Царские игры
Сидит царь-батюшка и думу великую думает! Дела в царстве-государстве совсем худо складываются. Заскрипела старая телега, не хочет дальше ехать. Предшественники телегу добрую сработали, да только время свое берет, вот она и сыпаться начала! Она бережного обхождения требует и заботливого ухода! Когда-то так и было!
Теперь все по-другому! Теперь одна труба, да и та закончилась, куда идти дальше неведомо! Телега не выдержала и встала! Пока с трубы капало, народ молчал, теперь же роптать начал, перемен хочет, особенно молодежь. Надоело ей на царской трубе сидеть, ей работать хочется!
Великие цари вокруг себя великих людей собирали, чтобы царство сделать Великим. Здесь же вокруг царя одна серость, тише воды, ниже травы, способная только в рот царю заглядывать, в ожидании очередной царской милости. Опричники царские совсем стыд потеряли, да разум! Гребут всё подряд и за бугор гонят, разоряя когда-то Великое царство.
Цари заморские еще взъелись. Все отсутствием свободы да демократии попрекают! На Олимпиаду диковинную отказываются ехать. А ведь столько денег народных туда вложено, столько судеб поломано! Как быть дальше? Уж больно не хочется трон царский покидать! Привык как-никак!
Включил он свой ящик говорящий, и решил послушать, о чем народ лопочет. Вдруг слышит срочное сообщение о том, что известный царь Мандела покинул этот бренный мир. Тут у царя-батюшки мысль странная промелькнула, да так и застряла в голове.
Прогоняет царь эту мысль, а она сидит в голове, и еще больше заставляет о ней думать. Не выдержал он, хлопнул в ладоши и громко крикнул своим опричникам: - Советника моего шахматного ко мне быстро!
Не успел царь-батюшка присесть, как услышал ненавязчивый голос Беса: - Решил поиграть? Так я к твоим услугам!
- Да нет! Совет твой нужен, Уважаемый! Проблемы уж больно щекотливые. Одна хуже другой, и все в какой-то клубок сворачивается, - произнес царь-батюшка, неторопливо расставляя шахматные фигуры! – Как же я люблю шахматы! Здесь любая пешка может ферзем стать.
- Это ты про себя что ли? – удивленно посмотрел на царя Бес.
- Поговори у меня! Хвост-то быстро укорочу! – зло глянул на него царь. – Пешкой я был так давно, что уже и забыл. Я теперь только ферзем могу быть! Другого не дано!
- Оно понятно! Особенно учитывая, как быстро тебя занесли на эту гору! Не сам же ты туда поднимался? – хитро улыбаясь, отвечал Бес. - К хорошему быстро привыкаешь! А игра, действительно хорошая, все варианты можно на много ходов вперед просчитать! Иногда и пешка может ферзя подвинуть! Была бы голова! Ладно, давай быстрее к делу! А то я тоже не лыком шит! Бес все же!
- К делу, так к делу, - тяжело вздыхая, ответил царь-батюшка. – Мысль одна навязчивая у меня появилась, и уходить никак не хочет. Предлагает она в доброго царя поиграть, недруга своего старого помиловать, да заодно из седла его выбить, чтобы не мешался он у меня под ногами.
Сидит сей недруг в казематах моих уж более десяти лет, держится, на жизнь не жалуется. Никак его не сломить. Опричники и так старались, и эдак, а он все на своем стоит, планы какие-то строит. Меньше чем через год его уже на волю выпускать надо. Уж больно забугорные за него ратуют! Не к добру это!
Последний он такой остался! Остальные – мелочь, по сравнению с ним! Я все вокруг себя на версту выкосил, теперь одни деды кругом, да молодежь сопливая, а к этому другу никак не подберусь.
Мои опричники, конечно, шьют ему уже следующее дело, да нитки уж больно белые. Своему-то народу лапши можно навешать, а вот царей заморских не проведешь, за этим делом пристально глядят. С ними особо не поспоришь, глаза не зальешь. Так, как тебе эта идея с помилованием? Что скажешь?
- А, что тут скажешь! Мысль хорошая! – осторожно начал Бес. - Если, конечно, опричники твои уговорят его челобитную написать с просьбой о помиловании! Видать, планы у него большие, коли он такой несговорчивый?
- Куда уж больше! Спит и видит, как меня на дыбу подымет, да место мое займет на радость друзьям своим, да царям заморским. Не бывать такому! – грозно прогремел царь-батюшка.
- Ну, вот и понятно стало, о какой пешке ты речь ведешь! Сдается, что ты не просто так в шахматы играешь! Нравится тебе ходы наперед просчитывать! Тебе бы шахматистом быть! – улыбаясь, посмотрел Бес на царя-батюшку. – Твоя мысль очень даже понятна! И, очень даже умная!
Если твой недруг досидит до конца, то героем он будет, поддержка народная да забугорная ему будет обеспечена. Толпа только и станет говорить, что какой он лихой молодец, не согнулся перед царем-батюшкой! А потом, сядет этот герой на своего коня, да на бой тебя вызовет, и неизвестно еще, чем все это закончиться может. Ну, прямо Мандела какой-то получается!
Если же ты помилуешь его сейчас, то сам героем станешь! Народ тебя возносить будет! Мол, какой царь праведный и милосердный, не побоялся своего недруга, на свободу выпустил. Да, и цари заморские пилюлю проглотят, и ходом твоим будут озадачены, ибо последнюю надежду ты у них из-под ног выбьешь! Недругу только и останется, что глаза опустить да за бугор свалить. Народ таких не любит, поддержки не окажет! Здесь для него все будет закончено! Челобитную-то он сам подписал!
- Вот и я так думаю! А, опричникам скажем, чтобы поговорили с ним сердечно, да придумали такое, от чего нельзя отказаться! Пусть подписывает челобитную царю о помиловании, да помалкивает о причинах! - потирая ладоши, расслабился царь-батюшка. – Помилуем недруга нашего, да последний гвоздь и заколотим! После этого за версту никого не будет видно! Лепота!
- Ну, а, если он решит вернуться? – встрепенулся вновь царь. - Поддержка ему за бугром будет колоссальная. Что тогда делать?
- Царь-батюшка, ты меня удивляешь! Ты же лучше меня знаешь, что делать! Да, потом и недруг твой хорошо знает твои способности. Зачем ему, после всего случившегося, гусей дразнить? Время на него играет! Он лучше у говорящего ящика посидит, да новостей подождет! – подвел Бес итог необычного разговора, передвигая очередную шахматную фигуру.