Послевоенное детство мое. Глава 4. Бухта Ольга

Алла Курмаева
Брат мой Волька с юношеских лет мечтал быть моряком. Не знаю, откуда такая у него появилась страсть к морям-океанам, ведь к тому времени  он видел только нашу речку Суру. Но получив повестку в армию,  он сразу заявил в Военкомате, что хочет служить только моряком. Наш Волька был истинным патриотом, и когда его кто-то из членов комиссии спросил: - Где хочешь служить?
 - Там, где труднее, - совершенно искренно ответил он. И брата отправили служить на Тихоокеанский Военно-Морской Флот, в далекую бухту  с загадочным и красивым названием Ольга, на подводную лодку…
 Мама у нас была женщина мудрая, с сильным характером, но малограмотная.  Поэтому нашему папе, находящемуся в тюремном заключении, целый год писала письма я. А теперь я буду писать и брату в течение  его пятилетней службы в Приморском крае. Через месяц после его отъезда пришло от него долгожданное письмо. Волька  писал, как всегда, с юмором, но все равно мы поняли, что ему там нелегко. Ехали они десять дней до бухты Ольга, как он писал, в «телячьем вагоне»- голодные, холодные и никому ненужные. 
 - Но теперь я на месте, получил форму, служу и привыкаю,- написал он в конце письма.
 Мама прижала письмо к груди и заплакала. Нам показалось, что от этого письма даже пахло нашим Волькой.  Он у нас не пил, не курил, был добрым парнем.
 – Каким он будет через пять лет?- вслух произнесла мама.
 Да и в последний год  мы жили за счет его заработка. Теперь мама работала уборщицей в протезной мастерской, вечерами и ночами вязала пуховые платки на заказ, а в перерывах между заказами пряла нитки для них.
 Летом мама отвезла меня в деревню к  своей сестре. Я очень любила тетю  Анюту и всю ее семью - дядю Сережу, их детей- дочь  Валю и сына Женю. Их дочь Валя, моя крестная, уже вышла замуж и жила в Пензе. А семнадцатилетний двоюродный брат Женя относился ко мне как к младшей сестре, за лето научил меня плавать, и кататься на велосипеде. Осенью его тоже взяли в армию, поехал он служить  в пограничные войска. С того времени я стала писать письма и ему– третьему дорогому мне человеку. Прошло много лет, но привычка осталась, я верна эпистолярному жанру. Постоянно пишу письма своим подругам в Ухту и Евпаторию, друзьям на Дальний Восток, и конечно, родным и близким в Пензу и п.Заречный.
 В одном из писем Волька пообещал приехать в отпуск через два года службы. И с того письма мы с мамой с нетерпением начали ждать его на побывку.
 За эти два года у моей старшей сестры Жени родились мальчики- погодки. Первого назвали Сашей, в честь нашего Шуры, а второго- Левочкой. Племянников я очень  любила, иногда приходила к ним домой, чтобы помогать сестре с детьми.
 В качестве подарка за мое отличное окончание  учебного года,  муж сестры Алексей подарил  мне путевку в пионерский лагерь. У меня не было чемоданчика, и я поехала в лагерь с плетеной корзинкой с крышкой. Дядя Леша приезжал на праздничный концерт в пионерском лагере и привез мне пирожное, такое вкусное, что я помню даже сейчас его необыкновенный вкус. К сожалению, вскоре Алексей стал часто болеть, из-за заболевания сердца лежал несколько раз в больнице. Он сильно располнел и изменился. Раньше он шутил, просил спеть меня ему песню «Варежки», а потом смеялся и подшучивал надо мной, потому что я произносила "варюшки" вместо "варежки". Теперь он стал молчаливым. Алексей из-за болезни не работал, все время проводил у окна, и почти не разговаривал. А потом - скоропостижно умер от сердечного приступа.
 Моя сестра Женя осталась молодой вдовой с двумя маленькими детьми на руках. Отношения с родственниками мужа у нее были напряженными,они и после смерти Алексея не смогли смириться с его выбором,  теперь нам с мамой пришлось помогать Жене. Она устроилась на работу на прежнее место, и к нам приносила двоих малышей. Женя часто работала в ночную смену, мальчики  ночевали у нас, порой –неделями. К себе в дом сестра почти не ходила, с работы  шла к нам домой. За это время малыши  привязались ко мне, а я – к ним. Вскоре ее свекровь умерла, и дом разделили на две части- для сестры мужа и для Жени с детьми. Теперь и я могла приходить к ней  и оставаться с детьми.
 Шло время. А я все писала письма, письма, письма… Папе в тюрьму, Воле на Дальний Восток, и двоюродному брату на южную границу СССР.
Приближался Новый 1950 год. Моя подружка Люда  попросила меня сходить с ней за настоящей елкой на базар. Он находился далеко от нашего дома, за кинотеатром Октябрь. Я согласилась, елку дома сами мы никогда еще не ставили, и мне было интересно. На базаре мы долго присматривались к елкам небольшого размера, чтобы связав ее веревкой, мы могли довезти ее на автобусе. Но постепенно Люда выбирала елку все выше и выше, гуще и гуще. В конце концов, нам пришлось идти пешком, привязав веревку к стволу огромной елки, и просто тащить ее волоком девять кварталов. Силы свои мы не рассчитали, домой пришли очень поздно, еле держась на ногах. Дома меня встретила  сердитая и взволнованная мама, она не знала, куда я пропала... 
 -Грыжу хочешь получить? - спросила с недовольством она, выслушав мои
 объяснения. -Ради чего ты надрывалась?
 –Ради дружбы!- ответила я, и упала на кровать от усталости. Больше мама меня не ругала, но ноги и руки мои еще несколько дней болели… Все хорошее всегда возвращается, и на Новый год Люда пригласила меня в гости. Мы любовались на нашу наряженную елку и пили чай с конфетами. В то время во дворе у нас была своя команда, и Люда была нашим "командиром". Мы играли в разные игры,подражая героям из любимых нами книг "Тимур и его команда" и "Молодая гвардия", а по утрам даже проводили зарядку. Рано утром Даня Шибер из эвакуированной семьи, так и  оставшейся после войны  в Пензе, бегал со свистком вокруг дома и будил всех, и мы, дети, выбегали на зарядку.
  –Как ошпаренные, все бегают и бегают  куда-то,- ворчала мама.
 Наконец приехал в долгожданный отпуск мой брат Воля- бравый моряк. Теперь я называла его Володей, изредка- Волей. Как мы были рады увидеть друг друга! Все мне казалось у него необычным: и форма, и шинель, и бескозырка. Даже чемодан его хранил запах чужих "широт" и далеких морей. На часах у него был нарисован маленький кораблик, на ремне тоже. Я долго все рассматривала с любопытством и интересом. Во время службы, в свободное время, Воля пристрастился рисовать, вернее, писать красками. Как-то на берегу, во время своего кратковременного увольнения перед  дальним походом, он купил диковинный "заморский" календарь с красивыми девушками- японками. И домой  брат привез три картины, перерисованные им с календаря, и завернутые в трубочку, с луноликими красавицами с раскосыми глазами. Остальные - раздарил перед отпуском друзьям-морякам, картины его пользовались популярностью. Дома брат сделал рамки и повесил картины на стену.
 Отпуск пролетел быстро. По утрам, пока мы спали, счастливая мама пекла нам блины к завтраку, днем Воля встречался с друзьями и девушками, а по вечерам он иногда играл нам на аккордеоне. Вскоре Володя вернулся на службу. В бухту Ольга на Японском море. И мы снова с мамой остались вдвоем.