Собачья любовь

 
 
       Собачья площадка на пустыре,    по приходящим,   поводковым парам,  ничего особенного не представляла,   являя обычный разноплеменной состав, начиная с сердитых карликовых пинчеров , исполненных судейской важности,  до грозных,  уверенных в себе,  кавказских овчарок.               
          Сопровождаемые любимцы  владели не менее разношерстными  хозяевами по возрасту, полу или профессии.
       Фланирующие компании, объединенные по различным интересам и круговым тропам,     ,  изредка,   останавливались, и оглядывали вокруг видимое пространство, выискивали своих любимцев, чтобы спокойно продолжить движение.
   Отпущенную, в центре,  собачью братию, не раздирали собственные противоречия, так как когда то, их далекое появление, еще в возрасте  щенков, давало им особые условия вхождения в круг старших членов, которые они, повинуясь своему собачьему инстинкту, строго соблюдали, не нарушая почитания старших.
  Были всякие исключения, которые выводили из общего собачьего  стада, одиноких странников. К ним относились владельцы, неуживчивых или течных  собак или  просто граждан, любящих  длинные протяженные прогулки, подтягивающиеся к центру площадки только для того, чтобы отметиться со своим любимцем, в кругу знакомых и близких по духу людей, и чтобы затем совершить еще один спланированный круг.
        К таким, хозяевам, относился пожилой прихрамывающий мужчина, с   располагающей к себе улыбкой, и лохматым, столь же добродушным,  среднего роста тибетским терьером  деревенской породы. Делая большой круг, вокруг школьного пространства с  стадионом и трибунами, он останавливался, для радостного препровождения своего  друга – Тимку в компанию таких же бесшабашных друзей, радостных от появления  старого приятеля, с веселым  нравом и желанием устроить собачью кучу малу.
    После первого тайма встречи, Тимка всегда оказывался рядом с  красивой и веселой дамой по имени  Нэррис - тогда, редкой породы -  серый миттель - шнауцер.   Нежная Тимкина привязанность к ней не вызывала сомнений, сопровождалась она особым лаем, с подзывом, с приглашением поноситься, и даже, обниманием передними лапками, серой шеи и холки, старшей по возрасту резвушки Нэррис.  Это не было сезонной страстью, хорошо известной хозяевам,  кстати, легко вычисляемой.  Эта было особое чувство к даме, которое не отвергалось, и принималось ее с удовольствием, почти всегда.
           Продолжалось эта привязанность не один год, и  время шло, пока Нэррис не постарела, и ее неугомонный молодой поклонник стал вызывать неудовольствие своими  назойливыми действиями и подскоками. Она раздражалась, рычала, иногда набрасывалась на него, изображая грозную атаку. Но никаких потерь не происходило, он уносился, чтобы снова продолжить приставучие ухаживания.
  Однажды, повинуясь законам  отпущенного всем  нам неумолимого времени, она исчезла с площадки, навсегда, и он, свое нерастраченное чувство перенес к ее невысокой хозяйке, которая продолжала иногда появляться на этом притягательном месте. Он подбегал именно к ней, заглядывая в глаза, лая, как бы спрашивая, куда она подевала его подругу. В ответ были извинительные улыбки и утешительные слова,
-нету, нашей Нэррочки, нету.
   В последачные, сентябрьские дни, он вновь  увидал ту самую маленькую женщину, гуляющую  с серым миттельшнауцером. Рванул с поводка, чуть не уронив хозяина, и тот успел углядеть вдали то, что раньше него сумел  различить его любимец.
 -Это не она, кричал он ему, но остановить, рвущуюся  собаку, он не смог.
    Отделившись из ошейника, он помчался меховой пулей навстречу увиденного шнауцера,  резко остановился перед,  удивленно отпрянувшей перед ним,  юной сукой, вытянув вперед морду, глубоко втянул воздух, еще раз обошел ее и затем понуро и медленно вернулся к подошедшему хозяину.
-Ну что, не она, убедился ? Сказал старик и увел своего уставшего от ожиданий  пса  с площадки.