген, город людей. Но пока что эльфы не готовы начинать новую войну. Поэтому бессмысленно нападать.
- И бессмысленно что-то предпринимать, не заручившись поддержкой Дэдера! – напомнил голос.
- Верно, - коротко ответил Дормасар.
- Но как вы заставите Акенуна атаковать Хоген? Какой бы сильной симпатией не проникся к вам правитель, он не станет ради вашей прихоти разрушать многолетний союз с людьми!
- Ха, мой бесплотный друг, для этого и существуют интриги! Думаешь, сложно будет создать прецедент? Думаешь, народы так трудно рассорить? Это не является проблемой.
- Вы, хозяин, достойный наследник своих предков. Ваш дед гордился бы, узнав, кем вы выросли и чего собираетесь добиться!
- Сегодня во дворце будет проходить пир по поводу победы. Я приглашен. Думаю, самое время раскрыть перед Акенуном, кто я есть на самом деле. Но в несколько ином свете...
Дормасар почесал нос и присел в кресло.
- Вам нужно сменить ваши темные одежды, они больше не практичны, - посоветовал голос духа.
- Согласен, теперь я должен стать среди эльфов своим. Они видели, что я сражался за них. Они меня все так же продолжают сторониться. Но в битве я показал себя с самой наилучшей стороны. Теперь я заставил их уважать себя! Думаю, постоянный доступ во дворец принца мне обеспечен.
Вечером того же дня Дормасар, переодев свои мрачные черные одежды, отправился на пир в честь победы во дворец Акенуна. Было уже темно, а странник еще не так хорошо знал город, но красивые шпили башен сами вели его к цели, они были видны из любой части города. На улицах проходили гуляния и праздники: эльфы плясали, играли на музыкальных инструментах, угощались едой и напитками из винограда и яблок. С какой-то стороны лесные эльфы даже нравились Дормасару. Было в них что-то притягательное, наверное, их сильный и вольный дух. Они настолько любили жизнь, что находили удовольствие и радость в обыденных вещах и каждодневных событиях. Они любили свободу так же сильно, как и он сам. На мгновение чужеземец забыл кто он и то, что должен всех их ненавидеть. Когда же осознал, что эльфы ему симпатичны, то выругался про себя, обозвав этот народец глупыми собаками. Мерзко стало Дормасару, когда он понял, что кроме ненависти и злобы, может испытывать и другие, светлые чувства.
Энион был усеян огнями, но не факелов. Эльфы почти не зажигали огонь в лесном городе. Когда темнело, они использовали магические светящиеся шары, которые были безопасны и для жителей, и для деревьев. Эти своеобразные лампы делались из одного минерала, который добывался в горах северной части Шотара.
Необычайно оживленным был Энион сегодня. Некоторые эльфы видели, как чужестранец идет во дворец. Теперь взгляд их был другой, более дружелюбный. И они больше не смотрели на него так продолжительно, как это было в первые дни его пребывания в городе. А несколько эльфов даже улыбнулись страннику и получили такой же ответ. По-моему, он видел их на стене во время битвы.
Жилище принца отличалось скромностью. Видимо, Акенун не любил роскошь или не любил выставлять ее напоказ. Наверняка же у него большие запасы золота. Дворец был не очень велик, имел все три башни, из которых центральная возвышалась над остальными. Но, несмотря на это, она ненамного превышала высоту стены. Однако скромные размеры искупало потрясающее чувство стиля и пропорций, замок представал шедевром эльфийского архитектурного искусства в глазах гостей.
Стражники открыли перед Дормасаром высокие резные двери и, войдя, он увидел, что посреди тронного зала накрыт длинный стол. Из-под огромных блюд с аппетитнейшими деликатесами и кувшинов с ароматными винами не видно было скатерти. Щедро угощал своих друзей и почетных гостей хозяин дворца. Почти не было свободных мест. Соблазнительные запахи витали в воздухе и лучше всяких слов говорили о том, какие мастера трудятся на кухнях принца. Слышался стук приборов да звон бокалов, пока гости, негромко переговариваясь, воздавали должное изысканному угощению.
Акенун сам встретил Дормасара и провел его к месту за столом, рядом с собой. После этого поднялся и произнес тост, в котором говорилось о недавней битве, о достоинстве погибших и выживших, о памяти, о вечности. Очень красивы были слова, сказанные правителем эльфов. Все выпили, потом снова принялись за еду, продолжая разговаривать и обсуждать интересующие их события, которые происходили в городе и на острове.
- Кстати, Владыка, - обратился к Акенуну сидевший справа от него эльф в красивой мантии, - Кай Одинокий Волк собирается в скором времени покинуть Энион и Шотар.
- Пусть звезды осветят его путь! – сказал Солнечный Лучник. – Он сражался у южных врат. Я видел его во время боя и, скажу вам, зрелище еще то. Опасна катана в его руках. Признаться, странное оружие для эльфа.
- А кто этот Кай? – спросил Дормасар, сидевший слева от Акенуна.
- Он такой же скрытный и таинственный как ты, - засмеялся принц. – Никто не знает его прошлого, никто не знает его родины. Поэтому о нем ходит очень много слухов. Единственное, что достоверно известно: он в совершенстве владеет искусством убивать. Кай не проигрывает сражения один на один, пусть даже схватка будет с титаном!
Пир длился долго. Высокопоставленные эльфы были уже изрядно пьяны от вина и вида красивых эльфийских девушек, танцевавших и игравших на инструментах все время пиршества.
Акенун вскоре незаметно покинул своих гостей и удалился. Он поднялся на башню и, выйдя на балкон, смотрел на земли Шотара, укрытые вуалью ночи. Пустота внутри. Потеря близкого человека. Друга. Накатившая бессмысленность, заполнившая все окружающее. Внутри была пустота. Суждено ли ей исчезнуть когда-нибудь? В чем смысл жизни эльфа? Жизни, очень долгой, длившейся тысячу лет. Людям легче – они живут меньше. Они раньше попадают к своим богам, которых боятся, ненавидят и любят; раньше видят тот прекрасный мир, созданный высшим разумом для всех народов. А эльфы идут к этому миру слишком долгим путем. Поэтому эльфийский народ, такой удивительный и необычный, пытался создать идеальные вещи, идеальный мир при жизни, попытаться сделать хорошую копию того места, в которое они попадут после смерти. Как же глупы люди, которые завидуют эльфам! Как же глупы эльфы, завидующие людям! Не могли эти два самых цивилизованных народа понять, что каждый идет своим путем, у каждого свой крест. Что это ключевое различие между эльфом и человеком было своеобразной шуткой создателя...
Орнаель... Ему сейчас лучше. Акенун очень надеялся на это. Если же нет, то какой тогда вообще смысл во всей этой безумной жизни, в которой полно сражений, разочарований и потерь?
Владыка был так занят своими мыслями, что не сразу услышал шаги. Он обернулся и увидел Дормасара. И только сейчас заметил, что чужестранец был одет не в свои черные одежды, а в более подходящие для лесных эльфов серые и зеленые кожаные доспехи. Эти цвета более всего подходили для маскировки в лесу. Панцири из различных металлов эльфы надевали только в случае войны, предпочитая кожаные защитные одежды и еще кольчуги, достаточно удобные для быстрых атак.
Дормасар медленно подошел, взялся за широкие мраморные перила и вдохнул ночной воздух.
- Это очень красивый остров, - сказал чужестранец. Голос его был спокойным, исчезли ядовитые нотки и, казалось, что он говорит искренне. – Мне пришлось увидеть много мест, и все они были злыми и неприветливыми. Энион – единственное место, в котором я смог почувствовать себя спокойно, несмотря на эту ужасную битву. Но для меня она не была так ужасна, потому что мне казалось, что я сражаюсь за город, в котором родился. Что-то очень близкое я нашел здесь.
Все эти на первый взгляд искренние слова Дормасара били точно в цель. Акенун смотрел на гостя, на его черные глаза, устремленные сейчас вдаль, и верил каждому слову. Не мог представить принц, что можно так лгать. После потери друга он был очень уязвим. И правитель понимал чувства чужестранца. В душе у Акенуна появилось желание помочь Дормасару, потому что видно было: у странника нелегкая судьба.
- Ты можешь оставаться в Энионе сколько угодно! – произнес Солнечный Лучник. – Если думаешь остаться здесь надолго, я помогу подыскать тебе дом. У нас в городе люди не остаются. Они только привозят сюда товары. Но мы не против гостей. Если тебе нравится город, оставайся.
- Я хочу остаться. Но прежде я должен сказать вам правду о том, кто я такой. Возможно, после того, что вы узнаете, вы захотите меня выгнать или даже убить. И вы имеете на это право. Я всю жизнь убегал. И теперь я устал. Все решится сейчас. Мое признание связано с моим происхождением, с моим прошлым.
Акенун внимательно слушал гостя, принимая все слова за чистую монету. Хотя не был простаком, но его сердце расположилось к чужестранцу. Ему хотелось верить, заделать брешь в душе после потери Орнаеля. Эльфы иногда вели себя как дети. Они полагали, что все такие же честные и искренние, как и они сами. Конечно, с годами приходило понимание, что нужно относиться осторожно к другим народам, но увы...
- Говори, - произнес принц, не глядя на гостя.
- Мне уже тридцать лет. С самого детства не было дня, чтобы мне не приходилось скрываться. Я знал, что меня ненавидят большинство народов мира. Гонения и смерть преследовали меня всю жизнь. Я не понимал, почему за мной охотятся! Но позже, в момент, когда смерть была близка, преследователи сказали мне, почему все так происходит. Это связано с тем, что дано мне от рождения, с моими родителями и родителями моих родителей. С моим именем. Они хотели меня убить, чтобы я не смог отомстить за деда и всю семью. Отец моего отца – Темный Князь, а мое имя – Дитя Ужаса.
Во время этих слов глаза Акенуна расширились, и в голове за секунду пронеслась череда разных мыслей. Владыка Эниона вспомнил истории, которые доходили до Шотара о Темном Князе. Это был повелитель злых народов, который объединил их и вел успешную войну с людьми, эльфами и гномами. Однако его удалось победить, а семью – уничтожить. Всех, кроме одного – Дитя Ужаса. Ребенка, на чью долю выпало слишком много испытаний.
- Нас судят по делам наших предков. И ожидают от нас того же, - говорил Дормасар. – Просто мне повезло намного меньше, чем всем остальным. Далеко за пределами острова известны Солнечные Лучники, это великая и благородная династия. Никому в голову не придет, что один из этого рода может оказаться злодеем. В то же время, если от твоих предков ожидали плохого, от тебя этого тоже ждут. И никто не пытается выяснить, что на самом деле у тебя в сердце: добро или зло? Моя судьба в ваших руках. Я хочу покоя, чтобы в спину не дышали преследователи.
Весенняя ночь казалась началом чего-то. Как будто эти двое стояли перед чем-то очень важным. Так оно и было... Ветер дул холодный, но Акенун и Дормасар не обращали внимания на него. Остров Шотар располагался в самом центре мира. Климат тут был переменчивый, но в основном теплый. Ветры гуляли здесь разные, и вот нынешний, морозный, был редким гостем.
Наконец, Владыка нарушил длительное молчание и изрек:
- Ты, Дормасар, доказал свою преданность Эниону. Ты сообщил об орках и бился словно лев. Я уважаю это. Я надеюсь, что тебе можно верить. Происхождение оставляет след на каждом из нас. И я не буду судить тебя по делам твоих предков. То, что я видел, характеризует тебя с хорошей стороны. Я позволю тебе остаться. Теперь ты под моей защитой. Ни один охотник за головами не навредит тебе здесь. О том, кто ты, лучше никому не говорить.
Мгновение помолчав, принц добавил:
- Надеюсь, что время излечит твои раны, и ты не будешь держать зла на тех, кто гнал тебя. Не дай своему сердцу зачерстветь.
- Принц, вы очень великодушны…
Дитя Ужаса смеялся в душе: как же легко было обвести вокруг пальца этого высокомерного эльфа, наполненного высокими идеалами и моральными ценностями! Люди и эльфы любят слушать душещипательные истории о трудном детстве и несправедливой жизни. Но немногие способны искренне сопереживать ближнему. Дормасар думал, что обманул Акенуна. Он не хотел понимать, что сказал сейчас правду. Возможно, это были самые искренние его словам за многие годы.
Чужестранец незаметно кивнул. Все шло хорошо, все шло как надо. Пройдет время, и кровь снова хлынет рекой.
- В каком роде деятельности ты хотел бы себя применить? – спросил Владыка. – Ты хороший боец, к тому же владеющий магией. Не хотел бы стать капитаном стражи?
- Принц, я бы хотел заниматься науками и магией! – вежливо попросил Дормасар. – А также географией. Жизнь кидала меня по разным местам, я хочу изучить карты. А служба в армии мне не очень интересна. Я человек недисциплинированный.
- Быть по-твоему, я предоставлю тебе свою библиотеку, там есть карты и книги по истории. Позже познакомлю с выдающимися учеными и магами Эниона. Формально твоя должность будет – чародей при дворе, за это ты и будешь получать жалование. Но это формальность. На самом же деле ты можешь заниматься, чем хочешь. По крайней мере, первое время. Я дам тебе передохнуть.
- Ваша милость не знает границ...
«Ваша глупость не знает пределов», - перефразировал в голове Дормасар. Он был очень доволен всем, что произошло за последнее время. Все складывалось как нельзя лучше. Ему казалось, что чья-то рука ведет его по этой дороге. Наверное, это была рука судьбы или его деда. Не мог Дитя Ужаса быть другим, не мог. А самое главное – не хотел. Какой смысл бороться с собой, стремиться стать другим, стать лучше? Это как пытаться заглушить в себе талант. Зачем? Ведь пользуясь этим талантом можно достичь намного большего! Неважно, плохой это талант или хороший. Им нужно пользоваться.
На следующий день Акенун познакомил Дитя Ужаса с Силь-болом, который жил на окраине города в большом доме и редко выходил из него. Силь-бол был стариком, а это редкость для эльфа. Представители этого народа начинают становиться стариками после девятисот лет, почти перед самой смертью. До этого возраста мужчины и женщины не имеют признаков старения и выглядят на протяжении всей жизни, как выглядят люди в тридцать лет. Итак, Силь-бол был одним из немногих старых эльфов. Единственный старожил на острове, который многое помнил. Но даже несмотря на старость, он был красив. Занимался старейшина изучением как магии, так и наук. Последнее время ученый большое внимание уделял алхимии.
Дормасар стал учеником и помощником Силь-бола. Он выполнял много поручений и оказался очень полезным для старика. Часто Дитя Ужаса выходил за город в поисках различных трав и ингредиентов для научных опытов. Весь дом ученого был заставлен самыми необычными приспособлениями. Некоторые механизмы были подарены Силь-болу гномами, которые достигли успехов больше в технике, чем в магии. Хотя и среди гномов были сильные чародеи.
Старик быстро продвигался в изучении алхимии, а вместе с ним этому учился и Дитя Ужаса. В один из вечеров, когда они проводили свои опыты, Силь-бол понял, что катализатором для преобразования материи является рисунок, вернее не рисунок, а геометрические фигуры. Для достижения желаемого результата нужны были правильные чертежи. Эти фигуры нужно было рисовать, вписывая руны. Это помогало превращению. Но золото у них так и не получалось. Все свои наблюдения Силь-бол записывал в дневник.
Работа со стариком очень увлекла Дормасара. Пожалуй, этот старый ученый единственный, кого странник не презирал. Дитя Ужаса был в восторге оттого, что может познать неизведанное. Эти знания могут пригодиться в будущем.
С утра чужеземец отправлялся в дворцовую библиотеку. Там он изучал карты и книги по истории. Это позволило ему систематизировать знания, которыми он обладал до этого. Дормасар узнал, что Шотар и еще несколько островов находятся в центре мира. Острова рядом не имели разумной жизни, там обитали животные и монстры. На севере находился большой материк, имевший название Налиния, что означало Северная Земля. За семь дней на корабле можно было достигнуть его берегов. На этой большой земле находились крупные центры цивилизованных народов. Это были города-государства, намного больше Эниона. Величайшие и древнейшие из них Эрасен – город людей, Бамбадор – твердыня гномов, Тахванеон – город эльфов. Было множество городов поменьше, десятки деревень и сел. На западе материка располагались высокие бесконечные горы, там жили гномы. Их поселения редко можно было встретить на равнинах и в лесах. Вели они замкнутый образ жизни и редко покидали пределы гор. Люди занимали центральную часть материка, а эльфы восточную, где были преимущественно леса. Три народа жили мирно и поддерживали многолетние дружеские и торговые связи.
Остальные два материка сильно отличались от Налинии и были плохо изучены указанными народами. Если плыть на запад от Шотара, то можно достичь Ваэкуна. Он был меньше Налинии и когда-то там жили Перворожденные эльфы. Сейчас же на нем располагались города и крепости темных эльфов. Они были очень схожи с Перворожденными, но в отличие от последних это был народ зла, враждебный всем остальным существам и даже самому себе. Также на Ваэкуне жили племена орков и народы не столь многочисленные и цивилизованные: гноллы, кариги, ароханцы и другие.
Третьим и самым загадочным был материк под названием Драйнан. Он располагался на юге от Шотара. Драйнан называли Землей Тысячи Вулканов. Его населяли дикие племена людей, враждебных и опасных, а также другие существа, о которых люди, эльфы и гномы ничего не слышали.
Рассматривая карты, Дитя Ужаса все запоминал. Затем он читал книги по истории, узнавая о деятелях древнего мира. Все эти знания ему пригодятся в будущем. Не смотря на гибкий и коварный ум, Дормасару не хватало образования и теоретических знаний – во время гонений ему некогда было думать об этом. И он решил, что до того, как завладеет властью в городе людей Хогене, нужно восполнить этот пробел.
Во второй половине дня он шел к Силь-болу, и они ставили опыты, которые были достаточно удачны. Однажды было решено поставить эксперимент на живом существе. Дормасар поймал в лесу зайца и нарвал самой обычной травы. Когда он вернулся в дом старика, тот уже нарисовал вписанный в окружность треугольник мелом на полу. А также различные руны. Они положили траву и зайца в треугольник. Произошла вспышка, повалил дым, а когда он рассеялся, то оба увидели неподвижное животное. Казалось, оно умерло. Дормасар и Силь-бол напряженно ждали. Через некоторое время заяц пошевелил лапами и вскочил. Но на этом чудеса не закончились. Серая шерсть зайца начала становиться зеленой. Получился зеленый травяной заяц. Эксперимент удался. И именно в тот момент Дормасар понял, что алхимию можно использовать как оружие. Алхимия была сильно связана с природой и физикой.
Так прошел месяц. Была середина апреля. Как раз в это время Силь-бол узнал, что у его ученика отсутствует часть левой руки. И заменена эта часть призрачной энергией. Старик очень заинтересовался, как можно к живой ткани прикрепить призрачную материю и попросил рассказать, как Дормасар стал обладателем такой странной руки. Но Дитя Ужаса отрицательно покачал головой. Не собирался он делиться той историей. Тем не менее, он рассказал Силь-болу о свойствах этой руки и способностях, которые она придает. В подтверждение Дормасар стал призраком, а потом снова принял свой человеческий облик.
- Удивительно, - восхитился ученый.
Он предложил попробовать с помощью алхимии вернуть нормальную руку, из плоти и крови, но чужеземец отказался. Долго старик размышлял над природой этого странного явления. За всю свою жизнь он не видел ничего подобного и даже не слышал о таких случаях. Только тогда Силь-болу в голову пришла мысль, что его ученик не такой уж обычный человек. Но эта мысль так же быстро покинула его. Старику было все равно, он не любил лезть в душу эльфам и людям. Его устраивало то, что Дормасар оказывал неоценимую помощь в исследованиях. Возможно, благодаря именно этой черте – отсутствию любопытства ко всему, кроме науки и магии – старик не вызывал раздражения. Неизвестно, что бы сделал Дитя Ужаса, если бы Силь-бол догадался или стал допытываться, кем является его ученик, но явно это не сулило ничего хорошего.
Больших успехов достигли они в алхимии. Со временем даже научились преобразовывать другие металлы в золото. Но через время оно разрушалось и превращалось в пыль.
Решили заняться изучением и классификацией магических рун. Ведь не секрет, что если на лезвие меча нанести нужные письмена, он становится магическим оружием, обладающим сверхъестественными способностями. На самом деле ничего нового выяснить им не удалось. Но все же, их работа не была напрасной. Дормасар и Силь-бол составили список огромного количества рун, обладавших различными свойствами. Самому лучшему кузнецу Эниона они сделали заказ на длинный кинжал из адамантина. Через три дня он был готов. У себя в лаборатории старик и чужеземец начали наносить на лезвие кинжала магические руны-символы, придавая клинку способности. Работа была тонкой и требующей максимального внимания. Значение в рунах имела каждая завитушка. В итоге длинный кинжал приобрел возможность превращать плоть в камень. Силь-бол подарил клинок Дормасару. Дитя Ужаса поблагодарил за полезный подарок и в дальнейшем никогда не расставался с кинжалом, дав ему имя Огкам.
В библиотеке принца, жадно проглотив исторические труды и изучив все доступные карты, странник взялся за книги по тактике боя. Он знал, что в будущем ему предстоит не просто показывать свою храбрость и силу на поле боя, как во время битвы за Энион, а командовать войсками.
Силь-бол очень привязался к ученику. Постепенно у них сложился ритуал – по вечерам, когда дневные труды были окончены, учитель и ученик отдыхали и общались. Впоследствии к ним присоединялся Акенун. Втроем они сидели в небольшой гостиной в жилище старого ученого, разговаривая и неторопливо попивая вино из гибридного сорта винограда. Так продолжалось еще месяц.
Дружба между Акенуном и Дормасаром крепла. Владыка доверял чужестранцу, видя, как он тянется к знаниям, и какие плоды приносят эти занятия. Постепенно Дитя Ужаса занимал в сердце правителя Эниона место, которое раньше принадлежало Орнаелю. Акенун продолжал тосковать по погибшему другу, но боль его постепенно утихала.
Однажды ночью к Дормасару опять явился дух, который не давал о себе знать долгое время.
- Замечательно, хозяин! – говорил он. – Ваш уровень мастерства растет. Так же, как растет и доверие Акенуна Солнечного Лучника.
- Я знаю это и без твоих слов. Механизм уже запущен. Мой приход в город начал череду неотвратимых событий, многое еще предстоит. Теперь это будет трудно изменить. Вскоре все народы, гнавшие меня, ощутят тяжесть моего кулака. Терпению я научился.
- Хозяин, главное не делать ошибок и все тщательно продумывать! – говорил голос. – На свете много героев, которые встанут на сторону справедливости. Они будут пытаться остановить вас. И не все из них так слабы, как кажутся.
- На каждый яд есть противоядие. Самое главное на данном этапе – это восполнить потери эльфов Эниона. Население Хогена превосходит в численности. А после битвы с орками Акенун понес достаточно большие потери. Но эта битва не была бессмысленна. Доверие Владыки ко мне – вот обратная сторона этих смертей. Все взаимосвязано.
- Я опасаюсь, что люди с материка Налиния придут на подмогу своим сородичам. Ведь эти города поддерживают отношения, - дух просчитывал все возможные варианты. – Значит нужно сделать так, чтобы связь между ними прервалась, хотя бы на время. Но они общаются посредством магии, а не послов. Поэтому единственная возможность прервать связь Аэбора с людьми Эрасена – это накрыть город непроницаемым для магии куполом.
- Глупый дух! Ты изобретаешь железного коня! Зачем создавать купол? Все можно сделать намного проще.
- Как же, хозяин?
- Я же могу превращаться в призрака! Я проникну в покои Аэбора и сломаю его магический кристалл, с помощью которого он общается с людьми континента. И вообще, я сделаю так, что Хоген будет виноват в войне, и никто ему не захочет помогать. Люди Шотара будут зачинщиками. По крайней мере, все будет выглядеть именно так.
Тогда Дитя Ужаса еще не знал, что плану его суждено измениться, что все выйдет совсем по-другому. Как часто рушатся людские планы, как часто в пропасть падают мечты…
- Вашему коварству нет предела! – притворно восхитился голос.
В мае Силь-бол и Дормасар принялись изучать виртрувианский камень, из которого состояла крепостная стена Эниона.
Весна три тысячи одиннадцатого года была сухой и приятной. Словно сама природа была всем довольна и готова делиться с людьми своим настроением. И казалось, что в таком светлом мире зла не существует.
* * *
Он открыл глаза, не понимая, где находится. Известно было одно: тело в горизонтальном положении. Ничего не болело. Вверху были листья деревьев, сквозь которые пробивались солнечные лучи. Повернув голову набок, он понял, что висит в воздухе, обвитый лианами, которые держали его некогда больное тело. В этот же миг лианы стали опускать его на землю и поставили на ноги.
Чувства подсказывали, что в сознании он не был долгое время, возможно, недели. Правые плечо и грудь были целы, хотя еще немного побаливали. Ноющее ощущение. Неприятное. Но природа залечила раны своего избранника, одного из величайших друидов своего времени. Не суждено было ему так просто умереть. Не так легко уничтожить того, кто защищает Мать-природу.
Орнаель ощущал слабость во всем теле. Ноги и руки не хотели слушаться, после столь долгого бездействия, но он заставил их двигаться. Великий Друид подумал о посохе и тотчас же увидел его прислоненным к дереву. Опираясь на него, Орнаель начал медленно шагать. Сориентировавшись, он принял решение, куда ему идти. Двигаясь под прикрытием леса, он направился к западу от Эниона, в сторону побережья океана. Необходимо было что-то предпринять, но сначала все хорошенько обдумать.