Продолжение. Начало http://www.proza.ru/2013/11/01/1665
Осенью у Катьки опять возобновилась течка. Выпускать на улицу её не
хотелось. Я поделилась проблемой со своей приятельницей по бывшей работе Галочкой. Она припомнила, что у её друзей томится в одиночестве шикарный, бирманский кот. После некоторых переговоров, созвонились, заочно познакомились, и Галя с другом принесли кота нам домой.
Он был само совершенство. Упитанный котяра кило на шесть-семь, короткошёрстный, шоколадного цвета. Шерсть его густая, плотно прилегала к телу и выглядела плюшево-бархатистой. На манер тайской породы, тёмные – мордочка, ушки, кончики лапок и хвостик выглядели очаровательно. Элегантный кот, напоминал английского лорда, с красивыми большими круглыми глазами, выражавшими смущение при знакомстве с новыми людьми и кошкой.
Что тут стала вытворять наша гном-пигалица! Хозяйского гостеприимства – никакого. Загоняла красавца то на антресоли, то под кухонный шкаф. А уж про сварливый вой, шипение и мордобитие я лучше вовсе промолчу. Хорошо, что хозяин ушел к тому времени, когда Катюха стала показывать свой крутой гонор, а то не оставил бы кота. Это точно.
Как истинный джентльмен, кот всё терпел, ни разу не подняв лапу на даму, и я не помню, что бы он хотя бы раз подал голос, всё сносил молча, понимая правоту Катьки и глотая обиду, причиненную ему нами, большими неумелыми двуногими, не знающими элементарного кошачьего этикета. Кормить приходилось его отдельно, предварительно выпроводив из кухни и закрыв в комнате кошку.
Дня два-три шла борьба, Катька рьяно защищала территорию и свою хозяйку от незнакомого пришельца. “Никого нам не надо! Зачем лишние рты. Места не так уж и много! Это не частный вам дом с участком и садом!”. Громко вопила она, давая всем понять, что кроме неё здесь никого быть не должно.
Пришлось позвонить Саше, вкратце описать ситуацию и сказать, чтоб приходил за котом.
Пару месяцев кошка молчала, а потом природа опять взяла своё. И опять в январе раздалось «мартовское» пение, под которое не только, что уснуть, но и просто существовать невозможно.
В те годы Галочка работала в главном здании университета. По службе ей приходилось курсировать мимо нашего дома, посему она частенько в обеденный перерыв заходила в гости. За чаепитием рассказывала новости своей жизни, упоминала об изменениях, происходящих у общих знакомых и, так как работала с правовыми документами, затрагивала вопросы грядущих государственных нововведений.
Между делом, она сообщила, что Саша сильно переживал за своего питомца. Оказывается, после пребывания у нас, кот впал в глубокую депрессию. Домой его принесли страшно напуганным, каким-то забитым, чувствовалось, что получил кот душевную травму.
Ещё бы не быть ему в стрессе после всего того, что вытворяла с ним наша Катька. Страннее если после общения с нашей красавицей кот остался бы равнодушным. Но, и, как у настоящего самца, получившего фиаско, у кота вполне могла немного пошатнуться голова и немного раздвоиться мышление. Увы, не всегда бывает гладко, не всё идет по начертанному инстинктом плану!
Саша сказал резко и однозначно, что никуда больше животное не понесёт.
Кто уж подсказал, не помню, но оказывается, кошек носят к котам. На своей территории они чувствуют себя более уверенно и бывают сообразительнее и предприимчивее.
Принести к себе домой Катьку Саша разрешил.
Заканчивался январь. Посадив в сумку и укутав кошку пуховым платком, мы отнесли её к нему на квартиру. Двухкомнатная хрущёвка с тесной прихожей, малюсенькой кухней и спаренным санузлом находилась на последнем этаже пятиэтажного дома, за пару остановок от улицы Галочки.
Мы вытащили Катьку, разделись, прошли в помещение. В большой комнате, с правой стороны, на раздвинутом диване, немного отодвинутом от стены, лежала Сашина супруга. То ли она была простужена, то ли чем-то болела серьёзным, об этом не говорилось. Слева – круглый полированный стол с парой стульев и стандартная светло-коричневой полировки стенка, заставленная книгами, журналами, посудой и всякой мелочью. Большой ковёр в тёмно-кофейных тонах на стене возле дивана и зеленовато-шоколадный на полу. Напротив двери – большое окно, задрапированное широкой цветастой гардиной, выходило на балкон.
Марк стал смотреть с хозяином книги, они что-то говорили о Конфуции. Я присела за стол около кровати жены и мы начали говорить о кошках. Кота звали Мяу. Он всегда спал под одеялом в ногах у хозяйки. Гулять выходил исключительно на лестничную клетку, ниже своего этажа спускаться опасался, дружил с соседскими кошками с теми, которые боялись выходить на улицу. Такая вот не дюже разнообразная исключительно подъездно-лестничная сексуальная жизнь.
Катька присматривалась к новой обстановке, принюхивалась к чужим запахам и суетливо бегала вокруг меня.
Обменявшись малозначащими фразами, мы ушли с надеждой на положительный исход мероприятия, оставив кошку, сумку и платок, чтобы на чужой территории остался для Катьки кусочек дома.
Через пару дней позвонил Саша и сказал, чтоб мы срочно приходили и забирали свою сумасшедшую кошку, так как она сильно шипит, дико воет, прыгает по шкафам, по вешалке, рвёт ковры и одежду. Невозможно не только спать, но и просто находиться дома. Супруга очень взволнована, а нервировать её нельзя. Сразу, в тот же день, прийти, что-то не складывалось. Марк работал, а сама я не справилась бы. Договорились через денёк.
Мы пришли, чтоб забрать кошку, но Саша сказал, чтоб не торопились, и разрешил оставить её у себя ещё дня на два. Мы прошли в комнату, где лежала жена, немного пообщались. Прибежала Катька, покрутилась около нас, потёрлась о мои ноги, посидела на коленях, и как бы поняв, что всё под контролем, и её никто не собирается бросать у чужих людей, успокоенная, завиляла хвостом и вышла из комнаты по своим кошачьим делам.
Следующий раз мы пришли забирать кошку дня через три-четыре. Марк даже не стал раздеваться, а я только расстегнула пальто, сняла шапку и прошла в кухню за Сашей. Там он мне рассказал, как коту удалось расположить к себе нашу Катьку.
Во время одного кормления рыбой (Катька, надо сказать, была с детства известная обжора) Саша заметил, что кот только делает вид, что ест, а сам наблюдает за кошкой. Подождав, когда невеста насытится – Мяу кивком подозвал её к своей пище, давая знать, что это еда для неё, а сам пошёл к хозяину и стал клянчить у него дополнительную порцию.
Такое деликатное ухаживание, да ещё связанное с её любимой едой – рыбой, Катька не выдержала и сдалась.
Полтора месяца пролетели быстро. Наступало время Катьке стать мамой. Я нашла ей ящик. Подготовила его по всем правилам и поставила под стул в отцовской комнате, как наиболее тихой и малопосещаемой. Стул к тому же прикрыла плотной тряпкой, получилась хорошо закрытое не продуваемое логово. Роды прошли нормально, в марте-апреле появилось три котёнка.
Недели две кошка строго охраняла своё логово и никого не подпускала к нему. Потом разрешила посмотреть, а по прошествии двадцати – двадцати пяти дней по очереди принесла всё своё сокровище ко мне на кровать, на смотрины. “Нате вам, – будто говорила она, – теперь это не только моя, но и ваша забота”.
Два котёнка с дикой «тигровой» окраской по типу кошки. Только один – мальчик, как Катька, в бело-серых тонах. Другой – девочка, четырёхцветная, взяла от папаши ещё и шоколадно-красноватый цвет.
Третий не был похож ни на кого. Нескладный, лобастый, с маленькими круглыми глазками точно кнопочки, полностью одноцветный, тёмно-серый. Какой-то облезлый, казалось, почти был без шерсти.
Время шло, через месяц – полтора котята начали бродить по квартире, затевали игры и шалости. К годовщине смерти Маргариты, они уже уверенно освоили территорию, ходили по всем комнатам, заворачивали на кухню и начинали там прикармливаться из маминой миски.
На печальный первый юбилей съехалось много родственников и знакомых. После посещения могилы и ритуальных поминок, старший брат, мамин любимчик организовал «культурную» программу, с посещением прудов, рек и лесов в окрестностях В*. Да к тому же, ещё привлёк и своих знакомых рыболовов-любителей, знающих не только рыбные, но и места обитания раков.
Богатый улов привезли домой. В кухне, возле плиты, поставили большой таз, в котором обычно стирается бельё, и вывалили мешок живых раков. Раков было так много, что они могли запросто вылезти из таза. Прибежала кошка, а как же без неё-то, она всегда обследовала всё новенькое первая. За ней косолапило потомство.
Катька смело подошла и обнюхала неведомую живность, лапкой побила, свисающего крупного рака, но не нашла ничего для себя интересного, отошла села под стол и стала вылизывать лапки, запачканные тиной и песком.
Котята, все трое наблюдали за действиями мамаши, и когда она отдалилась, тоже подошли к тазу.
Первый к шевелящимся ракам подошел коток, похожий на маму, потом четырёхцветная кошечка. Они стали дерзко бить по усам раков, но мы их отогнали, побоялись, что членистоногие цапнут клешнями за носы и уши маленьких отважных исследователей.
Третий, одноцветный котёнок, наблюдал за действиями брата и сестры издалека, от кухонного шкафа, который стоял как раз в противоположной стороне от плиты. Причём, смотрел он как-то исподлобья, и с места не сдвинулся. “Как бы чего не вышло, – говорило выражение его мордочки. – Осторожность – прежде всего. И если мама подошла, обследовала и разрешила посмотреть всем – это ещё ничего не значит!”.
Кончался июль, котят надо было пристраивать.
Полосатого серо-белого мальчика взяли сразу. В частный дом, стоящий под горой неподалёку от нас, где жил один из моих хороших учеников. Приятные отношения у нас сохранились и впоследствии, когда Сергей уже окончил школу. Он закончил мед. училище, курсы точечного массажа и впоследствии приходил, лечил мои шейные миозиты, заработанные на сквозняках в школе.
Одноцветного мальчика приходили, смотрели, гладили, но не брали.
Нарядная, четырёхцветная кошка совсем никому была не нужна. Мало кто хотел связываться с девочками, муторное это дело – котята, да ещё беспородные. На Птичий рынок я почему-то с кошками не поехала, возможно, по неопытности. Думалось, что котята разойдутся, ведь они такие красивые и к тому же метисы, папа всё же был благородный бирманский кот.
Занятия в школе ещё не начинались, поэтому я обзванивала только тех учеников, кто увлекался биологией, ходил ко мне в кружок и участвовал в биологических олимпиадах. Но, увы, котята были не нужны.
Марку нравился серый котёнок, и он его хотел оставить. Я стала смиряться, где одна, там и три кошки – пусть живут. К туалету приучились – нигде не пачкали, лопали всё подряд, были достаточно спокойные, без выкрутасов и слабостей. По сравнению с сиамами, о которых пишет Дорин Тови, эти котята росли благовоспитанными, чувствовалась твёрдая рука воспитательницы – мамы Кати. И вначале они не создавали нам даже малых проблем.
Однако, к сентябрю, между матерью и Рыжухой, которой уже исполнился четвертый месяц, стали происходить крутые разборки. Кошки носились по коридору, драли друг друга, шипели и фырчали. Дочка явно отстаивала своё право на тёплый кров и на ласку хозяев, а так как потомство метисов получилось сильнее и гораздо крупнее, то мамаше пришлось не сладко. Но Катька вступала в схватки снова и снова, явно защищая свою территорию, и не хотела делиться ни с кем, даже малейшим клочком своего дома.
Да и я иной раз невольно брала котят в руки, гладила, играла с ними, что крайне раздражало кошку и возбуждало её ревность.
Я была очень благодарна Наташе, работающей техперсоналом в школе, за то, что взяла уже достаточно большую, подросшую Рыжуху. Работница жила где-то внизу, в частном секторе. Получается, что братик и сестричка Басика стали жить недалеко от нас. Где-то под горой, только один с правой, а другая – с левой стороны от нашего дома.
Остался один серый, одноцветный. Его никто не брал, да и нам он очень нравился. К четырём месяцам, он стал покрываться великолепной, густой короткой бархатной плотной шерсткой и выглядел очень симпатичным.
Мы назвали его Басиком.
Это кошачье имя я впервые услышала от своей коллеги по работе, оно мне запало в па-мять и вот всплыло, когда у нас появился кот. Уже позже, сначала Марк, а потом и я, узнали, что в Древнем Египте кошки считались воплощением богини плодородия Баст. Её изображали женщиной с кошачьей мордой. И кошки почитались там, как священные животные.
К сожалению, за всю долгую жизнь Басика, не удалось сделать удачную фотографию кота. Та, что есть, не выражает всю прелесть его облика и очарование его взгляда. По мнению многих кто был знаком с нашим котом, Басик был почти такой же, как британский голубой, изображённый в книге Н. Непомнящего, 1992 года, с. 81. Конечно, претендовать на такую породу мы никак не можем, но сходство поражает. Короткая бархатистая шёрстка, массивный габитус, круглые глаза, правда не жёлтые, а изумрудно-зелёные.
Басик был очень деликатный и осторожный. Катька его быстро замордовала, дав понять, кто здесь главный. Первые годы в конфликты с кошкой он не вступал, был тише воды, ниже травы. Приходил, посасывал почти до года у неё молочко, а ей это, наверное, нравилось. А когда стал взрослеть, и у Катьки настала очередная течка, они согрешили. У них вышло, и мы стали получать время от времени подарки – цветы их грешной любви. Не всегда помёт был живуч, происходили браки и уродства. Однако, почти всех родившихся и выживших котят удавалось пристроить, даже ту пару, появившихся с пупочными грыжами. Марк ходил в ветеринарку и там всё исправили. Только один чёрненький, похожий на папашу, родился с сильными дефектами задних ног, он бы никак не выжил в нашем этом суровом мире...
Так вот и жили они у нас вдвоём мирно лет шесть-семь.
***
В последние годы жизни отца, обстоятельства складывались так, что свою пригородную квартиру Марк решил подарить подрастающим детям. Необходимо было перевозить вещи: мебель, книги. Дабы не слишком беспокоить перестановками и не нарушать отлаженную жизнь отца, решили до отказа заполнить нашу маленькую комнату и кое-что выставить в столовой. До завоза мебели, решили сделать небольшой косметический ремонт в кухне, нашей комнате и коридорах. Ремонт есть ремонт. Пока белили потолки и красили стены, все были дома. А когда наступила очередь заниматься полами, пришлось подумать, что делать с животными. Приняли решение, что отец уедет на дачу к сыну, а мы с кошами – в квартиру Марка.
Собралась я быстро, взяла необходимое для кошек – туалет, одеяло да кошачьи миски и для себя – несколько личных вещей. В сумку положила Катьку, в руки, завернув в тряпку, взяла Басика. Вот и все сборы. Старший брат отвёз нас в пригород. Марк с ним вернулся обратно, покрасил полы, и пошёл на дежурство, а после работы приехал уже к нам, за город.
Квартира Марка мне нравилась. Комнаты, правда, игрушечные, но лоджия... Это мечта! Длинная, с двумя выходами, на кухне и в комнате. Достаточно широкая – сталинский диван там помещался запросто, даже не ощущалось тесноты. И полочки с ящичками для цветов и даже для перчиков!
Ах, а какой там воздух и запах от каштанов, растущих совсем рядом, казалось, стоит чуть наклониться, потянуться и вот уж и цветки их – белые свечки в руке. Безмятежность и ощущение отсутствия всякой цивилизации. И днём в жару, когда летали бесчисленные бабочки, шмели и пчёлы и особенно к вечеру, когда спадала жара, и атмосфера наполнялась стрекотанием цикадок, шуршанием листвы, дуновением ветерка. И лишь слева доносилось негромкое фырканье проезжающих автомобилей по уходящей в перспективу трассе, с одной стороны окаймлённой лесными массивами и полями, а с другой – строениями.
Вечернее чаепитие там, на лоджии – момент незабываемый...
Кошки переезд встретили не восторженно. Особенно внимательной мне приходилось быть первые пару дней. Катька металась по квартире всматриваясь в новую обстановку и, чуя незнакомые запахи, всё рвалась куда-то, то к входной двери, то на лоджию. Она понимала, что это не её дом, и даже моё присутствие её совсем не успокаивало. Попав случайно как-то на лестничную клетку, вышла вместе с Марком, быстро побежала по ступенькам вниз. Поймать удалось её только у выхода на улицу. Оказавшись на лоджии, вначале она смотрела всё вниз, оценивая ситуацию и непривычную высоту на которой оказалась, мы-то живём на первом этаже. Всё примеряла к своим силам и возможностям, пытаясь ускользнуть и скорее идти туда, куда известно лишь ей одной, туда, где остался её дом.
Приходилось всячески успокаивать животных, гладить, лежать и спать с ними, отвлекать вкусной едой. Очень помогло одеяло, пахнущее домом которое я предусмотрительно взяла с собой.
Дальше, дней десять-двенадцать, жили нормально. Я суетилась по дому, кошки облюбовали лоджию, подолгу грелись там на солнышке. Только на ночь я старалась покрепче закрывать двери лоджии, предварительно загнав животных домой.
Обратно отвезти меня с кошками в освежённую квартиру договорились с братом. Марк ждал нас в городе. К определённому времени я собрала вещи, засунула Катьку в сумку. Басику надела собачий ошейник и шлейку привязала к ручке двери большой комнаты.
Надо же было так случиться, что жена брата увязалась с ним посмотреть квартиру – бабское любопытство!
Тут необходимо сделать небольшое отступление.
Басик, в котором на пятьдесят процентов текла бирманская кровь, так же как и полагается представителям данной породы, не только предпочитал спать под одеялом, отчего я не успевала чинить простынки и пододеяльники, но и крайне опасался незнакомых людей, по собственному желанию, как правило, к ним не выходил. Особенно боялся почему-то моих братьев и всю их компанию. Да и когда двоюродная сестра приезжала, тоже исчезал, затаиваясь в каких-то закоулках, обширной, плотно заставленной разными вещами, квартиры. Появлялся он или только вечером, когда гости ложились спать, или в тот момент, когда компания уезжала с любимчиком.
Года три-четыре уж как приезжал младшенький, и один, и с гражданской женой Мариной, после того эпизода с раками, когда Басик был ещё маленьким. Я всем говорила, что у нас две кошки, что у нас необычный кот, рассказывала его предысторию, но его никто не видел. И Марина как-то даже сказала: ”– Ты говоришь, что у вас две кошки. Где вторая? Зачем же вы прячете своего кота и когда вы нам его покажете?”. Посему, в один из очередных их приездов мне пришлось задержать гостей на улице у окна в кухне, чтоб, взяв кота в руки, показать им Басика через стекло, а то уже никто нам не верил в существование у нас второй кошки.
Возможно, тогда же и произошёл неприятный казус, после которого я старалась предупреждать всех своих гостей приходящих и приезжающих к нам без ночёвки и с ночёвкой, дабы вешали свои сумки с личными вещами повыше на вешалку и убирали привезённые с собой тапки под матрац. Ставить сумки на пол у своего спального места, конечно, для гостей гораздо удобнее, но могут произойти неожиданные неприятности, когда дома хозяйничают кошки.
Видимо, Басику, познакомившемуся со всей компанией таким, хоть и не обычным для кота, заочным, визуальным способом – через окно, гости понравились. Несомненно, смотреть на кого-либо сверху вниз это совсем другое, чем смотреть на него ж снизу вверх! Сверху – большое видится малым и потому не таким уж и страшным. А надо заметить, что мои братья, и особенно младшенький, достаточно крупны. Да и всё их окружение состоит из людей, подстать им, все как на подбор высоки и полноваты.
Поэтому Басик малость осмелел и, делая ночной обход по квартире, в какой-то мере, отдалённо почувствовал схожие со мной запахи в вещах младшенького, ну и чтобы уж совсем породниться и считать брата своим парнем в доску, пометил всё содержимое его сумки. Это с одной стороны, а с другой – он, скорее, всё же хотел дать им понять, кто здесь главный и не-чего тут расслабляться, занимать чужые метры и зариться на добро.
Братишка сразу не заметил. Утром, пока встали, умылись, позавтракали. А на это уходило немало времени, если учитывать, что компания была большая и тёплая. Виделись мы не час-то, и поэтому было о чём рассказать, поделиться и обменяться мнениями, чем мы и занимались за большим столом на кухне. Ближе к обеду обычно приезжал любимчик и увозил гостей, предлагая разнообразную программу действий. А так как одежду даже для дома – трико, футболку, младшенькому по размеру подобрать было сложновато в силу его крепкой русской комплекции, то брату приходилось повсюду возить свои вещи из одной квартиру в другую. Вот как раз в тот момент, переодевшись и складывая домашние вещи, младшенький и заметил своеобразное амбре, исходящее от его сумки. Всё давным-давно высохло, но запах, конечно, держался крепко.
Так вот, возвращаясь в загородную квартиру Марка. Первая вошла благоверная любимчика. Услышав незнакомое звонкое приветствие, Басик заметался, но спрятаться не смог, шлейка держала крепко, только дверь заходила ходуном. Когда вошёл брат, кот был уже сильно напуган и, не сумев удрать, укусил его за щиколотку. Я поскорее отправила супругу брата осматривать квартиру.
Брат что-то рассерженно стал говорить грубым резким голосом, от чего кот ещё больше пугался. Пытаясь успокоить Басика, я нагнулась к коту, хотела взять на руки, но он рванулся, сильно прокусил мне ладонь, и слегка смутившись, почувствовав руку хозяйки, резко дёрнул, оборвал крепёжное кольцо ошейника и убежал вглубь комнаты. Всё это произошло за считанные минуты. С окровавленной рукой я стояла в растерянности и сначала не знала что делать. Буркнув, чтоб брат тоже пока прошёлся посмотреть комнаты и покурил на лоджии, огляделась.
Басика нигде не было.
Гости осмотрели апартаменты, удовлетворив своё любопытство, и поторопили с отъездом. Я сказала, чтоб забирали Катьку, вещи и подождали меня немного внизу в машине, ведь без Басика я всё равно никуда не поеду. Брат закрыл сумку с кошкой, похвалив кошку за спокойствие и выдержку, взял вещи, и они направились к выходу.
Не найдя, с перепугу, йода, залила рану одеколоном, завязала туго носовым платком и стала искать Басика. Нашла его в углу за гардиной около лоджии, хорошо, что я дверь на неё уже крепко закрыла. Он был сильно напуган и сидел там в ступоре.
Я его взяла, успокоила, завернула в одеяло. Мы немного посидели с ним за столом, по-смотрели друг на друга, поворковали. Конечно, говорила всё больше я, пытаясь найти ласковые слова, знакомые и понятные коту, которые он слышал от меня и раньше в спокойной домашней обстановке, когда мы оба расслабившись, сидели на любимом кресле и беседовали с ним ни о чём и в то же время о многом, понятном только нам с ним. Даже Катюха иной раз не понимала нас и от этого, видимо, возмущалась и ревновала.
Пообщавшись минут пять – шесть, самое большее восемь, мы стали выходить. Придерживая завёрнутого Басика одной рукой, другой закрыла за собой входную дверь на ключ и стала спускаться вниз по лестнице.
Всю дорогу кот сидел тихо, а я истекала кровью, держа руку в открытом окне.По приезде в город сразу сходила в травмпункт, сделала укол от столбняка. Там предлагали ещё сделать прививку от бешенства, но я отказалась, мотивируя тем, что кошка домашняя, на улицу не вы-ходит и контактов с чужими животными не имеет. В тот день был мой день рождения и вот таким своеобразным подарочком меня одарил коток.
После этого случая я поняла, что Басик совсем не простой. Подчинившись Катьке, уйдя на вторую роль, он достаточно силён и своенравен. Застенчивый тихоня может хорошо постоять за себя в случае надобности. И в дальнейшем никогда ничего не делала против воли кота и предупреждала знакомых о его сильном характере, когда они усыплённые его кажущейся мягкостью тянулись до него дотронуться и особенно, когда хотели взять на руки.
Да и Катька была совсем не подарок для чужих. Мне-то она позволяла вытворять всё что угодно и, видя мои с ней панибратские отношения двоюродная сестра, как-то приехавшая в гости, решила её тоже потискать. Она, поймала кошку, села с ней на софу. Положив кошку на спину и сжав её голову с боков ладонями, попыталась пообщаться с ней. Катька к этому была явно не готова. Такого близкого неделикатного контакта с чужаком, она не ожидала, поэтому пронзительно фыркнула, громко зашипела и резко завопила. От неожиданности, сестра разжала руки, и, выскользнувшая от неё кошка сиганула по софе, перепрыгнула через, стоящий рядом стул и скрылась. Такое выражение неудовольствия к людям у Катьки я видела впервые.
Продолжение часть 3: http://www.proza.ru/2013/12/22/2230
Коллаж с фотографией Британская голубая кошка из книги Н.Непомнящего,1992, с.81 выполнен автором на сайте http://ru.photofunia.com/categories/books