Из сборника «Под стук колес…»
Состав вздрогнул и медленно-медленно двинулся вдоль перрона. За окном проплыли станционные пристройки, мелькнули кварталы города и, оповестив мир хриплым гудком, поезд вырвался из городской тесноты и скученности людей, зданий и машин на простор полей.
Пассажиры, остывая от посадочного ажиотажа, рассовывали вещи по полкам, устраиваясь к дальнему путешествию.
-Ну что, соседи-попутчики, будем знакомиться, али как? – Обратилась к нам женщина, сидевшая напротив.
-Конечно, будем, - весело отозвалась моя сослуживица Верочка. - Меня Верой зовут, она – Ангелина, а вас?
-Меня Галиной Ивановной кличут. У нее что, языка нет, что ты за нее отзываешься, - усмехнулась попутчица.
-Мы вместе. А вы что тыкаете? Мы с вами на брудершафт не пили? – быстро парировала Верочка.
-И не будем пить. Я алкоголь не переношу, - согласилась Галина Ивановна. - В поездах всегда все на «ты». Тут, милочка, как в Риме, все равны. Так что, не обижайся.
-Красавицы мои, где билетики, - прервала их «милую» беседу проводница.
-А к нам никого не подсадят? – Наивно спросила Верочка.
-Ишь, размечталась, - усмехнулась проводница. - До Москвы почти трое суток пилить. Подсадят, дорогая, обязательно подсадят.
-Тогда молоденького и симпатичного, – расхохоталась Верочка.
-Вера, уймись! – Осадила я сослуживицу.
-Да, уж какого Бог пошлет. Чайку будете заказывать или как?
-А и то дело, - поддержала Галина Ивановна. - Давайте чайку попьем. У меня тут свекровь столько снеди насовала, роту можно накормить.
-Я - за кипяточком, – шустрая Верочка быстро подхватила кружки и, кокетливо виляя бедрышками, удалилась.
-Хороша, - ласково посмотрела ей вслед соседка. - Молоденькая. Небось, не замужем еще.
Поезд бежал, торопился попасть в ночь, в темноту. Вагон слегка покачивало, и мы, прикрыв дверь, уютно устроились пить чай. Наша попутчица действительно заставила весь стол домашними вкусностями.
-Вот, девоньки, грибочки страть как вкусны! А вот мяско, маманя приготовила. Еще тепленькое. А вот…
Мы с Верочкой обалдело смотрели на такое изобилие, шалея от запаха и вида пищи. Два месяца питания как попало и чем попало, нам давно надоело, но командировка есть командировка. Тем более что жили мы в таком захолустье, о котором и вспоминать не хотелось.
-А у нас… у нас… Кофе есть и галеты, - выпалила вдруг Верочка. - Правда, солдатские, - уже тише закончила она свою пламенную речь. Мы с соседкой рассмеялись.
-Что вы хохочете? Они вкусные, – растеряно пролепетала девушка.
-Да ладно тебе, садись, ужинать будем, - успокоила Верочку Галина Ивановна. – Чего это вы, девоньки в эти края залетели? Какие ветра занесли?
-Мы в командировку ездили. Вот Тмутаракань! Как только там люди живут!
-Верочка, ты все успокоиться не можешь, – остановила я девушку.
-Живут, Верочка, живут. Наши люди всюду выживут, - вздохнула Галина Ивановна.
-А Вы в Москву в гости едете? – Стараясь перевести разговор, спросила я.
-Нет. Я из гостей еду. Мои там заждались.
-Так вы тоже из Москвы?
-Из Подмосковья. Серпухов - есть такой городок.
-Ой, а у меня там бабушка живет, - обрадовалась Верочка.- Прямо напротив храма.
-Значит, мы с ней соседи.
-А здесь у Вас мама живет? – Не унималась со своим любопытством Верочка.
-Здесь, в деревне у меня свекровь живет, мама мужа. Вот приболела, и я ездила помочь ей немного. Хотели с мужем забрать к себе, одна ведь осталась. Да не хочет из родных мест уезжать. Оно и понятно, в родном доме и стены помогают. Здесь у нее подружки. Друг к другу в гости ходят, чаи пьют, молодость вспоминают. А у нас что, в чужом городе. Мы уйдем утром на работу, дети в школу убегут, и будет она все дни одна, как в тюрьме, у окошка сидеть.
-Заведет себе новых подружек. Что в Серпухове бабушек нет, что ли? Моя бабуля дома не сидит, они с подружками вечно где-то бродят. Я редко на выставки и в театры хожу, а они все знают, где какая премьера, где кто играет, где что выставляется.
-Э, милочка, твоя бабуля всю жизнь в Серпухове прожила, и с молодости по театрам, небось, бегала. Альбомчики с любимыми артистами клеила, как и ее подружки. А моя мамочка в кино не всякий раз ходила. То дети малые, то в поле допоздна пахала, то копеечки на билет не было. Это ж три рубля за билет отдать надо было, а тетрадка для ребенка две копейки стоила! Э, да что там говорить! Досталось ей в этой жизни!
- Да и моей бабуле досталось по самый край! Это сейчас они с подружками нагоняют упущенное. В войну молодой вдовой осталась с тремя ребятишками на руках, так замуж больше и не вышла. Все ждала деда, не верила в похоронку. «Сердцем, говорила, чувствую, что мой Петечка жив и плохо ему где-то там». А тут как раз в соседнем доме жена мужа случайно нашла. Куда-то ездила и в поезде увидела калеку-побирушку без рук. Так моя бабуля стала во все дома инвалидов писать запросы. Я уже в школу пошла, а ей все ответы приходили из разных мест, что такого не значится.
- Так и не нашла? А больше замуж не вышла?
- Нет. Все говорила – такой, как мой Петечка, второй не найдется.
- Да. Вот у кого надо поучиться любови.
- Ну и что хорошего от такой любви? Что хорошего? Посмотришь в альбомах фотки - молодая, красивая, а в глазах боль невыплаканная. Мы тут с ней как-то разговорились. Я ее спрашиваю: «Бабуль, неужели так никогда и не хотелось, чтобы кто-то приласкал, прижал?» «Эх, говорит, внученька! Еще как хотелось! Горе горькое это вдовство. Вражине не пожелаю». «Так отчего же второй раз замуж не вышла. Многие ведь выходили» «Выходили. Да и правильно делали. Был у меня один. Красивый такой. Инженером у нас на заводе работал. Все уговаривал, все обхаживал. Да как вспомню… Жили-то в одной комнате - двое деток, я да больная свекровь. Как тут приведешь кого? Как детям объяснишь, что папка уже никогда не вернется, а тебе жить хочется. Да и перед матерью его стыдно. А соседи что скажут? Вот и пресекала любые попытки любови. Придумала себе сказку, что жив где-то мой соколик, чтобы легче было хоть в думках жить. Ты молодая, смотри, не пропусти свое счастье. Упаси Бог что случится, ни на кого не гляди, ищи свою пару. Женщина не должна одна жить. Рядом с мужиком веселее старость встречать. Пусть хоть и вшивенький, а все ж мужик». «Бабуль, - спрашиваю, - а зачем мне вшивенький? Я любви хочу!» «А! Любовь хороша до первого горшка! Все мы любим, когда за ручку ходим, а как жить с мужиком начинаешь, то слезы кулаком вытираешь». «А ты с дедом не терла слезы?» «Так война помешала».
- Война многим жизнь поломала, – задумчиво сказала Галина Ивановна. – Девочки, у меня тут мама наливочки своей собственной упаковала. А давайте за них, за всех наших родненьких по граммуле примем, кого помянем, кому здоровья пожелаем.
- Нет, Галина Ивановна, - возразила я. – И закуска ваша и выпивка. Так не пойдет. У меня есть бутылочка коньячку, вот ею и побалуемся.
- Девочки, чай-кофе будете? – В купе заглянула проводница, - Ба, да у вас тут праздник!
-Заходите, заходите, - пригласила проводницу гостеприимная Галина Ивановна.
- Что вы! А ж на работе. – Отмахнулась проводница.
- Ничего с работой не сделается. Все устроены, все едут. А у нас тут маленькое мероприятие. Мы решили за наших родителей, бабушек и дедушек выпить по граммулечке. А грамм ничего не решает. Так что не откажите, присядьте. Моя мама говорит, когда человек к столу пришел, значит с добром. Поделись с ним кусочком хлебца и тебе, и ему в радость и в достаток.
- Ну коли так, я сейчас. В пятое купе чай занесу и приду к вам.
Тут-тук – стучат колеса на стыках, тук-тук – отсчитывают версты и километры вагону. Уносится состав в ночь, убегает от рассвета на закат. В маленьком купе сидят четыре женщины. На столе остыл чай, сумрак давно уже плотной стеной укутал их плечи, они не торопятся включать свет. Правильно говорят, сумерки и поезда располагают к откровению.
Продолжение: "Откровенный разговор"