1
Завершающий этап операции. Все нервничают. Я так просто схожу с ума, мне постоянно кажется, что ничего не получится, ведь никогда не умела врать и не мечтала стать актрисой. Морис с Анджелой меня подбадривают, но я чувствую, что им тоже неспокойно.
Морис отвозит нас с Анджелой в одноимённую столицу округа Бела-Нариву. Город побольше, чем предыдущий и славится как культурная столица мира, хотя то немногое, что я видела из окна поезда меня мало впечатлило. Такой же хаос застройки и никакого чувства стиля.
Мы останавливаемся в небольшой гостинице на окраине города. Морис витиевато извиняется, что не может предложить лучшего варианта, дабы не привлекать к нашим особам лишнего внимания. Вот чудак! По сравнению с общежитием для Несвободных, это пентхаус в "Хилтоне". Если там имеются пентхаусы, разумеется.
Сама лично не проверяла.
Свет, канализация, вода и даже (!) горячая вода. Что ещё нужно для счастья? Теперь я знаю, что ничего. Хоть Морис и ворчит, что места мало, вид из окна наводит тоску, а персонал наглый и медлительный. Честно говоря, мне они все показались милыми, вежливыми людьми.
Помня, как прокололась прошлый раз, я старалась держать себя с горничными строго, словно капризная дива. Станиславский при этом плакал в гробу, а Морис недовольно качал головой. Но уже не плевался, видно роль стервы поддаётся с практикой.
Но без приключений не обошлось. Морис выводит меня "проветриться" к ближайшему кафе, потому как такого отвратительного кофе, как подают к завтраку в нашем притоне, он не пил никогда в своей жизни и больше пить не собирается.
На углу стоит нищенка. Вид у неё не столько оборванный, сколько измождённый. Обычно нищих гоняют полицейские, но за процент от подаяний закрывают глаза на грубую прозу жизни. Что-то в глазах нищенки подсказало мне, что ей на самом деле есть нечего. Помня, как голодала сама, я покупаю с лотка недалеко дюжину пирожков и подаю их женщине. Такое полиции отбирать ни к чему.
– Благослови тебя Бог, деточка, – шепчет она.
Но Морис снова недоволен. Он хватает меня за локоть (со стороны кажется, что вежливо, а я уверена, останутся синяки) и тащит прочь.
– Снова за своё? – шипит он.
– Что опять не так? Ау, больно!
– Запомни, уважающая себя Гражданка подаёт только по большим праздникам или во время благотворительных акций и только деньги. Какого чёрта ты сунула оборванке кучу булок?
– Но ей нечего есть!
– Тебя это не касается никаким боком.
Остаток дня я тихо кипела от злости. Жирдяи, бесчувственные куклы! Изводят себя диетами, и думают, что познали голод. Запереть бы их на недельку в какой-нибудь карцер, и пусть им курица по ночам снится.
Чтобы наша миссия удалась, следовало придумать правдоподобную версию, где же пропадала Мари всё это время. Девочка, потрясённая смертью родителей, убегает и, понятное дело, попадает в полицию. Из-за стресса она не может рассказать, кто такая, и её определяют в приют, затем в другой, третий. Происходит путаница с документами, её записывают как Мэри Доу, и сыщики, которых нанимал опекун, не находят и следов ребёнка. Девочка сама молчит о том, кто были её родители, так как считает, что раз теперь сирота, её должны определить в приют. Лишь выйдя из него, Мари решает поинтересоваться судьбой брата и возвращается домой.
– Ой, халтура... – высказываю я своё мнение о такой версии.
– Ничего не халтура, – возражает Морис. Свидетелей, если надо, мы найдём. Все документы в приютах будут в порядке. Следует лишь стоять на своём и продумать, что отвечать мистеру Гайденсу на его расспросы.
– И Мари так и не призналась, кто её родители?
– Сначала нет, объясняю же: стресс. Отрицание реальности. А позже ей никто не верил. Дети в приютах часто врут про богатых родителей, которые умерли, или их потеряли. Так что долгое время Мари, то есть тебе, никто не верил.
Нда-а. Будем надеяться, такие объяснения прокатят...
2
И вот наступил тот день, ради которого наша команда столько работала. Морис объявил, что мне пора познакомиться с опекуном. Я просто в ужасе: теперь всё зависит от меня. И, конечно, от мистера Лоренса. Если он не дурак, то моментально раскусит, что мы его водим за нос. Но Морису я этого не говорю, только мило улыбаюсь, когда он смотрит в мою сторону.
Встреча назначена в офисе юриста. Меня провели в кабинет и оставили наедине со своими страхами.
В приёмной послышались голоса. Сейчас...
Незнакомый приятный мужской голос, очень раздражённо произносит:
– Морис, если это неуместная шутка, я заставлю тебя сильно пожалеть о потраченном мною времени... – с этими словами дверь распахивается, и в кабинет входит рассерженный мужчина.
Первые секунд десять он мне очень напомнил Леона, отца Джо: тот же респектабельный вид, та же уверенная манера держаться. Черты лица правильные, классические.
Мужчина окинул меня взглядом, и я замечаю, что глаза у него серые. И очень красивые.
Это мой объект. Ладони моментально становятся влажными, надеюсь, обойдётся без рукопожатий. Я не знаю, куда деть руки. В панике перевожу взгляд на Мориса, и обретаю потерянное самообладание. Момент решающий, если всё пройдёт, как следует, у меня появится реальный шанс вернуться домой. Поэтому я спокойно возвращаю взгляд незнакомцу и представляю, что бы на моём месте сделала настоящая Мари. О, несомненно, она бы его узнала. Но вешаться на шею "дядюшке" не стоит. Нет, ни в коем случае. Я стараюсь придать лицу радостное выражение и говорю:
– Здравствуйте, мистер Гайденс.
Лоренс явно озадачен и, мне кажется, немного испуган.
– Мари? – хриплым голосом спрашивает он. – Но это невозможно! Как, чёрт побери...
Лоренс Гайденс оборачивается к Морису.
– Так это правда... – полуспрашивает-полуутверждает он.
Морис торжествующе улыбается. Лоренс снова перевёл взгляд на меня, подошёл ближе и сказал:
– Ты очень похожа на Еву.
Экзамен я сдала. Мистер Гайденс забрал меня в дом родителей Мари, где по оставленному ими до своей смерти распоряжению жил сам.
Дом выглядел роскошно: настоящий особняк, и что удивительно, со вкусом.
– Недавно проводили ремонт, – Мистер Лоренс по-своему интерпретирует моё восхищение. – Некоторую мебель пришлось заменить, но в твоей комнате всё осталось почти так же, как было.
– А брат? – спохватилась я. – Он дома?
– Он тебя ждёт, я сообщил, что ты нашлась.
Лоренс Гайденс внезапно будто поник.
– Давай, я отведу тебя в комнату, а за обедом поговорим.
Внутри обстановка также не подвела: прекрасная мебель, много места. В таком доме хотелось жить.
– Помнишь, где твоя комната? – лукаво поинтересовался опекун.
– Конечно!
Ещё бы не помнить, уж Морис подробно всё описал.
Поднявшись на второй этаж, я открыла нужную дверь. Здесь всё так, как на кассете, за исключением некоторых мелочей.
– Шторы и обои мне помнятся другими, – делюсь впечатлениями с мистером Гайденсом. Тот удовлетворённо кивает.
– Да, их поменяли недавно. Тебе не нравится?
– Нравится... – я не забываю о нашей легенде, – только можно мне выбрать другую комнату. Здесь слишком много воспоминаний.
– Понимаю, – взгляд Лоренса Гайденса теплеет. – Я отдам распоряжения приготовить для тебя комнату.
– Спасибо.
В столовой после вкуснейшего обеда, который я когда-либо ела, мистер Гайденс предложил пройти в библиотеку для серьёзного разговора. Моё сердце сжалось, неужели он раскусил нашу игру?
Но речь пошла о моём брате, то есть брате Мари, Алексе. Он в больнице, и всё более чем серьёзно. Через два года после гибели родителей Алекс сильно заболел и попал в больницу с сильнейшей пневмонией. Уже там развился сепсис, и потребовалось переливание крови. На беду, та партия, из которой делали переливание мальчику, по странному стечению обстоятельств оказалась заражённой, что выяснилось только через пару лет, когда семейный доктор забеспокоился по поводу бесконечных бронхитов ребёнка и целого букета заболеваний, следующих одно за другим. Анализ подтвердил страшный диагноз: ВИЧ. Сейчас у него третья стадия, и врачи дают самые неутешительные прогнозы, потому что в его случае болезнь прогрессирует очень быстро.
– Он умирает? – ужаснулась я.
– Боюсь, что да. – Мистер Гайденс обнял меня за плечи. – Мужайся.
3
Всю ночь я не сомкнула глаз. Была в возбуждённо-тревожном состоянии. День прошёл неплохо. Даже подозрительно, ведь мистер Гайденс вроде бы не поставил под сомнения, что я его давно пропавшая подопечная. Возможно, ему сейчас просто не до проверок и подозрений. Очевидно, что он сильно переживает из-за мальчика.
Вздохнув, я направилась в ванную комнату. Личную, между прочим. Вчера не знала, как лицо умыть ("вчера" в смысле до того, как согласилась сотрудничать с Лансом и Морисом), а сегодня в моём распоряжении все блага коммунального рая.
Я закрыла воду, и завернулась в мягкое банное полотенце. Ух, какая красота! Была бы кошкой, замурлыкала от удовольствия.
И тут в дверь постучали. Не подумав, что сейчас как-то не совсем одета, я пригласила:
– Войдите!
В комнату прошёл мистер Лоренс.
– Ох, – он смущённо отвернулся. – Я думал, ты готова.
Покраснев, я юркнула за занавеску.
– Простите, одну секундочку.
Как назло одежда не хотела натягиваться на влажное тело. Пыхтя и сопя, я минут семь сражалась с непослушными вещами.
– Хорошо спалось? – вежливо поинтересовался мистер Гайденс, когда я, наконец, появилась.
Сказать правду или соврать? Как принято поступать в таком случае?
– Думала об Алексе, – призналась я.
– Я пришёл пригласить тебя в столовую, – сказал опекун, – а потом навестим Алекса. Он уже наверняка весь извёлся, желая тебя скорее увидеть.
Мне стало слегка не по себе. Дети чувствуют ложь, вдруг он мне не поверит? Правда, он не может помнить Мари, ведь когда она исчезла, Алекс был годовалый малыш.
Такси остановилось у громадного белого здания. Здесь потеряться ничего не стоит, но мистер Лоренс тут бывает, похоже, часто. Он превосходно ориентировался в лабиринте коридоров и переходов, и вскоре мы остановились у одноместной платной палаты детского отделения.
– Только не вздумай плакать, – предупредил мистер Лоренс. – Помни, это счастливый день для вас обоих.
Я кивнула.
Внутри палата походила на детскую комнату, если бы не медицинское оборудование и специфический запах: куча игрушек, весёлая детская мебель, рисунки на стенах. У окна на кровати лежал маленький мальчик, на вид ему можно было дать года четыре-пять, не больше. Он был очень худой и бледный, кожа вокруг рта покрыта язвочками.
– Ты в самом деле моя сестра? – спросил мальчик.
С трудом я нашла в себе силы ответить:
– Да. Я Мари.
– Я тебя совсем не помню. А ты?
– Помню, конечно, – я улыбнулась. – Ты очень вырос с тех пор.
Алекс оказался милым мальчиком. И очень храбрым. Несмотря на болезнь, он живо интересовался многими вещами, а появление сестры, давно потерянной, заметно вдохновило его.
Про себя я поклялась навещать Алекса каждый день. Возвращаясь по коридорам наружу, я отмечала про себя приятный дизайн помещений, чистоту. Персонал был очень дружелюбен и обходителен. Здесь совсем не ощущалась атмосфера казённого помещения.
В тот день я больше не видела мистера Гайденса, он уехал в офис фирмы по делам. Воспользовавшись его отлучкой, Морис пригласил меня якобы в парк. На самом деле ему очень хотелось расспросить меня без свидетелей.
– Молодец, – похвалил он, – ты справилась с первым заданием. Теперь нужно расположить к себе опекуна, чтобы он доверял тебе. Активно интересуйся делами компании. В конце концов, это бизнес твоих родителей. Предполагается, что со временем ты займёшь место в правлении. Меня интересуют будущие сделки: что планируется, с кем, в каких объёмах. Короче, ты умная девочка, сама знаешь, что нужно делать.
4
Морис требовал информацию, но как её добыть? Не спросишь ведь в лоб: кстати, а как там дела в отцовской компании, не покажете отчёт? Можно порыться в кабинете мистера Гайденса, но, во-первых, важные бумаги хранят подальше от любопытных глаз, а во-вторых, очень велик риск попасться. Тут надо действовать мягче.
Возвращение пропавшей подопечной опекун решил отпраздновать прилюдно. Свою роль здесь сыграло и желание реабилитироваться, что не усмотрел за дочерью лучших друзей, не оправдал доверия.
– Пусть о тебе узнает весь округ, – гордо сообщил мне новость мистер Гайденс. – Я уже распорядился пригласить старых друзей и несколько важных публичных лиц города. Такая радость в семье.
Извечная женская проблема вновь заявила о себе.
– Тогда следует привести себя в порядок, – заволновалась я. – И, неловко говорить, но...
– Что? – выжидающе посмотрел на меня мистер Лоренс.
– Для торжественного случая и наряд нужно подобрать.
– Ах, вот ты о чем, – мистер Гайденс вроде бы даже вздохнул с облегчением. – Из-за таких пустяков волноваться не стоит. Я выдам тебе чековую книжку и номер счёта, на всякий случай. Заходи в любой магазин и выбирай, что пожелаешь.
– Спасибо, – я засияла.
– Ерунда, это ведь твои деньги.
Настроение моментально взлетело до небес. Опекун приказал своему личному помощнику сопровождать меня везде и исполнять любые прихоти. Бедняга был не сильно обрадован перспективой носиться по магазинам и приглядывать за молодой особой, но мистер Гайденс был непреклонен.
– Больше я тебя никуда не отпущу, – сказал он и тепло пожал мне руку. В жесте чувствовалось столько нежности и доверия, что я растерялась.
Время в моём распоряжении я использовала на полную катушку. Благо, опыт имелся, а волшебное имя Гайденса открывало любые двери, напрочь сметая такие понятия, как "очередь" или "по записи". Кардинально менять образ я не решилась, только уложила волосы в хорошем салоне, там же сделала и неброский макияж с акцентом на непосредственность.
Вечером, за полчаса до назначенного времени, мистер Лоренс постучался в мою комнату.
– Великолепно! – задохнулся он, оценив мои усилия.
– Спасибо, – скромно поблагодарила я мистера Гайденса.
Приём прошёл удачно. Незнакомые люди отнеслись ко мне вполне доброжелательно, поздравляя с возвращением в родной дом (с большим усилием мне удавалось при этом скрыть грусть, которая поднималась в душе).
Вопрос с бизнесом тоже решился благополучно: среди приглашённых было много деловых партнёров опекуна, и я запоминала, о чём они говорили.
Когда ушли последние гости, Лоренс Гайденс предложил, если я не очень устала, составить ему компанию и выпить чаю в библиотеке. Я испугалась, что мы начнём вспоминать прошлое, но разговор шёл абстрактный. Мистер Гайденс оказался приятным собеседником и интересным рассказчиком. Несколько часов пролетели незаметно.
– Спасибо огромное за беседу, – искренне поблагодарила я мистера Лоренса и поднялась, чтобы отправиться к себе. Приглушённый свет бра красиво освещал лицо мужчины, затронув глубокие струнки души. А он совсем ещё не старый...
– Спасибо теб`е, – очень серьёзным тоном сказал он.
Я взялась за ручку двери, но та не поддалась. Дверь была массивная, тяжёлая. Мистер Лоренс вскочил с кресла, чтобы мне помочь, его рука легла на мою... Я вздрогнула от сильных чувств, возникших от простого прикосновения. Терпкий парфюм дразнил, а когда Лоренс обнял меня за талию, сама к нему прильнула...
Сколько длился поцелуй, минуту, час? Не знаю. Лоренс первый пришёл в себя и отстранился.
– Спокойной ночи, – и он вышел первый.