Молочный вамп. Часть 2

  Наталья ПАТРАЦКАЯ

МОЛОЧНЫЙ ВАМП


Часть 2.


ГЛАВА 17.

 Снился любимый сон...
  ... Самсон сидел на крыше небоскреба и болтал ногами, посматривая вдаль. Сегодня на его долю свалились неприятности мирового масштаба. Его бесконечно грустные глаза осматривали зону действия без доступа в сеть взаимосвязей. Он тосковал о бескрайних просторах совсем другой страны. Да, там бы его никто не загнал на крышу небоскреба, поскольку там их не было, в том смысле, что на бескрайних просторах не было смысла строить небоскребы. Да и зачем скрести небо зданиями, если есть обыкновенный простор для счастья?
  Так вот в чем дело! Скрести можно лед коньками, которые он бросил в гостинице. Вот пусть они там и лежат! Нет, он не хоккеист! Хотя, как сказать, этот вид мужского спорта он любил с детства. Сколько себя Самсон помнил, он всегда себя помнил на коньках на ледяной арене. Ну почему он сломал клюшку о голову именитого хоккеиста?! Вот теперь сидит на крыше, сбегая от всех видов наказаний, а тот хоккеист только пошатнулся. Так, с этого места поподробнее, пожалуйста, - сказал он сам себе. Клюшка сломалась, а соперник только покачнулся. Значит, клюшку кто-то повредил до выступления! Тогда за что его наказывать? Что он такого сделал?
  В этот момент над ним закружил черный вертолет. Голос, усиленный микрофоном, приказывал Самсону подняться на борт вертолета. Вертолет опустился на крышу небоскреба. К нему подбежал его тренер и попытался словами воздействовать на своего подопечного хоккеиста.
  - Самсон, все в порядке! Тебя никто ни в чем не обвиняет! Некто хотел занять твое место в сборной команде и довел тебя до бешенства. Платон подточил твою клюшку, а потом ловко замазал слабое место. Да, Платон - именитый хоккеист, но его время в прошлом. Ты - наше будущее и наша надежда!
  Самсон, медленно отталкиваясь руками, стал отползать задом от края здания. Но в этот момент над ним оказалась еще одна птица. Ее огромные черные крылья отбросили тренера к вертолету. Нечто оранжевое склонилось над Самсоном. Красный клюв схватил хоккеиста за жилет и оттащил его от края вселенной. Еще пару секунд и кондор во всей своей красе поднял Самсона над крышей. Он парил над небоскребом, ощущая всю прелесть розоватых лап птицы.
  Кондора только накануне выпустили на волю, гордую птицу тянуло в город. Он воспринимал здания, как горы. Люди для него были потенциальной падалью, и их было много. От человека, сидящего на крае крыше, веяло вечностью, его жизнь висела на волоске, он уже был падалью, значит, он был потенциальной пищей. Кондор воспринял черный вертолет, как соперника и решил отобрать у него свою пищу, что он и сделал.
  Самсон нервно схватился за кольца на лапах птицы, чтобы не уйти в свободный полет между гигантскими зданиями. У него не было страха, он прошел это чувство, сидя на краю крыши. Азарт - вот, что владело им в полной мере! Он летел! А тренер остался ни с чем. Пусть теперь тренирует Кирилла. Жизнь была прекрасна. Кондор почувствовал хватку жертвы, скосил на человека красные глаза и полетел над океанским побережьем. У кондора на примете было одно место, где никто не помешал бы ему съесть свою жертву.
  Вертолет закружил над кондором. Но птица, сложив крылья, практически нырнула в золотистые листья кленов. Самсон почувствовал, что когти разжались, и он сам отпустил кольца на лапах. Молодой человек приземлился на опавшие листья клена и с восхищением осмотрел диковинную птицу. Кондор сел на ближнюю скамейку и безвинно взирал на человека. Они друг другу понравились. Где-то верху кричал тренер в мегафон, но это никого не волновало. Самсон подошел к кондору, погладил черное оперение и почувствовал в нем родственную душу. Оставалось придумать, как им жить дальше. Почему-то Самсон ощутил в кондоре неуверенность, словно он был первый день на свободе.
  Решение пришло мгновенно, и показалось нелепым. Где жить хоккеисту с кондором? Конечно на льду! Самсон привык носить на себе вес хоккейной формы. Кондор весил не меньше. Он погладил птицу, и почувствовал, что его погладили в ответ. Цирк на льду! Если из него не получился выдающийся хоккеист, то из него вполне получится ледовый циркач с живыми крыльями кондора на плечах. Кондор распахнул свои трех метровые крылья, показывая белые полосы. Дух у Самсона перехватило от такой красоты. 'Мы сработаемся', - подумал он. И кондор обнял его огромными крыльями в знак согласия. Между ними возникла взаимосвязь, еще неосознанная, трепетная, но она нарастала и крепла с каждой минутой. Не успел он помечтать о выступлениях с кондором, как огромная птица взмахнула крыльями и улетела.
  Полина за месяц отмыла все помещения дома Самсона, последней комнатой был местный музей, ключи от которого она получила в последнюю очередь. В комнате, за вишневыми портьерами ей было немного жутко, казалось, что предметы старины были живыми, они светились и подмигивали солнечным янтарями. Она, дрожа всем телом, протирала загадочную мебель, утыканную солнечными камешками, и с величайшим наслаждением закрыла дверь этой комнаты; радуясь, что срок ее работы на даче подошел к концу. Она получила расчет.
  Виктор Николаевич, уезжающий одновременно с ней, подвез ее до дома, а сам поехал в гостиницу, не заглянув в свою квартиру. На следующий день на дачу приехали Самсон и Яна, кроме них там был повар и охранник. Она отметила чистоту, царившую везде в этом современном доме. В отличие от прошлого раза, она настояла на первоочередном визите в музей. В комнате с закрытыми ставнями, с плотными бархатными портьерами вишневого цвета, пришлось включить свет. Мебель была Яне вся знакома, она отметила, что размеры комнаты позволяют добавлять в нее предметы, это больше всего ее интересовало.
  - Самсон, все хорошо, но стены современные, и портят интерьер и общее впечатление. Не лучше ли сделать стены из деревянных панелей, выполненных под старину? И еще: нельзя ли добавить маленькую комнату к музею и собрать две коллекции отдельно: столовую и спальню.
  - Яна, как ты глобально мыслишь! Я с тобой полностью согласен, но сейчас у меня на это нет свободных средств, хотя в скором времени они будут непременно.
  - Ладно, отделка стен помещений музея за мой счет. Надеюсь, еще одну комнату вы сюда добавите.
  Самсон мысленно обрадовался, что правильной дорогой шли его мысли, видимо Яне он очень понравился. Хороший план! Виктор Николаевич после посещения музея Самсона, в последний день жизни на даче, не мог больше работать в своем янтарном кабинете, ему все казалось, что он сидит в музее, и чтобы избавиться от назойливой мысли, он позвонил:
  - Самсон, привет, это я! Слушай, хочу отдать в твой музей свой янтарный кабинет.
  Самсон присвистнул и ответил:
  - Беру, не гладя, если он от Яны.
  - От нее.
  Самсон позвонил:
  - Яна, Виктор Николаевич предлагает мне янтарный кабинет в музей, хочу под музей выделить четыре комнаты, надо подумать над названиями и над оформлением.
  - Самсон, над этим надо подумать, а результат я покажу. Договорились? Я знаю планировку твоего дома, ехать к тебе мне не обязательно.
  У Самсона возникло ощущение, что его за уши отодрали, как маленького, но и подарки он стал получать весьма весомые.
  Виктор Николаевич подарил маленькую, породистую собачку Инне. Она взяла ее на руки, и больше никому не отдавала, живая игрушка ее вполне устроила.
  Полина вскоре сказала Виктору Николаевичу, что у них будет ребенок.
  - Полина, быть не может! Мне сорок лет! Детей нет! А если это ребенок Бора Борисовича?
  - А мне всего тридцать лет, и Бора Борисовича в моей жизни нет уже два года, он только иногда передает деньги для Инны.
  - Что делать будешь?
  - И ты спрашиваешь? Я оставляю ребенка, а ты поможешь мне пару первых лет с малышом, дальше я сама проживу.
  - О чем речь! Помогу, чем могу! Я теперь сто процентный мужчина!
  Виктор Николаевич тут же сообщил новость своей жене Элле. Элла, странное дело, без тени ревности, сказала, что ребенку надо помочь родиться и взять его потом себе. Эту новость от своей жены, Виктор Николаевич пересказал любовнице Полине.
  Полина ответила весьма неожиданно:
  - Ребенка кормить грудью буду я, первый год он будет со мной, а вы с ним можете гулять, а дальше будет видно. Дело в том, что я боюсь - рака груди, а у женщин, кормивших детей грудью дважды, его практически не бывает. Я такое где-то слышала.
  - Договорились. Береги себя, будем вместе воспитывать нашего ребенка. Кстати, для Инны я буду перечислять некую сумму денег с сегодняшнего дня.
  Полина такого счастья и не ожидала.
  Бор Борисович, услышав от Полины сенсационную новость, ухом не повел, а только подумал, как хорошо, что он к ней на дачу в машине Самсона не поехал, а то бы ребенка ему приписали.
  Полина решила заставить Инну сделать селедку под шубой, но девочка сделала вид, что не услышала. Через сутки мать повторила задачу. Дочь разревелась, разрыдалась. В ответ она услышала вопли матери, перечисляющей ей наказания. Девочка поняла, что лучше пойти и сделать треклятую селедку под шубой. Она еще раз спросила, что надо для этого сварить и сколько.
  В большую кастрюлю Инна налила воду, положила в нее пять штук вымытой свеклы, две моркови и четыре картофелины. В другую кастрюлю, но меньшего размера, она насыпала соли, налила холодной воды, и положила пять яиц. Дальше предстояло самое сложное: разделать селедку, удалив из нее все косточки. Мать показала, как надо разделывать селедку. Надо сказать всем нравится разрывать селедку на две части за хвост, тогда все основные косточки скелета сами выходят из селедки. А дальше начинается мука с маленькими косточками, а потом надо разложить мелкие кусочки селедки на блюдо, и постепенно покрывать селедку шубой, состоящую из тертых овощей, яиц, майонеза...
  В гости к Полине пришел Виктор Николаевич. Мать и дочь ему очень обрадовались, видя в его руках вкусные продукты. Стол получился праздничным, но настроение в целом было такое, словно приспустили флаг на корабле. Мужчина был озадачен тем, что ему поспешно пришлось разойтись с Эллой. Инне пришлось открыть правду, что скоро у нее будет брат или сестра. Девочка в первый момент обрадовалась, а во второй впала в тоску. Возник момент, когда все втроем были готовы разреветься.
  Выход нашелся. Полину неожиданно скрутило от боли так, что она сжалась в комочек и выскочила из-за стола. Ее не было долго, когда она появилась, то сказала, что ребенка не будет, не получилось. Виктор Николаевич обхватил рукой свои челюсти, ему казалось, что его зубы все одновременно заболели. Он почувствовал боль в сердце и стал оседать со стула. Полина сама лежала, скорченная от боли и не могла встать. Инна посмотрела на страданья взрослых и бросилась к телефону, вместо скорой помощи она позвонила отцу. Бор Борисович был дома, и бегом прибежал к ним, благо дома находятся в одном квартале. Его соперник лежал и еле дышал.
  Бор Борисович достал из своего кармана таблетки от боли в сердце и дал их Виктору Николаевичу. Потом он подошел к Полине, с которой не жил и не разводился из-за ее криков. Он подержал огромную ладонь на ее животе, и боль из нее стала выходить, словно своей ладонью он ее вытягивал. Потом он позвонил в гостиницу и вызвал Эллу, не спрашивая разрешения у больных. Пока Элла ехала к ним, Бор Борисович сел за стол и съел всю селедку под шубой, потом позвал Инну прогуляться с ним по свежему воздуху, после очередного дождя. Элла вбежала в квартиру, посмотрела на Виктора Николаевича, вздохнула, подняла его. Он поднялся с ее помощью и пошел к прежней, благополучной жизни.
  Полина осталась одна, она лежала и смотрела на стол, где не было селедки под шубой, но ей она была больше не нужна.
  Инна, подаренную ей Виктором Николаевичем собачку, привезла ему на дачу. Маленькая собачка обладала звонким лаем, чем очень надоела молодой хозяйке. Собака лаяла в ответ любой собаке, чей лай доносился до квартиры, где она жила. Она лаяла на любой хлопок лифта. Она лаяла ночью, если кто просыпался. Иногда лаяла просто так, иногда от возмущения, но всегда звонко и пронзительно. Собачка на даче немного боялась простора, и лаяла от страха перед большим пространством. Еще она полюбила скулить и лаять под дверями, куда поставили мебель с вырезанными зверями.
  В остальное время собачка любила стоять рядом с человеком, принимающим пищу. Выпросить кусочек недозволенной пищи - это было ее любимым занятием. Есть собачий горох ей меньше всего хотелось... Освободив себя от собаки, Инна проколола язык, подвесив на него украшение, чем вызвала натуральный гнев своей мамы Полины. Мать от возмущения и ругательств зашлась в крике, и долго кричала на Инну. Эти крики и слышал дядя Сидор, подъехав к даче. Результатом прокола языка был домашний арест Инны до начала школьных занятий. Свобода закончилась дачным заточением, и Инна вынуждена была общаться с маленькой, лающей собакой.
  Девочка первая поняла, что собака у музейных дверей лает наиболее звонко до боли в ушных перепонках. Она сказала об этом Виктору Николаевичу, тот в шутку или всерьез ответил, что за дверями живет настоящее приведение и тревожит чуткую душу собачки. Инна шутку поняла буквально, она взяла ключи от музейных комнат у матери, и одна без собачки зашла в смежные комнаты, в которых стояла темная мебель. Девочка села на стул, посмотрела на карнизы мебели, украшенные вырезанными из дерева зверями, она вынуждена была запрокинуть голову, и эта голова у нее медленно закружилась. Она потеряла сознание.
  Собачка бродила по даче и скулила, она искала свою маленькую хозяйку, и первая обнаружила приоткрытую дверь в музей. Шустрый носик пролез в приоткрытую дверь, вскоре все здание огласилось звонким, счастливым даем собаки, нашедшей свою хозяйку. Острые зубки ухватили джинсы и стали дергать их из стороны в сторону, пытаясь заставить посмотреть на него девочку, но она молчала, тогда собака залаяла так оглушительно, что на ее зов прибежала Полина. Она увидела лежащую на стуле дочь, закричала в унисон собаке, взяла дочь на руки, вынесла ее из комнаты, донесла до дивана в холле первого этажа.
  На шум подошел Виктор Николаевич.
  - Полина, что случилось с Инной?
  - Сознание потеряла и в себя не приходит!
  - Она таблетки пила?
  - Да, она ведь себе язык проколола, неизвестно какой иголкой. Я ее заставила вынуть украшение. Язык мы продезинфицировали, а у нее ангина еще началась, я добавила ей антибиотиков, да еще ее занесло в этот музей!
  - Врача вызвать?
  - Да не хочется вызывать врача. Мне непонятно, почему она потеряла сознание? Я ее нашла из-за лая собаки, в музее на стуле.
  - А снотворные ты ей не давала?
  - Антибиотики плюс таблетки от аллергии на эти антибиотики, и больше ничего, от них она сознание никогда не теряла, слабость могла появиться, но не больше, хотя сонливость не исключается.
  - Да спит она! Проснется, посмотрим, что дальше делать, пусть тут спит, я рядом посижу, книгу почитаю.
  - Спасибо, Виктор Николаевич, а я музей закрою, ключи от комнаты Инна так в руке и зажала.
  
 
  Полина вынула из руки дочери ключи и пошла в музейные комнаты. Дверь была открыта настежь. Она заглянула внутрь комнаты и свалилась на пол... Виктор сидел рядом с девочкой и о Полине не беспокоился. Собака дремала рядом с Инной.
  Виктор Николаевич, вернувшись в город, навестил директора антикварного магазина, он решил сказать ей о мистичности мебели, которую она продает.
  Яна спросила:
  - Виктор Николаевич, родной мой покупатель! Что ли мы с тобой не знакомы? Чем ты не доволен, скажи.
  - А чего говорить, вся твоя мебель с мистическим уклоном получается.
  - Так, за этот довесок надо бы цену поднимать, мебель настоящая, антикварная!
  - Настоящая мебель, говоришь? А человек посмотрит на нее и в обморок падает!
  - Знаешь, что господин хороший, не нужна мебель, вези назад - куплю.
  - Не могу, последний комплект со зверями облюбован духом Самсона и не подпускает никого в комнату.
  - Вот это да! Вот это дощечки из тайги!
  - Чему радуетесь, не пойму?
  - Уникальности изделия.
  - Лучше бы обычную мебель продавали! - сказал Виктор Николаевич и покинул офис.
  Яна задумалась, значит, получилась антикварная мебель, а младший Селедкин настоящий, потомственный мастер! Она вызвала Родиона Селедкина и вручила ему премию внушительного размера.
  У того глаза округлились, а Яна сказала одно слово:
  - Заслужил!
  В кабинет вошел мужчина высшего качества, так в своем мозгу Яна дала определение, вошедшему мужчине. Холеное, благородно лицо, величественная осанка, плечи отведены назад, живот отсутствовал. Посетитель, одетый в костюм неопределенного цвета, но весьма дорогой, и хорошо на нем сидящий по всей великолепной фигуре, поздоровался с владелицей салона антикварной мебели и предложил ей умопомрачительный контракт.
  Проще говоря, господин Самсон положил на стол, перечень предметов старинной мебели, необходимой ему для создания музея своих предков. Дело в том, что Яна написала бизнесмену его биографию до пятого колена, коим он хотел зацепиться до фаворита и великого человека своего времени, графа Орлова. Легенду прошлого для нынешнего предпринимателя, необходимо было подкрепить настоящими предметами старины!
  Яна решила, что янтарные часы, как изюминку коллекции продаст ему за огромные деньги вместе с конторкой и комодом. А пока стояли у нее дома. Прочитав предварительный перечень предметов, она успокоилась, многое она могла поставить в личный музей предпринимателя. Связь с общественностью у нее была налажена, летом она брала на работу студентов, а те занимались тем, что находили предметы старины. Господин Самсон предлагал поставить требуемые предметы в минимальные сроки, оплата наличными. Для большей важности он выложил перед Яной приличную сумму денег на первые расходы. Яна вызвала бухгалтера и на глазах предпринимателя деньги официально оприходовала.
  Яна предложила Самсону деловое соглашение: она поставляет ему антикварную мебель, украшенную янтарями, а он расплачивается за мебель для его музейной дачи, берущей начало от графа Орлова, от 1770 года. А кто не хочет пожить в интерьере, в котором сама царица почивала?
  Платон не мог простить Яне визит Самсона. Его он ненавидел всеми фибрами своей души. Но Платон не был столь могучим мужиком, и осознавал, что физические силы у них разные, и от этого только больше его ненавидел, он еще продолжал сомневаться, а сын чей? Его или Самсона? На пике этой затаенной злобы, он приметил Леночку, продавца из антикварного магазина. Стал оказывать ей посильное внимание, тем и отводил свою душу от ненависти. Яна почувствовала, что Платон к ней охладел, но дел с малышом было так много, что она даже радовалась его холодности, у нее на него сил не оставалась.
  Договора Яна выполняла, если Самсон дал деньги на мебель, то она ее и собирала. По расчетам получалось, что на выданный аванс, как пасьянс складывались: славянский шкаф, янтарные часы, комод и конторка с янтарями, дубовый стол и новые стулья под этот комплект, доведенные до совершенства умелыми руками старшего Селедкина. Все было выполнено честно, и весь комплект стоял в квартире Родиона, под его неусыпной охраной. Он и порадоваться не успел, как к нему в квартиру позвонил заказчик с охранниками.
  Родион о заказчике знал. Мобильный телефон ему купили для такого случая, он нажал на номер телефона Яны. За дверью послышался стук и угрозы, но он успел сказать, что заказчик прибыл. Металлическая дверь гремела от ударов. Родион открыл дверь и отскочил в сторону, мимо него в комнату ворвались три человека, и остановились в немом изумление: из шкафа, часов, из стола и одного стула, в который вставили донорский кусочек дерева из шкафа, шло белое свечение, подсвечивая янтарь, словно солнечными лучами. Казалось, предметы переговариваются.
  - Не обманула, - прошептал Самсон. - Красота, какая! Мебель, я ваш новый хозяин, я заберу весь комплект, прячьте свое свечение.
  Родион надеялся, что мебель съест наглеца, но предметы промолчали, они покорно погасили свой белый свет и янтарь потухли.
  Янтарный набор мебели продали достаточно удачно. Яна рассчиталась со всеми участниками проекта в рабочем кабинете. Господин Самсон не пожалел денег за конторку с янтарями. Благодаря чему Платон пересел на новую машину, что было выгодно в первую очередь Яне, он становился ее любимым мужчиной и шофером по совместительству. Он решил взять новую даму для себя даром.
  Самсон привел себя в порядок, посетил все салоны красоты, даже мышцы покачал, но явился с букетом в кабинет директора антикварного салона, известного в своем городе, благодаря ее находчивости.
  Инесса Евгеньевна сидела в своем кабинете и просматривала наброски Платона Николаевича, мельком посмотрев на Самсона, она сказала, что есть предположение, что в одном из соседних городов найдена еще одна реликвия прошлого с янтарями.
  Кто бы сомневался, - подумал Самсон, а вслух сказал:
  - Дорогая Инесса Евгеньевна, спасибо вам за участие в создание музея, примите мой скромный букет, - и поднес ей великолепный многоярусный букет цветов. - У меня есть предложение: посетите мою скромную дачу, посмотрите музей в действие через неделю.
  - Самсон, возражений нет, заезжайте через неделю, если не забудете о своих словах.
  Самсон прислал Инессе Евгеньевне приглашение на открытие музея своего предка. Ехать на официальную церемонию она не захотела.
  Яна согласилась поехать на открытие музея, от домашних хлопот она порядком устала, а тут появился повод выйти из дома. Она купила новую одежду, новые туфли, в которых и в гареме не грех было бы показаться, так подумала о них Инесса Евгеньевна.
  В назначенный день за Яной заехала машина Самсона. Музей находился за пределами города. 'И откуда берутся просторы'? - думала Яна, сидя на заднем сиденье машины. Она смотрела на пейзаж за окном, на бесконечное мелькание зеленой массы деревьев, или полян, даже полей, покрытых зеленой растительностью. Случайно ее взгляд упал на шофера, она вздрогнула, шофер показался ей странным. Она невольно застегнула на груди молнию легкой белой курточки, и отвернулась к окну, с мыслью, что уж очень долго едут они к музею. За окном замелькали дома дачного поселка, заборы один выше другого, на укрепленных стенах стояли камеры наблюдения, металлические ворота катались по рельсам, охраны не было видно, но она явно подразумевалась.
  У одной такой современной крепости остановилась машина. Дверь машины бесшумно открылась, открылась и дверь в ограждении современного замка, впуская Яну на территорию особняка. Людей не было видно. 'Ничего себе открытие музея,- подумала Яна. - Людей нет, здание более чем современное'.
  Она посмотрела на внушительный дом с башенками, своего рода мини дворец. Идти в дом Яна не решилась, она села на скамейку рядом с небольшим фонтаном. Из пасти льва, покрытого позолотой, струилась вода. Как в сказке 'Аленький цветочек', - промелькнула в ее голове, - все есть, людей невидно, неслышно. Она еще раз посмотрела на ворота, они были закрыты. Машина, в которой Яна приехала, не въезжала на территорию особняка.
  Солнце припекало. Яна сняла с себя белую курточку, положила ее на белую сумку, украшенную большой брошкой вместо замка. Сумку Яна поставила на скамейку, и, откинувшись на спинку скамейки, прикрыла глаза. Она задремала под легкий шум воды фонтана.
  Самсон посмотрел сквозь легкие шторы на спящую Яну. Грудь кормящей женщины, белая, пышная выглядывала из маленького белого топика.
  Русые волосы крупными волнами лежали на ее плечах. На ногах бело - золотые туфли заканчивались шнурками почти у колен, где начинались светлые бриджи. У него появилась простая, мужская мысль, взять ее на руки, отнести в спальню, вместо открытия музея. Он надел белые брюки, светлые без пяток босоножки, снял с себя майку, и в таком виде спустился к Яне. Яна крепко спала. Он взял ее на руки, и понес в спальную комнату, где положил Яну не белое, шелковое покрывало.
  Кондиционер поддерживал в комнате прохладную атмосферу. Яна сквозь сон почувствовала прохладу, ей захотелось укрыться. Самсон посмотрел на божественную, нежную грудь, кормящей матери и прикрыл ее огромным, белым полотенцем. Потом он подошел к кальяну, и слабое средство, затуманивающее мозг, постепенно заполнило комнату. Легкие грезы окутали мозг, уставшей молодой матери.
  Два бокала легкого вина, виноградная лоза на золотом блюде, стояли на столе с прозрачной столешницей. Яна невольно потянулась к бокалу, жажда еще во сне стала ее мучить, от непонятного привкуса на губах. Залпом, выпив бокал, она взяла одну виноградинку, и только тут заметила внимательный взгляд хозяина.
  Самсон нажал на пульт, темные шторы на окнах опустились, легкий полумрак окутал комнату. Молния на топике оказалась в руках мужчины в белых брюках. Его красивое лицо, приблизилось к ее лицу, молния медленно расстегнулась на груди молодой женщины. Грудь двумя волнующими окружностями выступала над двумя белыми чашечками. Самсон расстегнул застежку, расположенную спереди, для удобства кормления грудью. Он двумя руками держал в руке грудь Яны, пристально смотрел в ее глаза и медленно подносил сосок к своим губам, со стальным блеском в глазах. На соске выступило грудное молоко, он слизнул капли молока языком, потом охватил сосок губами, продолжая смотреть ей в лицо, и стал сосать молоко из ее груди...
  Вторая грудь наполнилась молоком.
  Яна, словно окаменела. Из второй груди непроизвольно стало капать молоко на руку Самсона. Он разминал руками затвердевшую от молока грудь. Молоко капало на его руки, и на белое шелковое покрывало. Яна молчала, онемев от изумления, приятная нега окутывала все тело, груди освобождались от молока, они становились мягче. Многодневная боль покидала грудь. Его руки в сладком, грудном молоке, расстегнули последнюю молнию на ее брюках. Липкие пальцы медленно и нежно, сняли с молодой матери обувь, брюки, стянули последнюю, белую одежку... Она лежала на белом, шелковом покрывале, в русом облаке своих волос.
  Самсон снял с себя белые брюки. Его мускулистая фигура приятно радовала глаза. Яна и не возмущалась, она просто вся подалась навстречу этому необыкновенно приятному человеку. Они обвились друг подле друга, как будто всегда были вместе. Без слов, без единого звука они изучали друг друга нежными ладошками, пальцами. Его губы раскрылись так широко, что обхватили ее губы, его язык вошел в ее рот, белые зубы от языка не волновались, но кожные покровы рта приветствовали его язык, божественной истомой. Он покорил ее всю без остатка. Равномерные движения тел без скрипа великолепной постели, были апогеем приятного знакомства...
  Проснувшись, Яна не увидела в комнате Самсона. На себе она заметила простынь. Рядом с кроватью стоял столик с едой. На краю постели лежал шелковый халат. Яна надела халат, поискала глазами дверь в ванную комнату. Все удобства отливали кафелем. Она умылась, привела себя в порядок и вошла в комнату, но в ней по-прежнему никого не было. Яна подошла к окну: между воротами и фонтаном стояла детская коляска, в ней спал ее ребенок, но людей во дворе не было.
  Яна быстро выбежала из комнаты и потеряла ориентир. Она не знала, как спуститься вниз. Двери, зеркала располагались кругами, или ей так показалось. Она прошла в одну сторону, дошла до конца здания, не найдя лестницы, повернула назад, прошла до конца коридора: лестницы не было.
  По виду из окна Яна определила, что находится не ниже второго этажа, мало того, она забыла из какой двери вышла. В отчаянье Яна села в кресло в холле, потом подошла к окну, перед окном находилось озеро, оно было совсем маленькое, но по нему плавали два белых лебедя. От злости она толкнула створку высокого окна. Окно раскрылось. Яна оказалась на полукруглом балконе.
  С балкона свисала лестница из веревок и круглых палок. Она уверенно перешла с балкона на веревочную лестницу и стала спускаться вниз. На земле Яна попала прямо в руки Самсона, своим голым телом под шелковым халатом. Он нежно прижал меня к себе на одно мгновение, и поставил на землю. Голые подошвы ног коснулись мягкой травы зеленого газона.
  Яна непроизвольно поцеловала губы Самсона, а сама в это время заметила арку. По ее мнению, сквозь эту арку она могла бы попасть к коляске с ребенком, стоящей с другой стороны дома. Самсон поднял Яну на руки и понес к арке, от арки она увидела коляску. Яна вырвалась из рук Самсона и побежала к своему ребенку. Малыш спал.
  Яна поцеловала малыша и вопросительно подняла глаза на Самсона.
  - Яна, ты поживешь у меня с моим сыном. Надеюсь, ты не возражаешь?
  - Самсон, меня дома потеряют!
  - Нет. Для всех ты на даче. Посмотри, как ты устала! Ты засыпаешь в любом положении, в любой ситуации. Отдыхай здесь, тебе все привезут.
  - Я не ориентируюсь в твоем доме: он такой большой! И, где музей, на открытие которого я к тебе приехала?
  - Все есть, но не сейчас.
  - У тебя есть здесь люди? Мне одной твой дворец не убрать, вот уж действительно устану!
  - Яна, у тебя будет няня с высшим педагогическим образованием, она уже в дороге. Здесь и сейчас есть: повар, и горничная. Для прогулок с ребенком существует дорога вокруг озера, расположенная в тени деревьев. Для любви есть я. Что еще тебе нужно?
  - Свободу!
  - Это и есть свобода в твоей ситуации! Поживи здесь немного, а сейчас идем, я покажу комнату для малыша, нашего малыша! Ты не представляешь, какого труда мне стоило смотреть на то, как ты попала в лапы своего Платона! Я уверен, твой Платон побежал к Леночке. Надеюсь, ты ее знаешь? Кстати, что у Инессы Евгеньевны было с этим Бором Борисовичем? Я позвонил в твою квартиру, дверь открыл он, и я от неожиданности получил в челюсть.
  - В моей квартире тогда жила Инесса Евгеньевна, а Бор Борисович ее мужчина, - в мозгу Яны промелькнуло виденье с нависшим над ней Бором, а потом дикие звонки по всем телефонам.
  - Хорошо, что не наоборот. Стало быть, я второй в твоей судьбе, и первый отец ребенка.
  - Откуда у тебя такой дворец?
  - Без вопросов на эту тему, музей тебе покажут без меня, а я сейчас уеду. К тебе подойдут, помогут. Пока! - воскликнул Самсон, и поцеловал Яну, потом стремительно пошел к воротам, а они услужливо открылись и закрылись.
  Яна остановилась у фонтана с коляской в руках, к ней подошла улыбчивая женщина в платье с белым воротником. Яна изучала новые владения, катала коляску по всему дачному участку, сидела на скамейке у озера с лебедями, кормила ребенка грудным молоком два раза в день. Ей помогали люди Самсона. Странные вещи начинали твориться вечером. То, что первый раз в любви казалось случайностью, становилась закономерностью. Самсон целый день отсутствовал, появлялся вечером, ел у себя в комнате, ему привозили еду из местной столовой, он мылся, и шел к Яне в спальню.
  Любовь между Яной и Самсоном носила молочный характер. Он ее любил, но начинал любовные игры с ее груди, полной молока от пропущенного кормления, которое вместо нее осуществляла няня, вводя искусственное молоко в питание ребенка. Молоко из груди высасывал Самсон до основания, так, что оно с трудом прибывало к утру для ребенка.
  Яне не давали много работать, ее заставляли спать днем для сохранения молока, ей давали витамины, пищу, соки, чай со сливками, - одним словом она должна была вырабатывать молоко для ребенка и... его временного отца. От этого можно было бы сойти с ума, но женщине давали успокоительные средства с пищей, поэтому она была спокойной и воспринимала действия Самсона относительно спокойно. Любила она его настолько страстно, насколько это было возможно под успокоительными средствами. Он был доволен.
  Гардероб Яны пополнялся без ее участия. Она открывала шкаф и брала то, что нужно по погоде. Она не знала, откуда появились вещи, ей вообще трудно было думать, она просто жила и выполняла обязанности, которые предписывались в этом дачном замке.
  Грудь Яны в предлагаемой одежде всегда слегка выступала из одежды, и светилась на солнце. Если становилось прохладно, ей приносили теплые вещи и тщательно укутывали грудь от дождя, от ветра, от холода. За кормящей женщиной следили, ее берегли для ночи с господином Самсоном. Ее грудь работала, как мини завод по производству молока. Он мял груди в своих руках, он оттягивал соски, он пил ее молоко...
  Однажды Яна отказалась от предложенной пищи, ее мутило, тошнило. Несколько таких дней и молоко перестало прибывать. Мозг, очищенный от снотворных, задумался над происходящими событиями, Яна поняла, что у нее вновь будет ребенок, но теперь уж точно от Самсона. Вечером пришел Самсон, но молока в груди не было, оно перегорело, и ребенок два дня не брал грудь. Любовь без молока не получилось. На следующий день Яну вместе с ребенком отвезли к Платону, который довольно спокойно отнесся к возвращению Яны домой и просто пошел с ребенком гулять, а ей пришлось на пару дней лечь в больницу.
  Самсон в гостинице всегда держал за собой один номер, для себя или для тех, кто к нему приезжал по делам, к себе дачный дом он посторонних не приглашал. Полину он приметил давно, у него созрела мысль пригласить ее на работу к нему на дачу.
  После отъезда Яны он ощущал пустоту. Самсон заметил, что Полина много работает, да трудно живет, и предложил ей подзаработать у него, хотя бы в течение месяца. Она, замученная просьбами Инны и унылостью Бора Борисовича, согласилась поработать на даче, и оставила дочь с отцом. Лишних людей на даче Самсон не держал, это была его личная держава, он оставил Полину, повара, одного охранника. Для всех внешних связей ушел на дно отпуска.
  
  ГЛАВА 18.
  
  Янтарная комната находилась в его загородном доме, комната с антикварной мебелью всегда была закрыта, в ней даже пыль не протирали. Самсон в нее заходил сам, заводил старые часы, сидел на стуле, смотрел на шкаф, часы, конторку, стол и мечтал найти еще несколько предметов старины с янтарями. Иногда предметы, в знак приветствия посылали световые импульсы.
  Тревожная атмосфера комнаты повышала адреналин в его крови, в ней было немного жутко, иногда он из нее резко выскакивал и быстро закрывал дверь, боясь, неизвестно чего...
  Ключи от этой комнаты он никому не давал. Полине хватало работы в его большом доме. Самсон и его дядя Виктор, управляющий гостиницей, почти одновременно заболели янтарной мебелью. Самсон собирал предметы старины, а его дядя заказал у Яны накрученный янтарный кабинет, увиденный случайно у одного знакомого энергетика.
  Виктор Николаевич жил с женой Эллой, не пытаясь менять судьбу. С годами она стала его правой рукой в делах гостиницы. Господин Виктор несколько обленился, иногда он приезжал в загородный дом Самсона и сидел у озера в кресле. В последний свой приезд на озеро с лебедями, Виктор Николаевич заметил, что его администратор Полина в свой личный отпуск работает на даче его племянника Самсона.
  На работе Виктор Николаевич вел себя весьма сдержанно, и на сотрудниц внимания не обращал, ведь рядом с ним всегда была Элла, а сюда она дороги не знала. Виктор невольно стал наблюдать за Полиной, других женщин здесь не было. Поваром работал пожилой мужчина. Охранником был крупный молодой мужчина. Полина часто ходила в коротких брюках и кофточках с воротником. На блузках рукава были разной длины, но белый воротник словно прирос к ее шее. Иногда ее руки были видны до самого воротничка, но он оставался на месте.
  Полина постоянно существовала в своей нехитрой работе, требующей затрат физического труда, чтобы содержать большой дом в порядке. Не выдержал Виктор ее голых плеч, выступающих рядом с воротничком. Его руки сами потянулись потрогать эту чистую, шелковистую кожу.
  - Виктор Николаевич, что с вами? - возмутилась Полина.
  - Слепень сел, я его прогнал.
  - Ох, уж эти слепни! Здесь говорят, что комаров у озера потравили во время, поэтому их и нет, а слепни остались, да еще мухи чужие залетают. Вы держите в руках что-нибудь, чтобы их отгонять от себя, - сказала Полина, вымыв пол на веранде, любимом месте отдыха Виктора Николаевича.
  Платон в детской коляске обнаружил приличную пачку сто долларовых купюр, сопоставил их количество с числом дней отсутствия Яны дома, и в его голове что-то встало на место. Ребенок спал в коляске. Платон сидел на скамейке в парке и совершенно случайно наткнулся на эти деньги, доставая соску младенца, которая умудрилась закатиться под матрас.
  Он знал о существовании Самсона, но не думал о нем серьезно, оказалось, что он более серьезный соперник. Платон качал на автомате коляску и витал в облаках ревности, потом это занятие ему надоело. Он сделал вывод, что об этих деньгах Яна, точно ничего не знает, иначе давно бы их изъяла из детской коляски.
  Значит, если после возвращения от Самсона она легла в больницу, тут и так все понятно, что ничего хорошего для мужа нет в ее отсутствии. Платон позвонил Лене, та примчалась на зов достаточно быстро, а он взял да и отдал половину найденной суммы денег Леночке. О, как она обрадовалась! И с ребенком помогла посидеть пару дней в отсутствие матери ребенка, и еду приготовила, и само собой полюбила Платона со всем старанием.
  Яна, вернувшись из больницы, обнаружила полный порядок в трехкомнатной квартире, полный холодильник продуктов, приготовленную пищу в кастрюлях и на сковородах, улыбающегося Платона и довольного малыша. Она странно улыбнулась, увидев пачку долларов, лежащую на телевизоре рядом с пультом управления.
  Так они и жили, каждый со своей любовной историей за пазухой жизни.
  Однажды Платон пришел к Леночке, и остановился на пороге. В комнате он увидел Родиона, устанавливающего в углу комнаты тумбу, на верху тумбы, находился мини театр, из очень старых кукол. Вещь антикварная. Платон посмотрел на Леночку, на Родиона и ему показалось, что он здесь лишний на празднике жизни. Ни слова, не говоря, он вышел из квартиры. Его никто не остановил...
  Платон решил на Леночке проверить, то сексуальное удовольствие с пихтовым маслом, которое он познал с Яной, но повторить с ней он не смог. Он понимал, что та любовь была случайной, импульсной, без продолжения. В кармане у Платона лежал новый флакон с маслом... Платон побрел домой. Ждал он, ждал Яну с ребенком, а, не дождавшись, решил, что за ней, вероятно, опять заехал Самсон, и позвал Родиона скоротать вечерок за пивом.
  Родион антикварный предмет мебели привез продавщице Леночке, а не отдал его директору антикварного магазина, просто потому, что затаил обиду на Яну. Он сменил объект обожания. На Платона, он даже не обратил внимания, и вовсе не заметил его приход, или сделал вид, что не заметил.
  Яна лежала на диване перед плоским экраном телевизора, и думала о Самсоне, которого мысленно называла молочным вампиром. Зацепил он ее своей импозантностью, музеем, планировкой и вообще янтарной мебелью, которая продолжала увеличивать свою численность. Она была готова подарить ему янтарную кровать, если он ее полюбит на этой кровати... Мысли вылетели из головы внезапно, а потом назойливо стали крутиться в мозгу. Она вновь задумалась о Самсоне... Стыдно? Конечно! Но мысль появилась, потом исчезла. Она нажала на пульт управления телевизором и уснула.
  Яна, выспавшись в обед дома, сидела на работе в своем офисе с хорошим настроением. Жара надвинулась внезапно, дневная духота давила и угнетала все ее существо после треволнений последних дней. Она думала только о том, как избежать мужчин в своей жизни. Она неожиданно для самой себя отказалась заниматься разработкой интерьера дачи Самсона, и вообще участвовать в гонке по выдумыванию янтарной мебели. Да, ей повезло купить янтарные часы, но все остальное - без нее. Она занималась ребенком, готовила еду, чтобы не потерять молоко и все.
  Рядом скользил Платон по квартире, но она его особо не касалась, и не о чем не просила. В жаркие дни она выходила гулять с коляской рано, ходила по аллеям парка, потом выходила вечером, а днем сидела с ребенком дома. Когда маленький мальчик капризничал, она махала над ним большой книгой, журналом, включала в стороне от него вентилятор, но тепло лишь немного радовало, что оно вообще бывает.
  Яна очень жалела, что произвела родственный обмен, больше всего ей хотелось вернуть маленькую квартиру, и однажды она об этом заговорила с Платоном, с Родионом, и даже Инессе Евгеньевне позвонила. Никто не стал возражать, все были 'за'. Родион переехал в свою квартиру. Яна переехала в свою однокомнатную квартиру. Платон остался один в трехкомнатной квартире, но это уже его дело и Инессы Евгеньевны.
  Самсон лежал на диване в холле второго этажа дачной крепости и смотрел в окно. Когда-то из этого балконного окна, Яна спустилась к нему в руки по веревочной лестнице. И, почему ему взбрело в голову, что она ему не нужна? Ну и что, что ребенок у нее от законного мужа Платона? Что в этом плохого? Поздно познакомились, а он рассердился на нее, да не нужна ему ее квартира! Ему Яна нужна, это он из ревности к Платону так раскипятился. Родион ему на днях сказал, что она вновь в своей квартире живет.
  Вот и полетели все его мысли к ней, к молодой матери. Да, не нужно ему ее грудное молоко! Это его черт попутал, прилип к ней, как маленький. И скучно, и грустно, и не кому руку подать... И еще ему надоела возня с янтарной мебелью, сколько в нее денег вложил, а все коту под хвост, чего-то в коллекции не хватает, нужен дизайнер от Бога, опять же нужна Яна!
  Пусть бы она разобралась с янтарной мебелью, да пользу из нее извлекла. Самое смешное в этой истории, что Самсон не на шутку полюбил Яну! А ведь он ее первый раз пригласил только посмотреть музей, а сам занялся с ней необычной для него самого любовью...
  Яна!!! - крикнул он молча.
  Яна встрепенулась, подняла голову от детской коляски, ей показалось, что ее кто-то зовет, но голоса не слышно. В голове возник образ Самсона. Живя одна в своей квартире, из трех мужчин чаще всего она вспоминала Самсона, зацепил он ее мысли и сердце! Сам ведь прогнал, а может, ей так показалось, что прогнал? Нет, сама она к нему не придет, не позвонит и не приедет! Яна подняла ребенка на руки, прижала его к груди, и понесла раздевать после прогулки.
  Самсон вскочил с дивана, быстро сбежал вниз по лестнице, сел в машину. Ворота дачи перед ним открылись, и он поехал в город. Ребенок уснул. В дверь позвонили. Яна, не посмотрев в глазок, открыла дверь. На пороге стоял Самсон! Он ворвался в квартиру, подхватил ее на руки, прижал к себе, поцеловал долгим поцелуем, и опустил на пол.
  В незакрытую входную дверь на них смотрел Платон. Взгляд его был блуждающим и тревожным. Он опустил руку в карман, вынул складной нож, нажал на кнопку, нож раскрылся, и он виртуозно запустил его в спину Самсона... Кто бы мог подумать, что Платон в кармане носит такой страшный нож? И так им владеет? А ничего странного. Он рос спокойным малым, несильным, и когда-то они с Родионом много время сидели в песочнице, и играли в ножички. Так он и носил нож в кармане, меняя его на лучшие варианты исполнения; периодически, запуская нож не в землю, а в деревья в парке...
  Самсон упал на пол, на нож, еще больше вонзая его в себя. Он смотрел, угасающими глазами на Яну. А Яна смотрела с полными ужаса глазами на Платона. Платон перевернул Самсона на грудь, вынул нож, вытер его о детскую пеленку, лежащую в прихожей, и вышел из квартиры. Яна тронула пульс на руке Самсона: пульса не было вовсе. Удар был нанесен точно в сердце.
  Раздался телефонный звонок Бора Борисовича:
  - Инесса Евгеньевна, мы тут гуляем с Инной, не хочешь присоединиться?
  - Вы где? Я сейчас к вам подойду.
  Она надела брюки, кожаную курточку, обувь и вышла.
  У подъезда стояли Бор Борисович и Инна. Они тут же стали рассказывать ей последние новости, связанные с Полиной и Виктором Николаевичем.
  - А от меня, вы, что хотели услышать? - не выдержав потока новостей, спросила Инесса Евгеньевна, - мне вас пожалеть? Похоже все нормально.
  - Так, ситуация стрессовая, - пробасил Бор Борисович. - Инесса Евгеньевна, пойдемте по парку, Инна ведь все равно с нами гулять не будет.
  - А я с вами не пойду, папа денег мне подбросил, я в магазин пойду. Пока! - махнула им рукой Инна, и исчезла за поворотом.
  - Бор Борисович, ты видел мебель русского модерна конца девятнадцатого века?
  - Круто сказано, но это была одна фабрика, очень трудоемкая работа, резьбы много.
  - А мы могли бы ее сделать? Резчики по дереву такого уровня найдутся?
  - Были бы деньги - резчики найдутся.
  - Найди пару человек, есть идея, займемся русским модерном.
  И они тихо пошли по парку, вдыхая лесные ароматы вечернего воздуха. Радуясь тишине и собственному спокойствию.
  Яна позвонила на мобильный Бору Борисовичу, который в это время гулял с Инессой Евгеньевной по парку, приближаясь к дому. Навстречу им шел Платон. В кармане Бора Борисовича звонил мобильный телефон. Инесса Евгеньевна остановила Платона. Он был страшен своим выражением лица. Бор Борисович, услышав в телефоне крик Яны, побежал к ней в квартиру, благо это было рядом.
  Платон, махнув рукой матери, ушел быстрым шагом в неизвестность.
  Бор Борисович поднялся на лестничную площадку, увидел лежащего в крови Самсона, взвалил труп на плечи и вынес на чердак. Яна вытерла следы крови и поднялась за ним на крышу. Темнело. Инесса Евгеньевна пошла вслед за убегающим Бором Борисовичем, дверь в квартиру Яны была открыта, она вошла, увидела спящего малыша, больше никого не было...
  Со стороны глухого торца здания, примыкающего к лесу, Бор Борисович скинул тело Самсона на землю, оно, цепляясь за деревья, ударилось о металлическую ограду... Людей с этой стороны здания без окон не было.
  Инесса Евгеньевна сидела с ребенком на руках, качала его на коленях. Она ничего не знала, но тревога пронизывала все ее существо. Бор Борисович взял под руку Инессу Евгеньевну, и они вдвоем вышли из подъезда, в сторону ее нового дома, обойдя дом с другого торца. Так она ничего и не поняла, и не спрашивала, от тяжелого чувства непонятного происхождения.
  Утром дворник Зинаида обнаружила труп Самсона. Дверь дворницкой выходила из глухого торца дома. Она проснулась рано утром, вышла с метлой на улицу и чуть не споткнулась о труп. Зинаида сразу вызвала милицию. Она устала от перепалок с сыном Пашей и ушла от него, а чтобы не снимать квартиру, стала работать дворником. Красивый мужчина лежал спиной на остром выступе невысокой металлической ограды. Когда его перевернули, но для этого его пришлось снять с металлического, острого выступа, и на спине у него была одна, но глубокая рана...
  Детектив Миша осмотрел тело мужчины, и даже его внимательный взгляд ничего подозрительного не обнаружил. Он подумал, что мужчина сам упал с крыши дома, и спиной оделся на металлическое острие ограды, других следов насилия не было видно.
  Яна осталась с ребенком одна, ее трясло, как от озноба, нервное состояние не проходило. Платон не появлялся. Яна не выдержала и попросила Инессу Евгеньевну пожить в старой квартире и помочь ухаживать за ребенком. Бабушка стала приезжать в свою старую квартиру и сидеть с внуком. Однажды в дверь позвонили, это оказался детектив Миша. Он прорабатывал свою версию убийства Самсона. Не мог он поверить в самоубийство великолепного и обеспеченного мужчины. Его наследником становился его дядя, Виктор Николаевич. Но дядю в этом доме никто не видел.
  Дворник Зинаида сказала, что видела погибшего мужчину с Яной, они вместе катали детскую коляску. Вот такие следы и привели Илью к Инессе Евгеньевне, сидевшей с внуком. Яны дома не было, не было и Платона. Мать его сказала, что он в отпуске и его нет в городе вместе с его другом Родионом. Мотив ревности проскочил в голове детектива, уж очень красив был погибший мужчина. Других зацепок к этому дому у Ильи не было. Увидев Яну, хрупкую красивую женщину, детектив понял, что ей не столкнуть мужчину с крыши, и не протащить даже метра.
  Яна подтвердила еще раз слова Инессы Евгеньевны, что Платон в отпуске вместе с другом Родионом. Миша твердо знал, что убийство без Яны не обошлось, никто больше не был знаком в этом доме с погибшим мужчиной. Он навел справки о Платоне, и понял, что тот не мог бы затащить Самсона на крышу, мужчина, сделавший это должен быть сильнее погибшего человека. При вскрытии трупа был обнаружен ровный срез в спине между ребрами, рядом с рваной раной от металлической ограды. Появилась предположение, что Самсона убили ножом, а потом сбросили с крыши.
  Платон пошел к другу Родиону и покаялся ему в убийстве любовника своей жены... Родион предложил ему немедленно уехать в экспедицию в одно интересное место, где люди видели НЛО. Оказалось, что они оба в этот момент были в отпуске, и, следовательно, никто их искать бы не должен.
  Родион за вторичный переезд из квартиры в квартиру, сорвал деньги с Инессы Евгеньевны, и поэтому мог помочь другу детства уехать в медвежий край на пару недель. Бумажник у Платона был при себе, проблем с документами не возникло.
  Они ночью покинули город на поезде.
  Платон и Родион сошли с поезда раньше на одну остановку, им все равно некуда было идти.
  Продукты у них были те, что Родион припас для похода на одного себя, прикупить продукты на Платона они не успели. Значит, им надо было подумать о маршруте, на котором бы были населенные пункты с магазинами.
  Друзья углубились в тайгу. Пошел снег. Это летом то! Но скоро растаял.
  Платон плохо переносил лес. Он был горожанин до мозга костей, и в лесу вел себя, как загнанный зверь. Он готов был вернуться домой и сдаться.
  Родион отговаривал Платона от самопожертвования. Он говорил, что в тайге жить можно, надо только привыкнуть к новым условиям существования.
  Шли они тропами, как звери; прятались от встречных людей и на контакт ни с кем не шли. Продукты таяли, кушать на свежем воздухе очень хотелось, а еды было мало для двух взрослых мужчин. Родион предложил Платону забить ножом: кабана, зайца, да кого угодно, лишь бы что-нибудь съесть.
  Спички, зажигалки у них были. Палатка у них была одноместная. Был один спальный мешок. Оставалось для сносного существования разжечь костер, и приготовить пищу.
  От сильного голода Платон метнул нож в утку. Птица упала. Они долго искали место, куда упала птица, и ели ее нашли. Они жалели, что у них нет с собой собаки.
  Утку съели друзья за один присест и крепко уснули.
  Проснулись они от странных шорохов.
  Девушка с ружьем за плечом, в высоких резиновых сапогах, в штормовке и джинсах, палкой пыталась притушить их костер.
  - Чего спите, а костер не потушили? Ветер дунет, ни вас, ни леса не останется.
  - А ты, кто? Лесничий? - спросил Платон.
  - Нет, дочь лесничего. Утку съели? Где разрешение на отстрел? Вы откуда и куда?
  - А без вопросов можно? - спросил Родион.
  - Можно, но тогда сделайте так, чтобы я вас здесь больше не видела.
  - Этого мы обещать не можем, - сказал тихо Платон.
  - Тогда я сообщу о вас, куда следует. Вдруг вы преступники. По тайге в нашем районе объявлен план перехвата двух мужчин, а вас, как раз двое мужчин.
  - Мы приличные люди, точнее инженеры в отпуске. Меня зовут, впрочем, неважно, как меня зовут. Девушка, вы лучше подскажите, как можно выбраться из сей великолепной тайги? - спросил Платон.
  - Поверю вам. Очень вы похожи на городских, столичных жителей. Если пройдете метров пятьсот по просеке, то выйдите на узкоколейку. Поезд ходит раз в сутки.
  - Так вы на этом поезде приехали? - спросил Родион, которому очень понравилась дочь лесничего.
  - Да. Мне сказали грибники, что вас видели. Я приехала посмотреть, какие вы птицы залетные, и чем занимаетесь.
  - А домой завтра вернетесь?
  - У меня здесь еще есть дела. Мне необходимо обойти лес. Дело в том, что к нам чужие волки зашли.
  - Вы волков не боитесь? - продолжал задавать вопросы Родион.
  - А, что делать? Надо.
  - Не бросайте нас! - взмолился Платон.
  Слова о волчьей стае его испугали.
  - Я бы вас в полицию доставила, уж очень вы напоминаете тех, на кого перехват объявлен, но у нас в радиусе ста километров полиции нет.
  - А откуда вы знаете про перехват, если полиции нет?
  - На почту присылают словесное описание тех, кого разыскивают. Почтальонка лесников предупреждает. У нас тут свои связи.
  - А нас не боитесь? Ведь мы похожи на словесное описание, вы сами это сказали, - спросил Платон.
  - Особенно ты! Признавайся, кого пришил? - девушка наставила ружье на Платона.
  - Кого? Любовника жены ножом в спину убил, - и он вытащил нож, потом нажал на кнопку.
  - Да, серьезное оружие. Я предлагаю перемирие, а ваши слова принимаю за шутку. Разойдемся красиво, - предложила девушка без страха в голосе.
  - Девушка, но вы теперь много знаете, а здесь тайга, - стал запугивать ее Родион.
  - Отец знает, где я. Имейте это в виду! Вас найдут.
  - Зачем вы свалились на нашу голову? - взревел Платон, шлепая ладонью комаров на своем лице.
  Родион с дочкой лесника пошли вперед вместе.
  Платон шел сзади, отставая от них с каждым шагом все больше. У него был свой рюкзак. Он решил просто от них уйти в неизвестность.
  Влюбленный Родион отводил душу с девушкой интересной ему во всех отношениях.
  
  ГЛАВА 19.
  
  Платон остановился за сосной, а потом ушел в другую сторону... Он чему-то успел научиться у Родиона. Вечером он зажег костер, испек пару картофелин, съел, их как пирожные и уснул.
  Сквозь сон Платон слышал крики, словно его звали, но откликаться не стал.
  Крики смолкли.
  Утром Платон продолжил путь. Он весь был покрыт укусами комаров, но об этом старался не думать. Он шел по солнцу, чтобы не делать круги по лесу. Он смотрел на мох на деревьях, вспоминая, с какой стороны деревьев он растет. Он вообще вспоминал все, что слышал о жизни в лесу. Через пару суток ему попался пустой домик охотника без запасов еды, но зато с крышей.
  Пошел холодный дождь. Платон чувствовал себя в безопасности. Он научился собирать грибы и ягоды, ел их жадно. Он пытался жевать корешки трав. В домике Платон остался жить, понимая, что идти ему некуда, потому что его ищут. Лицо молодого мужчины заросло щетиной. Он стал похож на кого угодно, только не на себя: интеллигентного в прошлой жизни мужчину.
  Родион через пару недель вернулся в город, не избежав вопросов и допросов Мухина. На все вопросы Родион отвечал одной короткой фразой:
  - Платона не видел. В отпуск ездил один.
  Мухин возразил:
  - Вы вместе брали билеты на поезд!
  - Это совпадение случайное. Рядом со мной ехал в поезде мужчина, но это был не Платон.
  Родион выкручивался от всех вопросов как мог, зная одно, что Платон остался в тайге по своей воле, а тайга она огромная.
  Платон сел в поезд. Вид у него был лесной, похож он был на лесовика, запах от него шел, как от костра. Люди от него в сторону отодвигались. Улыбнулась ему проводница. Она его узнала, и сказала, что если у него сохранился прошлый билет, то пусть он посмотрит номер. Возможно, что он выиграл в железнодорожной лотерее. Так не бывает, но Платон действительно выиграл 2 миллиона рублей. В вагоне все ахнули. Пришел, как чудище болотное, и такие деньги ему с неба упали. Получил Платон деньги и улетел жить в небоскребе, после жизни с мышами на поляне, захотелось ему от них повыше забраться.
  Яна, словно не замечала отсутствие Платона. К ней в квартиру приходили люди с собакой, доказывая ей и себе, что погибший Платон, был у порога ее квартиры. Но даже собака не шла внутрь квартиры, потому, что там его следов не было!
  Детектив Мухин решил, что убийство произошло на лестничной площадке, тем паче, что двери двух квартир были расположены рядом, а супруги на момент убийства жили отдельно.
  Яну с ребенком перестали тревожить.
  Платон выехал из города, но в тайгу не поехал. Он прекрасно знал способы проверки его отъезда, поэтому честно купил билет на поезд, уезжающий в горы. А сам на попутной машине проехал остановку поезда в южном направлении, потом купил билет на проходящий поезд и уехал в город Кипарис, расположенный на берегу моря. Но до города Кипариса он доехал не сразу, а сошел на большом железнодорожном узле, сел на автобус, и на попутной машине доехал до павлиньего заповедника, купил там три пера павлина, и приехал в маленький город Абрикосовку. Платон поселился у старенькой хозяйки.
  Сентябрь вдали от шума городского и бичевания собственной совести был в его распоряжении. Он ходил по маленькому городу, купался в прохладном море. Не зверь Платон, но от ревности его сильно вело, вот и довело до берега моря. А, что ему здесь делать? Сентябрь, первая его половина, народ есть, но уже не тесно на пляже и в столовой. Сотовый телефон он выбросил, а новый и покупать не стал, разговаривать ему было элементарно не с кем. Скучно - жуть, да и денег на веселье не было, большую часть денег он отдал Яне!
  Зачем он Яне деньги отдал? Обошлась бы, а ему в Абрикосовке на что жить? Он посмотрел на наличие документов: паспорт, диплом, находились у него. А, что он может делать? Он обычный безработный инженер, на пляже такие люди, как он не нужны. Пойти моряком? Но он не плавал, и море не чувствовал, проще говоря, не понимал. Платон дошел до маяка, но маяк был огорожен забором, и рядом с ним ходили люди в военной форме. Тогда Платон решил зайти в пансионат Павлин и устроиться на работу сантехником. Он прошел к директору пансионата, который зевал от полноты чувств или от их полного отсутствия.
  - Господин директор, мне работа нужна, любая, я бывший инженер, хочется здесь пожить для поправки нервной системы и дыхательных путей, но денег нет, - начал свою вступительную речь Платон, узнавший у охранников имя директора, но, забыв его употребить.
  - Много таких безработных здесь за лето проходит, чем меня можете удивить?
  - Я могу сделать из пустого места антикварную мебель.
  - Забавно. Как это? Понимаешь, моя жена Лиана ездила в гостиницу, жила в янтарном номере, так через двадцать минут сбежала, оставив в номере жемчужные бусы. Только деньги зря заплатила за трое суток.
  - Я знаю этот комплект, сам со своей женой купил Янтарные из этой коллекции в одном маленьком домике, проездом на юг.
  - Вот оно как! Слышал я про эти янтарные часы, моя Лиана от них и сбежала. Они, что на самом деле обладают мистической силой? Они на самом деле исторические?
  - Не без этого! Мы с женой нашли в них бумажку, точнее медную пластину с датой изготовления, и еще бумажную записку. А мистикой они точно обладают.
  Мать моя раньше занималась антикварной мебелью.
  - А почему тебя она выпустила из дома без денег?
  - Жене отдал деньги, у нас маленький ребенок.
  - У нас нет детей, - вздохнул директор. - Я понял кто ты, но не понял, зачем ты мне нужен. У меня в пансионате нет антикварных номеров. Слушай, в нашей Абрикосовке есть училище, шел бы ты в него преподавателем работать. Я вижу, что ты крутишь у меня перед носом своим техническим дипломом! Сейчас как раз занятия скоро начнутся! Им специалисты нужны всегда! А мне с таким дипломом люди не нужны.
  - А, где это училище?
  - Училище, типа колледжа, находится в центре Абрикосовки. А жить тебе есть где?
  - Есть.
  - Как всегда без удобств?
  - Это уж точно, но мне другое жилье пока не осилить.
  - Устроишься, заходи, потолкуем, - сказал, улыбаясь, директор. Видимо, ему этот молодой мужчина чем-то понравился, хоть и заметил у него злой блеск, когда говорил ему "нет".
  Платона взяли преподавателем в техническое училище, или, как теперь называют технический колледж, и предложили комнату в общежитие, но он отказался. Платон не ожидал, что он так быстро устроится на работу, но стоило ему сказать:
  - Меня директор пансионата Павлин рекомендовал к вам на работу преподавателем! - как его тут же взяли на работу.
  Вскоре он получил от директора приглашение на домашний обед. Лиана постаралась все приготовить по высшему разряду, то есть максимально вкусно и красиво. Разговор об антикварной мебели Лиану и Платона так увлек, что директор, съев, все самое вкусное, покинул комнату, оставив их двоих, а сам лег и уснул.
  Лиана и Платон сидели с двух сторон мраморного стола в кожаных креслах и щипали виноград. У него возникла мысль, что такое в его жизни уже было! Да у него дома почти такой мраморный стол, и похожие кресла и мать для гостей всегда покупала виноград. Он вздрогнул и посмотрел на Лиану, перед ними сидела ухоженная блондинка, без признаков возраста.
  - Простите, Лиана, а оплата за янтарный номер уже прошла? А то бы съездили с вами. Посмотрели на все вдвоем.
  - Поздно, прошло уже несколько дней. Тоня заставит платить за каждый час.
  - Поехали, у вас есть машина, а я за экскурсионный час смогу заплатить.
  - А почему бы и нет! Я готова, поехали.
  - А далеко ехать?
  - Двадцать минут на машине.
  Лиана и Платон подъехали к гостинице. Номер был настолько дорогой, что клиенты в него не ломились. Они его сняли на час, что оказалось весьма значительно для бюджета Платона. Оба одновременно зашли в широко раскрытые двустворчатые двери, и оказались в Янтарной гостиной. Одновременно они присели на два антикварных стула. Лиана посмотрела на славянский шкаф. Она вздохнула, и посмотрела на Платона, ожидая его реакцию. Мебель стояла мирно.
  - Платон, а что если эта мебель излучает мистику только на одного человека, а в присутствии двух - она смирная?
  - Нет, Лиана, меня этот славянский шкаф уже всасывал, не думал я, что с ним встречусь еще.
  - Что, значит всасывал? Вы могли просто в нем спрятаться.
  - Правильно рассуждаешь, а у тебя цифровой фотоаппарат со вспышкой есть? Очень шкаф его обожает.
  - С собой нет, но я все могу зарисовать по памяти, а с вами не страшно!
  Только Лиана это проговорила, как заскрипела нижняя дверца шкафа и из нее выбежала мышка, белая и красивая. Со скрипом открылась единственная дверца Янтарных часов и из них выбежала белая и пушистая кошка. Кошка побежала за мышкой, они стали бегать между ножек стола, стульев и людей.
  - Лиана, а что если и прошлый раз вас эти мышка с кошкой напугали?
  - По идее их здесь не должно быть.
  Кошка и мышка исчезли среди мебели или в пространстве.
  - Нам они померещились, здесь никого нет, - сказал тихо Платон.
  В этот момент подломились ножки стола, и он плашмя упал на пол.
  Лиана нагнулась поднять стол.
  - Платон, здесь разбитая бутылка водки у ножки стола, - шепотом проговорила она.
  Он нагнулся над ножкой стола, сзади на него упали янтарные часы, вместе с деревянным корпусом. Мужчина попытался поднять часы, но потерял равновесие, прокатившись, по разлитому напитку из бутылки. Часы ровно легли на Платона.
  Лиана попыталась к нему подойти, но мимо нее быстро пробежали кошка с мышкой, и она сама упала, ударившись щекой об янтарь на корпусе часов. На секунду она потеряла сознание. Через час в комнату постучали. Женщина в белом фартуке открыла дверь, заглянула в комнату. На полу лежали: мебель, люди и опять мебель, сверху сидели кот и мышь. Она погрозила кошке пальцем, и та спрыгнула с пирамиды, под шкафами задвигались люди.
  - Что с вами, вы живы? - елейно спросила служащая гостиницы.
  - Кто жив, а кто нет, - поднялась Лиана с пола.
  Две женщины подняли янтарные и дали возможность подняться Платону.
  - Спасибо, выручили! А час веселья уже прошел?
  - Ваше время вышло, с вас причитается доплата.
  - За что? За эту мебель, которая падает?
  - А здесь разве, что-то упало? - спросила горничная.
  Лиана и Платон оглянулись вокруг себя: все стояло на своих местах. Янтарные безвинно показывали, что прошло два часа и надо доплачивать за номер. Они заплатили еще за час, и вышли на улицу.
  На следующий день Лиана пришла к Платону. Он лежал на кровати, на большой подушке.
  - Вы свободны, - строго сказал Платон Лиане, проработав неделю преподавателем, он изменил свою речь.
  - Что ж так официально? - обиделась Лиана. - Лучше идемте, погуляем.
  - Неудобно. Ученики увидят, засмеют.
  - Вы изменились за неделю!
  - А вам, чего бы хотелось? Вы живете в трехэтажном дворце, а я в этой лачуге без удобств! Однажды я уже жил в охотничьем домике, потом оказалось, что это был домик бабушки, а сейчас я живу, говорить не хочется, - он махнул рукой и отвернулся к крошечному окну.
  - Да, вам здесь плохо, но я жила на вашем месте, на вашей кровати, но нашлись люди - перевели меня в пансионат, потом во дворец Павлина.
  - Принца встретили?
  - Неважно. Не знаю. Чем я вам могу помочь? Сдать вам комнату в своем дворце?
  - Денег у меня нет на комнаты во дворцах.
  - Уезжайте домой.
  - Не могу. Я убил любовника жены, дома об этом знают. Здесь я скрываюсь от правосудия. Чтобы вопросов не задавали: кто я, что я и почему без денег.
  - Вам надо искупить свой грех!
  - Я год жил в тайге и сейчас в бегах, я уже готов пойти и сдаться. Зверем жить надоело.
  Лиана, удивленно посмотрела на Платона, а он неожиданно потерял сознание. Она подошла к нему, потрогала его лоб. Он был холодный. Признаков жизни в теле Платона не было. Пульса не было. Лиана закричал истошным голосом.
  На крик прибежала хозяйка:
  - Лиана, что случилась? Что с ним?
  - Не знаю. Он лежал, потерял сознание, умер.
  - Типун тебе на язык! Давай, сделай мужику искусственное дыхание! - и старушка вышла из домика.
  Лиана тронула руку Платона, пульс появился, она нажала двумя руками на грудную клетку, но и визуально было видно, что он оживал.
  - Я жив? - спросил Платон, поднимаясь на локтях, вглядываясь в лицо Лианы. - Что со мной было?
  - Не знаю, отключился, как лампочка и включился.
  - А я, что здесь делаю? Я тут живу? А я кто?
  - Ты - Платон, преподаватель технического колледжа.
  - Правда? Вроде я был инженером, потом менеджером. Тебя не знаю. Что это за дом?
  - Вы сказали, что убили любовника жены и потеряли сознание.
  - Я никого не убивал, я только институт окончил. Я хороший мальчик.
  - Бред, но не пойму почему? - она невольно засмеялась, сквозь стянутые от напряжения скулы. - Что будем делать?
  - Надо что-то делать? Мне трудно, я какой-то весь чужой и тяжелый.
  - Надо все забыть, иначе вы в себя не придете. Вы чем убили человека?
  - Не помню, чтобы я кого-то убивал.
  - Каким оружием вы владеете?
  - Холодным. У меня был складной нож.
  - Как же вы им убили?
  - Песок не убивают! Я бросаю нож в песок или в дерево.
  - И случайно метнули в человека?
  - Нет! Я в человека не бросал нож.
  - А, что бросили?
  - Снежки.
  Лиана поняла, что его мозг прячет ненужные знания глубоко и надежно, и он пытается взять, таким образом, свои слова назад.
  - Здесь снег бывает в феврале, - задумчиво произнесла Лиана.
  - Сейчас февраль?
  - Нет, сентябрь. Снега нет! - воскликнула Лиана, и вышла из комнаты.
  В спину ей полетел нож, но он вонзился в косяк. Она посмотрела на вибрирующий в косяке нож и выбежала за калитку маленькой усадьбы. Объяснять ей больше ничего не надо было. Она все поняла, но страха не было. Лиана быстро села в свою машину, резко нажав на газ, она уехала. Платон вынул нож из косяка, сложил его, и засунул в карман. Потом он взял деньги, паспорт, вышел во двор, улыбнулся хозяйке, и вышел за калитку. Теперь он точно решил поехать в тайгу, к бабушке. Он сел на попутную, большую машину, но поехал не в тайгу, а домой, заставив изменить маршрут шофера газели.
  У его дома стояла Яна, смотрела на дядю Сидора, а сын играл в песочнице. Платон из машины выходить не стал, он вспомнил о даче.
  Платон ехал на дачу без единой мысли, он даже не знал, как открыть ее ворота, поэтому попросил таксиста поставить машину рядом с забором, и с крыши перемахнул через забор. Дача была пуста. Он здесь и остался. Платон медленно обходил дачу. В помещении охранника он обнаружил вязанку ключей, которую бросила Полина. Ему оставалось найти двери к этим ключам. Больше всего его интересовала столовая, и ее запасы. Поскольку народ сбежал с дачи внезапно, то продукты в наличии имелись.
  Платон открывал все двери, открыл музей. Он не ожидал увидеть дощечки, привезенные им самим из тайги. Но они замечательно украшали мебельный гарнитур, и так слились с основной массой дерева, что переход был практически не заметен.
  Ему вообще понравилось сидеть в музее, к которому он приложил свои руки, ничего мистического он здесь не наблюдал. Одно плохо, поговорить было не с кем, и еще ему очень надоело скрываться. Он нашел способ, как открывать ворота дачи. Он включил телевизор и долго не открывал глаз от экрана, где показывали, как делают пластические операции. Он нашел деньги на пластическую операцию! Осталось продать мебель из музея, и на эти деньги изменить свою внешность! Он не стал много думать по этому поводу, а позвонил прямо в медицинский центр и предложил оплату антикварной мебелью. Там посмеялись, но нашелся хирург, который согласился сделать операцию за необычную плату, и даже сам приехал на дачу за мебелью и пациентом.
  
  ГЛАВА 20.
  
  Платон закрыл все двери, а ключи взял с собой, на всякий случай. В больнице он познакомился с отцветающим хоккеистом, которого качественно ударили клюшкой по лицу, когда он не надел маску на тренировке, в результате был вынужден делать пластическую операцию. Этот же хоккеист был готов приобрести гарнитур мебели с мистическим уклоном. Платон ему все уши прожужжал о новом комплекте мебели, который пока находится в работе.
  Покупателя он нашел, и после выписки, с новой внешностью попросил хоккеиста замолвить за него слово, в результате он получил новый паспорт. По его версии, его избили, ограбили, но он клялся и божился, что назвал свои личные данные при получении нового документа.
  Итак, он стал другим человеком, голос у него еще в тайге изменился, а теперь он был неузнаваем, даже для себя. Что делать дальше Платон не придумал, и поэтому вернулся на дачу. Дня три он отдыхал, на четвертый день он услышал, что к даче подъехала машина.
  В открытые ворота зашли Яна и дядя Сидор.
  Платон наблюдал за ними сквозь шторы из комнаты последнего этажа, сожалея, что не уехал с дачи раньше. Дядя Сидор решил продать очередной, музейный гарнитур, у него появилась мысль по обновлению фирмы. Он открыл дверь в музей, а там - пусто, хотя ему привиделось виденье: Самсон сидит на своих подогнутых ногах посередине пустой комнаты. Во второе мгновение он увидел, пустую комнату, две другие комнаты тоже были пусты. Остались висеть вишневые шторы.
  - Яна, ты, что-нибудь понимаешь? Куда могла исчезнуть вся мебель?
  - Ты меня спрашиваешь? Мне откуда знать, спроси у Виктора Николаевича, - ответила она, вспоминая о том, что тут было раньше.
  - Виктор Николаевич говорил, что, когда он уезжал с дачи, мистическая мебель была на месте, а Инна и Полина из-за нее теряли сознание, а дачу они оставили закрытой.
  Для дяди Сидора остался открытым вопрос: куда делась мебель? Она так дорого стоила! Он стал бегать по этажам, в надежде увидеть сбежавшую мебель, чем сильно напугал Платона, однако ему повезло - они не встретились. Дядя Сидор весь потный от пробежки, понял одно, что искать нечего, а мебель элементарно украли. Он позвонил в антикварный магазин, ему ответили, что директор в командировке, а они ничего о мебельных гарнитурах не знают, у них в магазине стоят в продаже отдельные предметы антикварной мебели начала прошлого столетия. Яна и дядя Сидор покинули дачу.
  Платон подумал, что с дачи надо уезжать, да так, чтобы собака след не взяла. Он взял перец и насыпал его везде, где мог. Все запасы перца распылил по земле. Последнее время он стал часто вспоминать Яну, запала она ему в душу, зря так глупо расстались, он хотел к ней вернуться в новом облике. Он позвонил домой, но Инессы Евгеньевны дома не оказалось, он позвонил ей на работу, ему ответили, что она уехала по делам.
  Что делать? Он поехал на квартиру матери, в ее новую квартиру. Он всегда знал, где у нее есть деньги, сейфы или их подобие. Ключ от квартиры у него был. На новом месте его никто не знал, и сам из себя он был весь новый, так что он спокойно вошел в квартиру Инессы Евгеньевны. Осталось найти деньги, но денег у нее не было! Он все обыскал, вспоминал все ее привычки - пусто. Тогда он подумал, а вдруг она свою машину дома оставила? Он взял ключи от ракушки, машина стояла на месте.
  Доверенность на машину матери у него была, но он водил из рук вон плохо, поэтому чаще перемещался на чужом и общественном транспорте. Выхода не было, пришлось брать документы и пищу на кухне. Выехал он на машине из ракушки, да сразу же врезался в столб. Вылез из машины, благо было раннее утро, и явных свидетелей его неудачи не нашлось. Платон вернулся в квартиру матери и лег спать.
  Утром Платон позвонил другу Родиону, тот и голос-то его не узнал. Тогда Платон решил проверить свою внешность на друге, а если он узнает, то хотя бы не предаст. Он сказал Родиону, что хочет поговорить о производстве антикварной мебели, себя назвал представителем крупной фирмы. Они встретились.
  Родион друга не узнал. И Платон решил все так, и оставить, не называя себя нового. Внешний вид прошел проверку на легальность, оставалось еще раз поискать деньги. Платон нашел деньги в квартире матери, да и те лежали в квитанциях на оплату коммунальных услуг двух квартир. Вот эти деньги он и взял с собой.
  В купе поезда Платон оказался вместе с Эллой. Он знал, что она жена Виктора Николаевича. Этот самый Виктор Николаевич обвинил ее в краже мебели с дачи, она рассердилась, собрала вещи и поехала к матери. Платона она вообще не узнала. Они сидели и играли в карты.
  Возраст у них был почти одинаковый, она назвала свое имя:
  - Элла.
  - Платон, - назвал себя Платон своим именем.
  От Эллы он услышал все виды ругательства в адрес братьев, и если бы она знала, кто такой он на самом деле, то он стал бы ее другом. Они волею судьбы стали единомышленниками! Платон решил прилипнуть к женщине, как ракушка, ведь ехать ему на самом деле было некуда.
  Итак, двое оказались вдвоем в замкнутом пространстве, оба обозленные на свои вторые половины, оба разведенные, оба свободные. У нее была плоская бутылка коньяка, а в сумке лежали продукты: курица, яйца, колбаса, помидоры, огурцы, хлеб. Все было просто замечательно, любовь под коньяк пошла, как по маслу. Они так сроднились, что Элла пригласила Платона к себе в родительский дом, но для этого им надо было выйти на пару остановок раньше, с чем он решительно согласился, мол, какая разница, где отдыхать, коль он едет на юг дикарем, да еще осенью! Внешность у него после пластической операция стала актерская, он был такой писаный красавец, что Элла ради него была на все согласна, особенно на любовь.
  Летали желтые листья, когда Яна заметила необыкновенно красивого мужчину, его черты лица были столь утонченные, что казались неправдоподобными. Волосы были безукоризненно уложены в прическу, и казались великолепным париком. Он периодически стал попадаться на ее пути. Как-то мужчина подошел к Яне и заговорил, тембр его голоса показался знакомым, но небольшой хрип в его басе, был абсолютно неизвестен. В нем было нечто родное, и в то же время он был чужой. Ребенок улыбался ему радостно и открыто, однажды он выдавил из себя "папа", мужчина вздрогнул, но в ответ улыбнулся. Где он жил, что делал, Яна не знала, просто он периодически появлялся рядом с ней и ее сыном.
  Яна не выдержала первая и спросила:
  - Простите, как вас зовут? Мы так часто встречаемся, и так мало общаемся!
  - Вы меня заметили?
  - Разве вас можно не заметить? Сын уже папой вас назвал, а я имени вашего не знаю!
  - А как ваше имя, прекрасная молодая, мама?
  - Яна.
  - Яна? А сына как зовут?
  - Женя.
  - Понятно, сегодня мы много наговорили. Пока! - и он ушел быстрым, знакомым шагом.
  Яна посмотрела ему вслед и подумала, что если бы не видела его лица, то решила бы, что это идет сам Платон. Он шел и думал, что как все глупо у них получается! Родная жена смотрит ему в лицо и чуть не спрашивает, как его зовут. От Эллы он быстро уехал, ничего у них дальше поезда не пошло.
  Ему очень надоело вынужденное раздвоение личности, он и к матери не заезжал, жил в вечном страхе на даче. Вот, набрался храбрости, стал к жене подходить. До чего она красивая! А ему что дальше делать? Он не знал, знал одно, что пора работать.
  Диплом Платона остался в техническом колледже Абрикосовки. Куда идти? Он так задумался, что на дачной дороге налетел на медленно движущуюся машину.
  Из автомобиля выскочила яркая женщина:
  - Я вас не ударила? Господи, как вы красивы! Мужчина, я вас возьму к себе на работу!
  - А я разве просил?
  - Да вы пешком идете при такой божественной внешности! Пойдете работать в ночной клуб? Вы просто созданы для музыкального клуба. Произнесите пару строк.
  Он проговорил известное стихотворение.
  - Отлично, могу хоть сейчас отвезти вас на место работы! Кстати, меня зовут Эльвира. Вам придется мышцы подкачать, а так у вас с внешностью все хорошо. Вы здесь рядом живете? Впрочем, вас довезут. Садитесь в автомобиль.
  Платон сел в автомобиль яркой женщины с мыслью, что не зря он сделал себе новое лицо, и решил к Яне на глаза часто не показываться, раз намечается у него новая жизнь, а жена вполне его может узнать, с ней до любви не дойдешь...
  Яна забросила дела, а тут совсем села дома и смотрела пустыми глазами в окно... Женьку у Инессы Евгеньевны она забрала, сын снова жил с ней, а она думала, как бы свекровь вернуть к жизни, ведь она хороший специалист по мебельному антикварному профилю!
  Сын подошел и сказал:
  - Ем!
  - Ем - пир! Ампир! - воскликнула Яна. - Женька, спасибо тебе, мы выручим твою бабушку, она еще поработает.
  Ампир, так ампир, что для него надо? Качественное дерево, великолепная обработка внешних поверхностей, вычурные головы птиц! Но, где все это великолепие взять?
  Бора Борисовича кто-то сглазил, он уже год был нетрезвый.
  У Родиона подросли детишки.
  Инесса Евгеньевна проплакала все свои глаза.
  На кого опереться? Родион Селедкин занимался извозом на своей машине. Где былые кадры? Антикварный магазин был закрыт на учет длительный период.
  Яна взяла ключ от магазина и вместе с Женькой стала обходить все помещения. В одной кладовке они натолкнулись на ящик, в котором лежали деревянные головы птиц! Это было то, что надо! Она прикинула столовый гарнитур, кресла - все отлично получалось. Нужна была карельская береза! Яна вызвала Родиона, он согласился привести эту самую карельскую березу.
  Бора Борисовича Яна отвезла в больницу, через полтора месяца он стал не совсем прежним, но полностью трезвым.
  И у Яны появилось странное чувство, что Бор Борисович сбросил с крыши еще живого Самсона! Ведь два милиционера от ударов Платона ножами в спину не умерли, а остались жить! Бор Борисович тогда очень быстро подошел и утащил Самсона на крышу, а Яна трусиха и на крышу не лазила, так потопталась у люка на крышу, да домой пошла. А, что если именно из-за этого Бор Борисович впал в затяжную выпивку, это ведь он свою совесть алкоголем глушил! Так кто в этой истории виновен?
  Бор Борисович, знал, что Инна находится на даче. Его неудержимо потянуло к дому Яны. У соседнего подъезда в доме Яны разгружали из машины новую мебель, а на скамейке с ручкой детской коляски в руках сидела Инесса Евгеньевна. Он сел рядом с ней.
  - Привет, Инесса Евгеньевна, кто это у вас мебель новую привез?
  - Думаю, что вы. Вы отвезли антиквариат на дачу, а сами купил новую мебель.
  - Думаете, что антикварная мебель со зверями на даче Виктора Николаевича?
  - А, что в этом удивительного?
  - Ничего удивительного, мебель я сам делал, она без мистики, но в нее вделали пластины с вырезанными зверями. Эти деревянные пластины из тайги привез твой Платон, сделаны они мастерски, но в них есть нечто нетривиальное, присущее старой антикварной мебели, в них есть мистический дух, я сам на себе испытал, когда смотрел этот законченный комплект. Мужик я крепкий, но мне здорово повело голову! Я теперь боюсь за своих женщин, мне тревожно стало. Инесса, смотри на мебель, а я поехал на дачу. Тьфу, пока дождусь рейсового автобуса! Машина в ремонте. Слушай, отвези меня на своей машине на дачу Виктора Николаевича!
  - Бор Борисович, ты в лице изменился! Конечно, я отвезу тебя, держи коляску, сознание сам не потеряй, сейчас схожу за ключами и подъеду на автомобиле.
  Виктор услышал гудки машины у ворот дачи, но никто ворота не открывал. Он сам встал, посмотрел на спящую девочку, и пошел к пульту управления у входа в здание. Он увидел лицо Инессы Евгеньевны и Бора Борисовича в сером экране, открыл ворота. Они проехали на территорию дачи.
  Он вышел к ним навстречу:
  - Чем, я обязан вашему приезду?
  - Виктор Николаевич, Бор Борисович о своих женщинах беспокоится! - ответила Инесса Евгеньевна.
  - И правильно, Инна потеряла сознание в музее и спит, а Полина где-то затихла, даже вам ворота не открыла.
  - Где они? - хрипло спросил Бор Борисович.
  - Идемте со мной, - ответил Виктор Николаевич и повел гостя за собой.
  Инна спала на диване в холле. Собачка открыла глаза, приглушенно гавкнула и вновь легла рядом с девочкой.
  - А Полина где?
  - Она взяла у дочери ключи от музея, и больше, я ее не видел.
  - Пошли в музей.
  В дверях музея лежала Полина.
  Бор Борисович поднял ее на руки, как пушинку, и резко закрыл дверь в музей:
  - Виктор, не ходи туда, не знаю почему, но дверь эту не открывайте!
  - А вдруг там кто есть?
  - Думаю, нет. Вас много было на даче людей? Трое? Я всех видел. Инесса Евгеньевна стоит внизу у фонтана с ребенком, больше здесь быть никого не должно. Ладно, куда Полину нести?
  - Неси в холл к Инне, там два дивана стоят, там флюиды хорошие.
  - Флюиды - это важно.
  Бор Борисович положил Полину на второй диван, посмотрел на ее лицо. Лицо Полины выражало остановившийся ужас, но она дышала, а вот лицо замерло в маске страха.
  - Бор Борисович, что ж ты такую страшную мебель делаешь? - спросил в сердцах Виктор Николаевич.
  - Виктор, я делаю нормальную мебель, без фокусов, но моей мебели делают прививки антиквариатом, и результат выходит за рамки моего понимания.
  - Может, нам закрыть дачу, да по домам разъехаться? Сентябрь скоро.
  - Это хороший вариант, - ответил Бор Борисович. - Но Полине и Инне надо проснуться, и рассказать нам, что с ними в музее произошло.
  - А если им вспоминать не захочется? Давай Инессу Евгеньевну с ними оставим, а сами в музей пойдем, посмотрим, что там, - предложил Виктор Николаевич.
  - Ты лучше ответь, у тебя на даче приведения есть? - спросил Бор Борисович.
  - Мы об этом недавно говорили с тобой и пришли к выводу, что душа Самсона вполне может быть приведением музея.
  - Так, зачем мы туда пойдем? Пусть там Самсон и обитает, он сам себе музей строил.
  - Бор Борисович, мы продали янтарный комплект, а в музее стоит комплект со зверями.
  - Вон оно что! Я об этом что-то знаю, но целиком мысль в голове не держал, этот ваш музейный обмен, мог душе Самсона не понравиться! Самсона убил Платон, этих зверей привез Платон!
  - Ты говоришь, что Платон убил Самсона? А ты говорил, что Самсон самоубийца, что он сам спрыгнул с крыши. Я помню, что ты говорил, что он был лунатиком.
  - Сорвалось с языка, я не знал, что ты этого не знал!
  - Бор Борисович, а ты откуда это узнал?
  - Честно? Да я сам скинул Самсона с крыши, но он уже был мертвый, - сказал Бор Борисович и протянул. - Кто меня за язык тянет это говорить?
  - С кем я рядом сижу?! - завопил Виктор Николаевич.
  - С кем? С мужем своей любовницы! Чем ты не доволен? У меня выхода не было. Пришлось выручить Яну, к ней ворвался в квартиру Самсон, а ее муж Платон и запустил нож от ревности в его спину. Все мы тут одни миром мазаны.
  - Да, лучше не копать, - протянул Виктор Николаевич другим тоном.
  - Так и я о том же! В этом музее дух Самсона бродит. Перебродит - станет тише, зайдем в музей, но не сегодня.
  - Нет, дамы проснутся - поедем домой!
  - Я схожу за нашатырным спиртом, должен он быть в аптечке в машине, да все и уедем отсюда.
  Вскоре все покинули дачу. Инна свою собачку себе забрала, домой.
  Жена Виктора Николаевича, Элла, не могла долго страдать от собственного благородства, она предложила мужу развестись на самом деле в свете последних событий. Сказано - сделано. Труднее всего, как, оказалось, заполнить бланк квитанции в сбербанке, надо написать тьму цифр, и все из-за пару сотен. Брали бы триста рублей наличными, тогда людей бы больше разводилось.
  Элла заполнила бланк быстрее, еще и за квартиру успела заплатить, потом ушла ждать Виктора в УЗАГС, там успела съесть шоколад, поскучать, и только тогда появился супруг со своей квитанцией. Им дали один бланк на двоих, они заполнили каждый свою колонку по вертикали, и все. ВСЕ! Домой они шли врозь, каждый со своей скоростью передвижения.
  У них на двоих было две квартиры, каждый ушел в свою квартиру. Раньше они одну сдавали. Избалованный Виктор Николаевич, привыкший к хорошему женскому уходу, сразу почувствовал провал в своей жизни, и подумал, что чужая любовь дается трудно. Трудно быть настоящим мужчиной! Получилось, что он стал вторым спутником Полины после Бора Борисовича. Теперь она живет одна с Инной, а мужчины живут поодаль от нее. Затосковал Виктор Николаевич от собственного благородства, да и Полина отказала ему в дальнейшем совместном существовании. Вот оно как все сложилось, знал бы, так на ту дачу и не ездил бы вовсе.
  Неожиданно Виктор Николаевич стал владельцем дачи с янтарной мебелью. Естественно он тут же подвергся допросу детектива Мухина, но у него было алиби. Он с сердечным приступом лежал в больнице, и в ночь убийства больничной палаты не покидал.
  Мухин спросил:
  - Виктор Николаевич, а вы не знаете случайно крупного мужчину, из числа общих знакомых с Яной.
  Виктор Николаевич ответил:
  - Яну мало знаю, но знаю крупного мужчину Бора Борисовича, мужа Полины, которая летом работала на даче Самсона.
  Мухин встретился с Бором Борисовичем. Внешний вид его вызывал уважение, и настораживал одновременно. Рост под 190 сантиметров, крупного телосложения, почти бритый затылок. Такой мог сделать, что угодно. Мухин предложил ему метнуть нож. Метанье ножа у Бора Борисовича не получилось, не умел он метать ножи. Нож вообще не вязался с ним. Решил детектив Мухин подождать возвращения Платона, поскольку других мужчин в окружении Яны он не обнаружил, тем более что билет он покупал в ночь убийства. Мухин сообщил на конечный пункт прибытия Платона, о необходимости его задержания. Но сведения с места его нахождения согласно железнодорожному билету не поступали.
  
  ГЛАВА 21.
  
  Солнце светило в окна. Небо без облаков казалось бескрайним, как затянувшееся одиночество. Яна иногда вспоминала Самсона и жалела его и себя, а заодно и Платона, и сына. Ребенок подрос, она хотела уже выходить на работу, а перед этим лучше всего - привести себя в боевую готовность. Яна решила пойти и позагорать на пляже, благо он рядом. Надела она купальник, легкий халат, сланцы; посадила сына в летнюю коляску и пошла с ним на пляж, по своей обычной прогулочной дороге. Навстречу Яне шел сам Платон! Она решила, что он ей померещился, и попыталась пройти мимо него, но он остановился, перекрывая ей дорогу.
  - Здравствуй, Яна!
  - Привет, пропавший! Откуда и куда?
  - Дай на сына посмотреть.
  - Смотри. Тебя ищут или выпустили?
  - Зачем вопросы? Я здесь. Вот, деньги возьми, честные можно сказать. Я помог сделать новый гарнитур с антикварным уклоном, теперь могу тебе отдать деньги на жизнь.
  - А я возьму.
  - И бери, а я ушел, - и Платон резко развернувшись, исчез в боковой аллее.
  Идти на пляж с большой суммой денег Яне расхотелось, и она повернула домой, чтобы положить деньги куда подальше.
  На скамейке у подъезда сидел детектив Мухин.
  - Яна, слухи ходят, что твой муж вернулся. Как его найти? Сюда он не приходил.
  - Я его с прошлого года не видела.
  - А у нас другие сведения. Есть сообщения, что его видели в городе. Еще объявился родной дядя Самсона - некий дядя Сидор, он пытается найти убийцу. А похожи они!
  - Я ничем вам не могу помочь.
  - Зря. Я надеялся на вас. Про дядю Сидора не хотите узнать? Сидор Николаевич жил за рубежом много лет, а тут приехал, вернулся и копает. Нам дали месяц срока на поиск убийцы, а я и так знаю, что убил Самсона - Платон, а Бор Борисович его сбросил с крыши для инсценировки убийства. А мне нужна новая машина.
  - В огороде бузина, а деньгами возьмете за свободу Платона? А заезжему дяде Сидору скажите, что было самоубийство чистой воды, ведь кроме вас да меня никто всю картину убийства не знает. Вы сами догадались, а я видела. Если честно, то Платона я впервые за последний год увидела десять минут назад, он мне деньги дал на ребенка. Могу деньги вам отдать.
  - Раскололась. Где Платон сейчас живет?
  - Он мне ни слова не сказал о себе, дал деньги и исчез в зарослях.
  - Деньги у ребенка отбирать не буду, тебе тяжело пришлось, я это знаю. Красивая ты баба, я вот о чем подумал, если дядя Сидор тебя увидит, то твой Платон его из ревности пришьет!
  - Если честно, то Инесса Евгеньевна мне говорила, что Платон жил год в тайге у знахарки, и теперь он не умеет метать нож, она у него нож забрала.
  - Значит, знахарка лесная с него порчу сняла? Коряво. А если по-хорошему, то Платона и Бора Борисовича надо сдать, но улик нет и нож у знахарки, так и сказать дяде Сидору? Так тогда еще что-нибудь произойдет, а мне кого-нибудь надо выдать ему, а выдам я тебя, Яна.
  - Это еще как?
  - Скажу дяде Сидору, что Самсон из-за любви к тебе упал с крыши, что у него крыша поехала, и он не справился с любовью. А ты хочешь, чтобы на мне это дело вечность висело? - закурил сигарету Мухин, глядя пристально на Яну.
  - А про нож вы как узнали?
  - Это все ерунда, человека нет - проблема есть, а надо подвести черту под этим делом. Так я тебя познакомлю с дядей иностранцем?
  - От Платона отстанете? Знакомьте, если это вам поможет.
  - Да, но ты должна выглядеть так, чтобы иностранный дядя смог бы поверить, что из-за тебя у мужиков крыша едет.
  - Кто бы с ребенком посидел, а я бы занялась своей внешностью.
  - Найми няню, не мне тебя учить. Значит так, через неделю к тебе придет дядя Сидор, произведи на него впечатление.
  Яна рьяно взялась за свою внешность. Няня сидела с ребенком, а она усиленно приводила себя в порядок.
  Через неделю детектив Мухин привел заморского дядю Сидора:
  - Господин Сидор, вот это и есть Яна, в которую был влюблен ваш Самсон, больше мне добавить нечего, - сказал Мухин, пропуская в квартиру Яны некоего господина, а сам быстро закрыл за собой дверь.
  - Здравствуйте, Яна! Так это из-за вас Самсон покончил с жизнью? Да, вы действительно красивы! Но жизнь - дороже. Что ж вы его довели до такой степени?
  - Знаете, трудно мне все это вспоминать, но Самсон меня по-своему любил.
  - Да я и сам готов в вас влюбиться, от вас идут флюиды любви и совершенства!
  - А, что мешает?
  - Не хочется с крыши падать.
  - Не лазьте на крышу и не сорветесь!
  - Яна, вы сказали хорошую мысль! Самсон просто сорвался с крыши! Наверно сидел на вашей крыше и смотрел на луну, да и сорвался! Он еще в детстве был лунатиком, на луну реагировал! Тьфу. Гора с плеч! - воскликнул дядя Сидор, вставая с кресла, и медленно проходя к выходу.
  Яна закрыла за ним дверь и плюхнулась в кресло.
  Вскоре появился детектив Мухин.
  - Яна, спасибо! Дядя Сидор закрыл дело о гибели Самсона, сказав, что он был лунатиком с детства. Я не ожидал от вас такого ума! Самому в вас влюбиться? Нет, лучше не буду. Все, прощайте!
  Бор Борисович после разговора о русском модерне с Инессой Евгеньевной, сделал столовую мебель, а с резчиками по дереву у него ничего не получилось. Комплект мебели был, а антикварного вида у него не было. И пошел он к Инессе Евгеньевне в жилетку поплакать. А она засмеялась! Он только рот открыл от удивления.
  - Милый ты Бор Борисович, есть мистическая отделка для твоего комплекта! Да еще какая! Но нужно найти Селедкина старшего, чтобы он все это вместе состыковал по старым рецептам.
  - Так умер Селедкин старший, и нет теперь мастера, который мог бы под старину мебель реставрировать.
  - Я не знала. Что предлагаешь?
  - Не знаю, а Селедкин младший знает? Он видел, вероятно, как его отец работал. Селедкин старший реставрировал без зрителей, никого не впускал в мастерскую.
  - Это я хорошо знаю. Младший Селедкин уволился, но его можно найти. Вези свой комплект в магазин, в реставрационную мастерскую, а я привезу для него украшения и Родиона.
  Родион откликнулся на звонок мобильного телефона, и сам приехал в магазин. Он сказал, что знает, как отец делал мебель под старину, но сам никогда этого не делал, хотя помнит все материалы, которые отец при этом использовал.
  Бор Борисович привез столовый мебельный гарнитур, а, увидев дощечки, с качественно вырезанными животными, как ребенок захлопал в ладоши.
  - Отлично, то, что надо! Какое мастерство и все выдержанно в одном стиле, в одном размере!
  Родион при виде дощечек выдохнул:
  - Откуда такая прелесть? Все животные выпуклые, как живые, да так ровно сделаны!
  - Родион, твое дело объединить дощечки с гарнитуром, надо создать новую антикварную коллекцию русского модерна конца девятнадцатого века.
  - Без проблем! Это настоящая натура!
  Откуда люди узнают о новинках? Неизвестно, но покупатель вскоре объявился, на весь столовый гарнитур, хотя для начала ему показали стул с отделкой из двух дощечек, с изображением животных на спинке стула. Стул смотрелся единым целым, трудно было догадаться о том, как он был сделан. Единственно, что просил покупатель, оставить в секрете свое имя.
  Виктор Николаевич, дядя погибшего любовника Яны, на правах хозяина с удовольствием обходил дачу. Ему нравилось жить без посторонних людей. Он с удовольствием открывал комнату с янтарной мебелью, долго смотрел на нее, представляя себя графом. В качестве помощницы по дому, он вернул Полину и уволил повара с охранником.
  Инна, дочь Полины, перешла жить к отцу Бору Борисовичу. С ним она не ссорилась, ощущая себя хозяйкой. Отец сильно ее не доставал воспитанием. Девочка научилась готовить, и все шло своим чередом.
  В антикварном магазине наступило затишье. Реализация залежалых товаров шла плохо, и без суеты рекламы дела не шли. Родион покинул не процветающее место работы. Яна жила в полусне. У нее возникло ощущение вязкого болота. Иногда ей хотелось поехать в тайгу. Посмотрев на парк, она поймала себя на мысли, что это ей не под силу.
  Так прошел год...
  Уныло смотрела в окно Инесса Евгеньевна, мать Платона. Она думала о нем. Люди, после его исчезновения, ее обходили стороной. Такое наказание для нее было естественным. Она смотрела не бело-серые кучевые облака в небе, на зеленую беспробудную листву и ощущала тревожную пустоту в душе. Состояние беспокойства постепенно нарастало. Она потянулась к коробке с шоколадными конфетами. И в этот момент прозвенел звонок в дверь. Она ее открыла и отпрянула.
  В квартиру стремительной, но знакомой походкой вошел незнакомый человек.
  Она всмотрелась в его лицо, узнавая, и боясь ошибиться: перед ней стоял ее Платон! Но какой?! Его лицо покрывала кучерявая ровная бородка. Его волосы были подстрижены немногим длиннее бороды. Он выглядел красавцем!
  - Платон, это ты? - спросила дрогнувшим голосом Инесса Евгеньевна.
  - Я, мать! Я! - басовито ответил сын.
  - Что с твоим голосом? Ты стал басить?
  - От ветра, от морозов мой голос немного треснул. Много пришлось покричать...
  - А борода? - тихо проговорила мать, начинающая верить в счастье.
  - Что борода! Посмотри, что я принес! - и он нагнулся над сумкой, потом махнул рукой и поставил ее на стол перед матерью, медленно открывая молнию на сумке.
  Инесса Евгеньевна поднялась с кресла, заглянув в сумку, потянулась рукой за дощечкой.
  - Сын, что это? - ее голос дрожал, рука подергивалась от волнения, вынимая из сумки бесценный деревянный предмет.
  - Садись, мать, в свое кресло. Послушай меня внимательно, разглядывая лесное произведение искусства. Я жил в тайге. Один жил. Нашел я избушку без курьих ножек: крыша, окно, дверь, железная печурка. Три месяца я не видел ни одного человека. Я так исхудал, что стал молиться о спасении. Я съел все дары леса, что росли поблизости. Животных и птиц я не убивал. Я стал обросшим, страшным, немытым. Однажды мне стало невмоготу. Я готов был наложить на себя руки. Зрение стало исчезать. Я впал в полудрему. Очнулся я оттого, что на меня смотрела баба Яга, чью избушку я занял.
  И говорит баба Яга скрипучим голосом:
  - Здравствуй, касатик! Совсем издыхаешь, родимый? Порченный ты человек, а вылечить тебя можно. Зло прошло через твою жизнь. Сильно виноват ты, да не совсем. Вылечу я тебя. Знахарка я. А ты, что подумал? Травы у меня в этом домике хранятся. Ты их и не трогал, и то молодец. Да я новых трав еще насобирала. А сейчас я сделаю для тебя отвар. Ты отвар выпьешь, и человеком станешь. Тебя мои травы одурманили, ты и стал спать, и славно. Тебе надо было выспаться.
  Поставила бабуля меня на ноги, да и повела с собой по деревне. А в той деревне все дома стоят с заколоченными окнами, одна бабка эта там живет. Откормила она меня картошкой, луком и огурцами. Еда у нее еще та, что сама выращивала, то и ела. Я встал на ноги, стал по деревне ходить, дома смотреть. Жильцов давно в них нет.
  В одном доме я нашел эти дощечки, и бабуле показал. Она всплакнула, вытерла слезы краем платка, который с головы никогда не снимала. Сказала, что жил у них один человек с золотыми руками, ходить много не мог, а все сидел, да мастерил. А любил он на небольших дощечках животных вырезать, да так ловко, что все животные, как живые! Дощечек этих я обнаружил штук пятьдесят, просто письмена какие-то!
  Прожил я у бабули еще девять месяцев. Она меня не отпускала, лечила и поила травами. А однажды подходит и говорит, что я здоров и могу уехать домой. Я ей ответил, что меня ищут, я зло большое совершил. А она сказала, что все будет нормально, если я ей свой нож оставлю, и никогда в руки его больше не возьму. Дает она мне мой складной нож, и просит, чтобы я его метнул. А нож выпал из моей руки! Понимаешь, мать, я не могу больше ножи метать! Не могу! Проводила баба Яга меня до станции. Поезд там две минуты стоит. А перед этим на той станции она меня к парикмахеру сводила, потом травки свои сушеные сдала скупщику. Мне она билет купила, одежду, и сумку. Я ей только нож и оставил. Да дров целую стену наколол. Да отремонтировал ее жилье.
  - Платон, а дальше, что с тобой будет?
  - А ничего. Я буду жить в твоей новой квартире, а ты уйдешь в старую квартиру. Она ближе к Яне. К ней я пока не пойду, не могу. У меня есть идея: я нарисую комплект мебели такой, чтобы дощечками этими его обклеить. Бор Борисович все сделает. Вот и модерн! Настоящий модерн!
  - Вот за это спасибо, а то я от скуки не знаю, что и делать. А, как мне ту старушку отблагодарить за твое спасение?
  - Лучше о ней забыть, мы с ней в расчете. Я у нее отработал свое спасение. Теперь я хочу у Яны поработать! У нее смотрю все люди новые, а Бор Борисович меня не продаст. У меня иного выхода нет. Баба Яга сказала, что я должен с деревом работать, а она с травой работает. Так вот.
  - Платон, да тебя сейчас никто и не узнает. К Родиону пойдешь?
  - Нет, нам лучше не встречаться.
  - А Яне о тебе сказать?
  - Не надо, мне очень хочется увидеть сына, но не сейчас. Я буду работать в твоей новой квартире, нарисую эскизы новой древней мебели, отдашь их потом Яне или Бору Борисовичу. Но обо мне не говори, на всякий случай.
  - Так и будешь в квартире сидеть?
  - Сидел я в избушке, посижу в квартире. Мне еще надо немного времени, чтобы в себя прийти.
  - А бороду сбреешь?
  - Не сейчас.
  Платон отдыхал, отмывался. Он сбрил бороду, много смотрел телевизор и совсем забыл о прорисовках. Матери он до машины донес сумку с бесценными дощечками, спрятав лицо под кепкой, натянутой чуть не до носа.
  Сидор Николаевич поехал на дачу к своему брату Виктору Николаевичу, посмотреть на дачу, оставшуюся от Самсона, предположительно убитого Платоном.
  Дело в том, что он, что стал его наследником.
  Дольше всего Сидор Николаевич рассматривал янтарную мебель, словно никогда ее не видел, а от янтарных часов он просто не мог оторвать глаз. Часы его притягивали, и их воздействие на него с каждой минутой усиливалось.
  Вдруг ему показалось, что если он задержится в этой комнате, хоть на секунду, то исчезнет в пространстве времени, уйдет в эти часы, как в неизбежность.
  Он резко вскочил со стула, на котором сидел и бросился к выходу.
  Ему показалось, что ножки стула разъехались. Но посмотреть на стул у него не хватило храбрости. Сильным движением он закрыл дверь в мистическую комнату.
  Медленно побрел Сидор Николаевич к Виктору Николаевичу.
  - Виктор, что за часы находятся в янтарной комнате?
  - Что, брат, они тебе сильно понравились? Да, еще те.
  - А это не они довели до самоубийства Платона?
  - Чем черт не шутит, я сам редко захожу в эти янтарные комнаты.
  - А зачем они тебе нужны, давай продадим?
  - А кто купит? Стоит янтарная мебель дорого, так точно с восемнадцатого века сохранились, цены им нет, за границу увести не дадут, в кармане не провезешь.
  - В кармане нельзя, но в контейнере можно.
  - Ты их еще в порошок преврати и провези в цилиндре, размером в пятьдесят грамм.
  - Не шути, Виктор, я серьезно говорю. Часы мистические, мне так страшно рядом с ними стало, что поджилки затряслись, еле ноги из комнаты унес.
  - Верю. Сам боюсь до чертиков этих часов.
  - Что делать будем с наследством Самсона? Надо ему было коллекционировать такую чертовщину мистическую!
  - Пусть стоит, там, где стоит. Не мешает.
  - А ты в гостиницу поставь, три комнаты можешь украсить этой мебелью, и цены заломить за страх!
  - Этого еще не хватало! Потом в гостиницу никто не пойдет жить.
  - Вот попали! Должен же быть выход из этой ситуации!
  К ним подошла Полина:
  - Обед готов, прошу к столу.
  - Полина, принеси нам еду в холл, лень в столовую идти, - отозвался Виктор Николаевич. - У нас с братом серьезный разговор.
  
  ГЛАВА 22.
  
  Полина посмотрела на Сидора, уловив его сходство с Виктором, пошла за едой.
  - Красивая у тебя кухарка! - воскликнул ей вслед дядя Сидор.
  - Да она мне чуть ребенка не родила, да не получилось. Сорвалось. Нет у меня наследников.
  - А я, чем не наследник?
  - Ты, Сидор - косвенный наследник.
  - Это еще посмотреть надо, чья эта дача теперь: моя или твоя?
  - Эх, прав ты, тысячу раз прав, но я к этой даче привязался, а тебе она чужая, а у тебя своя есть дача.
  - Верно, я не изверг, чтобы прогонять родного брата, но я хочу всех нас избавить от янтарных часов.
  Полина привезла сервировочный столик, и стала выставлять тарелки с едой на стол.
  - Простите меня, если, что ни так скажу. Я поняла, что вы говорите о янтарной мебели, - решила вставить свои слова Полина, - я убираю в этих комнатах, мне страшно среди этой мебели, особенно давит славянский шкаф.
  - Вот, и я о том, же! Я заметил этот шкаф, он еще страшнее этих часов, - подхватил дядя Сидор. - Ладно, уговорили, тем более что Самсон, коллекционер этой чудовищной коллекции, погиб. Я подумал, и у меня есть предложение: продать всю янтарную мебель на юг. Там конечно надо проезжать через границу, но эту границу еще можно проехать, есть у меня там старые знакомые, смогут купить эти дары истории.
  - А может мебель в настоящий музей отдать? - робко спросила Полина.
  - Молчи, женщина, - промолвил дядя Сидор. - Здесь большие деньги пропадают, а я на них себе квартиру куплю, надоело жить на даче, а брату тогда эту дачу оставлю.
  - Понял, на юге у меня есть относительные друзья и их относительные враги, хочу продать мебель Тоне, эта она меня чуть без гостиницы не оставила, а я кроме гостиниц не в чем не разбираюсь. Тоня, забыл ее отчество, владеет гостиницами, купит она эту мебель!
  - Виктор, а ты еще и женщинам можешь нравиться? Тогда продай янтарный гарнитур этой самой Тоне.
  - Вспомнил, ее мужа Сережа
  
  
  
  
  
  
  
  
   зовут.
  - Вот и память возвращается к тебе, а ты сам поедешь к ним или к себе вызовешь покупателей?
  - Надо вызвать их сюда. Вспомнил! Как я мог забыть!
  Виктор Николаевич позвонил Элле, с ней он сохранял служебные отношения, и предложил ей сообщить Тоне о коллекции янтарной мебели. Элла затребовала часть денег от продажи. Виктор согласился. Дядя Сидор, на вырученные деньги от продажи янтарной коллекции мебели, купил квартиру в доме Яны, в соседнем подъезде, тянуло его в этот дом. Вскоре он уже перевозил мебель в новую квартиру, после непродолжительного ремонта за выездом прежних хозяев.
  Яна везла коляску с сыном и увидела, как из газели выгружают антикварную мебель, что-то смутно знакомое она в ней улавливала. Платон не показывал ей дощечки, привезенные из тайги, но она хорошо знала, как выглядит мебель, изготовленная Бором Борисовичем и переделанная под антиквариат. Она заметила, что мебель без янтарных камней, зато в ней было много весьма качественной резьбы.
  Хозяин мебели, заметив ее внимание к мебели, подошел к молодой матери, и решил пояснить, что эту мебель он купил в антикварном магазине за большие деньги, но комплект весьма интересный и стоит этих денег.
  Яна с ним полностью согласилась.
  Их разговор наблюдал из-за кустов Платон, его принесло сюда чувство, прощального взгляда на свои дощечки, превращенные в приличную мебель. Он смотрел на мебель, потом заметил Яну и подошедшего к ней пожилого мужчину, он сразу угадал в нем отца Самсона. Руки у Платона зачесались в поисках складного ножа, опять к его жене приставал очередной поклонник! Ножа не было! Он остался у бабушки в тайге.
  Недолго думая, он направился в магазин в поисках нового складного ножа. Он его купил! Положил нож в карман и успокоился, потом разволновался: может ли он еще владеть этим ножом, как раньше? Пошел в лесопарк, выбрал ствол дерева, стал метать в него нож. Руки вспомнили, у него все получалось! Он легко попадал в цель. В груди у него было пусто, после возвращения из тайги, у него не было женщины, но вновь появился складной нож...
  Дядя Сидор спиной почувствовал взгляд Платона, он оглянулся, но никого не увидел. Тогда он поговорил с детективом Мухиным. Детектив проговорился про след от ножа в спине Самсона после его падения с крыши дома. Эти слова запали в голову дяди Сидору. Он верил в рок и в непонятные явления. Он решил примерить пуле защитный жилет.
  Вес конструкции всегда приводил его в ужас, но он спиной ощущал, что кто-то ведет за ним охоту. Он не верил в случайную смерть Самсона! Он решил сам расплавить свинец из аккумулятора, сделать плоскую пластину. Свою задачу он выполнил, нож застревал в пластине, весьма незначительной толщины. Из двух маек он сделал жилет со свинцовой прослойкой в области груди и спины. Одев защитную, свинцовую майку, он пошел в гости к Яне.
  И надо же было Платону в этот день вернуться в свою квартиру! Он услышал разговор у дверей Яны, а, посмотрев в глазок, заметил дядю Сидора. Когда Сидор сделал шаг в квартиру Яны, Платон мгновенно открыл свою дверь, и метнул нож в спину Сидора! Нож отскочил от спины и со звоном упал на плиту лестничной площадки.
  Яна вскрикнула.
  Дядя Сидор посмотрел на нож и на Платона:
  - Это ты убил Самсона? - глядя в глаза Платона, спросил дядя Сидор.
  - Я, - машинально ответил Платон.
  - Ты муж Яны? От ревности тебя так ведет? Понятно. Что с тобой делать?
  - Почему нож отлетел от вашей спины?
  - Не скажу. Я знал, что ты еще раз попробуешь повторить свой удар. Знаешь, я долгое время был военным, предлагаю теперь тебе уехать куда подальше и не возвращаться, либо я сдам тебя.
  - Мне некуда ехать, разве, что в тайгу, где я год прожил.
  - Езжай в тайгу! Если я тебя здесь увижу - сдам, без слов сдам.
  Платон покинул город.
  Серое облако судьбы, выплывающее из темного скопления облаков, медленно поглощало тех, кто пытался Яне навредить. Они все исчезали, уезжали, одним словом ей больше не мешали. Она сидела на личном антикварном стуле рядом с малышом, сидящем в высоком стуле для малышей, и кормила его из ложечки. Он ел, открывая живописно свой ротик, немного вымазывался, растворимой кашей, но ел.
  Жизнь продолжалась без Самсона, без Платона, они оба ушли в прошлое. Яна не жаловалась, просто некому было жаловаться, не у кого было что-либо просить. Она кормила ребенка и думала о том, где находится белое облако судьбы, которое принесет в ее дом помощника. Кто бы сомневался, что в дверь позвонят! Естественно, позвонил в дверь дядя Сидор.
  Она вытерла рот малышу, взяла его на руки и пошла, открывать дверь.
  - Привет, соседка! Гостей не ждешь?
  - Всегда жду! С ребенком играть будешь? Других развлечений у меня не предвидится.
  - А как с ним играть?
  - Ему скоро спать. Прочитайте маленькому книжку, он уснет от монотонных и умных звуков.
  - Давай, мамочка, книжку, я почитаю, если не разучился. Я на детском языке давно не читал.
  Дядя Сидор стал читать детскую книжку с непонятным привкусом, язык шевелился у него с лишними звуками, но ребенку понравилось. Он пытался проговаривать отдельные звуки, маленькие слова, и до Яны доносился дуэт двух иностранцев. Она вымыла посуду, приготовила чай для взрослых, сделала бутерброды, поставила их на полминуты в СВЧ печь. Ребенок, довольный новым чтецом, уснул. А мужчина, довольный, что справился с заданием, пришел на кухню.
  - Задание выполнил, что дальше, хозяюшка?
  - Садитесь, ешьте, пейте, - быстро проговорила Яна и сама села за кухонный стол, оставив более удобное место для гостя.
  Он взял теплый бутерброд, горячий чай с лимоном, и вдруг улыбнулся всеми своими зубами:
  - Яна, мне нравится быть с тобой! Тихо и уютно, и словно ничего больше и не надо.
  - А больше мне и предложить вам нечего! От Платона нет известий. Инесса Евгеньевна ко мне практически не приходит, один раз позвонила и все. Родственников в этом городе у меня нет.
  - А как жить будешь? Одна, с ребенком?
  - Живу и дальше проживу.
  - Нет, это все неправильно, завтра возьмем мальчику велосипед с ручкой, и пойдем гулять. Вдруг, чего надумаем? А сейчас, спасибо за чай. Я, пожалуй, пойду домой, - сказал дядя Сидор и словно белое облако растаял в тумане вечера.
  Яна еще раз убрала со стола с блуждающей улыбкой на губах, без мыслей о будущем, ей очень хотелось спать. Она уснула, спал и малыш.
  Дядя Сидор пришел домой, посмотрел на свою большую квартиру с темной, великолепной мебелью, роскошной для него одного. Он лег и стал рассматривать зверей, изображенных на всех выступах мебельного гарнитура. В какой-то момент ему показалось, что деревянные звери сбились в стадо и поскакали в его сторону, что было дальше, он не увидел - уснул.
  Прохладное утро не радовало прогулочной погодой. Темно-серые облака отпугивали мысли о прогулке. Дядя Сидор поежился, встал, посмотрел в окно, кусочек неба солнечного дня не обещал. Он прошел по квартире, к которой еще не успел привыкнуть, посмотрел на вырезанных из дерева зверей, и подумал, что напрасно он купил эту мебель.
  Звери вызывали смутные чувства в его душе, тревожили ее. Видимо, поэтому такую мебель, никогда не выпускали в промышленных вариантах, а он купил. Ему казалось, что все звери смотрят на него и просят кушать, открывают голодные рты, скалят зубы. Он тряхнул головой, чтобы сбросить эту чертовщину, но звери оставались на своих местах, они сидели на шкафах, комоде, на спинках стульев, они лепились по периметру стола. Он стал всматриваться в вырезанных из дерева зверей, под его взглядом они становились все реальнее, и даже агрессивнее.
  'Что же я такое купил? - подумал дядя Сидор. - Надо бы продать этот антиквариат чистой воды куда подальше, или вывести его на дачу, туда, где стояла янтарная мебель. Надо же было в эту мебель вложить деньги!? Сразу отдал их, а теперь и к женщине пойти не с чем, и еще местный бизнес не развернул. Вот с этого бы и начинал, а то его звери замучили'.
  Ситуация складывалась не для прогулок на пластмассовом велосипеде с ручкой для взрослых. Надо было найти человека для общения, и дядя Сидор решил поехать к Виктору Николаевичу, пока он еще жил на даче.
  Новая машина довезла его до дачи, за забором слышны были крики и женские ругательства. Он подошел к камере внешнего наблюдения, нажал на кнопки, ворота разошлись в стороны по рельсам. Он на машине въехал на территорию дачи. У фонтана стояли Полина и Инна. Мать посмотрела на выходящего из машины мужчину и спросила:
  - Дядя Сидор, завтракать будешь? Я через десять минут принесу завтрак в холл второго этажа, там любит обедать Виктор Николаевич.
  - Хорошо, - сказал он, закрывая машину маленьким пультом управления.
  Братья вновь сели за стол переговоров. Вопрос шел об антикварной мебели.
  - Виктор, мне надо избавиться от антиквариата в моем доме! Насколько это возможно без потери денег?
  - Сидор, зачем ты купил эту мебель, спрашивать у тебя бесполезно. Купил, значит хотелось. Продать дорого трудно, один комплект мебели мы на юг отправили. Тоня звонила, она говорит, что народ боится в этих дорогих апартаментах всякой чепухи, чертовщины и прочего. Первой жительницей этих дорогих комнат была некая жемчужная леди, так она заплатила за трое суток, а прожила в них минут двадцать, если не меньше. Сама Тоня ничего странного в мебели не находит. Я к чему говорю, она второй комплект не купит.
  - Круто, ничего себе! А я вчера смотрел на зверей, да чуть не свихнулся.
  - Я так скажу, эта мебель действует на художественные натуры, на тех, кто сам готов выдумать, что угодно. Нужно искать богатых людей без признаков художественности в мыслях. Понял? Ничего ты не понял. Можно мебель продать назад Яне, она возьмет без слов. Она в этом разбирается, и сама дома антиквариат не держит. Она считает, что у старой мебели есть духи.
  - Вот наговорил! Теперь домой не пойду, а останусь на даче. Правда, я пообещал Яне погулять с ней и ее ребенком.
  - Не лез бы ты к Яне. Не ровен час - Платон явится, худой, тощий и полный сюрпризов.
  - Он в меня уже метал нож, но я надел свинцовую майку, нож и отскочил, - объяснил дядя Сидор.
  - А я что говорю? Так зачем ты лезешь к его Яне? Муж у нее парень смекалистый, еще чего выдумает. Отдай мебель в магазин. И зачем ты купил квартиру в ее доме?
  - Достали, опять уеду туда, откуда приехал.
  - Я добрый, разрешаю твою мебель со зверями вернуть в музей этой дачи. Возьму бесплатно, благородно произнес Виктор Николаевич.
  - Вот, действительно добрый брат! Согласен! Вдруг миражи антиквариата требуют вернуть мебель на место?
  - Это ты хорошо подметил, а если предположить, что душа Самсона ходит по своему музею и мебель ищет, а ее нет?
  - Чего ты меня пугаешь? Получается, что я ограбил душу Самсона? Чушь, а жутко становится. Поставлю я мебель для его души, но тогда получается, что на даче будет жить приведение!
  - Куда деваться? Дача выполнена под мини замок, а в замках приведения всегда жили. Он сразу, еще при строительстве этого мини замка, думал о музее! - воскликнул Виктор Николаевич.
  - Уговорил, привезу своих зверей взамен янтарной мебели, сниму свой грех перед душой Самсона, - произнес важно дядя Сидор.
  Мебель с вырезанными из дерева зверями, неплохо вписалась в комнаты, предназначенные для янтарного гарнитура, словно бы она там всегда стояла.
  Яна подумала о том, что пора бы новую диковинку выдумать на свою голову и на голову покупателя, и вызвала Бора Борисовича. Он явился хмурый, страшный, а она ему - премию. Он расплылся в улыбке.
  - Бор Борисович, здорово у нас получилось с мебелью со зверями? Я поняла, что произошло на даче, здесь Виктор был. Новую мебель надо делать!
  - А кого пугать будем?
  - Конкретный вопрос, лучше бы спросил, что делать и из чего? Делай базовый комплект.
  - Чем украсишь?
  - Не знаю, пока не знаю. Знаю! Свободен!
  - Страшная вы женщина, хотите добыть новую рассаду для мистики?
  - Самой мне не хочется добывать, я ленивая трусиха, кого бы послать добыть то, не зная что? А я знаю кого, все, спасибо.
  Яна основательно задумалась, и подумала, что это под силу Платону и Родиону, но Платон уехал и молчит, а это значит, что у него все в порядке.
  Яна позвонила Родиону:
  - Родион, привет! Зайди за зарплатой, тебе причитается.
  Он нутром почувствовал, что Яна что-то замышляет, но пришел, взял деньги, посмотрел на директора.
  Она не заставила себя долго ждать и предложила:
  - Есть дело на юге, место уточнишь у Виктора Николаевича, твоя задача найти рассаду для мистики для нового комплекта мебели. Родион, дело серьезное, вот тебе деньги на дорогу, адрес уточнишь. Все, - и она отвернулась от него, словно его и не было.
  Он не обиделся, зашуршал новыми деньгами, и довольный жизнью улыбнулся.
  Яну обрадовал звонок знаменитого хоккеиста, он сказал, что готов купить комплект мистической мебели, она ответила, что мебель готова, как только появится мистическая рассада, останется ее высадить на мебель. Хоккеист издал победный клич.
  Удрученным оставался дядя Сидор, его дела в городе не шли, ему не везло, он не богател, а становился все беднее. Общение с Яной его не радовало, поскольку денег она ему не приносила. Он уже был готов продать дачу, хоть и обещал брату Виктору Николаевичу ее не продавать. Оставалось продать квартиру и уехать домой, где у него дела шли лучше, чем в столице.
  Инесса Евгеньевна жила одна под спудом собственной психологической бездны, которая ей подсказала, что пора бы съездить к Яне и осыпать ее и внука деньгами и подарками. Они вновь подружились и вдвоем по очереди гуляли с малышом, которого вскоре взяли в детский сад. Яна окончательно вышла на работу, заменив Инессу Евгеньевну в ретро бизнесе, и стала набирать удивительную зрелую красоту. Ее мягкие и нежные черты лица, обрамленные каскадом пышных волос, привлекали внимание людей. Но в кои-то веки у нее никого не было. Она смотрела на себя в зеркало и не находила малейшего изъяна, кроме одного: некому на нее было смотреть.
  Мужчины ходили по улице, оглядывались на Яну, но не подходили. На работе она ловила тягучие, мужские взгляды, но никто не приглашал ее на романтические свидания. Не подавал признаков жизни и Платон. А дядя Сидор уехал, ни разу не позвонив.
  Яна расцветала дивным цветком, но никто не пытался ее сорвать. Она ходила на работу, водила ребенка в детский сад. Она приводила в порядок квартиру, себя и ребенка с ощущением, что вокруг нее общественный вакуум бездны. Вероятно, она была слишком хороша! Или ее боялись из-за Платона, слухи тоже имеют ноги. Иногда Яне хотелось уехать туда, где ее никто не знает, и начать все сначала.
  
  ГЛАВА 23.
  
  После отъезда Эллы, Виктор Николаевич погрузился одиночество, которое он не выносил, поскольку любил тщательный уход за своей персоной. Полина, после того как потеряла на даче сознание, вместе с сознанием потеряла к нему интерес. Виктор Николаевич заскучал, и, не выдержав одиночества, позвонил Элле. Она женщина удивительная, прощать Виктора Николаевича всегда была готова. Приехала она быстро, да еще завела его рассказом, о том, что в поезде ехала с мужчиной удивительной красоты. Он ей ответил, что в поезде все красивые. Она вздохнула и согласилась с выводом своего почти единственного мужчины.
  В знак примирения они решили посетить дачу. Листья желтые кружились, призывая подготовить загородные дома к зиме. Не было больше музея, но дача была! Их дача! Виктор Николаевич заметил, что дачей пользуются без их согласия. Элла обошла владения, нашла полный беспорядок на кухне, и весьма свежий беспорядок. Им стало немного жутко.
  Какой-то конек горбунок пользовался их дачей! Надо было его выследить. Они спрятали автомобиль за домом, взяли из него свои вещи и пошли в холл последнего этажа. Им повезло, через час ворота разошлись по рельсам в разные стороны, во двор въехала великолепная иномарка, из нее вышли яркая, красивая женщина, и необыкновенный по своей красоте мужчина. Женщина посмотрела на главное здание дачного ансамбля, махнула головой, села в иномарку и выехала за ворота. Мужчина махнул ей рукой и пошел на кухню. Ворота закрылись.
  Хозяева вышли к гостю.
  - Здравствуйте, вы вероятно хозяева этой дачи? - спросил мужчина красивым голосом с небольшой хрипотой.
  - А вы кто? - уточнил Виктор Николаевич.
  - Живу здесь, пока никому не мешал.
  - Для бомжа вы слишком красивы и хорошо одеты.
  - Одели меня для работы.
  - Так вы еще и работаете? Тогда платите нам за аренду дачи!
  - Договорились. Сколько? Если можно заплачу не сейчас, а через пару недель.
  - Тогда с процентами.
  - Согласен.
  Виктор Николаевич назвав цену за проживание на даче. Платон согласился.
  Элла узнала своего попутчика в поезде, но промолчала.
  Супруги уехали.
  Новый комплект мебели получился великолепным. В нем была мощь, красота, витиеватость, томное свечение мистики сквозь великолепную резьбу. Само дерево давило своим качеством, красотой отделки и чем-то далеким, из прошлых веков. Цена у мебельного монстра с мистическим уклоном была соответствующая, но покупателя это не напрягало. Известный хоккеист купил совместное творчество многих людей. Все были довольны, что очередная работа подошла к логическому и финансовому концу.
  Яна дала определение мистической антикварной мебели знаменитому хоккеисту:
  - Мебель, способная вызывать вдохновение, полеты фантазии у тех, кто живет среди нее, возвышающая душу человека до невиданных высот, стимулирующая его к любви...
  Заслушаться можно. Трудно было после продажи очередного шедевра, Яна оставалось перед бездной, в которой ничего не было. Ей нужна была изюминка для создания очередного шедевра.
  И надо же было такому случиться, что известный хоккеист купил квартиру у Сидора и именно в нее привез новехонький антиквариат восемнадцатого века! Хоккеист закончил свою спортивную карьеру, разъехался с семьей и решил уединиться один в антиквариате. Антикварную мебель привезли в соседний подъезд. Яна, как идейный создатель мебельного шедевра, глаз не могла оторвать от шкафов.
  Хоккеист заметил красоту женщины, и повышенное ее внимание к его мебели, спросил:
  - Хороша мебель?
  - Лучше не бывает.
  - О, это мне один человек посоветовал ее у вас купить.
  Яна посмотрела на него с таким удивлением, что его в пору было прикрыть ресницами.
  - Почему вы так удивились?
  - Мне показалось, что я вас знаю.
  - Так я известный человек, вот на пенсию вышел.
  Яна промолчала и повезла санки в парк, думая, что этот незнакомый красавец очень похож на Платона.
  Бор Борисович после того, как Полина и Инна на даче потеряли сознания в антикварной комнате, понял одно, что он их любит! Он так за них испугался, после их возвращения с дачи, что пошел на то, на что никогда не шел: он согласился соединить квартиру Полины и свою в единое целое. Но она не согласилась, объяснив свое несогласие тем, что Инна скоро вырастет. Поговорив, они не пришли к одному решению и оставили все, как есть. Уяснив, что ничего у них в отношениях не меняется, Бор Борисович пошел к Яне, но ее он увидел в компании со знаменитым хоккеистом. Судя по всему, с ней у него не могло ничего получиться, и хоккеист занял место Платона или Самсона, кто их разберет?
  На следующий день Бор Борисович пошел в антикварный магазин, а куда еще деваться производителю нового антиквариата? Он застал Яну, с телефонной трубкой у уха, судя по всему, она громко говорила с абонентом из другого города. Похоже, это Родион вешал ей лапшу на уши.
  Яна, положив трубку, спросила:
  - Бор Борисович, а кто ажур для мебели будет делать?
  - Я не умею.
  - Учись, найди, заставь, тебя, что учить?!
  Мужчина посмотрел на властную женщину и понял, что сегодня не его день.
  Инна продолжала войну с матерью, теперь они с подругами ходили друг к другу ночевать, чем вводила мать в иступленный гнев с ревом и криками, с взаимными упреками. Полина перестала ей совсем давать деньги и покупать вещи. Кто кого. Паша, напротив, успокоился, и если была возможность, ходил в компьютерный салон. Бор Борисович, как-то проснувшись, решил купить Паше компьютер, а Инне дать деньги на сапоги и шубку. На том все временно затихли. Инна перешла на новый уровень раздражения собственной матери. Она ей ныла про купальники, искала полотенце, такое, чтобы не очень детское было, и уходила на пляж. Мать ждала дочь, ждала, та приходила не раньше девяти вечера.
  - Какой пляж в девять вечера!?
  - Чего ты на меня кричишь, еще светло! - отвечала с криком дочь, и выходила за дверь поговорить с приятелями, которые еще никак не могли разойтись по домам.
  В половине одиннадцатого она заходила домой окончательно и врубала музыку на полную мощность. Реп сквозь сон - все равно, что ночной кошмар. Мать натягивала на голову одеяло и засыпала, она всегда засыпала в это время. Под утро Полина проснулась от говора, где-то кто-то громко говорил. Она зашла в комнату дочери, та спала, телевизор кричал. Под утро любые звуки кажутся более громкими. Мать вышла на кухню. Стиральная машинка горела семью лампочками, в ней лежал мокрый комок чужого покрывала. Она вышла на балкон, там стоял чужой велосипед со спущенными колесами. Утро у дочери начиналось не раньше одиннадцати. Она просыпалась от телефонного звонка какой-нибудь очередной подружки.
  - Инна, откуда у нас на балконе велосипед? У нас, что там стоянка чужих велосипедов? - спросила Полина.
  - Нет, у моего нового парня два велосипеда, этот он мне дал.
  - У него колесо спущено!
  - Так это я по стеклам проехала, - безвинно ответила дочь. - Мама, ты мне новый купальник купи, этому купальнику второй год пошел, я себе хочу новые шторки.
  - Шторки - это, что такое?
  - Купальник на тесемках, он по ним перемещается.
  - Я сегодня сама пойду на пляж, - сказала Полина и ушла на кухню.
  - Мама, ты чего?! Я большая девочка! Еще не хватало, чтобы я с мамой на пляж ходила!
  Не жаловаться ведь Бору Борисовичу по каждой проблеме, подумала Полина и купила дочери новый купальник. Сама нашла в комоде свой старый купальник, которому было несколько лет, и примерила его. А, что делать? Бюджет не выносил двойных расходов. Дочь еще спала, когда мать ушла на пляж.
  Утро было солнечное с пронзительным небом. Полина постелила, сложенное в четыре слоя покрывало, легла по солнцу на живот, опустила голову на руки и задремала. Открыв глаза, она увидала маленького муравья, он ползал у нее перед глазами по траве, росшей на пляжном песке. Она села, усталость и раздражение ушли в землю. На пляже у маленькой реки народу с утра мало. Песок местами порос травой. Постоянные посетители пляжа были покрыты прочным загаром. Она посмотрела на свою белую кожу и встала. Ей нравилось загорать стоя, потому что земля всегда с утра прохладная, зато небо чистое. Она вспомнила свое знакомство с Бором.
  Пляжный роман длился недолго. Бор Борисович приходил на пляж по утрам, ложился на одно место, стелил темное, большое полотенце и лежал неподвижно, не гладя на женщин, не заговаривая с ними. Иногда вставал, переплывал речку туда обратно и ложился загорать дальше. Она стоя, видела его божественную фигуру, он ей безумно нравился, но подойти к такому красавцу у нее смелости не хватало, она просто созерцала великолепное тело, мускулистого мужчины. Он чувствовал ее взгляд, их глаза встретились. Она была крупной девушкой, с плоским животом и мощными ногами, да и грудь особыми размерами не отличалась, однако Бору Борисовичу она приглянулась с первого взгляда. Было в ней обаяние, внутренне спокойствие.
  Они неделю ходили на пляж, смотрели друг на друга и не разговаривали, через неделю стали здороваться, да дождь пошел, летний, солнечный. На следующий день Бор Борисович пришел с волейбольным мячом. Они поиграли в волейбол вдвоем, мяч летал между их пальцами и практически не падал, но пляж он и есть пляж. Народ к ним потянулся. Круг, желающих играть в волейбол, все увеличивался, тем самым, отдаляя друг от друга. Она пошла на свое место, легла спиной к солнцу, опустила голову на руки...
  - Полина, привет! - услышала она сквозь дрему, перед ней стоял Бор Борисович, не такой как много лет назад, но все еще интересный мужчина.
  - Здравствуй, Бор! - сказала она и поднялась.
  - Где Инна? Я ее вчера здесь видел с подругами и двумя мальчишками.
  - Спит еще, для нее время загара еще не наступило. Позже придет загорать.
  - Как у вас дела с ней? Сильно ссоритесь?
  - Все бывает, а ты как? Один сейчас живешь или с кем?
  - Полина, а тебе, не все ли равно? Тебе до меня дела нет. Ты - сама живешь. Самостоятельная.
  Она посмотрела на речку, на осоку на берегу, вздохнула, ей стало скучно. Она постоянно в присутствии Бора Борисовича ощущала беспросветную скуку, а почему объяснить не могла, ей всегда хотелось уйти от него, после того, как иногда сама к нему подходила...
  Яна сидела и думала, что делать дальше? Для комплекта мебели известному хоккеисту она использовала неприкосновенный запас мистики. Родион вернулся из командировки влюбленным котом без мистических предметов. От Платона информация не поступала. У Бора Борисовича был почти готов очередной комплект, а у нее за душой было пусто. Кстати, о душах? А, где эти души водятся? В бездне. Правильно, но туда нельзя. Мистика должна быть живой. Тогда, где могут быть предметы старины на поверхности земли? Если с юга Родион приехал пустой и влюбленный, то надо послать его на север, где людей ходит мало, где что-нибудь залежалось на чердаках старых домов.
  Родион, услышав новое задание, пришел в отчаянье, ему так нужна Раиса, а ему говорят:
  - Брысь, на север. Ищи ветра в поле трехсотлетней выдержки.
  А, что делать? Надо ехать, хоть щепу привезти, главное, чтобы натурально древнюю.
  Стал он изучать историю северных городов, да запутался, и вновь позвонил Яне:
  - Яна, помоги! Скажи, где у нас на севере города, которым более трехсот лет, чтобы от них можно было нащипать мистики?
  - И это правильный вопрос. Родион, кстати, где твой друг Платон?
  - Ты, чего? У тебя крыша поехала? Хотя, знаешь, ко мне приходил один мужик, говорил явную глупость, на лицо чужой, а по спине Платон.
  - Так и я, видела этого мужика, а потом он исчез!
  - Вот это да! Он, что медаль? С одной стороны неизвестный, а с другой - Платон!
  - Ладно, а ты знаешь, как его найти? - спросила Яна.
  - Представления не имею. Лучше найди северный город и скажи, как туда проехать, и что там искать.
  - Начни с древнего Новгорода. На городище постоянно идут раскопки, не найдешь предмет обихода, так от стены древних домов всегда можно отщипнуть лучину, не те, что снаружи, они каменные, а те, что в земле разрыты. Храмы там тоже каменные, но в них есть деревянные предметы, не первой исторической важности.
  Поехал Родион в северный, древний Новгород, то ли покорять, то ли ущемлять, это уж как получиться. Город, как город, а ворота у одного храма такие огромные, да кованные. Колокола гигантские и все на месте, еще и звонят. Но такие большие предметы оказывают мистическое влияние на огромное число людей. Вон, сколько автобусов со всего мира в город приезжает! А сколько среди них зарубежных туристов? Почти половина. И все они ходят по городу в поисках древности, визуальной или карманной.
  Попал Родион на одну экскурсию за город, он думал, что там древность есть, а там был выстроен деревянный город, стилизованный под старые дома, а бревна новехонькие, и отщипнуть нечего. Внутри домов была собрана утварь, но тоже видно, что она - новая. Горько стало Родиону, опять задание не выполнил, решил опят поискать в ближнем лесу. Пошел Родион в лес. В лесу старушку встретил, махонькую, сухонькую, с курносым носом, с седыми волосами, заплетенными в тоненькие косички, и вокруг головы напутанные. В руках она несла корзину с грибами.
  От корзинки Родион глаз оторвать не мог.
  - Бабуля, сколько лет твоей корзинке?
  - Родимый ты мой, если бы знала, так сказала, она мне от бабки досталась, много у меня других корзинок было, да все состарились, а этой - хоть бы что!
  - Продай корзинку, я тебе заплачу, сотню новых корзин купишь, еще внукам останется.
  - Так почитай, жалко ее.
  - Слушай, бабуля, твои внуки грибы собирают в лесу?
  - Ты, что, касатик, они в городе каменном живут, шампиньоны в магазинах покупают.
  - А я о чем! Продай корзинку, бабуля!
  - Так я тебе новую корзинку продам, зачем тебе это старье!
  - Мне эта корзина нужна! Меня за ней послали. Хожу я тут по лесам, ищу тебя.
  - Правда меня ищешь? - лукаво спросила старушка.
  - Тебя, ищу, с корзинкой.
  - Фу, ты как привязался! Не крещенный ты парень, был бы ты крещенный, никогда не стал бы из рук корзинку выпрашивать.
  - Сколько хочешь денег за свою корзинку? Ведь я мог бы у тебя из рук ее вырвать, но я с тобой переговоры веду, можно сказать на государственном уровне!
  - Вот треклятый, почини мне забор да крышу, тогда отдам тебе корзину.
  - Ты, бабуля не промах, идем, покажи свою хибару.
  Бабуля повернула в другую сторону. Покрутила его вокруг елей да сосен, он вообще потерял ориентир, откуда пришел и куда идет. Пришли они к избушке, старой, не в пример музейным. Треть избы занимала огромная печь.
  - Бабуля, зачем тебе печь такая огромная?
  - Ты, чего, сизый мой, так я в ней моюсь, после того как хлеб испеку, я на ней и сплю.
  - Ох, тяжело ты бабушка живешь!
  - А куда легче! У меня все есть!
  - Продукты, где берешь?
  - Мне много надо? Колбасы я ваши не ем. Грибков насобираю, муку мне привозят. Так и подумай, зачем мне твои деньги?
  - Вот попал! Неужели тебе ничего не надо?
  - Надо. Дровишки завсегда мне нужны, люблю я тепло.
  - Где дрова взять?
  - Ты, чего, родимый, больной? Гляди лесу-то сколько! Неужели, мне на дрова не хватит!
  - Может тебе пилу "Дружба" купить?
  - Так я с малолетства топором дрова рубила.
  - Ладно. Показывай забор и крышу.
  Через три дня, поработав топором, Родион получил корзину и свободу. Старушка денег у него взяла совсем немного, и столько, сколько считала нужным. Он купил жесткую сумку, упаковал в нее корзину, чтобы не сломалась, и домой поехал.
  Яна, увидев корзину, всплеснула по-стариковски руками:
  - Молодец, Родион! Чудо! Это настоящее чудо! Свет выключи.
  Родион выключил свет, закрыл окна. Корзина светилась матовым блеском.
  - Настоящая! Проси, что хочешь!
  - Ладно, я ушел, мне завтра на работу к Бору Борисовичу выходить.
  - Отлично.
  Платон в ночном клубе приобретал популярность, он стал любимцем публики. Его внешность пользовалась успехом и приносила доход. Эльвира держала его на коротком поводке, никуда не отпускала, никого к нему не подпускала. У него появился автомобиль с личным шофером, но жил он все еще на даче. Зимой дорога становилась проклятьем, поэтому он снял номер в гостинице. Это стало известным Элле, она повадилась его встречать у номера.
  Эльвире донесли об Элле. Две женщины крупно поговорили, и Эльвира сняла Платону однокомнатную квартиру, рядом с ночным клубом. У квартиры появились женщины - поклонницы, его ожидающие в любое время суток. Об этом ей тоже донесли. Эльвира взяла его к себе домой. Как - то она заметила, что одна дорогая дверь превратилась в труху. Выяснила, оказывается, Платон в дверь кидал нож. Это Эльвиру насторожило, она боялась ножей и запретила ему кидать ножи в доме.
  
  ГЛАВА 24.
  
  Платон кидал нож в дверь от ненависти к своему лицу, он его не любил, он скучал по Яне, а Эльвира его одного никуда не выпускала. Чем больше у него становилось денег, тем злее он становился. Он хотел - свободы! Ради свободы он изменил внешность, но был опять на привязи. Для него тайга становилась несбыточным раем, он готов был поехать хоть куда лишь бы подальше от ночного клуба и женских глаз! Его всегда сопровождал крепкий мужик.
  Однажды Платон не выдержал и стал у охранника просить, чтобы тот отпустил его в магазин. Мужик охранник сказал, что живым его не выпустит, и пошел к двери на свой пост. В спину охраннику полетел нож. Платон подошел к трупу, вынул нож, вытер его, взял документы, деньги и шел без сумки. Как обычно уходят мужчины.
  Детектив Мухин понял, кто был в городе. Опрос родственников ничего не дал, Платона давно никто не видел, о его сходстве с неким незнакомцем, Яна и Родион благоразумно промолчали.
  Платон поехал на море, но не доехал, а пересел на другой поезд, до знакомого полустанка в тайге. Он, рассчитывал выйти на заброшенном полустанке, где нет перрона для пассажиров, но за время его отсутствие, здесь все изменилось. Его нога из вагона ступила на новый перрон, вокруг разворачивалось строительство. От такого вида, он захотел нырнуть назад в вагон, но поезд стоял минуту или две, и сразу стал набирать скорость. Он прямо, скажем, растерялся и немного обрадовался: если строительство на начальной стадии, значит, люди здесь нужны.
  К своему удивлению, в отделе кадров строительства сидела дочь лесника. Она Платона не узнала. Здесь нужны были бульдозеристы, разравнивать площадку под новый промышленный поселок. Люди говорили, что рядом нашли залежи какой-то редкой руды. Платон сказал, что права на вождение машины у него имеются, но он ехал в лес, в отпуск, и с собой их не взял. Ему назначили испытательный срок, и на следующий день он вышел на работу. Девчата в косынках, завязанных на шее, приметили молодого человека, над ним посмеивались, ему строили глазки. А он пытался освоить рычаги бульдозера с помощью одной такой девушки, помня, что последнее его вождение на автомобиле было неудачным.
  С бульдозером у него получилось лучше, или ему очень хотелось его освоить. Убитого охранника он пытался не вспоминать, о себе никому и ничего не говорил. Однажды он взял свой складной нож и забросил его в одну из самых глубоких на стройке ям. Таких ножей в местном сельпо не продавали. Ножами он старался не пользоваться. Он был не женат, что сразу отметила дочь лесника, он ее притягивал, как магнит. Девчата заметили страсть начальника отдела кадров и дорогу ей не переходили.
  Платон работал старательно, насколько вообще мог это делать. Они стали встречаться. Дочь лесника звали Флора. Его утонченное лицо загрубело от ветра, солнца, дождя, приобрело бронзовый оттенок, теперь бы его в ночной клуб не взяли. Волосы отрасли, он их завязывал резинкой в хвостик, их неухоженный вид его вполне устраивал. Он начинал свою вторую, двойную жизнь. Ходил в простых куртках, телогрейках, в таких же ватных штанах, в кирзовых сапогах. На голове у него была старая кепка, потом шапка из затертого кролика. В одном из первых домиков он поселился с Флорой. Они расписались, он взял ее фамилию. Теперь он сам не помнил, кем раньше был.
  Простая задача: как скрестить новую мебель со старой корзиной, - была Яне по силам, это она четко осознавала. Дерево к дереву, и чтобы лучилось! Сердце ее в это время было абсолютно свободным, деньги ей были нужны, и вечерами она сидела с сыном и прорисовывала вензеля с вплетенными в них прутиками из корзинки. Корзинку расплели, предварительно замочив, чтобы она не ломалась. Старые веточки напоминали по внешнему виду копченый сыр.
  К Яне на огонек стал заходить Родион, то ли его тянула корзинка, то ли она сама, но он играл с малышом и уходить домой не собирался. Раиса стала забываться, а вот Яна заполонила все его существо. Или это корзина их связывала? Кто знает.
  Яна иногда шутила:
  - Платона не боишься?
  - Не знаю, если честно, но мне с тобой уютно.
  - Как у Бора Борисовича работается? Не обижает?
  - А чего нам с ним делить? У нас разные обязанности, я свои выполняю.
  - Давай назовем новый комплект мистической мебели "копченый сыр".
  - Яна, ты лучше ничего не придумала?
  - А чем плохо? Предложим его директору мясо - молочного комбината, где этот чудесный сыр выпускают.
  - Ты этот сыр любишь? Он дорогой!
  - Так он сухой. Возникает иллюзия, что его ешь, ешь, и челюсти устанут, а ты при этом не поправляешься.
  - Если так, а по мне лучше бутерброд. Сообрази чай с лимоном и бутерброд с обычным сыром и маслом, я это все купил, в холодильнике лежит.
  - Раз лежит - сделаем, мне недолго.
  Интересные у них складывались отношения: без страсти, без видимых взглядов. Так, теплые отношения, тихие слова, никаких совместных планов на будущее, у обоих были однокомнатные квартиры, и не было родственников в этом городе. Работа у Бора Борисовича на фирме благоприятно отразилась на внешнем облике Родиона, он стал уверенней в себе, стал лучше одеваться, лучше стричься. Они не кидались друг другу на шею, не было поцелуев, но все чаще вечера Родион и Яна проводили вместе, втроем гуляли по выходным в парке. Возникало ощущение, что они начинают жить с чистого листа. Этого не могла не заметить Инесса Евгеньевна, но и она не возражала против дополнительной опеки ее внука, Евгения.
  Название нового комплекта мебели "копченый сыр' Яна предложила директору комбината, производящего копченый сыр. Директор удивился, рассмеялся и купил за хорошие деньги весь комплект мебели.
  Весной Виктор Николаевич вместе с Эллой поехал на дачу. С первого взгляда было видно, что здесь зимой никого не было. Элла отказалась от услуг Полины, и сама занялась уборкой помещений. Ее хозяйская жилка подсказывала, что это сущая роскошь одним жить на такой большой даче. Элла предложила дачу городскому детскому саду.
  Приехала комиссия, дачу одобрила, и к лету сюда заехали малыши с воспитателями. Элла, таким образом, спасла своего Виктора Николаевича от посягательств чужих женщин. Он не возражал. Полина после такого расклада в жизни Виктора Николаевича, пошла на работу к Бору Борисовичу. Его предприятие расцветало. Ее взяли на упаковку готовой продукции. Бор Борисович, получая зарплату, сразу отстегивал деньги Полине на Инну.
  Все это так, но для дополнительного заработка Яне нужна была вновь рассада для мистики на новую мебель. Это понимали все, кто с ней работал. Где взять мистическую рассаду? И главное, что взять? Ясно одно - это должно быть дерево. Родиона так напрягала Раиса с детьми, что его Яна не могла послать далеко и надолго. Яне повезло.
  Позвонил молодой человек и спросил:
  - Вы берете ларцы двухсотлетней старости? Или его надо сдать в другое место? У меня прабабка умерла.
  - Размер большой у ларца?
  - 300х200х300, он с выступающей крышкой.
  - Привозите! - с надрывом сказала Яна, боясь, что ларец отдадут кому-то другому.
  Приехал симпатичный парень, поставил на стол ларец. Яна решила, что Ларец настоящий, ему лет триста, или ей так хотелось думать. Деньги она заплатила, чтобы случайно парень не забрал ларец назад. После его ухода она открыла ларец и чуть не закричала от обиды: внутри ларец был выполнен из свежего дерева, и как насмешка в нем лежали деревянные бусы!
  Бусы на самом деле оказались старые и деревянные. Яна еще раз осмотрела ларец и поняла, что его термическими циклами снаружи искусственно состарили, это значит, что кто-то парня надоумил на такой поступок. И этот кто-то из числа их общих знакомых.
  А вот бусы? Что если они тоже состарены? Бусы Яна отдала на экспертизу. Получила ответ: бусам лет 150. Надо было проверить их на мистичность. Яна вызвала знакомого экстрасенса. Тот запустил свой стеклянный шар. Шар умудрился поговорить с деревянными шарами, ответ был тот же: 150 лет и бусы обладают свойством мистификации.
  Бусинок диаметром в 15 миллиметров было девять штук, этого вполне достаточно для комплекта мебели. На этот комплект руку наложил экстрасенс, он не захотел бусы выпускать из своих рук. А Яна без мебели, в которую бусы заточат, продавать их ни за какие деньги не собиралась. Они договорились о том, какая мебель нужна в данном случае.
  Бор Борисович пришел к Яне домой прорабатывать новый заказ комплекта мебели "бусинки". Малыш подрос, и внимательно посмотрев на Бора Борисовича, спросил:
  - Книги читать будешь, или азбуку со мной изучать?
  - Я вообще-то пришел к твоей маме проработать новый мебельный заказ.
  - Она его нарисует, а ты мне книги почитай, или смени мне видеофильм. Мог бы и машинку подарить. Зачем ты так просто пришел?
  - Исправлюсь, давай сменю фильм.
  Маленький Женя взял власть над Бором Борисовичем и к Яне его не подпускал, пока она не закончила работу.
  Яна посмотрела на сына и сказала:
  - У меня вырос личный охранник.
  - Нет, я твой личный сын, - ответил малыш и бросил карандаш в пол, а тот острием попал в ковер...
  Яна стала жить своей жизнью.
  Платон задыхался от избытка воздуха и свободы на стройке. В дождливую погоду работы прекращались. Ему стало надоедать роль мужика, не мог он больше ходить в ватнике и быть таким замусоленным! Захотелось ему нежной жизни. Флора заводить детей не собиралась, она пила гормональные таблетки пачки за пачкой.
  Цивилизованной женщиной оказалась, а так баба - бабой. От таблеток ее стало разносить во все стороны. Платон все локти искусал, что нож свой уникальный закинул в яму. На ноже уже завод вырастал. Стены были видны. А для переработки руды оборудование завозили. Ему мучительно захотелось уехать. Знал он за собой такую особенность. Он почти врос в новую почву, да зашатался от своих желаний. Платон взял: заработанные деньги свои и Флоры, документы, в которых была вписана она. Он сел на проезжающий поезд и был таков.
  На вокзале Платон зашел в парикмахерскую, навел лоск, удивился, что так изменился за короткое время, и поехал навестить Яну и Женьку. Решив, что потом поедет, куда глаза глядят. Приоделся он в магазине в новую одежду, старую в нем оставил. Из-за дерева посмотрел он на свой дом, подъезд, вздохнул и вошел в подъезд.
  Яна открыла дверь. Несмотря на новое лицо, она мужа узнала, но сказала:
  - О, кто к нам пожаловал! Какими судьбами?
  В прихожую выскочил Женька:
  - Привет! Маме работу принес?
  - А, что все маме работу домой приносят? Можно я зайду?
  - Заходи, мне на компьютере сменить игру надо.
  Когда Женька уснул, Яна спросила:
  - Платон и долго ты так будешь жить с чужим лицом и именем?
  - Всю жизнь, а что узнала?
  - Со спины узнала в последний раз, когда тебя видела. Много еще чего натворил?
  - Хватает.
  - К матери пойдешь?
  - Не знаю, но посмотреть на нее надо.
  - Куда поедешь?
  - Наездился, не знаю, чего хочу. Покоя хочу, а покоя нет.
  - Ситуация у нас не дай боже. И все из-за подгузников хорошего качества. В чем проблема? В диком ужасе последствий. Если в прошлом детей сажали на горшок в три месяца, и не держали их в мокрых марлевых подгузниках, то с детьми времен импортных подгузников все не так. Да, ребенка высаживают на горшок, но привычка справлять нужду в импортные подгузники до полутора лет оставляет страшные последствия. Ему в школу идти, а он то и дело какает некую дозу кала в штаны, и лишь спустя время идет в туалет. Иногда, точнее после очередных наставлений он пару раз сбегает в туалет во время, но потом все повторяется. Кто виновен? С ума бы не сойти, ища виновного в дышащих подгузниках. Тут в гости пригласили. И что вижу. Ребенка после сна на горшок не высаживают, а дают ему сходить в лучшие в мире подгузники, хотя видно, что его можно высадить на горшок, стоящий рядом с ним, - проговорила Яна.
  - Преувеличиваешь, - возразил Платон.
  - Кто бы говорил.
  - Мужчин так много на телеэкране, играющих положительных мужчин. Где бы их в жизни найти. Есть мужчины, которые знают, что за любовь надо отвечать, но основная масса мужчин и не догадывается, что после качественной любви с порванными предохранителями дети появляются. Мужчина после любви чаще всего в женщине не нуждается. У него передышка по накоплению очередной партии оплодотворяющей жидкости. А тут ему звонит женщина и говорит, что увидела на узкой бумажке пару полосок. Мужчина отвечает, что он к детям не готов. Вот он момент проверки женщины на прочность! Что делать? Подумать сутки другие, пересмотреть ситуацию со всех сторон. Любые советы покажутся неверными. И при этом женщина должна понимать, что главное в жизни - ее жизнь, - высказала свое мнение она.
  - Спать пора от твоих слов.
  Ночью к ним постучали, это пришел детектив Мухин и сопровождающие его милиционеры.
  - Привет, Платон! - сказал Мухин.
  - А как вы обо мне узнали?
  - Секрет, но тебе он уже не поможет. Могу сказать, что на входе в город, на вокзале стоят турникеты, они отслеживают отпечатки пальцев, приезжающих в город людей. Вчера на турникете твои отпечатки появились, нам поступил сигнал о твоем прибытии. Ты - наш заказ, вот мы и приехали сюда. Долго ты нас за нос водил. С Яной и с сыном попрощался? Тогда пойдем. Два убийства, - это больше, чем одно.
  Яна посмотрела им вслед и ничего не сказала, затем подошла к окну и посмотрела вниз: в свете фонаря два милиционера лежали на земле с ножами в спине. Платон убегал. За ним мчался детектив Мухин. Яна прикусила нижнюю губу, посмотрела в спину Мише Мухину - он подвернул ногу и упал. Платон убежал.
  А любовь? Иногда от нее надо качественно отдохнуть, и Яна отдыхала. Яна отдыхала от любви, ее муж Платон убежал. Судя по информации, и опросам детектива Ильи его не догнали, не нашли. Женька рос и рос. Она работала и работала. А мужчины, как сквозь землю провалились, вернее, чтобы не провалиться в землю, к ней вновь не подходили. Яна от любви основательно отдохнула, такое аморфное состояние ей стало надоедать. Не вешаться же самой на первого встречного!
  Она вспомнила Платона, Самсона, Бора Борисовича. А дальше, что? Бора Борисовича она побаивалась, не для нее он был создан, ей бы красивее мужчину.
  Мысли Яны колечком улеглись с памятью о Платоне, и она сама в кресле колечком сложилась. Сын играл на компьютере, на нее внимания не обращал. Такая тоска разлилась по организму Яны, хоть волком вой. Захотелось ей любви, любой, хоть плохой, хоть хорошей, но только не эта отчаянная пустота!
  Или это интуиция в Яне проснулась?
  В дверь позвонили. На пороге стоял дядя Сидор.
  - Дядя Сидор, ты ведь уехал!
  - Я вернулся. Дома идут военные учения нескольких стран. А я умудрился уехать до их начала, буквально за день, узнал данные разведки и я здесь - цел и невредим.
  - А я сижу, о тебе вспоминаю.
  - И я о тебе постоянно думал, жалел, что вообще туда второй раз поехал, на одни грабли наступил два раза. А как Платон поживает? Где он? Кого мне бояться? Жилет надевать?
  - Платон в бегах, теперь ему сюда нельзя возвращаться.
  - Яна, давай сменим квартиру, чтобы он не нашел нас.
  - Он найдет, хотя это вариант. Здесь мне трудно стало жить. У тебя есть деньги?
  - Успел. Я успел деньги сюда переслать. Есть вариант проще, можно снять квартиру, а эту сдать. Таким образом, мы проверим наши отношения.
  - Второй вариант мне больше нравится. Давай снимем квартиру на троих!
  Они сняли двухкомнатную квартиру, на первый взгляд в ней все было современное, и ничего лишнего. В маленькой комнате поселили Женю, себе они купили две кровати и поставили их рядом: вроде вместе, вроде врозь. Кухня была достаточно большой, в нее вошел диванчик и телевизор, для тех, кто спать не хотел. Заплатили они за год вперед.
  Маленький рай. Первая неделя была наполнена эмоциональной любовью, потом эмоции улеглись, страсти поутихли. Яна готова была перейти спать на кухню, поскольку вторую неделю любви она уже с трудом выдерживала. Женька ныл, и просился домой. Выдержали они втроем месяц совместной жизни, и Яна вернулась с сыном в свою квартиру. Больше любовь ей была не нужна.
  Дядя Сидор остался жить в съемной квартире без особой обиды на Яну. Одному ему больше нравилось жить. Он решил сам сделать генеральную уборку квартиры, залез на табурет, чтобы посмотреть на антресоли. С одной стороны в антресоли лежали книги, журналы. С другой стороны лежали в полиэтиленовых пакетах расписные, деревянные ложки. Он взял ложки, развязал один пакет. Его поразила яркость красок и узоры на ложках. Он осмотрел ложки, получалось, что ими играли. Существуют такие ансамбли, где играют на деревянных ложках. Где-то в его памяти отложилось, что Яну тянет к деревянным предметам старины. Дядя Сидор позвал Яну к себе.
  Ложки были не очень старые, им было лет тридцать. Она сама залезла на табурет, и заглянула вглубь антресоли. Где-то по центру виднелся забавный, деревянный предмет. Она достала его. Это оказалось деревянное корыто. Похоже, что здесь жили артисты, а это был их инвентарь. Корыто тоже было разрисовано, как ложки, но смотрелось оно иначе. Корыто слабо светилось.
  - Дядя Сидор, подари мне корыто!
  - А если его искать будут?
  - Будут искать - вернем.
  - Бери.
  Пришлось Яне оплатить корыто натурой, а куда денешься?
  Корыто оказалось очень старым. Сверху его прикрыли краской, а внутри оно было старое, до трухлявости. Яна смотрела на корыто с затаенной радостью. Любила она старые, деревянные предметы.
  - Яна, а как мы с корытом поступим? На щепки расколотим? - спросил дядя Сидор.
  - Нет, целиком оставим, - ответила Яна.
  - Это как?
  - Понимаешь, там еще есть ложки, надо сделать кухню под старину с росписью.
  - Разумно, это для подобного любителя деревянного музея в дом - клад.
  Тоня позвонила Яне с одной целью, сказать, что янтарный номер стал пользоваться огромной популярностью. В начале его существования номер приносил убытки, но после стал приносить немалый доход.
  Яна получила импульс счастья от такой прекрасной новости и спросила:
  - Тоня, вы еще что-то хотите приобрести?
  - С удовольствием, но что-нибудь дешевле, для менее обеспеченных женщин.
  - У нас сейчас готовиться национальный комплект мебели из предметов домашнего обихода. Есть музейные образцы, именно они дают эффект мистики.
  - Возьму, не глядя, найду куда поставить. Ведь вы знаете, какое чудо еще происходит в янтарном номере? Женщины, можно сказать вдовы, в нем во сне видят своих мужей, как наяву. А девушкам снятся их суженные или они просто вскоре выходят замуж. У нас такая очередь в этот номер! Спасибо вам!
  
  ГЛАВА 25.
  
  Позвонил Яне известный хоккеист и сказал, что не знает с чем связать свое счастье. Он ушел на пенсию весь в ранах и шрамах, но после жизни в квартире с мистической мебелью, все раны затянулись, боли прошли, он чувствует себя здоровым, и теперь собирается идти работать тренером, а раньше он об этом и думать не мог.
  Совсем неожиданно позвонил Яне хирург по пластической хирургии, он сказал, что ему один пациент за операцию предложил комплект антикварной мебели с вырезанными зверями из дерева, так вот, у него самого произошла растяжка рубцов. Он давно страдал образованием рубцовой ткани после операции не пластического характера, а теперь у него все нормально. Так он этот комплект мебели поставил в реабилитационный цент, и все больные выздоравливают намного быстрее. Хирург назвал Яне дачу, на которой купил этот комплект у некого пациента. Эта новость ее просто удивила.
  Задуматься Яне не дали, позвонил экстрасенс, и сказал, что после приобретения мебели с деревянными шарами, у него усилились свойства распознавать события прошлого и будущего. Клиенты сидят в очередь, а раньше такого не было.
  Позвонил Яне директор молочного комбината и сказал, что его копченый сыр раскупают по всем регионам, не успевает изготавливать.
  Целый день Яна слушала дифирамбы в свой адрес.
  Яна рассказала свекрови, как Платон метнул два ножа в двух милиционеров, но они выжили. Детектив Миша подвернул ногу, ползком дополз до них, вытащил ножи, а Яна вызвала скорую помощь.
  С одной стороны куча приятной информации, а с другой - невыносимый Платон!
  Позвонила Яна Виктору Николаевичу. Он так обрадовался новости от хирурга, что готов был простить пропажу мебели. Он так устал от невезения, что раскрытие пропажи мебели с дачи, воспринял за счастье. Яна пообещала ему сделать для него солнечный комплект в подарок. Пообещала она комплект Виктору Николаевичу в качестве компенсации, и решила сделать мебель из модного ясеня, но чем его мистифицировать она не знала!
  Родион получил одно задание: найти деревянный предмет прошлого, и обязательно настоящий! Деньги ему нужны были так, что и передать нельзя! Раиса с детьми нуждались в постоянных деньгах, и жить вчетвером на его одну зарплату было неимоверно тяжело. А еще он хотел от них сбежать под благородным предлогом. Рая была в курсе дел мужа, и готова была отпустить его на поиски того, не зная чего, но ненадолго.
  Родион, недолго думая, сел на пригородный автобус и поехал до самой дальней деревни, куда не ходят поезда. Вышел он на последнем клочке асфальта, кругом была грязь после дождя, виднелось несколько домов, старая ферма, конюшня. Погладив себя по голове, за то, что взял с собой высокие резиновые сапоги, Родион переобулся и пошел месить грязь по деревни. Он сразу заметил дальний дом. Постучал, а в ответ тишина. Толкнул дверь. Она открылась. Обошел бедную хибару. В дальнем углу на кровати лежал старик. Он еще дышал.
  - Дед, ты жив?
  - А чего тебе надо здесь?
  - Так, мимо шел и зашел.
  - Про меня, откуда знаешь?
  - Я тебя не знаю. Есть хочешь, дед?
  - Давай свою еду, ко мне тут заходят, кормят. Мне чай восемьдесят седьмой год идет.
  Достал Родион еду, для себя припасенную, и выложил ее перед дедом. Тот обрадовался, и стал жевать пищу тремя зубами. Выпил стопочку кагора, разговорился, после второй стал хвастаться. Родион беседу поддерживает, да на антиквариат местного производства наталкивает, а сам избу оглядывает. С первого взгляда ничего не нашел. После третьей рюмки дед намекнул, мол, сходил бы Родион за соленым огурчиком, ему самому тяжело спускаться в подпол.
  Родиона упрашивать не надо, полез он в подпол. Три ступеньки и земляной пол под ногами, в нишах стояли несколько банок с огурцами. Маленькая, деревянная бочка с солеными грибами с плесенью на марле. Две трехлитровые стеклянные банки с брусникой, залитые водой. В фанерных ящиках лежал картофель. Взял он банку огурцов и решил уже выходить на свет, и свечку тушить, да вдруг его взгляд натолкнулся на крашеный шкафчик. Открыл его, а там пустые стеклянные банки. Ничего больше! Потушил свечку, к деду пошел, а тот уснул, сопит себе после кагора. Стал Родион избу обходить, да все дверцы открывать. Потом ставни закрыл, свет потушил, и стал ждать чуда, вдруг, что деревянное засветиться! Сам задремал после кагора.
  Сон Родиону приснился: девушка берет его за руку и ведет на чердак. Он проснулся. Темно. Открыл ставни: на улице светло. Посмотрел, как на чердак забраться. Полез. Залез. Свечу зажег. На фанере плесневелые яблоки лежат. В углу сундук стоит. Открыл сундук, в нем оказались тряпки старые из темного сукна. Вытащил все. Некоторые вещи молью сообща подернуты. Брезгливо перебрал все, ничего деревянного в сундуке, кроме самого сундука не было.
  Родион словно взгляд в спине почувствовал, резко обернулся и увидел свечение. Оно шло снизу вверх. Подошел. Посмотрел на пол чердака. На полу лежала доска с рельефом, раньше такими досками белье гладили, до утюгов с угольками; до чугунных утюгов, которые просто на печь ставили. Поднял он гладильную доску, а рядом еще валик лежит, свет излучает. Вспомнил Родион, что раньше гладили двумя этими предметами. Взял валик и доску, стал спускаться с крыши, ступеньки под его тяжестью и обломились. Он полетел кубарем, и потерял сознание.
  Очнулся - рядом дед стоит:
  - Так ты вор, стало быть? А я думал ты человек! Смотри, чего натворил, сказал бы уж, чего ищешь, продал бы тебе.
  Родиону стыдно стало.
  - Дед, я все починю и все расскажу.
  Пришлось Родиону чинить лестницу, забор, и все, что дед ему наметил, за работу получил он предметы быта из далекого прошлого.
  Яна обрадовалась деревянному утюгу, оплатила его, но подумала, что все это уйдет в комплект для Тони. Следующая интересная передача Яне попалась о русском модерне в мебельной промышленности конца девятнадцатого века. Отличная мебель, видимо жил - был великолепный мастер, великолепная резьба по дереву, зря передачу не записала, такие предметы старины! Важна идея, а сделать русский модерн можно всегда, если бы его можно было на поток поставить!
  Платон появился перед глазами Флоры. Она не удивилась и не обрадовалась, так встретились двое на перекрестки судьбы. Он готов был вновь сесть за бульдозер, но она возражала, по той причине, что получила запрос от детектива о месте нахождении Платона.
  Флора сказала:
  - Платон, мне все равно, что ты совершил, но уезжай отсюда куда подальше, не надо тебе здесь оставаться! Тайга не все списывает. Деньги на дорогу дам.
  Платон, недолго думая, взял деньги и поехал на юг, там у него документ остался, что он умный и с высшим образованием. Правда, он нож в косяк вогнал на глазах у Лианы, но ведь не в человека, и вдруг там его никто не искал.
  Лиана посмотрела на его новое лицо, и сказала:
  - Платон, а ты стал красивее, но это ты!
  - Я! Понимаешь, уехал я от тебя, повредил лицо, пришлось сделать пластическую операцию.
  - Ничего, ты стал еще лучше. А как там Яна поживает?
  - У нее есть теперь другой мужчина.
  - Да? То-то у нас с ней отношения даже по телефону стали натянутыми.
  - Это не удивительно. Ты мне поможешь восстановиться с новым лицом техническом колледже? Скажи, что я попал в аварию, и был вынужден долго лечиться.
  - Ладно, помогу, а где жить будешь?
  - У вас можно?
  - Не наглей, своему мужу я несколько безразлична, но не настолько, чтобы подселить чужого мужчину в свой дом.
  - А я квартирантом к вам пойду в гостевой домик, где мы жили однажды, во время отпуска. Яна твоему мужу тогда очень понравилась.
  - Да кто ему не нравился! Уговорил. Спрошу у мужа, тем более что он чаще живет по месту работы, чем дома.
  Платон зашел в гостевой домик, на него нахлынули воспоминания, как они здесь жили, после того, как купили по дороге янтарные часы. Здесь они провели часть отпуска. Лиана выполнила свое обещание, Платона взяли на работу в технический колледж, его объяснение пластической операции на лице было вполне правдоподобно, и являлось вполне уважительной причиной исчезновения во время учебного года.
  Милиция его не искала в соседней стране. Он успокоился, перестал вздрагивать. Муж Лианы его не доставал, самого на самом деле, дома практически не было. Квартиранты к квартирантам. К Лиане, с просьбой снять у нее второй этаж основного дома, обратилась некая Эльвира, весьма обеспеченная особа. Ее прислала Тоня. Эльвира уже прожила неделю в янтарном номере гостиницы, за это время познакомилась с Абрикосовкой, ей понравился дом Лианы, она навела о нем справки у хозяйки гостиницы.
  Платон, увидел Эльвиру из окна своего гостевого домика, и готов был сквозь землю провалиться от такого соседства. Больше всего он хотел вернуть свое первое лицо, чтобы его эта дама не узнала! Он встал у зеркала, напряг все мышцы лица, и обратился к Богу и к небу! Он водил руками по лицу, ощущал мелкие шрамы, он пытался их разгладить, он пытался повернуть вспять пластическую операцию! Он хотел стать собой прежним!
  Эльвире этот городок рекомендовал сам Виктор Николаевич, ее сосед по даче, и он же рекомендовал посетить гостиницу с Янтарным номером. Вот таким образом, эта дама появилась во дворе Лианы и перед глазами за стеклом Платона.
  Платон стоял у зеркала, менял прически, делая себя: то умнее, то глупее, но лишь бы ни быть таким, каким его помнила Эльвира по ночному клубу. Наконец, он зачесал волосы на другую сторону. Почти удовлетворенный своим внешним обликом, Платон выглянул в окно сквозь занавеску, и отскочил от окна: во двор вошла Яна с маленьким сыном! Он готов был вылезть через трубу и в качестве черта скатиться с крыши с той стороны дома в пасть к соседнему волкодаву, чей лай мешал ему ночью спать, но он вернулся к окну.
  Лиана направила Яну в гостевой домик! А куда она еще могла ее направить?
  Яна, увидев в гостевом домике нервного Платона, не удивилась. Она почти была уверена в том, что он здесь!
  - Привет Платон! Женя смотри, твой папа нас уже здесь ждет!
  Ребенок подбежал к отцу, и как-то быстро оказался у него на руках. Платон с сыном на руках подошел к зеркалу, и ему показалось, что у него прежнее лицо, и что лицо сына напоминает его маленькую копию. Совесть от двойного испуга уснула и его не мучила. Иногда Платону снилось, как из его руки вылетает нож и вонзается в спину Платона, удивительно, но даже во сне у него было ощущение, что он не убил его своим ножом!
  Нет, Платон был почти уверен, что Самсон остался живым! Да, он его ранил, но не убил! Что касается охранника Эльвиры, то тут была борьба, тут была угроза жизни, его личной, свободы, здесь его совесть практически спала с самого дня побега от Эльвиры. Платон дернулся всем телом и вновь посмотрел в зеркало, но своего лица он словно не заметил, и смотрел только на Женьку, потом он резко отвернулся от зеркала и поставил ребенка на пол.
  - С приездом, Яна!
  - Спасибо, что заметил, - откликнулась Яна, наблюдая за его внутренней борьбой, буквально написанной на его лице.
  - Вы надолго приехали?
  - Как получится. А ты надолго здесь, Платон?
  - Я здесь работаю в техническом колледже.
  - Неплохо устроился, нас недельку потерпишь, потом мы уедем.
  - Яна, давай переедем на эту неделю в другое место, здесь нам втроем будет тесно.
  - Ты, что богатый?
  - Нет, - он вспомнил о деньгах Флоры. - Но на неделю можем снять жилье лучше, и ближе к морю, а потом зарплату получу, мне хватит.
  - Согласна, - сказала Яна.
  Платон посмотрел в окно: Эльвиры во дворе не было. Он сбросил свои немногочисленные вещи в сумку, взял сумку, и они вышли из двора, открыв двери в воротах, не сказав хозяйке ни слова. Лиана услышала стук двери, она была почти уверена, что все семейство покинуло ее дом и двор, но с места не сдвинулась. За воротами они вздохнули свободнее, и Яна поняла, что не хочет уезжать без Платона домой, и в то же время понимала, что детектив Миша в покое их не оставит. А это было совсем непонятно.
  - Платон, надо снять жилье на длительный период, мы с тобой останемся, - сказала Яна бодрым голосом.
  - Яна, не спеши, не смеши, давай неделю проживем, а там видно будет.
  Они сняли номер в новой гостинице, но не Янтарный, однако все местные удобства были гарантированы. Одно к одному, они отдохнули, умылись, переоделись и пошли в местное кафе.
  На первом этаже в фойе гостиницы они увидели дядю Сидора! Яна закусила нижнюю губу от неожиданности, а Платон присвистнул, один Женька обрадовался, он вырвал руку из руки матери и побежал к дяде Сидору!
  - Вот те раз! - воскликнул Платон и повернул назад в номер за своими вещами.
  Яна пошла за ним. Платон ее резко остановил, покачал головой и почти побежал за своими вещами в номер. Женька уже сидел на коленях дяди Сидора и что-то ему оживленно говорил. Через пару минут мимо них пробежал Платон со своей сумкой, они его не останавливали. Яна была уверена, что он побежал к Лиане. Дядя Сидор снял янтарный номер, а кто бы в этом сомневался! Оплаченный Платоном номер, остался не занятым в первую ночь. Что стало с янтарными часами, которые Яна приобрела вместе с Платоном, не понятно, но они не полюбили ее в паре с дядей Сидором.
  Возникало ощущение, что янтарные оттаскивают ее от него, они не давали ему к ней приблизиться. Мало того и Женька не мог подойти к нему. Ночью особенно сильно ощущалось поле недовольства в комнате. Комната и весь янтарный номер, словно поставил целью выгнать из себя Яну и Женьку.
  Утром Яна с сыном покинули временный приют, и пошли в номер, снятый Платоном. Он сидел один в номере и смотрел на дверь.
  Когда Яна с Женькой вошли в номер, он вскочил с кресла:
  - Обязательно надо было ночевать в его номере!?
  - Но ты ведь убежал сам!
  - Я вернулся.
  - И мы вернулись.
  - Мир?
  - Мир, - сказал Яна, и поцеловала его впервые за длительный период.
  А Родион привез эту редкую березу. Яна проработала внешний вид гарнитура, и сказала, что он принадлежал потомкам боярыни Морозовой. Ей поверили. Яна, посмотрев на полуфабрикаты, вызвала Бора Борисовича. Он похудевший, но счастливый явился перед ее глазами, и вскоре запустил в производство комплект мебели на бывшей своей фирме, в результате каких-то махинаций, в которых сквозило имя Виктора, фирма стала принадлежать ему, но суд вернул ее Бору Борисовичу, когда Яна приложила к этому руку.
  Селедкин довел новый комплект с головами птиц до изумительного совершенства. Мебель сияла красивой поверхностью, сияли головы птиц на подлокотниках кресел. Все вздохнули, словно последнее время они и не жили на этой земле, а просто существовали без любимого дела.
  Под ярким солнцем, молодая зелень пищала о своей красоте всеми своими зелеными клеточками листвы. А что делать? Надо себя рекламировать целыми лесами, полянами. Инна дочь Полины весь день занималась тем же, то есть рекламировала свою молодость. Молодость рекламировать легко. Фото повесила на своей странице и весь прикол. Люди лезут посмотреть, а кто она такая Инна, и ничего больше от нее и не требуют. Она и разленилась от собственной молодости. У нее есть второе развлечение, она может три часа подряд с переносной трубкой телефона сидеть на полу, на диване и перемалывать девичьи новости своего района.
  Что за фото она поместила? В свои отроческие годы она надела белые, остроносые босоножки на тонких, высоких шпильках, с перемычкой в стразах, в капельках стеклянной росы. Новый белый топик в тех же прозрачных каплях на тоненьких лямочках оголял все, кроме нижней части молоденькой груди. Сверху возвышались пару нежных бугорков, изображающих молодую грудь девушки. Вся она такая. Между майкой и босоножками появлялись либо сильно разорванные джинсы, либо полоска юбки, либо, сами понимаете, махонькие... Но на фото она в юбке или в джинсах. Она приличная девочка. У нее период увлечения фотографиями. Она фотографирует тремя фотоаппаратами разных версий, и цифровыми и пленочными. Результат один - везде она, либо те, кого она встретила по дороге отрочества.
  Вскоре Инна сдавала экзамены в школе. Для учительницы она купила вишневую розу на длинном стебле, поставила в стеклянную тонкую, длинную вазу и опрыскала ее блестками. Роза переливалась под светом лампы. А Инна села с ногами на диван, взяла в руки учебник, ручку, тетрадь и стала готовиться к экзамену. У Инны есть поклонник со времен детского сада, они учатся в одном классе, но мальчик продвинулся вперед. Нет, не в учебе, его снимают в телесериалах и он говорит ей, что его скоро покажут по ТВ. Он любила показываться на ее глаза. А у нее другие интересы.
  Раз в неделю она ходила в настоящий институт и изучает информатику. В начале учебы, занятия ее не радовали, ей просто все было уже знакомо, но понемногу, новые знания ее покорили, и на занятия в институт она шла с радостью. Что ее там радовало? Буфет. Рядом находился буфет, в нем гамбургеры продавали, но она скоро поняла, что стала полнеть, и между джинсами и блузкой появился жирный животик. Что ж, пришлось Инне сменить гамбургеры на сок. Она предпочитала небольшие коробки с соком, из которых торчали двойные трубки. Животик жирный исчез, но не сразу. Инна пошла на танцы, занималась ими три раза в неделю, плюс диета и через месяц жирок исчез.
  Это из-за танцев она собрала свой диван, на котором сидела с ногами и учила уроки. Ей нужен был пол для танцев. Все танцы она многократно повторяла дома. Еще одно у нее увлечение: вслед за певицей, поющей сильным голосом, повторять ее песни. Только появляются титры фильма 'Не родись красивой' и звучит песня, как Инна врубает телевизор на полную мощность 'Не смотри, не смотри, ты по сторонам, оставайся такой как есть...'. Стены глохнут. Основное увлечение Инны, придумывать то, что ей надо купить, и если она сутки ничего не просила, значит, она задумала нечто большое для кошелька взрослых.
  Например, ее мама Полина едет на рынок за вещами и берет с собой Инну для компании. Такие поездки со временем стали приносить больше вещей Инне, чем ее маме. Мама у нее набрала вес, и с каждой поездкой все меньше рыночных вещей на нее можно надеть. Зато при виде Инны все продавцы, особенно мужчины, расплывались в улыбках, и называли ее всевозможными, ласковыми словами и красавицей, на всех языках и диалектах. Зимой ей купили белый комплект: белая шубка, белые сапоги, белая шапочка, белая сумка, белые брюки, белый свитер. Весной ей купили розоватый комплект: курточка, сумка, сапоги и еще кучу вещей. И ее мама, наконец, поняла, что рядом с ней, у нее в доме появилась соперница и не взяла ее в следующую поездку... так то. Ничего, Инна нашла другие способы для расходов взрослых.
  А так она смышленая девочка, но лень ей убирать у себя в комнате, однажды она просто ответила:
  - Я не служанка, и не буду убирать в квартире.
  
  ГЛАВА 26.
  
  Много десятилетий назад звучала песня: 'Все я в доме приберу, вымою посуду, и воды принести я не позабуду'. Старая песня, сейчас Инна слушает реп и быстро, быстро произносит слова. Еще быстрее бросает неприбранную постель и исчезает с сотовым телефоном на зеленых просторах листвы, под яркое, весеннее солнце.
  Как-то утром за Инной в школу зашла ее подружка. Подружка на два года старше ее, у нее дома всегда царит чистота и порядок. Девочка одета в теплые ботинки, теплый, вязаный свитер, в куртку. Она переступает через порог квартиры Инны, ее глаза расширяются при виде ее, которая в одних полосках плавок и бюсте открыла дверь. За спиной Инны царит первозданный беспорядок: одеяло лежит на полу, вещи лежат на диване, книги разбросаны вперемешку с дисками.
  Сквозь свое сумасбродное утро Инна кричит:
  - Мама, напиши учительнице записку, что меня летом здесь не будет, а то заставят школу мыть. Я на дачу уеду.
  Ее способности к уборке на самом деле на низком уровне развития, чего не скажешь о ее умственном развитии, здесь она впереди многих.
  После школы, часа в три раздается у Полины на работе звонок:
  - Мама, я все уроки сделала. Ушла гулять с подругой, скажи, как снизить ей температуру? Я ей дала антибиотик и горошину, а еще что ей дать?
  - Достаточно, - звучит ответ.
  Трубка замолкает. Полина продолжает работать. Что касается порядка, она с Бором Борисовичем пыталась платить ей за уборку в ее собственной комнате, но она на это не согласилась. После работы Полина покупает мясо, готовит его кусками, так Инна его лучше ест. Судя по продуктам в доме, она ходила в магазин, и купила то, что ей самой хотелось. В частности она любит сухой сыр, заплетенный косой. Вечер уходит на приготовление ужина, прозябание у телевизора под пледом. В квартире прохладно, отопление отключено, окна очищены от зимних утеплителей. Что касается Полины, то она может убрать в квартире раз в неделю, в свои вечные выходные. На неделе ее на это не хватает, или не хватит на работу.
  Часам к восьми вечера появляется состояние тревожного ожидания госпожи Инны. Ее нет. Телефон молчит. В двадцать один час, вместе с программой 'Время' берет Полина в руки сотовый телефон.
  Инна сразу отвечает:
  - В девять буду дома.
  - Уже девять.
  - Буду через десять минут.
  Ожидание становиться аморфным, потом острым. Наконец она приходит.
  На ней босоножки на шпильках, куртка нараспашку, ноги сверкают сквозь дыры в джинсах.
  - Мама, я не хочу, есть. Я завтра поем.
  Ее фигура значительно похудела за последнее время. Музыка оглушает пространство. Часто для позднего вечера раздаются телефонные звонки, ей звонят. Потом она обращается к Полине:
  - Мама, вот чего ты мне звонишь? У меня мальчик появился, парень, друг, папа бы обрадовался, а ты переживаешь. Он ровесник.
  Она берет копченый сыр, заплетенный косой, отщипывает кусочки сыра пальцами и сует в рот - это называется ужин.
  Красавец лет тринадцати принес три розочки Инне. Этот точеный, смуглый, кудрявый мальчик обладал неистовой способностью приклеиваться к людям. Он не отходил от Инны ни на час. Инесса Евгеньевна назвала его пиявка с розочкой, а, как еще назвать высокого красавца с серебряными цепочками на шее? Он легко приклеивался к Инне. Она была восхитительна в свои двенадцать лет. Тоненькая, высокая блондинка, привлекала к себе Руслана, так звали тринадцатилетнего прирожденного Дон Жуана. С его розочек начался сегодняшний день.
  А утро началось с чисто пуританских забот. Яна вчера уехала домой, и Инесса Евгеньевна осталась с внуком Женей и Инной, дочкой Бора Борисовича. Надо было привести номер в порядок, сменить белье, отдать в стирку. Дома она все сама стирала, убирала, готовила. В пансионате готовить было нельзя, можно было только чай кипятить. Стирку приходилось отдавать в прачечную пансионата. Поэтому появлялась возможность делать массаж, и Инесса Евгеньевна с Женей с утра исправно ходила на массаж.
  Вчера был дождливый день, но еще более дождливой была ночь. От проливного дождя в отремонтированном номере, расположенном под новой крышей, протекла одна стена. Умные люди сделали пластиковый потолок, и он не потек. Инну все эти проблемы не волновали, ее волновал новый друг с розочками.
  Телефон Жени развалился на запчасти, оставив всех без внешней связи. Сотовый телефон Инессы Евгеньевны работал только до границы. На телевизоре шли 5 программ, одна на родном языке. Вот и вся информация. Инесса Евгеньевна прочитала за 1.5 дня детектив. Отличная книга, написанная в лучших всемирных традициях детектива. Все события и герои на своем месте и ничего лишнего.
  Морской берег, на котором они жили, обладал широким горизонтом и огромным небом, которое периодически извергалось таким ливнем, что все отремонтированные крыши - текли от счастья встречи с потоками небесной воды. Инесса Евгеньевна на место дождевого потока бросала коврик, он впитывал влагу со стен, оставалось его повесить сушиться на нижнюю трубу балкона.
  'Дурное чувство - одиночество. И зачем Платон запустил нож в Самсона? - думала Яна. - Теперь сам плутает неизвестно где, неизвестно с каким именем и внешностью'. С Бором Борисовичем личные отношения Яны плавно перешли в служебные отношения, и так бывает, между бывшими любовниками. Они отдалялись друг от друга. У нее в последнее время фаворитом был Родион, за добычу антикварных предметов.
  Бор Борисович устал от работы на производстве, ему захотелось улететь в свободный полет. Он вспомнил, что у него есть племянник, живущий на золотом прииске. Он нашел его адрес. Племянник Бора Борисовича окончил горный институт, и стал геологом, все его пути были направлены на поиск и добычу золота. Золото в удобных и теплых местах не очень показывается людям на глаза. Добыча золота явление кропотливое и тяжелое.
  Полина давно знала, что Бор Борисович, не может быть богатым человеком, но может участвовать в поисках эфемерного счастья. Он все же полетел к племяннику. Дорога на самолете, потом на вездеходе привела его на золотые прииски. Золото проходит пять этапов: геологи находят месторождение золота, руду с золотой крупой добывают, перерабатывают, получают золотые слитки и отправляют в банки или ювелирам.
  Спрашивается, что здесь забыл Бор Борисович? Золото обитает на востоке и севере страны, добывают его килограммами и тоннами, но отдельному человеку это ничего не говорит. Тонны золота человеку не нужны, человеку нужно тепло и уют, а он, Бор Борисович, нашел себе место на холодном севере. Он бросился изо всех сил в новую область, иногда, работая механиком, и ремонтируя оборудование, используемое при добыче и переработке золота.
  Лето в этих местах короткое, короткое. Зима - длинная. И золота не захочешь, но Бор Борисович нашел здесь счастье в жизни! Он был с некоторых пор непьющим человеком, и по местным меркам он ценный мужской кадр. На Бора Борисовича положила глаз местная Фифа. Это была красивая женщина, смесь ненца и русской женщины. Коренная жительница холодного севера. Он выходец из средней полосы страны: стройный, высокий, крупный мужчина с холодной кровью.
  А может, природа решила вывести новый тип людей? Дома на севере часто бывают одно или двух этажные, из больших бревен, либо из кирпича, все зависит, когда дом строили. Фифа, лучшей доли, чем жизнь с Бором Борисовичем, и не знала. Умела она и на оленях ездить, и на собаках. Машины в этой местности было на что купить, да негде на них ездить, вездеход - хорошо, а олени - лучше. Фифа обогрела, обласкала, да и забрала мужика - Бора Борисовича. Он мужик умный, стал в местной школе преподавать, и влез во все дела золотого прииска. Стал нужным человеком. Полине писем он не писал.
  Племянник был здесь главным геологом, а Бор Борисович так и вообще стал директором школы. Все на местах. Фифа в гражданском браке с Бором Борисовичем жила, ребенка прижила с ним, а ему захотелось самому золото добывать. Попробовал, да уж очень дело холодное, да не выгодное. Научился на собаках ездить, сам стал собак держать. Северянином стал. На крупинки золота он насмотрелся, и никаких чувств они в нем не вызывали, до поры до времени, но вдруг захотелось ему накопить крупинки золота. Бор Борисович организовал тайник и по крупинке добавлял в него, или песок золотой засыпал. Уж что получиться.
  Захотел Бор Борисович на юг поехать, да на солнце погреться, отдохнуть. Отпуска у рабочих на севере большие, все можно успеть. Знал он кому золото продать можно, старатели научили, все ему рассказали за длинную зиму. Чаще люди ездили к морю, и там сбрасывали накопленные сокровища, а Бор Борисович решил на Волгу поехать, дом там поставить. Устал он от морозов, и в то же время привык к ним, и к этой северной жизни, и к неплохим зарплатам, и к случайному золоту. Много не брал. В воровстве его не замечали. Пить пил мало. Повезло ему, сбыл без шума золото.
  Отдыхал Бор Борисович в круизе на теплоходе по Волге. И все бы хорошо, да крупинки золота в кармане оказались. Новая его знакомая по теплоходу, случайно обняла его, потом и сунула руки к нему в карманы, да и наткнулась на золотые остатки роскоши. Вытащила она крупинки из кармана, посмотрела, оценила да и спрашивает:
  - Бор Борисович, а это что за крупинки у тебя в кармане?
  - Золото...
  - Откуда?
  - Работа наша такая...
  - Ты, что с золотых приисков?
  - Точно.
  - А мы найдем общий язык?
  - Так мы оба на одном говорим.
  Так укрепилось случайное, палубное знакомство Бора Борисовича с Леной.
  Лена, молодая, маленькая, худенькая женщина, работала продавщицей в антикварном салоне. В круиз она поехала просто от скуки и подальше от родителей, с которыми жила в маленькой квартире, в его родном городе. Ела Лена мало, потребности в жизни были небольшие, так и скопила на круиз без северных зарплат. Бор Борисович ей понравился своей противоположностью. Ел много и за столом съедал свою порцию, и Лене помогал справиться с едой. Одно к одному и до постели общей добрались, тут их совсем стало не разнять. Любовью оба были не избалованы. Расставаться им не хотелось.
  А куда ехать? В малогабаритную квартиру к Лене, или в деревянный домик на Севере к Бору Борисовичу? В его городской квартире жил сын Паша от Зинаиды. Бор Борисович сказал, что мечтает о своем доме, на этой большой реке. Было бы желание. Лена, девушка с каштановыми волосами, которые рассыпались по плечам, или послушно завязывались в хвостик. Мечта Бора Борисовича остаться на большой земле была несбыточной, Лена это сразу поняла. Его уже тянул привычный север. Ему было жарко на теплоходе, он уже устал от радости отдыха на большой реке. Лену манило золото. Несколько крупинок золота изменили ее жизнь. Быть одинокой продавщицей очень не хотелось. Она позвонила маме, и сказала, что выходит замуж. Мать не поняла радоваться или огорчаться...
  Лена с Бором Борисовичем приехали к ее родителям, ввергли всех родственников и знакомых в легкий шок, и уехали на север, там они и поженились, гражданским браком. Лена по привычке стала работать в магазине. Бор Борисович с удовольствием с Леной разговаривал, и о неожиданность! Они на одну Инессу Евгеньевну в прошлом работали, просто Бор Борисович не замечал маленькой продавщицы. Лена рассказала Бору Борисовичу и о Полине. Новости о его законной жене, она знала от своей матери, которая была не пенсии и знала все новости в своем районе. Лена не Бор Борисович, все матери написала, так и Полина узнала о судьбе собственного бывшего мужа, который уже был гражданским мужем очередной женщины.
  Бабули высыпали на улицу, и гуляли под февральским солнцем, не отходя от подъезда. Звонок. О, это сам Бор Борисович позвонил Полине, в кои - то веки!
  - Бор Борисович, ты откуда звонишь?
  - Со столичного вокзала.
  - Золота много добыл?
  - Я золото не добываю.
  - А что на приисках делаешь?
  - Полина, а ты откуда знаешь?
  - Лена сказала, где ты. Сам ты и соседей собственных не знаешь.
  - Это Ленка что ли сказала?
  - Она под нами жила раньше.
  - Полина, ну я не знал, а ты замуж не собираешься?
  - Нет!
  - Полина, я с тобой не разводился, как ты смогла замуж выйти?
  - А я нашла свидетелей, что тебя дома год не было, и меня с тобой развели, а о том, что ты жив - здоров, я знала от соседки, матери Лены, она и свидетельницей была.
  - Ну, ты, Полина, даешь! А я - то тебе хотел золото передать...
  - Ты сказал, что у тебя нет золота.
  - Так я тебе всю правду и выложу по телефону! Как там Яна?
  - Нормально.
  - Да? А у меня на севере сын маленький есть, на чукчу смахивает.
  Только положила она трубку, вновь звонит Бор Борисович.
  - Полина, я хочу вам кое-что занести. До вас два часа пути, у вас час, и назад поеду, ты Паше позвони, что я приеду.
  Положила Полина трубку и тут же позвонила Паше, старшему сыну Бора от Зинаиды.
  - Паша, отец звонил по телефону.
  - Полина, ты что шутишь? Столько молчал!
  - Паша зайди к нам домой через пару часов.
  - Ладно, сегодня выходной день, зайду.
  Через два часа звонок в дверь. Пришел Бор Борисович.
  - Полина, я еле в подъезд попал, ты мне код не назвала.
  - Забыла про код.
  - А мне Паша дверь открыл, домой шел, изменился так, бороду носит, как у меня.
  Через пять минут звонок в дверь.
  Немая сцена встречи.
  Бор Борисович посмотрел на Полину, Яну и на Пашу и сказал:
  - Паша, у меня есть золото в виде песка, в подошве сапог лежит, я бы хотел тебе отдать.
  - Отец, зачем мне золото, это же мертвые деньги, какая мне от них польза?
  - Паша, разберешься, а то совесть меня гложет, за то, что я вас бросил.
  - Отец, раньше золото на зубы брали, а теперь у всех зубы белые.
  - Паша, я тебе отсыплю, а ты сам подумаешь, что с ним делать, есть ведь в городе золотые мастерские.
  Бор Борисович снял огромные сапоги, вынул стельки, вынул жесткую прокладку, и высыпал золотой песок на тарелку. Потом вставил прокладки, стельки и надел сапоги.
  - Ну, ты отец молодец! - сказал Паша, рассматривая золотой песок.
  - Все, бываете, а то я заплачу и не смогу уехать! - сказал Бор Борисович, и исчез в проеме двери.
  - Полина, я возьму золото, я знаю, кому его отдать, - сказал Паша и ушел.
  Все стихло. Золото Полине улыбнулось и исчезло, так же быстро и жизнь проходит. Золотая пора молодости осталась далеко за горизонтом. Маячил юбилей, не чужой, а ее собственный. Определитель вещает на всю квартиру, кто звонит, а звонят от Паши.
  - Полина, я к вам зайду днем, вечером не могу, - проговорил в телефонную трубку Паша.
  - Хорошо, заходи, буду ждать.
  К Полине пришел Паша, подал ей красную коробочку. В коробочке полный золотой набор: сережки, цепочка, кулон, кольцо.
  - Полина, мы сделали из золота отца три набора: тебе, моей маме и Яне.
  - Спасибо! Красиво - то как!
  - С юбилеем, вас, Полина! - проговорил Паша.
  - Спасибо, спасибо!
  Полина позвонила Яне и сказала, что Бор Борисович ей и Яне подарил золотые комплекты. Н Яна, как в воду смотрела, все интересные события произошли из-за Полины. Она ее взяла к себе в магазин. Полину увидел Бор Борисович, который очень любил мистическую мебель с мистической энергией. Она произвела на него должное впечатление, и они вновь влюбились на глазах Яны! Правда, что ей расстраиваться. Бора Борисовича у Полины увела Яна, но теперь Полина увела его от нее! Логика янтарная или мистическое правило жизни.
  Мухин знал одно, что эта неправильная история подошла к концу. Правильно, когда все правильно: она, он, дети, а в этой истории все перемешано, да еще на несколько раз. У людей бывает такой период жизни, когда судьбы друзей и знакомых плотно переплетаются, а позже расходятся в стороны. Так произошло с героями романа. Они влюблялись, теряли разум от ревности, совершали криминальные поступки, прятались сами от себя и возрождались в новом поколении.
  Самсон, влюбленный в Яну, погибает от руки Платона, ее избранника. После убийства Платон постоянно скрывается от себя и правосудия, он даже меняет свой облик, и убивает охранника в клубе, чтобы обрести искомую свободу.
  Ну и ладно... Быстро сказка сказывается, да не быстро дело делается.
  
  ГЛАВА 27.
  
  Родион, находясь на отдыхе в Абрикосовке, познакомился с Эллой, женой Виктора. Она, смеясь, выяснила у Родиона, что он невинный, как младенец, и так же со смехом предложила снять, хоть на одну ночь самый дорогой номер отеля. Он не стал возражать, посчитал что-то в уме и снял янтарный номер на сутки. Стоил он! Когда Родион увидел знакомую янтарную мебель и понял, что за это отдал целое состояние по своим меркам, он заскулил, как раненный зверь.
  Сапожник купил свои сапоги, но Элле об этом он ничего не сказал. А она сказала, что придет к нему на пару часов вечером. Родион в душе весь перевернулся: из-за двух часов отдать столько денег! Снять на сутки! Он взял себя в руки и заказал в номер романтический ужин, за этот ужин он бы полмесяца ел! Он все же побрился, постригся в местной парикмахерской и понял, что утром надо уносить ноги из отеля, пока у него есть деньги на дорогу. Потом он решил, что это будет его дебют в любви, а он стоит денег!
  Элла явилась в девять часов вечера в черно - белом платье, в черно - белых босоножках на шпильках. В руках у нее ничего не было. Волосы у нее были уложены в длинные спиральки и сверху схвачены черно - белой заколкой.
  - Вот это номер! Класс! Хоть посмотрю, за что люди деньги платят! - Она присела на стул, закинула ногу на ногу, нижняя часть платья упала вниз, верхняя осталась где-то по центру ног, и ноги, во всей своей красе предстали перед Родионом, - отлично, мальчик, но мои два часа для тебя обойдутся...
  Родион готов был зажать уши, чтобы не слышать новой денежной цифры, но он ее услышал, в голове появилась мысль: собрать остатки денег, отдать этой всеядной женщине и больше ее никогда не видеть! Но, нет, он решил с детством распрощаться, и сегодня, поэтому достал деньги и отдал Элле. Ужин уже стоял на столе в столовой: шампанское в серебряном ведре, второе на тарелках под колпаками, фрукты в многоярусной вазе. Родион Эллу уже не хотел, он ничего не хотел, у него отшибло все желанья, он не привык много тратить денег, он считал финансовые потери и не смотрел на красивую женщину. Элла открыла окно, выглянула на улицу, и стала смотреть на море.
  А у Родиона появилось желанье скинуть ее подальше, чтобы никогда больше не видеть, это жадное по его меркам создание. Любви в его душе не было, а было, вселенское негодование от своей непролазной бедности, можно сказать нищеты, правильно она его определила при знакомстве. Он посмотрел на славянский шкаф, вспомнил его на свалке, потом в шалаше у бомжей, улыбнулся шкафу, и. И ничего не произошло, шкаф стал богатым, респектабельным и шутить не хотел. Родион посмотрел на янтарные часы, но те гордо двигали янтарные стрелки и не реагировали на Родиона.
  - Элла, садитесь к столу, - выдавил Родион из себя первую любезность.
  Она села за стол, подняла металлический колпак с тарелки, и стала медленно перебирать столовые приборы. Он открыл неумело шампанское, налил его в фужеры. Она пить отказалась:
  - Прости, но я шампанское не пью.
  Он опять на нее рассердился, пока еще мысленно, и залпом выпил свой фужер. Она съела виноградинку и подошла к нему, обхватила его сзади двумя руками. Он сквозь злость не ощущал радость от ее прикосновения, и просто ел, жевал. Она поцеловала его в щеку. Он непроизвольно дернулся всем телом.
  - Что ты ко мне пристаешь?! - закричал Родион, неожиданно для себя, и для нее.
  Она оттолкнула его от себя. Он лег лицом на тарелку. Она вышла из номера, бросив деньги в комнату через свое плечо. Купюры взлетели и упали. Он вздохнул облегченно, собрал деньги, сунул их в карман, и решил никогда сюда больше не приезжать. Оставаться в янтарном номере ему не хотелось, у него и так был его маленький номер.
  Родион вышел на улицу и пошел к морю. Он дошел до скалы и стал смотреть на море. К берегу подплыла обычная шлюпка, в ней сидела обычная девушка с небольшим хвостиком светлых волос. Она затащила шлюпку на песок, и подошла к Родиону:
  - Парень, ты чего такой скучный, словно пристукнутый, смотри: звезды, море, скалы, - и она раскрыла руки всему свету.
  - Девочка, а ты, почему вечером и одна? Не страшно?
  - Здесь кто-то есть? Я не вижу! Ты - не считаешься. Ты - галлюцинация собственной бездны! Тебя - нет!
  - Не обижай! Я вот он, весь здесь. Я - нормальный, можешь потрогать.
  - Правда, что ли? - она, коснулась его руки. - Ты, смотри, человек, - она поднялась на цыпочки и поцеловала его в щеку.
  - У вас здесь принято в щеку целовать? Девушки подходят и целуют!
  - Ты такой белый и пушистый, тебя и целуют, как игрушку.
  - Мне много лет. Я - взрослый!
  - Да, а по тебе не скажешь! - она тряхнула хвостиком и пошла к отелю.
  Он оторвался от скалы и пошел за ней следом. Она остановилась, запрыгала на одной ножке, сказала, что острый камень уколол подошву. Он стал искать острый камень, который уколол ее подошву ног. Она, воспользовавшись моментом, залезла ему на плечи:
  - Если ты взрослый, то вези меня до отеля, у меня там дело есть, - она крепко ухватилась руками, за его подбородок.
  - Почему вы бабы такие наглые! - крикнул он. - Как бы мне отсюда скорей уехать!
  - На мне поедешь? - спросила девушка, и необыкновенно проворно оказалась лежа на песке.
  - Я понял: ты из цирка шапито! Лазишь по мне туда - сюда! Лягу рядом и никуда не пойду, чтобы тебя на себе не тащить!
  Он лег на песок и стал смотреть на море. Она легла на него и стала смотреть в небо.
  - Ты ведь не хочешь, чтобы я простудилась, лежа на песке? На тебе теплее.
  От возмущения Родион молчал. Она перевернулась на нем, и поцеловала в губы:
  - Ух, ты, вкусный какой! Можно я еще поцелую не в щеку? - и она впилась в его губы своими губами.
  Он осознал, что ему ее наглость - нравится, и денег она не просила, он ответил на ее поцелуй неумело, но чувственно.
  - Ты, смотри! А ты еще и целуешься! - воскликнула девушка. - Пошутили и пошли.
  - Требую продолжения поцелуев! - крикнул дурашливо Родион.
  - Ты, чего? Того? Мне некогда, - и она бегом побежала к боковому входу в гостиницу.
  Он побрел в свой маленький номер. Через десять минут к нему постучали.
  На пороге стояла Элла:
  - Простите, так нехорошо получилось...
  - Ничего, все нормально, - и он закрыл перед ее лицом дверь.
  Через минуту к нему вновь постучали. Он сделал недовольное лицо и распахнул дверь настежь. На пороге стояла девушка с хвостиком:
  - О, я вас нашла! Можно я к вам зайду на минутку, руки помою и уйду.
  - Хоть вся мойтесь.
  Она пошла в ванную комнату. Шум воды его убаюкал, он прикрыл глаза, лежа на спине, на одноместной постели. Он задремал, а проснулся от того что, на нем кто-то переворачивался.
  - Ой, как неудобно на вас спать!
  Услышал он женский голос. Он окончательно проснулся, а светлый хвостик волос гладил его лицо. Она на нем лежала. Он резко дернулся в сторону. Она оказалась рядом с ним. Он лежал на боку и держал ее за талию, чтобы она не упала, потом через себя перекинул ее ближе к стене.
  - Я вам мячик? Что вы меня пасуете? - спросил удивленный голос.
  - Какая же ты наглая!
  - Я не наглая, а бедная.
  До него что-то стало доходить.
  - Циркачка, у меня за сутки оплачен номер, иди за мной. Сможешь в него незаметно проникнуть?
  - Без проблем, сотрудники гостиницы меня не видят, я им примелькалась, ты не думай, я не такая, я тут работаю, а проще говоря: я мусор выношу.
  - Ладно, идем.
  Они пришли в янтарный номер. Она тут же допила и доела все, что было на столе. Огромная кровать стояла по центру спальни. Он предложил ей лечь на эту кровать, а о себе сказал, что ляжет на диване. Она легла на роскошное лежбище и уснула, почти мгновенно. Он стоял и смотрел на нее, потом лег на диван, не раскрывая его, и уснул. Он проснулся от свежего потока воздуха.
  Она стояла у раскрытого окна и смотрела на море. Он замерз, и медленно потянул на себя одеяло. Она заметила его движение и легла на него сверху. Он нисколько не удивился. Уверенный поцелуй скрепил их временный союз. В дверь постучали.
  Раздался голос Эллы:
  - Родион, открой дверь, я к тебе пройду, тебя нет в своем номере, значит ты здесь.
  - Чего ей тут надо? - зашептала девушка с хвостиком. - Скажи, что ты занят.
  - Я ей просто не отвечу, - прошептал Родион.
  Элла постояла у дверей и ушла.
  - Вот ты какой! По тебе женщины сохнут! - сказала девушка, и сбросила одеяло на пол, потом потянула его на лежбище.
  Он пошел за ней на постель. Шарики слабо мерцали на спинках кровати. Он лег. Она стала крутиться вокруг него, как волчок, потом положила свой хвостик волос на его грудь и притихла. Он стал медленно гладить ее руками, зарываясь, все глубже под ее одежду.
  - У меня еще никого не было, - прошептала девушка с хвостиком.
  - И у меня никого не было, - прошептал Родион.
  Они были первыми, и проснулись в обед. Родиону пора было уезжать домой. Они перешли в маленький номер. Он собрал вещи. Она поцеловала его в щеку на прощание и сказала:
  - Оставь свой адрес, а то ребенок получится, а его отец об этом не узнает.
  Он важно достал свою визитку и отдал девушке. Она выпорхнула из комнаты, потом вернулась и сказала в приоткрытую дверь:
  - Меня Раиса зовут.
  - А меня Родион.
  Она тут же закрыла дверь с той стороны. Он услышал ее шаги по коридору, вскоре они затихли.
  На душу Виктора Павловича давил старый грех. Однажды он пришел к Родиону, а увидел у него в доме Раису с двумя детьми. Виктор Павлович помнил Раису спокойной молодой девушкой без любовного прошлого. Невзрачная внешне, умная в техническом плане, она была для отдыхающих на море своим парнем. Или казалась для всех такой. Она выросла на самом Синем море в Абрикосовке, где отдыхающие расслабляли молодых местных девочек.
  Раиса не была исключением. Подвижная, живая девчонка влюбилась в приезжего отдыхающего. Роман был непродолжительным, но крайне опасным для школьницы. В 15 лет она попала в материнские проблемы, после диких слез и трех уколов, этой участи она избежала. После пережитого, она подошла к зеркалу и попыталась сделать из себя некрасивую девушку. Раиса делала все, чтобы мужчинам не нравиться, но при этом заставила себя хорошо учиться, как бы наперекор судьбе.
  После школы Рая училась в техническом колледже среди парней, и не одному не позволила собой увлечься, как будто в ней был противовес всем любовным увлечениям, а летом подрабатывала в гостинице, на самой грязной работе. Так что Виктор Павлович был у нее первым, а Родион был последним. Она окончила технический колледж и родила пару детей, и вот встретила своего первого мужчину в доме последнего своего мужчины. Вечером на новенькой, отремонтированной кухне, сидели два затравленных прошлым человека: Виктор и Раиса. Они словно впервые увидели друг друга, да они случайно встретились.
  - Виктор, что произошло? Почему ты так со мной поступил?
  - Раиса, я был глупец! Я испугался, что тебе не было 18 лет, и уехал, я боялся, что ты подашь на меня в суд! Я скрывался от себя и от тебя!
  - Ты умный!
  - Ты так думаешь?
  - Я всегда о тебе думала хорошо.
  - Я плохой человек!
  - Не занимайся самоуничтожением, вредно.
  - Не буду, но я чуть тебя и себя не убил! Из-за одной неудачной любви. - И почему? Бредишь. Иди спать.
  - Раиса, ты права, а, знаешь, ты сегодня очень красивая!
  - В кои-то веки заметил меня! А я давно здесь живу, и до этого училась.
  - Прости, но я тебя в этом городе не видел, конечно, я тебя знаю, но не присматривался к тебе, боялся думать о тебе.
  - Да и я тебя особо не вспоминала.
  - Выпьем за знакомство!
  - Нормально! Давно знакомые, а теперь выпьем за знакомство! Выпьем! - сказала Раиса и достала из холодильника начатую бутылку вина, и сняла фужеры с полки. - Чем закусим?
  - Чем Бог послал, у меня есть коробка конфет и кусок сыра в дипломате.
  - Годиться, а завтра я приготовлю банкет на троих, если не возражаешь.
  - Готовь, если Родион не возмутиться.
  Два человека сидели на кухне, пили вино. Дети спали. Родиона не было дома. Виктор протянул руку к Раисе, но она свою руку стремительно убрала.
  - Виктор, банкет завтра, а сейчас иди спать домой, - сказала она, и закрыла дверь за гостем.
  Виктор Павлович пошел домой спать, и уснул, как провалился.
  На следующий день к Раисе опять приехал Виктор Павлович, так, что на банкете сидели два человека с различной совестью. Виктор Павлович приехал к Раисе за прощанием, а для большей убедительности он оставил деньги для малышей. Она взяла деньги и поехала в универмаг, посмотреть для себя новый магнит для мужчин, в чем он будет выражаться, она еще не осознавала.
  Ряд зеркальных прилавков с косметикой, притягивал ее, она прошла взглядом по косметике, дошла до последнего прилавка, здесь цены были значительно ниже, чем на первом. Она взяла полный комплект косметики для лица, для ногтей, немного успокоилась. В большом Торговом зале народу было сравнительно немного, народ предпочитал ходить на рынок, но зимним вечером путь есть один - магазин, теплый, освещенный.
  Сумочки, сапожки, костюмчики... Раиса осмотрела все, что есть но, одежда была для нее дорогая. Взгляд ее упал на вход в полуподвальный этаж универмага. Она спустилась по новым мраморным ступенькам. Огромный зал необыкновенной красоты сиял перед ее глазами. На дорогих столах стояла дорогая посуда, из пустой посуды ели дорогие, упитанные стулья. Раиса, как заколдованная шла внутрь помещения.
  Внушительные широкие кровати, притягивали к себе дорогим пастельным бельем, цены для нее были запредельные, она повернулась к выходу. Перед ней стоял упитанный мужчина, небрежно одетый. Мужчина усмехнулся, гладя на робкую девушку, и уверенно взял в руки дорогое покрывало. Раиса пошла быстро к выходу, но задержалась у витрины с мочалками, даже они здесь были необыкновенно хорошие и дорогие. Она выбрала зубную щетку по бешеной цене. Мимо нее уверенно прошел упитанный мужчина с двумя, хорошо упакованными пакетами. Раиса выписала зубную щетку. В это время у кассы на выходе произошла заминка, прозвучал резкий крик, топот ног.
  Она увидела, что кассир, держась за голову, упала за свой стол за кассой. Мужчина с двумя пакетами убегал по мраморным лестницам. К кассе подбежала продавщица из зала, она нажала на кнопку тревоги. Раиса продавщица сказала, чтобы она не уходила. Мужчина убежал из магазина. Раиса посмотрела на орудие нападения: это была подставка для какого-то экрана. Она и раньше их видела, такие подставки с экраном, стоят в дорогих магазинах, а для чего, она не знала.
  Прибыла группа милиционеров, Раиса опросили, как свидетельницу, она запомнила того, кто был в штатском и назвался Мухиным. Симпатичный такой мужчина. Его визитка легла в ее ладошку вместе с чеком на зубную щетку. Раиса и детектив Мухин познакомились. Мухин всегда работал там, где была работа. Раиса стала его временным партнером. Он по ее описанию составил портрет некого мужчины, но его не нашли по горячим следам, а та кассирша выздоровела. Мужчина ударил ее вскользь, не смертельно.
  Раиса работала на самом плохом месте в гостинице: собирала мусор и выносила его. И именно она, после одной ночи в этом номере вышла замуж за столичного парня, у которого она была первой женщиной. Парень на ней женился, у них родились мальчик и девочка одновременно. У нее семья была очень бедная, а теперь она живет, как принцесса. Эта сказка ходит из уст в уста, и люди стоят в очередь, чтобы хоть сутки пожить в мистическом, янтарном интерьере, приносящем, такую редкую удачу.
  Неважные дела складывались у Раисы, она не могла дозвониться до Родиона. Дома его постоянно не было, а работу он сменил. Его визитка морально устарела. Три месяца беременность развивалась в скрытом варианте, потом так стала такой, что ничем нельзя было живот спрятать. А Родион молчал. Раису дома ни то, чтобы ругали, а презирали. Хуже было другое - финансовых средств в ее доме хронически не было, деньги ее дом стороной обходили. В гостинице, где Родион жил, она узнала его домашний адрес, на последние деньги купила билет на поезд. Раиса приехала к его дому, ждать его, пока не появится.
  Родион пришел поздно от Яны, у нее он спать не оставался. На скамейке у его подъезда сидела Раиса с большим животом. Он ее с трудом узнал. Да и она его узнала, только потому, что впивалась глазами в каждого мужчину, заходящего в подъезд. Код замка она не знала и в подъезд пройти не могла. Родион привел ее к себе домой. Срок у Раи был серьезный, а живот такой огромный, что Родион его с первой минуты испугался.
  Рае было немного плохо после переезда. Она сразу легла на диван. Теперь уже пришлось бегать Родиону и ухаживать за Раисой. Он не отрицал своего участие в образовании этого гигантского живота. После работы он теперь шел домой, а к Яне больше не заходил. Она и не спрашивала его не о чем. Был - хорошо, нет - тоже хорошо. Родион и Рая были вынуждена расписаться, потому что Раисе требовалось наблюдение врачей, она даже приехала со своей медицинской картой. Родила Рая ближе к лету мальчика и девочку. Весь временный лоск с Родиона слетел. Деньги уходили на детей и Раису.
  У Родиона двое детей, для Яны этот фактор стал определяющим. Они больше не встречались на личном фронте.
  А что останется для Виктора Павловича?
  - Родион, у тебя талант! Отдай деньги Раисе, няньку найми, да попробуй найти еще что-нибудь, такое, ну, сам знаешь.
  - Мне надо отдохнуть, с детьми посидеть, потом поеду. Привык я к своим карапузикам.
  
  ГЛАВА 28.
  
  Яна открыла почту в паутине и прочитала письмо Платона, слова в них были еще те. 'Ты меня не заслужила! Зачем ты матери сказала про зерно фараона? Кто тебя просил?', - повторяла она вновь и вновь его слова из письма. Платон написал такие суровые слова! Яна глубоко вздохнула и нажала на педаль. Машина рванула с места в карьер. 'Именно в карьер' - повторила она мысленно, останавливаясь у старого карьера, и выходя из машины. Она недоуменно осмотрела окрестность. Людей нигде не было видно. Зеленая тоска охватила Яну волнами, которые накатывались на нее приступами тяжелейшего состояния обреченности. Она вздрогнула, посмотрела под ноги и отшатнулась от края карьера. 'Обрыв не для меня', - вдруг подумала она, распрямившись, точно пружина. 'Обрыв для него' - сказала она сама себе.
  Гравий шуршал под ногами. Яну потащило к пропасти. Почва из-под ног уходила. Ей отчаянно захотелось жить. 'Жить хочу!' - кричала душа, но ее никто не слышал. Она упала и замерла. Движение гравия прекратилось. Появилась слабая надежда на спасение. Она глазами искала любой выступ, чтобы зацепиться, чтобы не съехать в этот самый карьер. 'Ты меня не заслужила!' - всплыло в памяти. - 'Пусть не заслужила, жила бы себе да жила' - подумала она и стала ползти медленно, как будто кто подсказывал телодвижения. Гравий колол тело. Пальцы болели. Она боялась ошибиться и упасть в пропасть, пусть не очень глубокую, но колкую и безвыходную, как сама ситуация.
  Машина стояла в стороне от гравия, на застывшем куске бетона, и манила своим уютом. Гравий перестал сыпаться. Руки почувствовали старый бетон. Яна встала на колени, потом поднялась на ноги. Она посмотрела на свой ободранный облик, села в машину, взяла распечатанное на принтере письмо. 'Чтобы приехала в среду ко мне! Мне еще нужно найти тебе замену! Вот и сиди одна до гробовой доски, а ко мне не лезь! Ты меня вообще не заслужила! Не тормози меня!' - писал Платон. Яна перечитала на два раза все слова и усмехнулась. На письме появилась кровь из пораненных о гравий пальцев. Обида прошла. В сердце появилась пустота безразличия, а рваная одежда успокаивала. Она выжила, а это главнее слов. Она пройдет этот ад одиночества. Она слегка отъехала назад на машине, потом развернулась и остановилась.
  Перед машиной стоял молодой человек в куртке цвета песка, со старым рюкзаком на плече и в высоких резиновых сапогах. Он измученно улыбался. Яне стало страшно, но она произнесла фразу: 'Двум смертям не бывать, а одной не миновать', - после этих слов она открыла дверь незнакомцу. Мужчина положил осторожно рюкзак на заднее сиденье и потом сел рядом с ней. От него несло запахом костра, пота, грязной одежды. Да, машину пора менять, а, то только такие грязные мужики и просят подвести, - подумала она.
  - Мне до города, - заговорил молодой человек, - сколько возьмете?
  - Жизнь, - мрачно выпалила Яна.
  - Не смешно. Почему так дорого? Тогда я пешком дойду.
  - У меня шутка такая. Довезу. Вы бедный, буду вашим спонсором на одну поездку.
  - Я не бедный.
  - Кто бы говорил.
  - Что с вами? Вы вся в крови!
  - Шла. Споткнулась. Упала. Кровь.
  - Верю. Я заплачу. Вот, возьмите, - сказал мужчина и показал свою ладонь. На ладони сверкнул маленький кусок золота.
  - Откуда он у вас?
  - Этот карьер был некогда прибыльным, гравий даже привезли, чтобы строить здесь, но потом карьер забросили.
  - Золото и забросили? Здесь столица рядом и такой карьер с золотом, а рядом ни одного человека! Как так?
  - Я передачу по телевизору смотрел про этот карьер. Сам не поверил, что так рядом золото добывают в этой глине. Ведь вы чуть в карьер не съехали! Здесь скользкая глина, а гравий сверху привозной. Весна. Только снег сошел, вот вас и понесло.
  - Почему не стали меня спасать?
  - Я видел, что вы выползите, а я здесь уже накатался по глине, да и с гравием хорошо знаком.
  - Золота много добыли?
  - Нет. Золота здесь на самом деле практически нет.
  - А то, что вы мне дали?
  - Считайте, что это самородок.
  - Вам не жалко?
  - Девушка, вы меня спасете, если до дома довезете, поверьте - это дорогого стоит. В таком виде ехать по городу, опасно.
  - Зачем сюда поехали?
  - Романтики захотелось, больше не хочу.
  - У вас есть жена?
  - Бог миловал.
  - А меня мой друг бросил официально, можно сказать по паутине.
  - И вы из-за этого чуть сегодня не погибли?
  - Да.
  - Поехали ко мне! Я - не злой, я - добрый! А золото я купил у местного золотодобытчика, сам я ничего не нашел. Пропах я здесь костром, и сам знаю, что пахну не лучшим образом.
  - А золото ток хорошо проводит? - спросила Яна машинально.
  - Ни так хорошо, как качественно.
  - Тогда я зайду к вам. Мне любопытно, а как вы живете?
  - У меня квартира в старом двухэтажном доме в столичном переулке. Дом принадлежал одной пожилой женщине, я ее видел сам, когда был маленьким. У нее была тогда одна комната. Все печи в доме выложены кафелем, дом давно предназначен под снос. Нас уже четверть века снести обещают, а мы все в этом доме живем. Дом деревянный, да вы сами его увидите, - и назвал адрес.
  - Я знаю этот переулок, действительно старый переулок, исторический, можно сказать.
  - Лучше бы он не был историческим, тогда бы у меня была новая квартира, с удобствами, а так мне надо идти в баню, или в тазике мыться.
  - Я подвезу вас до вашего дома, но к вам заходить не буду, вы меня напугали.
  Машину она остановила у старого, двухэтажного дома. Из булочной шел вкусный запах, который перебил запах костра. Мужчина с рюкзаком зашел в подъезд, словно исчез в деревянной пещере, так показалось Яне. Она вышла из машины, зашла в булочную, а когда она вышла из магазина, то увидела, того же молодого человека, но не с рюкзаком, а со спортивной сумкой, из которой выглядывал березовый веник. Он улыбался.
  - В баню подвезете?
  - Садитесь.
  Она отвезла мужчину в баню, а сама поехала домой. Дома она залечила ранки, легла в ванну, отмылась от чужих запахов. Мокрые волосы закрутила в полотенце. Звонок прозвенел неожиданно громко.
  - Яна, я уже чистый! Заберите меня из бани.
  - И я чистая, но с мокрыми волосами. Высушу - приеду за вами. Где вы взяли мой номер телефона? Как вы узнали мое имя?
  - У вас в машине лежала стопка ваших визиток.
  - Уберу.
  Она подъехала к бане. На крыльце бани стоял неизвестный мужчина, но она заметила знакомую сумку в его руке. Теперь он был дважды известный. Стройный мужчина с идеальной стрижкой, с чистым лицом, в джинсах и ковбойке был необыкновенно привлекателен...
  "Бор", - узнала его Яна.
  - Сказки - это хорошо, но действительность пугает. Можно ли действительность превратить в сказку? - спросил он.
  - Если прочитать абзац о бюджете страны, то приходишь в ужас от пессимизма тех, кто его составляет. То есть страна идет по наклонной плоскости от успеха к поражению. Странная вещь: появляются более красивые дома, дороги, машины. Но все это проходит мимо и мало кого успевает обрадовать, - ответила она.
  - Так чего нет в нашей безбрежной стране? - опять спросил он.
  - Общей цели созидания! Человеку надо быть необходимым обществу и потом самому себе, своим близким. Руководитель округа из последних сил снимает с себя рубашку бюджета и раздает в качестве добавок к пенсии, а у самого один вопрос: Что дальше делать? Мало того, куда-то делись в стране деньги, их нигде нет! Если денег у всех нет, то это вопрос номер один.
  - Куда стекают деньги? Кто их и куда складывает? Где предел? Почему в стране учат непроизводственным специальностям? Где сами производители хоть чего-нибудь?
  -Раньше были герои труда, а теперь герои боевиков. С этим багажом далеко не уедешь. А все просто! Свою страну надо любить и думать о том, что в ней живут умные люди! А умные люди должны производить продукцию и получать за нее деньги. Но страну раздали на частные лавочки, а частные лавочки легко капитулируют перед тяготами жизни. И еще хуже - бескрайний север страны обеспечил всего одного богатого человека, который это богатство при разводе разделил на две части. Абсурд! Но это яркий пример того, куда исчезают деньги из казны.
  - Что говорить о столице?
  - Столица - это клубок из нелегальных и легальных денег. Убрали казино, но счастья еще от этого не испытали. Любой человек деньги и за океаном сможет проиграть.
  - Зачем смотреть в чужой карман? Чушь? Возможно, но где страна и нормальная забота о гражданах округа? Чего гражданам не хватает?
  - Само собой денег!
  - А, где их взять?
  - Заработать! А, где заработать, - вот в чем вопрос! Кто бы об этом подумал! Где те идеи, ради которых можно всю страну построить и заставить приносить прибыль своей работой, - ответила Яна и остановила машину. Ее больше не тревожили глупости Бора.
  Жара исчезла под отвесными струями дождя. Ветер, изменивший направление, принес прохладу в отношения людей. Переключая каналы телевизора, Яна увидела отрывок знакомого фильма, когда-то она с большим удовольствием смотрела сериал 'Возвращение в Эдем'. Она стала смотреть фильм, не отрывая глаз от экрана. Героиня возвращалась в жизнь с необыкновенно красивой прической. Сейчас много фильмов об изменении внешности женщин, а это был первый такой фильм, да еще художественный.
  Тут же Яне захотелось бежать в парикмахерскую и сделать прическу, как у героини фильма. Потом пришла мысль, о том, что сколько раз после химической завивки она оставалась с кошмой на голове, а волосы утрачивали свою структуру, и приходилось покупать парики.
  О, а что если у Тары парик? Хорошая мысль, уж очень красиво, вот и в парикмахерскую идти не надо, обойдусь перышками. Дальше Яну привлекла сцена в бассейне, где родной муж Тары пытался ее утопить, но в него выстрелила любовница... Интересная мысль, когда смотришь импортные фильмы о дворцах и бассейнах, в первый момент появляется зависть, что у них свой бассейн. Во второй момент понимаешь, что бассейн - это спасение от жары, и, в общем-то, это не для нервных людей.
  Платон не решился жить вместе с Яной, и предпочитал жить в одиночестве. Он часто ходил на работу по одной и той же дороге. Однажды по пешеходной дорожке ехал автомобиль, он так внезапно вывернул из пространства, что Платон нервно отскочил в сугроб, пропуская автомобиль. Мужчина за рулем на него и не посмотрел. Платон ходил пешком, и невольно увидел отпечатки шин на утреннем, нетронутом снеге. Все было так прозаично! Просто автомобиль стоял на обочине пешеходной дороги всю ночь, отсюда и возникла неожиданность его появления. На обочине дороги в ряд расположились с десяток автомобилей под легким налетом снега. Он увидел место стоянки, проехавшего мимо него автомобиля.
  Он мимоходом посмотрел на место стоянки машины, от которой вели следы шин на свежем снегу, и увидел белый длинный шарф, который больше напоминал след от протектора, чем шарф. Он оглянулся на машину, которая ехала по пешеходной дороге достаточно медленно, багажник у нее был приоткрыт, из него выглядывала нога или башмак. Прохожих он не заметил, машину догонять не стал, решил, что это не его ума дело и пошел по своим делам. Вечером Платон возвращался этой же дорогой, шарфа на снегу не было, не было и машины, соседние автомобили тоже отсутствовали.
  На следующее утро он вновь пошел по своей пешеходной дорожке, но вышел минут на пять раньше, чем в предыдущий день. Все машины стояли на обочине, снежок падал и на черную машину. Утро выдалось наивным и чистым. Излюбленная тропа Платона шла несколько выше уровня, на котором стояли дома. Вдруг от дома отделился человек и быстро стал подниматься по ступеням лестницы, которая вела к пешеходной тропе. Этот человек быстро сел в черную машину и поехал по своему прежнему пути. Но Платон уже стоял не в зоне ее движения, он просто посмотрел на место стоянки машины. Шарфа не было на снегу, и капот отъехавшей машины был плотно закрыт. Он медленно пошел по своей дороге.
  Внезапно Платона остановил крик со стороны подъезда, из которого выбежал шофер черной машины. Он остановился и посмотрел вниз, туда, где находился подъезд дома: на крыльце стояла девушка, очень похожая на Яну, и махала белым шарфом в след уехавшей машине. Видимо она поняла, что опоздала и быстро зашла в свой подъезд, приложив электронный ключ к дверному замку. У Платона возникла мысль, что он заглянул в замочную скважину чужой квартиры, которая в прошлой жизни была его собственной, и пошел по своим делам. Следующее утро он ждал с нетерпением, непонятно почему, но белый шарф, в тумане снежного утра, казался эйфорией чьей-то зависимости.
  На третье утро в душе Платона возникло не любопытство, а маленький страх, ему стало страшно за женщину на крыльце дома. Он поймал себя на мысли, что он рад был бы увидеть ее на крыльце, но встречаться с черной машиной ему не хотелось. Платон заставил выйти себя из дома в то же время, и идти той же дорогой. Сценарий повторился, но не полностью. По лестнице шла Яна, с белым шарфом на светлой куртке, ее догонял шофер из черной машины. Машина стояла на своем месте.
  Судя по всему, Платон пока был третьим лишним, они его не замечали, но он без них уже не мог существовать, неожиданно для себя он подошел к паре и спросил:
  - Вы меня не подвезете до центра?
  - 100
  - Согласен, - ответил Платон мужчине, хоть тот и заломил цену.
  Платон сел на заднее сиденье машины, рядом с ним на сиденье лежали несколько больших коробок. Шофер и Яна в его присутствие не проронили ни слова. Платон остановил машину в центре города, и быстро пошел в свой офис, не оглядываясь на автомобиль, ему казалось, что автомобиль стоит, а они смотрят ему в след.
  Яна повернулась к шоферу черной машины:
  - Виктор, зачем тебе понадобился Платон? Ты понимаешь, что здесь он живет нелегально? Он уже сам напросился к нам в машину!
  - Яна, не возникай, посмотрела на него сегодня и довольно. Он нас заметил. Завтра на его глаза не появляйся, а я проеду мимо него, ко мне одному в машину, за такую цену, он проситься не будет.
  Платон нервно посмотрел на бегущее табло над главным входом в здание, поднялся на свой этаж, сел на свое место и приступил к работе. Рядом с ним, за соседним столом, сидела женщина по имени Надя.
  - Платон, ты сегодня рано приехал, не спалось с утра?
  - Здравствуй, у меня много дел, - скороговоркой проговорил Платон.
  - Ты сегодня мне свою работу передаешь, не забыл, тебе уходить скоро?
  - Видишь, спешу передать, - буркнул молодой человек и полез во всемирную паутину, потом резко встал и подошел к окну, черной машины за окном не было.
  - Платон, что-то случилось? - праздно поинтересовалась Надя.
  - Девушка, займись своими делами.
  - Уходишь от ответа, значит, случилось, ну и не говори, - обиделась Надя и занялась работой, не обращая внимания на него.
  Платон устроился на работу под своим вторым лицом, здесь никто не знал, что он человек, убивший любовника жены и охранника. Светло-серое небо, напоминало курточку Яны. Очень хотелось Платону посмотреть на ее лицо, глаза; пусть она уехала, но она забрала с собой его мысли и душу. Он решил, что сейчас действительно надо заняться работой. День прошел в молчаливых делах.
  Утром Платон вышел из дома с белым шарфом на шее, который купил накануне вечером, после работы. Концы шарфа развевались на утреннем ветре. Черная машина стояла на месте, шофера и Яну, Платон не увидел, он посмотрел на часы, время тоже, но их нет, он вздохнул, и в это время из подъезда выскочил шофер. Платон кивнул ему, как старому знакомому. Яны не было видно. Шофер заметил белый шарф на парне.
  - Что ты сегодня хочешь? - спросил Виктор у Платона.
  - Это моя обычная дорога, иду на работу.
  - Тебя подвезти?
  - Дорого, я на автобусе доеду.
  - Как хочешь, - сказал Виктор, и черная машина поехала по пешеходной дороге в противоположную сторону.
  На душе у Платона стало так пусто, хоть волком вой, он посмотрел на крыльцо, там никого не было. Надя на работе его не о чем не спрашивала, начальство не тревожило. Он ждал пятое утро, ему хотелось увидеть Яну хоть одним глазком!
  
  ГЛАВА 29.
  
  Пятое утро радости не принесло, черной машины Платон не увидел.
  Молодой человек посмотрел в сторону крыльца подъезда. В двух метрах от крыльца лежало нечто, прикрытое белой простыней, из-под простыни выглядывал конец белого шарфа. Он быстро сбежал вниз по косогору, рядом с телом под простыней он упал, запнувшись обо что-то, торчащее из земли, его лицо оказалось вблизи головы тела под простыней. Он вздрогнул от неожиданности и поднялся.
  Прямо на него смотрела Яна в светлой куртке, но без белого шарфа.
  - Платон, откуда ты свалился? - спросила Яна.
  - Я шел своей дорогой, увидел шарф, который высунулся из-под простыни, ею кого-то накрыли, подумал, что под простыней ты лежишь, вот и прибежал, даже упал, - быстро проговорил Платон.
  - Это, не я, это моя соседка по подъезду.
  - Почему у нее твой белый шарф?
  - У нее свой белый шарф, вот и у тебя я вижу белый шарф, но это не значит, что у тебя, мой шарф.
  - Логично. А, что с соседкой произошло, почему она лежит на улице?
  - Мог бы сам догадаться: она выпала из окна.
  - Сама выпала? Почему?
  - По кочану и по капусте! Я не знаю почему, я ее увидела, когда выходила провожать Виктора.
  - Он сегодня раньше уехал?
  - Ненамного раньше обычного времени, минут на пять.
  - И не стал ждать, когда отвезут труп соседки?
  - У него работа, он не может опаздывать, ты ведь ходишь в одно время по этой дороге. Мы вызвали скорую помощь, думали, она еще жива. Ты чего мне допрос учинил? Шел бы на работу, а я сама подожду. Ты, где живешь?
  - Нигде, я и, правда, сегодня могу опоздать на работу, до свидания! - крикнул Платон.
  Платон взбежал по лестнице на свою дорожку и пошел быстрым шагом. Яна проводила его глазами, потом перевела их, на подъезжающую к подъезду, скорую помощь. Врач вышла из машины и подошла трупу под простыней, подняла простынь над головой, лицо женщины было прикрыто шарфом, подержала в руке ее руку:
  - Пульса нет, - сказала врач, ни к кому не обращаясь, потом задумчиво посмотрела на труп женщины, и спросила у Яны: - Вы что-нибудь видели?
  - Я соседку увидела на земле, когда вышла на крыльцо, думала, она жива и ей плохо, вот и вызвала по сотовому телефону скорую помощь, потом сбегала домой за белой простыней. Утро. Дети в школу идут, чтобы не напугались.
  - Девушка, вы все правильно сделали, я, вызову специальные службы, и мы уедем, а вы уж их подождите, - сказала врач, вскочила в машину и уехала.
  Яна тоской смотрела на белую простыню на снегу и кусок белого шарфа, который опять высовывался из-под простыни в области головы. Подъехала милицейская машина, из нее легко выскочил на морозный воздух детектив Миша. Он кивнул Яне головой, резко откинул простыню и застыл на месте. Яна посмотрела туда, куда смотрел мужчина: лицо женщины было в маске, или точнее на ней лежала лепешка из теста. Раньше она этого не заметила, из-за того, что лицо прикрывал шарф, а врач только трогала пульс, а шарф с лица не снимала. Приехавший милиционер в штатском снял с трупа одним жестом простыню и шарф.
  - Пострадавшая задохнулась под тестом, но почему она тесто с лица не сорвала? - спросил вслух мужчина, потом повернулся к Яне: - Яна, вы кем приходитесь потерпевшей?
  - Соседка по подъезду. Она совсем недавно переехала в наш дом.
  - Что знаете по этому поводу?
  - Я увидела соседку лежащей на улице, лицо у нее было прикрыто шарфом, она не дышала. Я вызвала скорую помощь и накрыла простыней, больше ничего не делала и ничего не знаю.
  - Как вы определи, что она не дышит, если шарф с лица не снимали?
  - Пульс трогала, да и врач только пульс потрогала и уехала.
  - Знаю, кто приезжала, она всегда так делает, не лезет в наши дела, если случай безнадежный. В бумагах у нее будет полный отчет, а на месте преступления эта врач не задерживается. Меня, кстати зовут детектив Мухин. Да, мы с вами хорошо знакомы.
  Только сейчас из машины вышли еще два человека, они сфотографировали труп на фотопленку и опять сели в машину. Подъехала еще одна машина и увезла труп. Яна пошла к двери подъезда.
  - Яна, остановитесь, вы единственная свидетельница.
  - Я не видела, как она умерла.
  - Оставьте свои координаты, и тогда домой пойдете, я с вами должен поговорить.
  Миша, еще раз посмотрев на Яну, уехал.
  Странно, но думать о трупе ему не хотелось, Миша думал о Яне в светлой куртке. Подумав о Яне, он решил, что с ней обязательно встретиться, после вскрытия трупа. Ему дадут выписку о том, почему женщина умерла, и умудренный этими данными он поговорит с женщиной, пусть она его ум почувствует. Яна пришла домой, с ощущением, что ей плохо, она легла и уснула.
  Детектив Мухин, получив данные вскрытия, приступил к делу с трупом под тестом. Вскрытие показало, что она не падала с девятого этажа, где живет, она умерла от удушья в тесте, это тесто на лице ей держали белым шарфом, одета она была так, словно выбежала из дома, чтобы открыть входную дверь в подъезд: в тапочках, брюках, вязаной кофте. Теперь он был готов встретиться с женщиной в светлой куртке. Яна открыла дверь детективу Мухину, он вел дело об убийстве ее соседки по подъезду.
  - Яна, что вы можете сказать о своей убитой соседке? Какой у нее характер? Какой образ жизни она вела?
  - Ее звали Зинаида, соседей редко зовут по имени и отчеству. Последнее время она жила в общей квартире, у нее была комната в трех комнатной квартире, до этого у нее была однокомнатная квартира. У каждого своя комната и свои финансовые интересы, мы с ней практически не разговаривали, и почти не здоровались.
  - А кто третий сосед или соседка?
  - Третью комнату сдают хозяева много лет разным людям, сами живут в другом городе.
  - С кем стоит из них поговорить?
  - С Платоном, он живет этажом ниже, под моей квартирой.
  - У Зинаиды были подруги?
  - Не видела.
  - А, где ее сын Паша?
  - Я видела ее сына, но давно.
  - Крики или ругань в их квартире слышали?
  - Глухо, у них двойные двери, но соседка этажом ниже их квартиры на них жаловалась, у нее слышимость лучше, чем через двери. С ней поговорите.
  Детектив Мухин ушел делать опрос соседей. Яна осталась одна. Антон Николаевич только иногда жил у нее, гостил неделю, потом исчезал, даже нового телефонного номера ей не оставлял.
  На Рождество Яна скучала, новогодние елки еще светились празднично, по телевизору показывали золото церковной утвари и богослужение среди дорогих икон, я решила поехать к церкви, где проходило богослужение. Внутрь церкви попасть было трудно, но народ стекался на свет свечей и чистые звуки церковного пения. Для народа организовали крестный ход вокруг квартала с иконами, так толпа приобщилась к святыням церкви, внутри все было забито людьми. Яна совершила с народом крестный ход.
  Виктор Павлович подошел к Яне:
  - Яна, скучаешь одна? Вот и помолиться пришла, к чему бы это?
  - К Рождеству христову!
  - Не, я все понимаю, но моя машина стоит через два квартала от церкви, могу доставить тебя, куда прикажите! Так, Яна, идем быстро!
  Виктор взял ее под руку и быстро повел в сторону от церкви. За ними из толпы пошли два человека, но их она не видела, она почти бежала рядом с ним. Он быстро втолкнул ее в машину, которая стояла с работающим мотором и завелась с пол оборота. Черная машина рванула с места, два человека коснулись ее руками и отстали. Один из них достал пистолет, но второй опустил его руку с пистолетом:
  - Виктор от нас не уйдет.
  Яна оглянулась на мужчин:
  - Это твоя команда?
  - Хорошо, это часть моей команды.
  - А почему от них уезжаешь?
  - У нас мелкие счеты, они стрелять не стали, но пугнули, я испугался, и мы едем к тебе.
  - Ко мне? А я не одна живу!
  - Яна, я психолог: если ты в церкви, значит у тебя проблемы на личном фронте.
  - Да, я одна живу последнее время, сын живет у бабушки, Инессы Евгеньевны, и так получается, что Платон редко приезжает...
  - Я знаю, где твой дом.
  Мужчина прошел по квартире:
  - Неплохо живешь, я останусь на неделю, потом появлюсь, неизвестно когда.
  - Виктор ты можешь занять вторую комнату, благо у меня теперь двухкомнатная квартира.
  - Не откажусь, и на тебя я не претендую.
  Двое преследователей в это время говорили между собой.
  - Ловкий Виктор, сразу девушку подцепил.
  - Она нас видела, на неделю его приголубит.
  - У нас Машина сразу не заведется, пока мотор еще прогреется!
  - А мы свое дело выполнили, можно не торопиться.
  Яна так и не поняла Виктора, он прожил у нее неделю, к ней не приставал, не выходил из дома, только дал деньги на продукты. Через неделю он уехал, но вскоре он позвонил в дверь. Яна открыла дверь, пропустила мужчину в квартиру, он прошел, как хозяин. Без поцелуев и объятий прошел по квартире, дал деньги на продукты и лег на свое место. Яна ушла в магазин.
  Виктор быстро вскочил, достал коробку с обувью, поднял каблук на сапоге, вставил в него пластину с платой на микросхемах, каблук приклеил клеем.
  Яна вернулась с продуктами, Виктор Павлович поцеловал ее в щечку:
  - Яна, тебе подарок: сапоги. Размер твой.
  - Спасибо, Виктор Павлович, но сапоги трудно без примерки покупать.
  - Ты примерь!
  Одела она сапог, а он точно по ноге оказался, второй сидел на ноге тоже хорошо.
  - Здорово! Так трудно сапоги выбрать, а эти сами на ноги оделись!
  - На том стоим, скромно ответил Виктор, в ожидании ужина.
  После ужина Виктор подарил Яне белый шарф, и попросил неделю в этом шарфе провожать его до крыльца, иногда его сопровождать, а через неделю он уедет. Неделя прошла тихо, только она не поняла, зачем Виктор привлекал к себе внимание Платона, который каждое утро шел по дороге наверху. Яна заметила, что Платон тоже купил себе белый шарф. Виктор вел себя пристойно всю неделю. Труп соседки Зинаиды у подъезда, Яна с Виктором не связывала, он такой тихий, даже с любовью не приставал!
  Детектив Мухин поговорил с бывшим мужем убитой женщины под тестом. Его квартира находилась под квартирой Яны. Антон Николаевич пил бутылочное пиво, батареи бутылок стояли по квартире, но больше всего Ильи удивило то, что к потолку был прикреплен черный конус, о его назначении, хозяин квартиры говорить не хотел. Под напором вопросов детектива мужчина сказал, что это звукоуловитель, его попросил поставить знакомый убитой Зинаиды. У него было устройство для прослушивания звуков, в квартире выше этажом. Поставили его почти год назад. За это ему привезли пиво в ящиках, вот он его и пьет!
  Мухин посетил соседку Зинаиды. Соседка пожаловалась хорошо отрепетированными словами, о том, что над ней в квартире происходит постоянный садом. Ночью у них музыка и пьяные голоса, иногда танцы по ее люстре. О Зинаиде соседка сказала, что она была тихой женщиной, но иногда громко ругалась с друзьями. Пьяной ее она не видела. Мухин спросил у соседки, был ли у Зинаиды белый шарф.
  - У Зинаиды я белого шарфика не видела. Она всегда ходила в черных одеждах, или в темных.
  - У нее в подъезде враги среди женщин были? Кто мог ей тестом лицо залепить?
  - Знакомый. Под пьяную лавочку, так он тесто бы не смог сделать.
  Мухин вернулся в квартиру Яны.
  - Яна, вы не могли бы сказать, почему знакомый Зинаиды мог бы прослушивать вашу квартиру, из квартиры своего друга, в течение последнего года? Что было у вас в квартире столь интересное? Комнату никому не сдавали? Кто к вам приезжал в течение этого года?
  - Я одна живу, ко мне никто не приходит, - сказала и задумалась, стоит ли говорить Викторе.
  - Яна, вы что-то хотите скрыть, может, Платон объявился? - спросил он наугад.
  - Миша, у меня два раза по недели жил тихий человек, Виктор, у него есть черная машина, мы с ним на Рождество у церкви встретились.
  - Интересно! Кто он, что он, не знаете?
  - Виктор Павлович последнее время к обуви не равнодушен. У него в машине всегда лежат коробки с обувью.
  - У него есть белый шарф?
  - У него нет, но мне он подарил белый шарф, а в последнее время я его не видела.
  - Еще интересней. Как найти Виктора?
  - Я не знаю. Он ко мне приезжал, жил неделю, еще он травил одного прохожего молодого человека.
  - Это еще кто?
  - Идемте к окну. Вон видите под окном дорожку пешеходную? По ней один молодой мужчина каждое утро в одно время ходит, а Виктор его все зацепить хотел.
  - Тот парень Виктора видел? И как с этим парнем встретиться?
  - В будни, утром, в одно и то же время.
  - И в это время была убита Зинаида?
  - Вы, знаете, почти в это время. Он подошел к трупу до приезда скорой помощи и опять пошел своей дорогой.
  - Заметано, завтра утром буду у ваших ног.
  Яна посмотрела на него и ничего не ответила.
  Платон шел по темному асфальту, посыпанному новой солью, для съедания обуви. Из темноты на него вырулила черная, грязная машина.
  - Платон, садись в машину, быстро! - крикнул ему Виктор. - Подвезу даром.
  Молодой человек сел в машину, она резко набрала скорость.
  Платон не видел, как от дома отделился детектив Мухин и побежал вверх по ступенькам, но он опоздал на наблюдательный пункт.
  Детектив Мухин вернулся к Яне:
  - Яна, что вы видели в окно сквозь шторы?
  - Виктор подъехал на черной машине, постоял немного, потом поехал навстречу молодому человеку, посадил его в машину, и в это время вы поднялись на дорожку по лестнице.
  - Опоздал я, но другие были на месте, портреты парня и шофера я вам покажу для опознания.
  Виктор заметил, что их сфотографировали сквозь стекло автомобиля на выезде с пешеходной дороги на магистраль. Скорость в этом месте маленькая. Снимок мог и получиться.
  Он обратился к Платону:
  - Платон, не вздрагивай, я знаю о тебе больше, чем ты обо мне. Нас засекли, твое дело сменить маршрут и не ходить по этой дороге. И еще, вот ботинки твоего размера, надень. И в них выйдешь на остановке, чтобы собаки след не взяли.
  Объяснение было вполне логичным, Платон снял свои башмаки и надел новые, из обувной картонной коробки. На остановке автобуса он вышел из машины и быстро прошел сквозь остановку с людьми.
  Прогремел взрыв. Остановка подпрыгнула и развалилась. Люди взревели от ран. Платон взорвался в своих новых башмаках.
  Виктор Павлович, увидев, что Платон полетел в воздух, проговорил:
  - Все, Платон, твой конец пришел!
  В десяти метрах от остановки Паша остановился и ждал, когда к остановке подойдет его сводная сестра Инна, ее он заметил на противоположной стороне дороги. Потом он отметил про себя, что черная машина, за которой он невольно смотрел, проехала по той стороне дороги. Почти мгновенно на остановке прогремел взрыв. От взрывной волны Паша покачнулся и прикрыл запоздало уши, рядом с ним остановилась машина, из нее вышел детектив Мухин:
  - Молодой человек, вы случайно не видели, что произошло на остановке до взрыва?
  - Видел черную машину, из нее вышел красивый мужчина в новых башмаках, и все ворвались. Машина уехала очень быстро.
  - А я тут за этой черной машиной еду по следу и опоздал! Почему ты решил, что у мужчины были новые ботинки?
  - Мне так показалось, они блеснули в воздухе, мужчина сделал пять шагов, и все взорвалось, от его ботинок, мне так показалось.
  - А еще что-нибудь заметил?
  - Я видел шофера этой машины у одного подъезда, когда шел в школу в тот день, когда у подъезда убили женщину. Вначале я заметил шофера машины, и стал следить за ним глазами на остановке, из нее вышел мужчина и прогремел взрыв.
  - Молодец, спасибо! Номер черной машины не заметил?
  - Номер автомобиля я запомнил... Вот моя визитка. Я ее сам придумал, - добавил Паша и подумал, что интересно говорить о себе в третьем лице.
  Детектив Мухин взял визитку у Паши, посмотрел на оцепление милиции рядом с остановкой, и поехал догонять черную машину. Паша, увидев Инну, махнул ей рукой, чтобы стояла на месте, и пошел к ней через переход. Горел зеленый свет для пешеходов, вдруг мимо Паши вновь пролетела черная машина. Он успел отскочить и машина его не задела. Он подошел к Инне, она стояла, широко открыв глаза от удивления и страха. За черной машиной гнались две милицейские машины.
  - Паша, тебя чуть машина не сшибла!
  - Инна, поездка отменяется, остановку взорвали, хорошо, что ты опоздала, а то бы взлетели мы в воздух.
  - Меня задержала у подъезда Яна.
  - Знаешь, у меня ощущение, что эти два преступления связаны между собой. Мать Зинаида у меня спрашивала о том, зачем в квартире отца стоит подслушивающее устройство квартиры Яны. На потолке у него точно какая-то железка прикреплена, а отец все пиво пьет.
  - Здорово! Пойдем к отцу посмотрим на прослушивающее устройство времен динозавра, почему не жучок, а тарелка?
  - Это не мое дело.
  У подъезда стояла черная машина, с двух сторон она была зажата милицейскими машинами. Людей не было. Паша и Инна или брат и сестра по отцу вошли в подъезд. Никого. Вызвали лифт доехали до нужного этажа, зашли в квартиру отца.
  Бор Борисович сидел с разбитой бутылкой пива, рядом валялась черная тарелка с потолка, в потолке видно было углубление и маленький металлический предмет.
  - Папа, ты здоров? - спросила Инна.
  - Дочь, бросаю пить, тут ко мне черти заходили.
  - Инна, здесь разлито пиво, а запах примитивной водки желтого цвета, это не пиво! - воскликнул Паша.
  - Папа, кто заходил к тебе? - спросила она у отца.
  - Друг мой закадычный, знакомый Зинаиды убиенной, а с ним черт приходил, тарелку с потолка грохнул из пистолета, и мне бутылку разбил, - вздохнул отец, и лег на полу.
  - Отца отравили этим пивом. Он давно его пьет? - спросил Паша.
  - Ой, Паша, он почти год пьет, оторвать его от этого пива не можем. Мама уже ревела от него.
  - Дети, тсс! Виктор Зинаиду обляпал тестом, она проклятущая баба принесла мне это пиво со своим дружком, им надо было Яну прослушивать. Яна хорошая баба, - сказал отец детей и захрапел.
  Яна задумалась над жизнью, узнав, что на остановке погиб мужчина, вышедший из черной машины, она сразу подумала, что это был Платон.
  
  ГЛАВА 30.
  
  От руки неизвестного под слоем теста умирает первая жена Бора Борисовича, Зинаида. Месть неизвестного к Платону заканчивается его подрывом... Долго эту историю раскручивал детектив Миша Мухин.
  В дверь Яны позвонил детектив Мухин, давно его здесь не было.
  - Яна, ты не знаешь, где твой знакомый Виктор Павлович? Получается, что это он на остановке твоего Платона убил, пользуясь современным пультом управления, а на него надел обувь с взрывчаткой.
  - Я это уже поняла.
  - Умная. Однако я тут додумался, что Бор Борисович еще живого Платона видел перед взрывом.
  - И я об этом сегодня подумала.
  - Мы, что с тобой вместе думаем?
  - А эта Зинаида, всем Зинаида - Зинаида, могла видеть, кто машины поджигал, за это Виктор ее до смерти довел.
  - И об этом я уже думала.
  - Яна, ты мне нравишься! Посмотри, мы с тобой думаем одинаково, мужчин у тебя нет, предлагаю себя в роли твоего мужчины.
  - Об этом я не думала. Я придумала новый комплект мебели в стиле ампир.
  - Хочешь сказать, что я тебя не устраиваю?
  - Не знаю. Мне все кажется, что откроется дверь и войдет Платон!
  В дверь позвонили. Яна вздрогнула. Мухин открыл дверь. На пороге стоял Виктор Павлович.
  - Заходи, - сказал ему детектив Мухин. - Заходи Виктор, чай пить будем.
  А сам наручники ему на руках быстро защелкнул, и ввел его в квартиру Яны.
  - Миша, что за шутки! - возмутился Виктор.
  - Без шуток, ты арестован за убийство Платона, мужа вот этой Яны.
  - Миша, я Платона давно не видел и уж тем более не убивал!
  - Ты его взорвал на остановке!
  - Разве это был Платон? Это человек из ночного клуба, он у Эльвиры работал! Да он близко на Платона не похож, что я его не видел! Он у Эльвиры охранника убил и сбежал. А еще он был мужчиной моей Эллы!
  - Значит, ты взорвал Платона? Но это тоже убийство! Он тоже человек.
  - Платон не человек, а убийца. Я его выслеживал долго.
  - Миша, а если это был не Платон, и настоящий Платон жив? - спросила Яна.
  - Яна, Инесса Евгеньевна его опознала!
  Мухин смотрел на Виктора, смотрел, и вдруг снял с него наручники.
  - Я запутался, я не знаю, кто взорвался на остановке! Лица не было, был кровавый ужас. Яна, подскажи, я устал решать такие проблемы.
  Яна с удивлением смотрела на кающегося детектива, на ее глазах он сник, словно его подменили. Она посмотрела на кресло, в котором он сидел, это было кресло из последней разработки, с мистической присадкой. Одно кресло она взяла к себе в дом, на нем и сидел Миша.
  - Миша, быстро сядь на табурет, а ты Виктор Павлович садись в кресло, стиля ампир!
  Виктор сел в кресло, и заныл, что он плохой, что он преступник. Теперь Мухин с удивлением смотрел на кающегося грешника.
  - Яна, объясни, - не выдержал Мухин. - Я вас чувствую, Яна!
  - Эх, Мухин, а это моя работа, или мистика в действии! - воскликнула Яна и посмотрела в окно. На темном небе ясно виднелась большая звезда.
  Мужчины с ней согласились.
  Платон погиб в ноябре, в первых числах ноября. Яна сходила с ума в буквальном смысле слова, она свихнулась по полной программе. Она была невменяемой, и не верила в его смерть, она не была на его похоронах. Когда ей говорили, что его похоронили и крышку гроба заколотили гвоздями; она рисовала его огромные, удлиненные глаза. Она рисовала его прямой, тонкий нос, его необыкновенно красивые губы.
  Однажды черти занесли ее в универмаг на трех вокзалах, и она увидела его! Живого! Но когда подошла ближе, то увидела простой манекен в одежде. Она подняла глаза и увидела его огромный портрет! Но это опять был не он! Это была реклама, но мужчина на рекламе был словно с него срисованный, его черты лица она знала наизусть. Она надеялась, что он оживет!
  Яна выбежала из магазина, и увидела гигантский рекламный плакат! На плакате был ее портрет в красном платье, в котором она была с Платоном на свидание. Это была реклама сигарет. Она окончательно сдвигалась по фазе.
  Она неделю блуждала пешком по столице, ей казалось, что за ней следят все светофоры своими зелеными глазами. Она шла по набережной реки Москвы, шла и шла. Заходила в Центральный парк, проходила по его аллеям, зашла в уголок Дурова, посмотрела на выступление Натальи Дуровой и не могла успокоиться и даже присесть на скамейку, ее словно гнал ветер, будто она лист, сорванный с дерева.
  От Яны шарахались подруги, она добивала их словами, что Платон жив. Она плохо спала, мало ела, чуть не падала от усталости, вероятно, он звал ее к себе, обессиленную для жизни на этой земле. Однажды она почувствовала, что ее силы на исходе, она не могла работать, у нее сил не было. Она не могла думать, ничего уже она не могла.
  И Яна пошла к врачу. Врач ее направила в другую поликлинику. При личной беседе с врачом она заревела, она впервые заплакала и говорила такой бред, что ей сделали укол. Она уснула на кушетке в странной поликлинике, когда проснулась, то увидала рядом с кушеткой два дюжих мед брата. Они взяли ее под руки и отвели в машину скорой помощи.
  Яну привезли в желтую больницу. Внутри все двери закрывались на ключи, но ей было все равно, где она и, что ее здесь ждет. Она хотела спать, а когда проснулась, разглядела палату очень уж сантехническую, то есть всю покрытую кафельной плиткой от пола до потолка. Спинки кроватей были металлические, полукруглые. Во рту было необыкновенно сухо, слюны и той не было.
  Яна натянула на лицо одеяло в белом пододеяльнике, так и лежала, пока ей дали полежать. Позвали на завтрак. Стол, четыре стула, ложки, каша. Таблетки ей дали прямо в рот. Здесь никто никому не верил. Трудно поверить, но она потихоньку стала приходить в себя. О нем она не думала. Странно, но мыслей в ее голове о погибшем любимом человеке не было! Она выполняла указания врача, ходила за едой на кухню, поскольку только этих людей выпускали в фуфайках на воздух, в очень грубой обуви.
  К выполнению требований жизни за пределами этого больничного отделения Яна была не готова. Она клеила коробочки, строчила на швейной машинке, пила все таблетки, и страдала от сухости во рту. Приехал Бор Борисович, он удивился тому, что даже в такой больнице Яна хорошо выглядела и разговаривала с ним спокойно и с достоинством.
  Медсестра принесла ей клубки и спицы. Вечером, когда в отделении оставалась одна дежурная медсестра она вязала зеленый свитер. Яну направили к профессору через полтора месяца, ассистенты провели ряд тестов, она была признана здоровой. Ее выписали из желтой больницы... О Платоне она больше никогда и не с кем не говорила, она четко усвоила, что эта тема самая запретная.
  В душе закрылась дверца в сердце, совсем или почти совсем. Яна общалась с людьми в пол уха, в пол мысли, в полслова. Она остыла к подругам, ее общение с ними свелось к минимуму. Год она прожила в полусне, нет, она жила, работала, но все происходило в полусознательном состоянии. Она еще месяца три, а то и больше пила таблетки, которые ей выписали, и была под гипнозом врачей.
  Через год к Яне подошел Родька и попросил написать стихотворение. Она написала первое за этот полусонный год стихотворение, и вошла в штопор. У нее произошел срыв воспоминаний о погибшем любимом человеке, срыв привел ее в странную поликлинику. Ей опять сделали укол, но в больницу не увезли, и она лечилась на ходу. Сама приходила на уколы. После этого лечения она что-то стала понимать, ее мозги очистились от страха воспоминаний! Она стала писать о Платоне стихи! Она писала каждый день по стихотворению, она писала ему стихи целый год!
  Прошел второй год после его смерти, ему было написано огромное количество стихов, и вдруг, Яна написала стихотворение поэту, который сидел рядом с ней в поезде. Поэт поэта вылечил. Они ехали в поезде и писали друг другу стихи. С этого момента она перестала жить прошлым, она вошла в настоящее время. С поэтом она ходила по берегу Волги. Днем и вечером они ходили по городу вдоль и поперек. Они оба были в командировке, но это не мешало им ходить по городу, одетому в золото бабьего лета. Они смотрели на памятник вождю, но зайти в крытый музей она не смогла. Город, укрытый золотом листвы и огромная река Волга ее окончательно вернули к жизни. Она перестала вспоминать, она увлеченно смотрела на пейзажи, на поэта - она жила!
  Нет, она не влюбилась в полненького поэта, со слегка лысеющей головой, но рядом с ним ей было легко. Он был такой мягкий, сладкий, уютный! Он был добрый и до безобразия симпатичный! Она ходила рядом с ним, рядом с трамвайными путями и была почти счастлива. Но стоило их рукам соприкоснуться, как начались проблемы, упреки и всякая ерунда, но это была жизнь, текущая жизнь, а не прошлая жизнь, канувшая в лету. Через пару месяцев поэт перешел на другую работу, не смог он быть рядом с Яной, но это было уже неважно.
  В ее жизни наступил период перебора струн человеческих сердец, она увлекалась то одним, то другим, каждому писала пять стихотворений и меняла партнера, платонического партнера. В серьезные, близкие отношения она долго, а может еще год, до следующего ноября ни с кем не вступала, она боялась потерь. Она ходила в темно-синем платье с белым воротником, почти с белыми волосами, уложенными в короткой стрижке. Она нравилась всем мужчинам от студентов до седых мудрецов, она мимоходом писала всем стихи и рядом ни с кем долго не находилась.
  Яна стала приобретать популярность, ее пригласили выступить на новогоднем вечере. Она ходила в вишневых полусапожках на длинной шпильке, в вишневом костюме и белой блузке или в черном, тонком свитере. В таком виде она выступила, но видимо это не было ее призванием.
  Прошло еще пару лет после утраты, а она все не находила себе партнера, да, не находила! Все стихи, да поэты, а поэты любят словами, а не сердцем. Поэтическая любовь зашла в затяжную фазу. Годы бежали.
  В литературном обществе побывало много симпатичных поэтов, она лет несколько ходила в это приятное общество, но однажды наступил предел допустимого общения. Яна покинула реальное общество поэтов и перешла в виртуальное общение. Какой вывод из этой истории? Поэт от неприятностей защищен стихами, а тогда, давно, она не смогла сразу потопить свое горе в стихах, и произошло то, что произошло.
  На земле царила осень своими золотыми красками, это золото листвы невольно влияло на все происходящие в жизни процессы. Спектральный анализ был любимым делом со времен института. Да, Яна очень любила этот частокол полос различной величины. В кои-то веки, ей, человеку, окончившему университет, дали возможность работать по любимой специальности, и это все благодаря Бору Борисовичу.
  Он дал Яне химическую лабораторию вместо мебельной фабрики или антикварного магазина, когда узнал, что она окончила университет. Ее пальцы всегда были защищены резиновыми одежками. Перчатки она не любила. Кожа пальцев с некоторых пор устала от химикатов, пробирок, и резиновых перчаток, и только мозг волей или неволей жил процессами, происходящими в химии. И химия отвечала Яне любовью, например, вчера...
  А что было вчера? При соединении некоторых веществ получился какой-то странный необыкновенно красивый золотистый цвет. Работа была обычная и вдруг: блеск, треск, свечение и цвет, который появился и исчез. Яна готова была повторить этот химический процесс, но поняла: не получится.
  О, этот цвет! Она переоделась, сняла с пальцев резину, халат, шапочку, тряхнула волосами... и так ей захотелось заколку в волосы того необыкновенного цвета! А что за цвет, она не готова была сказать, но она его видела!
  Бор Борисович ждал Яну. Как он любил эти роскошные волосы и всю ее фигуру. Она выныривала из химической лаборатории, и творила чудеса. Для него все было чудом, до чего дотрагивались ее маленькие натруженные ручки. Они пошли тихим шагом до своих домов.
  Яна и Бор Борисович жили в разных витых домах, стоящих рядом. Витой дом был многоэтажным домом, с винтовой лестницей, внутри которой ходил бесшумный лифт. В доме было все удобно, и по большей части жизнь была автоматизирована. Окна появлялись и исчезали по желанию хозяина дома. Так и Яна с Бором Борисовичем. Они - то появлялись, то исчезали из жизни друг друга.
  Как в древней Руси, у них была мужская и женская половина, но не одного дома, а они жили в двух домах. Один дом светился темно-синим цветом, а второй - вишневым. Не было отдельных ламп, казалось, светилась сама поверхность витого дома, и поэтому глаза от свечения не уставали. Сегодня им хотелось быть вместе, для этой цели была предназначена комната на последнем этаже витого дома: спальня, столовая, кинозал. Потолок комнаты был обвит лианами. Поющие крошечные птицы летали под потолком. Между комнатой и этим живым уголком была натянута прозрачная пленка, и от нее шли лучи в сторону птиц: не подлетать! И птицы послушно наслаждались зеленью лиан.
  В этом райском уголке они проводили свои совместные часы. Их тела были покрыты нежной тканью: ласковой и полупрозрачной. Телесное соприкосновение быстро находило свое пресыщение, поэтому легкая одежда растягивала удовольствие на более длительный срок. Им было просто хорошо вдвоем, постель меняла свою конфигурацию по их желанию, экран возникал в любой стороне стены. Сенсорное управление не утруждало и любви не мешало.
  Яна с легкостью вызвала стол с нужным набором еды и питья. Чудо имело свое объяснение: повара обслуживали несколько домиков и знали пристрастия своих клиентов. Повара, как и врачи, были признаны необходимыми для здоровья жителей города, только правильное питание увеличивало срок жизни внутренних органов человека. Так же важно было беречь мозговые клетки человека для его профессии, и не утруждать их знаниями медицины и правильного питания. Мозговая ткань конечна, перегрузки вредны. Жизнь людей нужно было беречь всеми способами.
  Так вот чем поразил Яну, возникший цвет при химическом опыте! Он вызывал прилив жизненных сил, он вызвал в ней импульсы сексуальных желаний!!! Это могло бы понравиться власти города в лице Бора Борисовича! Как все просто: смотришь на цвет, и твой организм переживает чувство любви, в этом состояние наиболее легко обновляются клетки организма, словно ты загораешь под солнцем, и клетки приобретают более темный вид, а здесь они остаются того же цвета, но становятся моложе.
  Организм обновлялся и восстанавливался! Что-то было в этой химической реакции от ядерного распада, или... Что или? Есть такие вещества, которые существуют доли секунды, но и это было бы хорошо для химического центра. Пусть этот цвет будет виден доли минуты, но как он положительно влияет на омоложение организма! Если бы не этот случай, который был сегодня, а не вчера, они бы не пришли в комнату птиц и любви. Это в Яне возникла энергия, это она мысленно вызвала Бора Борисовича к себе!
  Вот она, правда, их любви!! Сколько лет Яне и Бору Борисовичу? Очень трудно определить возраст, в городе только Власть города знает возраст своих жителей. А Яна была прославленным химиком местного значения, ее мозги прибывали в работоспособном состоянии, и пока она выдавала своему городу необычные открытия, ее возраст не мешал оставаться специалистом. Поэтому Яна оставалось молодой.
  А если ей повезет открыть способ получения цвета молодости, этот цветовой эликсир, то даже трудно мечтать о том, что ее ждет.
  Власть города всегда была благосклонна к новым открытиям в области проблем молодости. Несколько опытов прошли неудачно. Яна сама подбирала химические вещества, она всегда все записывала: состав, количество, время реакции. Результат был плачевный. Цвет - не появлялся. На улице кружились снежинки. Пришлось опыты с цветом оставить. Надо было выполнять заказ верховной власти.
  Работа шла прозаическая. Бора Борисовича Яна почти не видела. Он пересел на спортивный самолет и редко бывал в темно-синем витом доме. Лаборантки говорили, что он нашел студентку и с ней улетал в неизвестном направлении. Жизнь стала скучной. Плановые работы и сохранение себя в надлежащей форме, вот и все чем Яна была занята.
  Прошел год практического одиночества. Вяз покрылся желтыми листьями. И.... произошло чудо! О, силы! Оказывается, в момент появления желтых листьев на вязе, соединение определенных веществ дает выход омолаживающей энергии в виде сиятельного цвета листвы вяза!
  Немедленно Бор Борисович бросил свою очередную подружку и оказался у ног и рук Яны! Все повернули головы к ней! От Яны шло золотистое сияние, как от листвы вяза. Вяз - завязь, дающая жизнь. Как все просто! Энергия молодости могла появляться один раз в год! Как этого было мало! И все же это лучше, чем угасать без новой энергии. Как поймать эту силу? Яна получила все удовольствия мира, но они быстро проходят.
  Вернуть их через год? В памяти всплыло первое желание после получения золотисто-медного цвета - заколка! Желание должно привести ее к решению задачи: как удержать таинственную силу цвета, дающую энергию организму? Если все связано еще и с вязом, решение напрашивалось простое, надо сделать заколку по форме и цвету листа, но вот какой материал использовать, чтобы он заменил желтые листья вяза? Если цвет медно-золотой, то и надо использовать эти материалы.
  Жизнь Яны наполнилась новыми экспериментами. К Бору Борисовичу она остыла. Яна теперь знала, на каком поводке он ходит: на этой необычной энергии, без нее общение с ним смысла не имело. Чем заняться кроме опытов и работы, чтобы не было мучительно скучно в ее совершенном по форме и содержанию доме? Скуку прогоняла только работа мозга, значит, ей оставалось одно занятие: надо писать, писать о прожитых годах, анализировать прожитые годы и делать выводы для нового поколения, но ей не давала покоя новая случайная пока еще реакция получения молодого счастья организма.
  Яна четко представляла решение задачи, состоящей в получении медно-золотой энергии, так она ее назвала. Предстояло аккумулировать новую энергию и выдавать ее по мере необходимости. Знакомые не смели подтрунивать, они знали, если Яна что-нибудь придумала, то она решит поставленную задачу, и только намекали ей, что и им бы новая энергия жизни не повредила.
  Юмор заключался в том, что Яна почувствовала страшную апатию после того, как прошел запас золотой энергии. Ей все надоело. Ей ничего не хотелось. Ей никого не хотелось. Открытие зависло. Работа не привлекала. Собственная молодость не притягивала. Все виды скоростного и тихого транспорта просто надоели. Она стала высыхать, как листья вяза. На голове появились седые волосы. На листья вяза упал снег. Она впадала в зиму, и этот процесс трудно было остановить без посторонней помощи, которую лона отвергала.
  
  ГЛАВА 31.
  
  Яна лежала в комнате с поющими птицами и таяла на глазах. Эта золотисто-медная энергия оказалась обычным бабьем летом. Какой упадок жизненных сил! Из последних сил, она, великая химическая и мистическая дама, нажала на пульт управления экранами. Чудо! На экране рядом с золотым вязом стояла девушка с золотыми волосами! В Яне появился маленький, но прилив сил!
  Она нажала на пульт связи и попросила прислать золотистую краску для волос. И, между прочим, в ее голове всплыли знания древней истории: в древности в церквях и соборах всегда присутствовало золотое сияние на образах и на алтаре. Главное действие на прихожан в храмах, кроме ликов святых, оказывало, окружающее их золото! А вот именно золото сегодня было не в почете, именно оно было убрано из повседневной жизни жителей города, чтобы не вносить распри между людьми!
  Яна оживала! Она знала, как получить энергию молодости!
  Туман окутал город! Настроение Яны становилось стабильным, но навстречу к реактивам она не спешила. Душа требовала положительных эмоций. И она приступила к ремонту темно-вишневого витого дома. Яна вызвала архитектора индивидуальных строений, попросила убрать вишневый цвет, сказала, чтобы дом был золотисто-белый. Внутреннее убранство разрешила выполнить в золотисто-белых тонах.
  На время ремонтных работ Яна уехала в санаторий, где решила получить молодость без золотисто-медной реакции. Ей необходимо было омолодить: мышцы, внутренние органы, внешний вид. Многие процедуры известны с древних времен, многие придуманы за последнее время. Жизнь закрутилась вокруг ее собственной персоны. Она тренировала мышцы на различных тренажерах, плавала, и приводила в порядок сосуды сменой температур.
  Внутренние органы проверялись и лечились врачами. Над внешним обликом трудились косметологи, которые использовали: кремы, грязи, водоросли. Жить Яны была насыщенна до предела. Солярий изображал солнце и ветер. Без фантастики организм омолаживался. Проверить полученные чары она отправилась на остров, любимое место отдыха Бора Борисовича, и где я так и не была.
  Стройная и загорелая Яна была определенно неопределенного возраста, в общем молодой девушкой, она и являлась. Золотистые волосы оттенялись прядями волос, окрашенными более светлой краской, что создавало эффект солнечных лучей на голове. Имидж она хорошо изменила и превратилась в блондинку с прямыми красивыми, переливчатыми волосами.
  На берегу океана стояла группа молодых студентов. Сверкая золотисто - белыми одеждами и золотисто - светлой прической, Яна приблизилась к группе. Ее узнавали и не узнавали. Приятен был взгляд Паши, а не Бора Борисовича, стоявшего рядом с ним, у которого взгляд изображал все, кроме радости.
  Яна решила провести время отдыха с Пашей и побыть с ним в нерабочей обстановке. Ей нужен был для работы ассистент. Паша почувствовал притяжение к Яне. Он знал кто она. Она знала, кто он. Ему было приятно ее внимание. Любовь проснулась и без чуда. Мягкий климат подружил их. Они были готовы к витку сотрудничества.
  Яна уловила в Паше приятные черты лица и характера.
  Надо было переходить к основному опыту: созданию цвета молодости. Она заказала заколку из сплава золота и меди, по форме заколка напоминала лист вяза. Стены лаборатория были обклеены огромными изображениями вяза с осенней листвой. Герметичный стенд для проведения опытов был слегка позолочен; внутри него за золотистым стеклом выстроились в золотистых колбах реактивы. Золотистые перчатки входили внутрь стенда. Все было готово.
  Все блестело золотом! И что-то в этом было от церковной утвари.
  К стенду подошел Паша, приятная улыбка светилась на его лице. Он понимал ответственность события, и хорошо изучил порядок проведения реакций. В золоте и на золоте, надо было получить золотисто-медную энергию, которая проявляла себя золотистым свечением. Дань вязу была отдана.
  Яна стояла в отдалении в бело - золотистой униформе. Она махнула золотистой перчаткой: Паша приступил к таинству. Раз, два, три... семь! Все этапы были пройдены с легкостью. Вдруг появился долгожданный: треск, блеск, свет - свечение... Выходящая при реакции энергия, собиралась в золотой герметичный объем. Стенки сосуда были прочными. Все удалось!
  Энергия жизни была в золотой ловушке. Вот и оправдалось имя 'Джинна', как ее всегда называл Бор Борисович. Оставалась выяснить меру потребления божественного эликсира на одного человека, время свечения золотисто-медного цвета. Открытие немедленно обошло все экраны.
  Герои дня Яна и Паша были на всех экранах города. Они спокойно покинули золотистую лабораторию и отбыли в золотисто - белый витой дом на золотистом автомобиле. Они были вместе! Она забыла возраст! К ней вернулась молодость.
  Не все просто было в городе. Перешагнув порог дома Яны, Паша зафиксировал свои данные в центральном компьютере, и ему необходимо было выслать подтверждение на запрос: Паша пара Яны? Он ответил: Да. Власть города теперь знала, что они официальная пара. Автоматически пара после регистрации в центральном компьютере, попадала под невидимую охрану города.
  Цивилизация в городе была на высоте, но человечество оставалось человечеством, среди него нет - нет, да и появлялись люди с отрицательным характером. Наблюдение за населением города было ненавязчивым, но постоянным. Дома людей не просматривались и не прослушивались, но пороги домов находились под качественным наблюдением. Все, что происходило на улицах города, было под неусыпным взором камер слежения. Население к вниманию камер привыкло с рождения, и объективы камер их не тревожили.
  Пары уровня Яны находились под таким контролем, что в него лучше не вникать. Яну это не волновало, а Паша стал привыкать к жизни рядом с великой женщиной. Великолепный витой дом стал райским уголком для Яны и Паши. Все ее любимые предметы отдыха находились в пределах ее владений, теперь не было у нее необходимости из-за тренажерного зала или бассейна ехать в клуб. У Яны все было, а рядом с Пашей ей было - хорошо.
  Но все проходит и особенно райская жизнь. Они стали скучать. Ему захотелось уйти в общество молодых студенток, но, погуляв среди молодых девушек, благоразумный Паша вернулся к Яне. И вот, когда он к ней вернулся, она поняла, почему она чувствовала себя старой! Да потому что она влезла в жизнь человека из другого поколения! Бор Борисович был старше ее вдвое, и она вошла в его мир, в его поколение и стала такой, как он по возрасту и мироощущению, а потом она искала золотистое чудо, чтобы вернуться на круги своя. И Паша не был сыном Бора Борисовича...
  Яна давно поняла, что в золоте есть нечто от мистики бездны, которая была в шкафу с янтарными часами. И тут ее осенило: что если тот шкаф принадлежал химику, который тоже изобретал золотистую или иную энергию? А, что если она сама правнучка того химика? Ведь она получила нечто похожее спустя века! А не этим ли занималась она, занимаясь поисками мистических предметов прошлого?
  Свои сомнения она выложила Бору Борисовичу, а он засмеялся:
  - Яна, ты из Самсона уже делала правнука графа Орлова.
  - А, что если эту золотистую энергию запустить в новый шкаф?
  - Ты в своем амплуа.
  - Забыл сказать, Инесса Евгеньевна хотела от тебя получить пару цилиндров золотистой энергии, для повышения мистичности антикварной мебели.
  - Понятно. Это можно. Твое золото - моя золотистая энергия импульсов сексуальных желаний.
  - Понял, твоя ночь любви - мое золото.
  Яна и Бор Борисович, употребив для сексуальной силы по цилиндру золотистой энергии, уснули крепким сном, видимо произошла пере дозировка, а дозу еще никто и еще не выработал.
  Бор Борисович проснулся от странных видений, и, не выдержав их наплыва в своем мозгу, разбудил Яну:
  - Яна, помнишь, ты говорила, что Самсон правнук Григория Орлова? Ты ошиблась, моя дорогая! Я правнук Алексея Орлова!
  - Бор Борисович, очнись, я это все придумала, глядя на медную бирку в янтарных часах, и рассказала Самсону!
  - Ты не выдумала, а у тебя было виденье! Но ты не знала, что у Григория был брат Алексей! Признайся, не знала?
  - Я и сейчас не знаю про Алексея Орлова.
  - Так вот, мне снился сон, что мой пращур родился в каземате от княжны Таракановой. Не перебивай меня, женщина, а то сон забуду! Значит, дело было так, настоящую царицу подсиживала княжна Тараканова, и царица предложила Алексею Орлову избавить ее от конкурентки! Алексей в то время плавал на корабле, я ясно помню мачты корабля, и для выполнения приказа царицы, предложил княжне Таракановой обвенчаться! Они обвенчались на корабле, венчание было ложным, но любовь между ними была настоящей! Граф Алексей Орлов покинул корабль, в это время на корабль ворвались люди царицы и арестовали ее, заточив в крепость. Княжна Тараканова до своей гибели успела родить сына от графа Алексея Орлова. Поняла?!
  - Круто, и ты знаешь вполне правдоподобно, но мне стало страшно. Мне сейчас снились рысаки, лошади, много лошадей...
  - И правильно! Яна, видимо мы с тобой попали во сне в один период времени! Лошади! Ты знаешь, что именно Алексей Орлов является тем человеком, из-за которого были выведены орловские рысаки!
  - У меня слов нет! Я боюсь теперь употреблять эту золотистую энергию!
  - Ладно, об этом позже. А меня опять тянет к тебе! Я не пойму, в чем твоя сила?
  - Я - человек обычный, простого происхождения.
  - А давай выпьем еще по цилиндру золотистой энергии, и твоих предков увидим!
  - Я боюсь пить эту золотистую энергию! Но у меня есть идея, мы можем сделать в цилиндре маленькое отверстие и клапан, и помещать его в антикварную мебель, а те, кто купит ее мебель, будут видеть временные сны!
  - Деловая ты женщина, Яна! А вот тебе и вторая разгадка!
  - К Петру 1 не примазывайся!
  - Я и не собираюсь, но город есть!
  Яна поставила цилиндры на стол, они были открыты, а она открыла окна, чтобы вернуться полностью в свое время, и на свое место, с прямоугольными зданиями и мебелью...
  Яна поняла главное, что золотистая энергия дает возможность во сне прожить жизнь в прошлых временах, но все эти путешествия забирают психологическую энергию. После полета во времена братьев Орловых она ослабла психически. Яна спокойно взяла успокаивающие таблетки и выпила двойную дозу, потом посмотрела на Бора Борисовича, он опять спал. Она стала за него волноваться, его надо было вытаскивать из прошлого, но как? Этого она не знала. Знала бы она, что эта за энергия! Хорошо, что она ей больше не нужна. Яна поняла, что, и химическая лаборатория у нее забирала какие-то энергетические силы.
  Но как вернуть в настоящее время Бора Борисовича? Она взяла свой сотовый телефон, поднесла его ко рту спящего мужчины и нажала на цифру 21. Через 21 минуту он стал оживать. Бор Борисович очнулся, он опять летал во сне к княжне Таракановой, и это забрало у него кучу психологической энергии. Яна дала ему три успокаивающих таблетки, он выпил их, не задавая вопросов. Она принесла из холодильника красную икру и стала делать бутерброды рядом с постелью, боясь оставить Бора Борисовича одного.
  - Бор Борисович, давай бросим эту золотистую энергию, и пустим твое золото на вензеля антиквариата!
  - Я понял, золото на напыление вензелей получишь в любом количестве.
  - А стульев?
  - Да, хоть славянских шкафов! - сказал Бор Борисович и отправил красную икру со сливочным маслом на белом хлебе прямо в рот, и запил все чаем с лимоном и сахаром.
  - А может бросить золото и заняться янтарным гарнитуром? - спросила Яна, намазывая бутерброды красной икрой.
  - Мне все равно, хоть янтарные выпускай под графа Орлова.
  Яна поела и задремала, но только для того, чтобы вспомнить, как она дошла до полетов в мистическое прошлое. Она открыла ящик стола и обнаружила в нем золотой цилиндр, утерянный месяц назад. В ящике Яна нашла пудреницу, открыла эту черную коробочку, в ней лежала сим карта от сотового телефона, она вставила карту в сотовой телефон, нажала на цифру 19, выпила золотистой энергии и оказалась в первой половине19 века.
  Она подвела итог: ей лет девятнадцать, у нее есть мать и ее ждет голубоглазый Самсон. Она укуталась в большое махровое полотенце с цветочками и вышла из ванны.
  - Яна, когда ты научишься брать с собой халат? Неприлично так ходить по квартире! Когда ты станешь настоящей фрау?
  - Мама, а ты отвернись, мои вещи на месте?
  - А, где им еще быть? Тебя ждут.
  - Вещи ждут?
  - Нет, тебя ждет некий Платон.
  - Правда, что ли? Ой, - взвизгнула Яна, с удивлением обнаружив стоящего в дверях Платона...
  Она еще раз очнулась от своего крика, в руках у нее был пустой золотой цилиндр из-под золотистой энергии, в голове стоял дурман, захотелось выпить таблетки от головной боли.
  Вместо Платона в дверях стоял Бор Борисович:
  - Яна, я рад, что ты очнулась, очень долго ты спала, я рядом с тобой медсестру посадил. Я боялся, что бездна тебя не выпустит.
  Яна смотрела на Бора Борисовича, с трудом понимая, кто он:
  - Ты Платон? И почему у тебя в руках золотой слиток?
  - Я тебя хотел обрадовать, принес показать первый золотой слиток, из найденной тобой золотой жилы. Яна, очнись! Тебе еще надо поспать, ты, похоже, рано проснулась.
  - А я спала?
  - Нет, ты по траве бегала! Искала золотой слиток.
  - Золотой слиток в полиэтиленовом пакете нес ты. Пакет порвался, я дала тебе сумку, и сумка порвалась. Ты нес золотой слиток деда. Я встретила Платона. Где Платон?
  - Он погиб и уже давно.
  - Этого не может быть! Он жив! На твоем месте должен стоять Платон. Я богиня янтарная! Он должен быть живой. Погиб его двойник, ты ничего не знаешь! Он сменил внешность, он делал пластические операции. Погиб не он, а кто-то другой, похожий на него. Он умеет уезжать и возвращаться. Да, он должен вернуться! Я хочу, чтобы Платон был живой!
  - Яна, так нельзя! Его нет! Ты опять за свое?!
  - Мне плохо, что мне не верят. Я тебя, Бор Борисович не люблю, я люблю всю жизнь одного Платона. Да, он ранил Самсона, но добил его ты. Вы оба виноваты, а ты жив, а он нет.
  - А себя не винишь, Яна? Из-за тебя все произошло, если бы ты не поцеловала Самсона на глазах Платона, то все жили бы долго и счастливо, а так я один остался, и выбирать тебе осталось между мной и моим приемным сыном, что ты и делаешь. Заметь, я тебя не упрекаю, но ты заканчивай свои опыты, или превращай все в мистику для мебели, но не используй ее для людей.
  - Прости, Бор Борисович, но главным героем моего романа я вынуждена признать - тебя. Только и ты меня много раз на других женщин менял, никакой ты не мой рыцарь.
  - Это уже другой разговор, что было, то было, остались мы с тобой вдвоем.
  - Я тебе отдам мистическую энергию для антикварной мебели, ведущую в бездну янтарных часов, мне она больше не нужна.
  - Согласен, мы сделаем мистический комплект из черного дерева, на нем янтарные вкладки будут казаться естественными.
  - Растешь, Бор Борисович, - засмеялась Яна, сбросив с себя весь хлам воспоминаний.
  
  В этот момент открылась дверь, и на пороге появился Платон, такой, каким он был до пластических операций.
  - Здравствуй, любимая! Я опять здесь! А этот, что тут делает? - и он показал на Бора Борисовича. - Надеюсь, у вас только служебные отношения?
  - Растай, Платон! Тебя нет! Я не хочу в больницу!
  - И не надо, тронь меня, - это я! Прошел операции, и вернулся.
  - Но твоя мама узнала твой труп.
  - Вряд ли. Это была подстава от пластических хирургов, они мне помогали.
  - Мог бы меня предупредить, что ты живой!
  - Ты чувствовала, что я живой! И сейчас ты меня видела вместо него, - и Платон махнул в сторону Бора Борисовича.
  - Если ты - Платон, то тебе кто-то помог, кто-то тебя финансирует! - воскликнул Бор Борисович.
  - Прав, как всегда. Заграничный Сидор Николаевич мне помогал, как это не покажется вам странным. Он решил спасти мою заблудшую душу. И спас! Я ему безмерно благодарен. Чувство вины, доселе терзавшее мою душу, мозг, сердце - меня покинуло. Кстати, Бор Борисович, ваша доля в преступлении, не меньше моей вины! А вы живете - поживаете на моем месте, с моей женщиной, из-за которой и произошло столкновение моего ножа с ее очередным воздыхателем, Самсоном. Я вернулся, у нас Яной будет все хорошо!
  Платон подошел к Яне. Он посмотрел на нее с такой любовью, пронизанной болью пережитого, что Бор Борисович немедленно направился в сторону двери, он остановился и повесил янтарные четки на ручку двери, словно прощался с ними навсегда.
  

  @Патрацкая Наталья Владимировна