КИНО!
Кина не будет!
Электричество кончилось!
- Прошу вас, господа! - кивком головы разрешил полковник Алымов, поправив воротник мундира. - Что там у вас приключилось?
- Господин полковник! - начал было штабс-капитан Елисеев.
- Полно-те! Опять ваши жандармские выходки, Сергей Никитич… - гневно оборвал он его. - Что там ротмистр?
- Да вот, ваше превосходительство, штабс-капитан опять переусердствовали. И были избиты моряком этим. Вместе с конвоем…
- Что, так вот всех один и положил?
- Даже не вынимая оружия. Хотя по нему и пытались стрелять.
- Юрий Николаевич! - зло процедил контрразведчик. - Я бы попросил ротмистра Крымова не вмешиваться!
- Не вмешался бы я, вас бы уже, архангелы встречали - усмехнулся ротмистр.
- Разрешите доложить, господин полковник! - оправив пояс, попросил Елисеев. - Конфиденциально…
- Да конечно! И все остальные, господа, пожалуйста, подите. Займитесь там делами, в конце-то концов.
- Господин полковник! Сей моряк, называющий себя прапорщиком, не может таковым быть, поскольку у флотских нижний офицерский чин именуется - мичманом. К тому же погоны? Их никто не отменял на такие. И наконец документ, неизвестного образца, - он выложил на столе удостоверение личности Крымова, про которое он в суете и позабыл совсем. - Обратите внимание, номер полка указан пятизначными цифрами. Хотя со слов служит он в каком-то 390 полку. И ещё фамилия, обратите внимание.
- Что, фамилия? - близоруко прищурился полковник - Ах да, фамилия! Вот даже так-то..?
- Теперь-то вам понятно, почему Викентий Владимирович так защищают эту сомнительную личность?
- Вы что, в самом деле родственники, ротмистр?
- Не выяснил пока, господин полковник! - сухо ответил офицер - Времени как-то знаете не было… Но могу ручаться, моряк не враг…
- Обратите внимание на эту запись! - показал штабс-капитан им обоим Вадимово удостоверение, обозначив пальцем строку.
- Что тут? - опять прищурился полковник - Ах да! 1959? Год рождения? Это ошибка очевидно? - он поднял глаза на Вадима. Ротмистр-однофамилец тоже удивлённо уставился на него.
- Да нет, всё верно. Родился я в 59-ом в Новосибирске. Призван был в 77-ом. Что ж тут странного.
- Так сколько же вам лет, прапорщик? Или как вас там? - аж подпрыгнул штабс.
- Тридцать три недавно было…
- Как Исусу Христу? А кто подписал ваш документ, не припомните?
- Генерал-лейтенант Скуратов!
- Какой такой Скуратов? Малюта Скуратов?
- Да нет, Иван Сидорович. Командующий Береговыми войсками, - теперь и Вадим начал понимать, что началось что-то не то. Старик обходчик Семён, казак в бурке с маузером, паровоз-"кукушка", странная станция, дурак-комендант со своим дебильным войском, затем вот этот ротмистр-однофамилец и "контрик", как две капли воды похожий на героя Джигарханяна - Овечкина из "Неуловимых", только что шеей не дёргает, как паралитик. Как же он раньше не допёр, что занесло их… А куда собственно занесло не на Венеру же. В своей Державе, вокруг русские ( в основном ), даже названия городов те же ( почти ).
- Какой сейчас год? - глухо спросил он
Полковник кавалерии Юрий Николаевич Алымов уже до шести часов не находил себе места в узкой конторке этого вокзала.
- Почему же так всё неуклюже! - размышлял он - Я, с боями выйдя в Сибирь, стою как вкопанный лишь потому, что Баркович, со своим корпусом, как-то не понятно оказался здесь ранее. Хоть ему было предписано идти южнее до Семипалатинска.
Выйдя с Урала его полк лишился на две трети сабель в боях с Чапаевым. И плюнув на Дутова ( кто он вообще такой - Войсковой Атаман) Алымов увёл остатки полка в "кыргызские степи". Здесь под станицей Кокшетау, в Зеренде, он и собрал воедино новый полк. Четыре Боевых Знамени имелись в его строю. Да ещё сотня калмыков генерала Корнилова
( царствие ему небесное!). Позже появился Крымов, с двумя сотнями оборванных, без боезапаса, но упрямых кавалеристов.
Сумгат-Хан, его тесть, родственник самого Аблай-Хана, принял конечно по азиатски надлежаще.
Аскеры коней вымыли, женщины лечили раненных и больных.
Дастархан сотворили роскошный, что и говорить. А когда уж сели пить чай, как всегда по казахскому обычаю - сыновья справа от аксакала, а зятья слева, Хан сказал свою волю. По-русски он говорил отменно. В Омске всё ж закончил университет вместе с Чоканом Валихановым.
- Ну вот и снова, ты орс, пришёл в мои края. Расскажи народу, как ты там живёшь. Как дочь моя Салтанат. Говорят, совсем городской барыней стала? Внуки мои как поживают? Далее он уже говорил по-казахски, обращаясь в основном к гостям.
- Аллах тому свидетель! Не желал я дочь, свою младшую за иноверца отдавать. Да Аким наш - губернатор настоял. Чтобы вечная дружба казахов с орсами была. Сердце моё кровью обливалось, но чтобы не было крови пролитой, отдал я дочь, за него, тогда ещё капитана.
- Салтанат в Саратове, хан! - опустив голову, промолвил Алымов. Внуки ваши - мои дети, живы-здоровы…
- А слышал я, что отступаете вы от Волги…
- Да, хан, отступаем. В Сибири думаем основать новое государство.
- Колчак ваш, что из монгол-то?
- Нет, хан! Русский адмирал. Морской офицер…
- Хочу я, Юрий - хан перевернул пиалу - сына с тобой младшего отослать. Арманом его зовут. Ты как ещё до войны приезжал, он ещё совсем "боча" был. Старший-то мой Булат в Петербурге учился. Грамоты там этого, Маркса нахватался. Сейчас в Караганда комиссар говорят. У большевиков. Возьми сына! А вместе с ним и ещё уланов со всей амуницией.
Так состав полка вошёл шестнадцатилетний сотник Арман-хан.
Ротмистр и прапорщик Крымовы уже второй час сидели в "секретном" вагоне. Всё было плохо. Хуже и не бывает. Пока они выясняли, кто за какую власть, патруль просветил его караул на счёт времени года. И вообще…
На столе стояла вторая, уже наполовину уделанная, бутыль самогона местного разлива, хотя и не плохого. "Родственник" повесив свою гвардейскую саблю на какой-то крюк, расстегнул воротник. Семеро его офицеров, из "кавалергардов", как он их представил, вытирали носами столы, но ротмистр держался молодцом. Не пил только один. Узкоглазый, совсем пожалуй пацан, с погонами лейтенанта в рыжей лисьей шапке с хвостом. На каждый протянутый ему «бокал» он только благодарственно прикладывал руку к груди и кивал улыбаясь, однако отказываясь.
- Мальчишка совсем! – кивнул на него ротмистр – Из кыргызских степей с нами идёт. Сам до сих пор в толк не возьму, понимает он по-русски или нет? Арманом его зовут. Конник лихой, бесспорно. Командиру предан до фанатизма. Впрочем, сам узнаешь!
- А что, прапорщик! - поднял голову чернявый офицер, тоже с капитанскими погонами - Споём-те ещё! Песни ваши уж такие душевные.
Вадим, в который раз вскинул на грудь разбитую гитару.
- Поле, русское поле! Светит луна или падает снег.
Счастьем и болью, вместе с тобою
Нет не забыть тебя сердцем на век…
Уже к вечеру всем стало ясно, как божий день, что полк к утру не сможет сняться со станции. Машинистов собирали по адресам, вылавливали кондукторов и стрелочников. Всех найденных собирали в бараке у станции и содержали под караулом. Вадим подойдя к вагону, подозвал сержанта.
- Миша! Пока я здесь, быстро доложи расход боеприпасов…
Через несколько минут Клеймуш, высунувшись в дверь прояснил
- Так, тащ прапорщик, почти всё в наличие. Кроме Волкова, с ним четыре магазина было, это минус сто двадцать. Да Ваня-Вася по одному расстреляли и я ленту высадил.
- Сколько осталось?
- Так только БК, тащ прапорщик, а НЗ всё в наличие - два цинка на автоматы и два на пулемёт. Ещё ящик гранат, даже не распечатанный. И тот, что вы трогать не позволяли…
- Что, командир! Арсенал проверяешь? - вышел из темноты ротмистр. - Правильно…
- Господа! Я попрошу всех налить! - предложил Вадим. Раз уж попал к "белым", пришлось соответствовать. А что делать? Хорошо, что ещё от того Елисеева отбрыкался. Полковник наказал ротмистру, глаза с него не спускать. В связи с чем пришлось дать "слово офицера". Хотя какое там «слово»? Оно моё - я дал - так и обратно возьму, если как…
- Вот ещё вспомнил, господа! - брякнул он аккордом.
…Четвёртые сутки пылают станицы
горит под ногами донская земля
не падайте духом, поручик Голицын
корнет Оболенский, налейте вина…
- Вадим Владимирович! Дружище! - тянулся к нему со стаканом корнет Егор. – Ещё строку!
…Мы сумрачным Доном идём эскадроном
так благослови нас Россия-страна…
…Ведь завтра по утру на красную сволочь
развернутой лавой пойдёт эскадрон
спустилась на родину чёрная полночь
мерцают лишь звёздочки наших погон…
- Крымов, ну ты брат даёшь! Такие рифмы…
…За павших друзей за поруганный кров наш
за всё комиссарам заплатим сполна
поручик Голицын к атаке готовьтесь
корнет Оболенский надеть ордена!
- Господа! За Россию!
… А воздух отчизны прозрачен и синий
да горькая пыль деревенских дорог
они - за Россию, и мы - за Россию
корнет Оболенский, так с кем же наш бог!
- Прапорщик! Это уж вы хватили…Право, господа!
… Напрасно невесты нас ждут в Петербурге
и ночи в собраньях увы, не для нас
за нашей спиною окопы и вьюги
оставлены нами и Крым и Кавказ…
- Господа! Это недопустимо… - поднялся из-за стола снова чернявый капитан. Ротмистр Крымов лишь гневно блеснул глазами и кивнул Вадиму - мол, продолжай.
… Над нами кружат чёрно-красные птицы
три года прошли, как безрадостный сон
оставьте надежды, поручик Голицын
в стволе остаётся последний патрон…
- Господин ротмистр! - опять взвился чернявый капитан ( лицо кавказской национальности ) Вы позволяете… Это не возможно! Прапорщик просто издевается. С вашего позволения, ротмистр, позвольте спросить его, участвовал ли он в Ледовом походе?
Вадим с сожалением окружающих отложил гитару и встал, поправляя ремни.
- А вы, капитан, не слышали про десант на Бъень Дънь Фу!
- Это где?
- У козы на бороде… Там сто сорок морских пехотинцев четверо суток держались против полуторотысяч. И ничего! Не замёрзли…
- Господа, это право! - зырнул глазами офицер-кавказец, как бы ища поддержки - Это вызов, господа!
- Жорж, успокойтесь! - со своего места поднял руку ротмистр Крымов.
- Нет, господа! - не унимался тот - Вы как хотите, а я требую от прапорщика объяснения… Сатисфакции, если уж точно…
- Ну, уж это вы хватили, Георгий! Сатисфакции…
- Да-с, господин ротмистр, именно этого
- Я так понял, господа, капитан предлагает дуэль? - усмехнулся Вадим.
- Полно-те вам, Вадим Владимирович! - понеслось со всех сторон - Капитан пьян… Он сейчас же извинится …
- Да нет, господа! Дуэли точно не будет. Не наш метод, а вот морду вам, капитан, я набью качественно, если ещё раз вякните.
- Вах! - аж подпрыгнул за столом потомок грузинских князей. - Зарэжу! - пообещал он грозно сверкнув глазами. Далее произошло неожиданное. Капитан-грузин коленом перевернул стол и схватился за кинжал. Выхватить его он так и не успел, Вадим просто провёл "тройку" по его корпусу снизу-вверх, а затем крутнув "вертушку", просто отбросил его к стенке вагона.
Через час примерно, уже глухой ночью веселье угомонилось. Господ офицеров, вызванные нижние чины, кого под руки, кого волоком от транспортировали в здание вокзала, где было оборудовано что-то вроде общежития. Ротмистр Крымов остался в вагоне и общение продлилось теперь уже за самоваром, доставленным откуда-то бородатым казаком. Сам казак, которого звали - Селивестрович, тоже толкался вблизи.
- Деда своего я конечно отлично помню. - рассказывал Вадим Родился он под Брестом. Там Белоруссия сейчас. Но в тридцатые годы выслали его в Амурскую область. Был у нас такой период.
- Красный террор? - переспросил Викентий.
- Что-то вроде. Все тогда боялись. Ссылка это ещё так. К стенке ставили. Так что те, против которых ты воюешь, там и закончили. Дыбенко, Тухачевский, Блюхер. Фрунзе на операции зарезали…
- Блюхер? Не знаю такого? А Будённый?
- Семён Михайлович всех переживёт!
- А Махно?
- Этот плохо кончит. Сгинет в эмиграции.
- Как это? Он ведь за большевиков был? Если бы не его Армия, фиг бы красные Крым взяли. Ну да бог с ними…
- Семью дедову раскидали по разным местам. Так часто делали, чтобы и следа не оставалось. Так он потом никого и не нашёл. И сам бы пропал на БАМе, не случись война. С немцами.
- Опять с немцами? У них ведь тоже красная революция! Что ж им надо-то делить с Советами?
- Да вот случилось! Пришёл там к власти один шизофреник. Шилькгрубер - Гитлер. Да и у нас тоже не лучше. По прозвищу Сталин. На самом деле Джугашвили. Из грузин. В сорок первом схватились. Вторая Мировая была.
-Шилькгрубер? – поднял бровь ротмистр – Знавал я одного такого в Австрии. Но он художником-импрессионистом был. Вроде бы тоже воевал. Адиком его звали на вечеринке у мадам Эльзы в поместье. Говори! Очень интересно…
- Офицерского состава не хватало. - заметив изумление в глазах Викентия поправился. - Большевики вскоре и своих командиров - офицерами стали называть. Деда моего Владимира Викентича в сорок втором на срочные артиллерийские курсы и взяли. Так как по тем временам почти академик был - четыре класса успел закончить. А в Сковородино остались дочь и сын. Жениться высланным не разрешали, так что брак с Татьяной Сергеевной - она из рода Алексеевых была, оформили, когда дед на фронт ехал из Благовещенска.
- Алексеев! Тот самый? Генерал Деникина? - перебил Викентий - Прости, говори далее…
- Да тот самый. Дед потом после войны племянника разыскал. Он как-то по малолетству жив остался. Хоть и детей-то "врагов народа" особо не щадили. В 44-ом добровольно на фронт ушёл и до 54-го затем в Китае служил. Вот и забыли, очевидно. Дед же всю войну командиром тяжёлой гаубичной батареи, прошёл до Германии и только в 49-ом был демобилизован в звании, ну в чине, майора.
- У нас майоры только в гусарах имелись, - усмехнулся Викентий - и то до 10-го года.
- В СССР, все офицерские звания с лейтенантов начинались.
- Как на Флоте? - не переставал удивляться Крымов-старший.
- Потом Сталин помер и началась оттепель. "Врагов народа" потихоньку реабилитировали, а про дворян просто забыли. Как будто и не было их. Даже в учебниках не упоминалось, что сам Ленин из дворян. Я родился уже в Новониколаевске - Новосибирске тогда. Отец, мать мою Алевтину ещё до родов бросил, и воспитывался я у деда. Потому фамилия его досталась и отчество по нему. Мать так захотела наверное…
Про тебя он рассказывал, но мало. Раньше нельзя было и упоминать, что родственник царский офицер, к тому же белый. Да и не помнил он тебя толком. Одна только фотография сохранилась. Как сейчас помню, на коне с саблей. Дед и мне напророчил военную судьбу. В Высшее Военно-морское поступал, не прошёл по баллам. Потом срочная на Северном Флоте. Воевал в Анголе. Был ранен. После этого о военной карьере можно было забыть.
- Извини, Вадим, Ангола это где?
- Южная Африка!
- Какого же чёрта вас туда носило?
- Советскую власть устанавливать? И не только там. Пол Европы после Второй Мировой было под коммунистами, то есть под большевиками. Ну, это те же яйца, только вид с боку…
- Как ты сказал про яйца - рассмеялся Крымов-старший. - Ей богу надо запомнить. У нас так не говорят, как ты. И как это комендант тебя сразу не раскусил? Да и я признаться тоже. Лишь Елисеев - сволочь допёр, на то он и жандарм.
- Что значит - жандарм?
- Он же до революции в "синих мундирах" ходил. Седьмое Управление. Большевика за версту распознает. А ты выходит большевик отпетый! - он снова рассмеялся - Здорово ты его приложил…
- Я в коммунистах не состоял! - вспылил Вадим.
- Но ведь воевал-то за их бредовые идеалы.
- У нас тогда выбора не было. К тому ж я присягал.
- А сейчас?
- Что сейчас?
- Ты же сделал, как ты говоришь, какой-то скачок через время. А дальше-то что? Как жить теперь будешь. Здесь ведь тоже война. На чью сторону встанешь?
- Да не имею я права! Читал где-то, что если перемещённым вмешаться, то нарушится ход исторических событий. А это может грозить катастрофой.
- В самом деле?
- Вот представь себе, что я со своими бойцами поеду в Ставку к красным. Спою там "Интернационал", лапши им на уши навешу горстями, а потом выслежу и убью Джугашвили - Сталина. А я смогу это сделать поверь. Меня хорошо учили. Или Ленина скажем. У того вообще охрана, простая, как ситцевые трусы…
Ротмистр снова рассмеялся.
- Да видел уж тебя в деле. Бесспорно…
- Но на его место всё равно кто-то должен будет встать. В общем, я сам толком не знаю. Но, что нельзя - это точно.
СТАТУС - КВО!
Самогон, веселье, смех
Скоро вешать будем всех!
(русское народное)
Поспали всего пару часов, как в борт заколотил бородач Селивестрович.
- Вашбродь! - зашептал он в приоткрытую дверь - На майдане сбор объявили. Господин полковник вас требуют.
- Дай-ка умыться, старина - попросил ротмистр и скинув рубаху начал плескаться из ведра с водой.
Сложен он был великолепно. Не качок какой-нибудь. Длинные мышцы сразу означали, что их владелец может не только нанести не слабый удар, но и при случаи уйти от него. Вадим тоже стянул тельняшку и подставился под льющиюся воду.
- Вот ужо, ваши благородия! – усмехнулся кривыми зубами казак – Глядючи на вас, без пачпорта, зримо – как братья родные…
- Ох! Хорошо! - воскликнул ротмистр, вытираясь жёстким полотенцем. - Что там, Селивестрович!
- Вокуация будет!
- Что? - не понял Викентий - Какая эвакуация? От кого снова драпаем?
- Да нет же, господин Елисеев с комендантом путейцев, что ночью наловили, вывели. Да красных, что на Урале пленили. Теперь кого в расход, кому петлю.
- Экзекуция это, старина! Экзекуция…
- Я уж вашбродь, умным словам не обучен. Не к чему это казаку. Да только и правда у нас руки по локоть в крови. А всё мало. Неможно так с народом.
- Что умных слов не ведаешь, эт ты прав, Селивестрыч. Ни к чему вам это. А по поводу крови? Не ты ли красных из "льюиса" пачками в Ростове клал?
- Так то ж другое дело. То в бою. У них патроны кончились, а они штыки примкнули и с песней на меня. Вота и пришлось…
- Видал, какой миротворец? - кивнул Вадиму ротмистр. - Собирайся! Со мной пойдёшь. Посмотрим, как ты говоришь, на ход исторических событий.
- Рассказать один анекдот в тему? – усмехнулся Вадим
- Что такое – анекдот?
- Ну, присказка значит. В Советское время в школе проходит встреча с ветеранами всяких войн. Заходит тоже вот такой дедушка. Его представляют, как участника Гражданской войны. – Дедушка! – спрашивает школьник – А правда, что вы воевали с Чапаевым? - Да внучек, правда. - И самого Чапаева видели? - Видел один раз! - Расскажите! - Значит сижу я на берегу Урала. Глядь, плывёт он – Чапай. Я ленту вставляю и та-та-та-та! Больше я его и не видел. Да и другие тоже…
- Расстреляли? – хмуро бросил на ходу ротмистр.
- Кого? Школьника?
- Нет. Ну, деда этого! Большевики.
- Это же анекдот, Викентий! – ухмыльнулся Вадим.
- А-а… А я думал в самом деле!
Полк был собран по сбору только для офицерского состава. Для нижних чинов где-то организовали с утра баню. У пакгауза в одну шеренгу уже были выстроены около сорока путейцев и пленных красноармейцев. Полковник Алымов с тремя старшими офицерами сидел за резным дубовым столом.
- Начальник штаба! - устало кивнул он головой - Начинайте…
Из-за стола поднялся грузный подполковник с аксельбантами на мундире.
- Именем военного трибунала! - на распев начал он - За саботаж и участие в военных действиях против законного правительства приговорить нижеупомянутых… - тут он покосился на Алымова - Прозвища оглашать, ваше превосходительство?
- Да к чему это, подполковник!
- … приговорить к смертной казни! Но согласно объявленному манифесту Верховного Главнокомандующего адмирала Колчака, тем, кто добровольно примет присягу на верность, условно будут помилованы. Конвой! Вывести большевиков!
Несколько казаков-кубанцев вмиг отделили от группы красноармейцев четверых, и поставили у соседнего бревенчатого сооружения.
- Ещё большевики имеются? - громко огласил подполковник.
От кучки пленных отделился юноша и самостоятельно соединился с приговорёнными.
- Вы что, любезный, тоже большевик? - изумился Алымов.
- Я кандидат в партию большевиков! - гордо заявил юноша.
- А зря! - покачал головой Алымов. - Но, тем не менее, ваш поступок, делает вам честь. Командуйте Станислав Сергеевич!
- Поручик! - махнул рукой подполковник. - Я думаю, что товарищи от последнего слова отказываются? - это уже толи к полковнику, толи к приговорённым - Да и чего от них услышишь, кроме как "Да здравствует мировая революция!" Надоело, господа! Одно и тоже… Прошу господа, кто желает!
Тут же перед приговорёнными выстроилась расстрельная команда из "охотников", в основном из младших офицеров.
- Ахтунг! - восторженным фальцетом скомандовал белобрысый поручик - Целись! Фоер! - под нестройным залпом полегли все пятеро.
- Вы что творите! - прохрипел Вадим, но ротмистр крепко сжал его локоть.
- Не вмешивайся! - зло процедил он - Это не твоя война! Ты как думал? Ваш же Ленин говорил - "Кто не с нами, тот против нас!"
- Выводите путейцев! - скомандовал начальник штаба.
Суетливый подпоручик чуть ли не бегом с листом бумаги предстал перед железнодорожниками.
- Так… Семянов, Воробьёв, Тупицын, Макарова! Па-апрашу на два шага! Конвой, сопроводить!
Трёх мужчин и тёмноволосую женщину, конвой из кубанцов, подталкиваемых слегка карабинами, повёл к каменной арке.
Только сейчас Вадим обратил внимание на имевшуюся там поперёк шпалу, на высоте около трёх метров. Четыре всадника-азиата, в мохнатых папахах, подъехав верхами, сноровисто закрепили четыре верёвочных конца с петлями и отъёхали в сторону.
- Станислав Сергеевич! - махнул рукой Алымов - Отведите даму в сторону! Ни к чему это право…
Дама попыталась дёрнуться, даже выкрикнула, что в милосердии палачей народных не нуждается. Да вот только два кубанца надёжно "зафиксировали" её, заломив руки через карабины, отчего ей пришлось выгнуться вперёд.
Суетливый поручик снова оказался в центре событий, его восторженный блеск в глазах, выдавал явное расстройство психики. Троим путейцам быстро связали позади руки и натянули до плеч простые, холщовые мешки, а бесноватый поручик, лично надел и слегка подтянул петли. Затем "ассистенты", по двое каждого начали подталкивать к подкаченным бочкам, на которые их и установили с советом - Не балуй! Сейчас мы быстро…
- Подполковник! - опять махнул рукой Алымов - Я вижу, там место освободилось?
- Так точно ваше превосходительство! - повернулся к фронту начальник штаба.
- Так и займите его этим квартирмейстером Барковича. Чего время тянуть. Узнайте фамилия, а уж после впишите в приговор… Уж сам Суворов во время инспекции, обязательно вешал прилюдно тыловых.
- Есть! - и через пару минут из вокзала приволокли перепуганного толстого человека в полувоенной форме без погон. Его, уже в мешке, что-то мычавшего, казакам пришлось прямо подсаживать на бочку, поскольку ноги у этого чиновника просто отказывались слушаться. Там, на бочке, он правда обрёл устойчивость, подтянутый верёвкой.
- Поручик! - махнул рукой подполковник.
- Натюрлих, майн херст! - отозвался бесноватый и по очереди катнул ногой бочки вперёд. Люди в петлях задёргались. Агония длилась около минуты.
- Нихт рихтиг! - доложил повернувшись поручик - В Ростове в нашем расположении было семь фонарных столбов. И поверьте, господа, к ним была немалая очередь…
- Довольно, поручик! - поднял ладонь Алымов - Вы выполнили свой долг. Будьте свободны. Идите выпейте водки что-ли…
- Я надеюсь, всем арестованным понятен, сей поучительный пример? - обратился к сбившимся в кучку красноармейцам и путейцам, полковник. - Или требуется продолжить? Я думаю, Иван Карлович не слишком устал, подполковник - кивнул он в сторону начштаба.
- Поручик Меер, господин полковник, может вешать сутками. - зло усмехнулся тот. - Лишь бы верёвок хватило… Да мешков.
- Вот и славно. Распорядитесь всыпать пленным по десять плетей, а путейцам по двадцать, чтоб не поваден был более сей саботаж. Готовьте эшелоны к утру. Иначе расстреляем каждого четвёртого.
- Как прикажете с мадам Макаровой? - напомнил аккуратный подполковник.
- Она что дворянка? Ах, из мещан! Ну, отдайте её казакам…