Тысячами огоньков зажглись живые стены атриума, в котором заседал Совет.
Центральный подиум преобразился из монолитного круглого диска в огромный туннель ведущий вниз, в бесконечность. Из него, словно клубы дыма из глубины пылающего жерла, поднялись голографические изображения созвездий, туманностей и планетарных систем. Они сортировались, крутились и видоизменялись, подчиняясь воле сидящих, парящих, висящих, появляющихся вокруг существ.
Они замерли в повисшей тишине, рассматривая с интересом бесчисленные огоньки звёзд, представшие перед их взором. Пришли в движение несколько могучих, полупрозрачных силуэтов, напоминающих то закованного в капсулу кальмара, то изогнутую вытянутую луковицу, увенчанную замысловатыми длиннющими пальцами. Они оторвались от своих мест и начали летать не только снаружи дымчатой модели вселенной, но и внутри неё. Своими телами они проносились сквозь изображение, извлекая из него данные, картинки, звуки и бесчисленные смыслы. Молча, безмолвно они готовились вынести важное решение.
но стоило им заговорить, как полилась музыка.
Каждая молекула, каждый миллиметр пространства превратился в источник звука. Через стены и воздух, через тела, пол и голограммы потянулась игривая, протяжная, почти осязаемая музыкальная волна. Она вибрировала, сочетая немыслимые комбинации звуков и перенося их от одного говорящего существа к другому. Тональности менялись, перескакивали с октавы на октаву, отражались от стен и резонировали с мощью эфирных, твёрдых и текучих тел, превращаясь внутри каждого из них в тот язык, который они понимали.
И понимали друг друга все.
Но всё же было что-то объединяющее все мотивы в каждый отдельный момент времени. Нечто пронзительное, лейтмотив слов, понятий и образов, которые транслировали друг другу разношёрстные существа. Он был то стремительный, как военный марш, то плавный и текучий, как медитативная песня.
И с определённого момента он приобрёл стойкое, нарастающее с каждой секундой свойство – тревожность.
Тонкие струнные инструменты, сменились ударными, мягкие клавиши – глубокими и монотонными завываниями сирен. Ударились о потолок и разбились на миллион запилов электронных устройств. Затем собрались в новь и остались одни скрипки. Тонкие, бессильные и напуганные. В тишине ударил бас. Он подтянул ударные и вколотил несколько аккордов в пространство, разбивая воздух и все несогласные мотивы.
В повисшей тишине ему по одной покорно и с понимание ответили скрипки.
И тогда, слегка повременив, бас мягко ударил в закрытые двери.
Могучие, высокие двери атриума разошлись с лёгкостью бумажного листа. Пространство за ними осветилось ярким рассветным сиянием, в котором тонули красоты безымянного мира. В открытый проём сильным и гордым шагом вошла худощавая высокая фигура. У неё было две нижние конечности, которые бодро щёлкали твёрдыми ступнями по полу, две средние конечности, рьяно поддерживающие такт ходьбы, и одна голова, частично скрытая дыхательной маской с многочисленными приборами. Существо было закутано в плотную ткань, на поясе и на груди висело несколько едва выделяющихся устройств неизвестного назначения.
По атриуму бодрой походкой шёл редкий гость для этого уголка галактики. Человек.
Ему навстречу вылетел небольшой, в половину роста вошедшего, шар из белесого света. Его содержание напоминало маленький белый карлик, горячую плазму которого сдерживала невидимая колеблющаяся оболочка, изредка выбрасывающая протуберанцы. Из него, как из кокона, высунулся закрытый плотными остроконечными створками зародыш, в верхней части которого раскрылась подобно бутону узкая голова.
Человек остановился. Зазвучала музыка.
- Для нас честь видеть тебя, Андрей.
- Для меня честь видеть вас, Инх-л. И вас, Великий Совет.
Музыка потекла обратным потоком, передавая смысл сказанного заседавшим.
Человек учтиво поклонился. Инх-л ответил своим знаком уважения. Руки здесь никто не жал ввиду отсутствия таковых у многих.
- Мы благодарны, что каждый раз ты откликаешься на наш призыв, - продолжал Инх-л. – Путь к нам неблизкий для тебя.
- Да, Великие, - согласился Андрей. – От того, в частности, что вы каждый раз меняете планету для Собрания.
Заливистой трелью прозвенел колокольчиками юмор. Ему вторило одобрительное тепло виолончели, которой говорил Инх-л.
- Разговор для нас будет тяжёлым, поскольку мы сообщим тебе не самые лучшие новости. Вернее, озвучим не самую приятную просьбу.
Андрей напрягся. В нотах зазвучала тревожность, подступающая издалека увертюра трагедии.
- Ты – единственный человек, с которым мы смогли найти общий язык. Единственный наш посредник в общении с человечеством.
- Откровенно... – едва слышно прошелестел посредник.
- Земляне в большей степени отвергают нас. По крайней мере, пока. Поэтому через тебя мы хотим передать просьбу.
- Прежде, чем вы продолжите, я хотел бы прояснить этот аспект, - встрял бойкими молодыми аккордами Андрей. – Я понимаю ваш скепсис относительно общения с землянами. При этом я посвятил много времени поиску людей, которые, как и я, будут достаточно открыты разумом и душой, чтобы быть способными вас понять. Я понимаю, что период нашей истории не самый спокойный. И не самый разумный. Однако среди миллионов людей, пролетающих мимо звёзд, найдутся сотни тысяч тех, кто посмотрит на них не просто, как на звёзды. Даже исходя из банальной статистики. Я хотел бы, чтобы мы обратили на это внимание: среди землян есть тысячи готовых к диалогу с Великими, не только я один.
- Понимаю твою позицию. Мы наблюдали и чувствовали просвещённых и светлых разумом людей. Они – достойные представители своих миров, народов и ремёсел. Тем не менее , в них есть некое человеческое свойство, которого нет у тебя, - они целиком принадлежат своему миру. Максимум, до которого они дошли – это принадлежать ВСЕМУ своему миру целиком, поднявшись над местечковыми эгрегорами и культурами. Они духом выше, чем просто отдельный человеческий род, бесспорно. При этом они полностью остаются неотделимы от духовного мира землян.
Андрей нахмурился, пытаясь предугадать, к чему ведёт его убаюкивающими переливами духовых трубок Инх-л.
- Ты – другое дело, - продолжал тот. – У тебя этого свойства нет. Встретившись с другими существами, ты не показал в глубине своей сущности той реакции, которую показывают большинство разумных и не очень рас во вселенной: ты не выдал отторжения, которое свойственно врождённой во многих ксенофобии. Твои чувства и разум открыты вселенной, ты не боишься ни нас, ни прочих, ни самого себя. Ты не принадлежишь человечеству, и если чему-то и принадлежишь – то общностям гораздо более масштабным.
- Сочту это за достоинство, Великие.
- Теперь же, к делу, - Инх-л пролетел немного вперёд и вытянул из сонма галактик определённый участок, увеличив его. Возникли обозначения на неизвестных языках, непонятных человеку, но Андрей сектор сразу узнал: это колониальные владения землян. Небольшие пока, миров пятнадцать. – Мы видим неутихающую тенденцию землян к вооружению. С самого возникновения интереса к вам, почти тысячелетие назад, мы увидели огромный научный, интеллектуальный потенциал, который вы отчего-то направили в уничтожение друг друга. А затем и запугивание ближайших к вам разумных рас в космосе. Эта часть тебе известна. В данный момент земляне – цивилизация, наиболее приспособленная к успешному ведению межпланетных и межзвёздных войн. Скорость и амбиции вашей экспансии таковы, что с вами считаются, как с серьёзной угрозой даже самые высокоразвитые цивилизации, о вас знающие.
- Странно, что мы говорим сегодня об этом, - Андрей всё больше начинал тревожится. – Как правило, моя роль заключалась в налаживании контакта между Советом и властными структурами земных колоний. И разговор мы начинали с другого: с идей, задач, с недостатков человеческого социума, которые не принимает кто-то из пролетающих мимо звёздных пахарей. Отчего сейчас мы говорим о войне? Я обеспокоен, Великие.
Последний аккорд повис в воздухе без продолжения. Вслушавшись в него, Инх-л заговорил вновь.
- Мы доверяем тебе. Особенно в этот час. Слушай внимательно, Андрей…
…Эта раса называет себя «Таки». Они - гуманоидные существа, произошедшие от хладнокровных рептилий, если говорить в человеческой классификации. История их происхождения и становления полна боли, лишений, борьбы и самоуничтожения. Это сделало их цивилизацию безмерно агрессивной. Они находятся в той же стадии экспансии, что и люди, и, так же, как и вы, уже столкнулись с разумными обитателями нескольких планет. Но не так мирно, как получилось у вас. Две зарождавшиеся цивилизации порабощены, две уничтожены. Даже не ассимилированы.
Промышленный потенциал их анархичного государства достаточен, чтобы воспроизводить огромные флотилии, массу оружия и большое количество бойцов.
Жестокость и несговорчивость этой расы можно понять, но закрыть глаза и мириться с происходящим мы не имеем права. Совет боится за жизнь многих и многих созданий, как разумных, так и нет. Совет боится за существование целых систем. И в том числе за жизнь самих Таков. Если они уничтожат свои миры в войне, то разлетятся по галактике и посеют своё агрессивное семя в миллионы других умов, душ и на тысячах планет. Этого нельзя допустить…»
Андрей молчал. Он напряжённо думал о сказанном, получая картинки, описывающие Таков, прямо на внутренний взор. Представление затягивало и детально раскладывало всё по полочкам, но что-то не давало ему покоя. И это что-то было в музыке. Неосознанно, на грани понимания, он стал прислушиваться к инструментам, звучащим в воздухе. Ему было сложно, прорваться через переведённые для него на русский язык слова, но он всё-таки краем уха слушал музыку. И что-то в ней пытался поймать.
«…Есть вещи, которые мы не можем себе позволить. Есть вещи, на которые мы можем пойти. Дело таково, что позволить мы не можем себе войну с Таками. Мы слишком далеко ушли от оружия. Мы слишком хорошо забыли, как это – разрушать себя убийством. А пойти мы можем на то, чтобы попросить вступить с Таками в войну расу, которая для этого приспособлена…»
Андрей отвлёкся от музыки и посмотрел на Инх-л’а. В глазах его загорелось очередной парой горячих звёзд недоумение и возмущение.
- Вы хотите, чтобы с Таками воевали земляне?!
- Нет, Андрей, - вступил в разговор мощный гудящий бас из числа окруживших голографическую карту. Андрей повернулся на звук его струны. - Мы не хотим. Мы просим. Просим о том, о чём на моей памяти ещё не просили никого. Мы просим землян стать миротворческой силой, способной поставить на место расу «Таки». Мы не просим вас вести истребительную войну. Мы просим вас вступиться за все те расы, которые уже пострадали, и которым это предстоит.
- «Галактический полицейский»? – усмехнулся визгливым саксофоном Андрей.
- Миротворческий корпус, - неуклонно пробасил Великий. – И не навсегда. Межзвёздная война – страшное и тяжёлое дело. Поэтому усмирив агрессивных Таков, вы снимите с себя это бремя и не будете испытывать нужды в какой-либо ещё войне.
- Как и во многом другом, - подхватил мелодию Инх-л. – Мы готовы обеспечить вас ресурсами для того, чтобы военная кампания не потребовала от вас сверхусилий.
- Кампания… - разочарованно прогудел Андрей. – Вы так говорите, будто каждый человек среди колоний уже готов броситься на амбразуры Таков, дабы защитить покой и видовое многообразие вселенной. У человечества вообще нет причин воевать. Вам же известно, что сейчас наши колонии достаточно загружены хлопотами по освоению уже принадлежащих нам миров. Навести транспортные коридоры и скачковые врата, засеять поля…да не везде ещё терраформирование завершено! Не везде проведена полностью геологоразведка. За последние 500 лет мы скакнули так, как не скакали предыдущую тясячелетие. И теперь нам разбираться, кому что принадлежит. Вы прекрасно знаете, что мир на Земле достигнут в условиях консервной банки, а сотрудничество – сквозь плотно стиснутые зубы. И как только клапан был открыт, половина населения улетучилась не в жажде создать новые прекрасные миры, а не видеть опостылевшие рожи иных народов. И как только Евразийский блок …да теперь хрен пойми, кому с кем проще найти общий язык: землянину с каким-нибудь арахноидом с СН-1174 или русскому крейсеру с британским. Вот я о чём! Мы между собой не разобрались. Предвидя, что вы скажете о сплочении людей перед лицом врага, я соглашусь: Таков обзовут «космическими жидами», благо название созвучное «таки-пришельцы», а их родную планету какой-нибудь Одессой, и начнут прессовать всеми мирами. Причём активнее всех включатся евреи настоящие, земные, поскольку спроецируют на внешнего врага весь негатив, как свой, так и тот, что был на них направлен. И будет вам… - он вдруг закашлялся, - война…кхе-кхе…
Великие были непреклонны. Их музыка звучала фанфарами и бодрым маршем, и весьма многообещающе. Но Андрею что-то упорно не нравилось.
- Таки о землянах не знают. Пока. Звёздные карты разделяют вас миллионами световых лет. Но эти расстояния ни что при наличие достаточно глубокого взгляда в космос и нужных средств перемещения в пространстве. И то. И другое, что удивительно, у Таков есть. И они увидят, услышат и учуют вас через космос. И устремят к вам сначала разведку, а затем и флотилии. Едва только поняв масштаб, с которым развиваются земляне, они животным инстинктом и демоническим укладом привычек почувствуют в вас врага. Единственного и неповторимого, что, в какой-то мере, правда. И тогда первый ход будет за ними. А они не стесняются с первым ходом.
Андрей метался между зрительными образами и музыкой. Видения, которые телепатически слали Великие, не были обманом. Это были картинки и точки зрения на империю Таков. И человеческий ум, глядя на неё, приходил в трепет. Крепкие, с атавистической чешуёй и варьирующимся числом конечностей, свирепые, но весьма сообразительные рептилоиды готовы положить всё, чтобы обеспечить своей расе выживание. Бог знает, через что они прошли, чтобы из океанов и полей своего мира сделать ту машину, которая, выпотрошив родную планету до основания, создала гигантский флот-орудие экспансии. В отличие от землян, Таки не испытывали трудностей межконфессиональной войны или конфронтаций «блок на блок». Они просто настолько привыкли к такому чуду, как централизованная анархия, что просто не выводили междоусобицу за рамки небольших групп индивидуумов. Две группировки могли устроить кровавое месиво на уровне городов, но в это не втягивался никто из тех, кто стоял хотя бы на миллиметр в стороне от затронутых интересов. Это удивительным образом помогало избегать Такам срыва глобальных целей при конфликте в частных. Поэтому: огромные урбанизированные территории даже на далёких от метрополии планетах. Поэтому: передовое вооружение и системы передвижения и транспортировки. Да, земляне в чём-то опережают. Но вот насколько?
- Земляне смогут выиграть эту войну, - Великий басом отвечал даже на неозвученные вопросы. - Это наш прогноз. И выиграть гарантированно. Возможно, по каким-то мирам и придётся ответный удар, но я напомню: ваша мощь плюс наши ресурсы, - и вы одержите победу. Вы создадите несколько экспедиционных корпусов, которые в первую очередь отсекут передовые захватнические флотилии и плацдармы Таков, а затем нанесёте удар по мирам-метрополиям. Если Таки выйдут из войны и капитулируют, - мы только возрадуемся. Никто не хочет их гибели. Но, зная их…они будут драться до конца, фанатично прикрываясь надуманной идеологией «победы или смерти», религиозным фанатизмом, какого не видела даже земля и самые отсталые теократии галактики. Они разрушат своё чувство меры и захлебнутся в своей жестокости, по глупости проигрывая одну битву за другой. Земляне своей мощью закроют окружающие Империю Таков сектора от их вторжения и навечно останутся в памяти Разумов Галактики как защитники и отважные спасители.
- Или не отмоются во веки, - провёл по клавишам Андрей.
Инх-л согрел его мягким светом.
- Эта задача, к нашему сожалению, не имеет мирного решения. Таки зашли слишком далеко. А земляне, поверь мне, после этой войны, вряд ли когда-то снова возьмутся за оружие меж звёзд. Вы окажете себе невероятную услугу, сделав прививку от галактических амбиций. И получите то, чего заслуживали – многие и многие миры для созидания и сотворения.
- Аминь… - прозвенел треугольником человек.
Кто-то в полтона зашипел чем-то тонким и духовым - видимо, не понял слова.
Андрей просто пытался собрать мысли в кучу. Сама идея, и то, что с ней Великие не слузт, ему было понятно. Но что-то не так было в тех мелодиях, что доносили ему яркие образы его собеседников.
- Я не уверен, что из моих уст просьба к властям человечества начать войну с неизвестным противником во благо мира в галактике найдёт положительный отклик, - покачал головой Андрей. – Приходит блудный сын, наводящий мосты с полумифическими Великими Наблюдателями и предлагает: «Ребята, а давайте всех спасём и устроим бойню лет на пять-шесть ценой двадцати-тридцати миллионов жизней». Я не думаю, что кто-то среди земного руководства готов отправлять флотилии в бой ради почёта иных рас. Тем более, убивая живых вполне людей под безликим именем экспедиционного корпуса.
- Это будет не только твоё сообщение, - убедительно ответил Инх-л. - Мы обратимся к ведущим главам человеческих планет и государств напрямую. Мы заговорим своим голосом. Нас встретят с большим недоверием. И уйдёт не один год, чтобы убедить Землю и её колонии в реальности угрозы, с которой предстоит схлестнуться. Ты же, как представитель человеческого рода, будешь доказательством истины в наших словах. Тем самым голосом, который перевешивает сомнение.
- А без меня никак? – с надеждой протянул Андрей.
- Всё возможно, ты знаешь, но твой разум смог убедить нас, сможет убедить и твоих собратьев. Чем дольше сомневаются лидеры землян, тем больше времени у Таков, чтобы схлестнуться с вами без предупреждения. Поверь, только узрев, насколько масштабна человеческая цивилизация, они сразу же узрят в ней угрозу. И ударят первыми. Ты это видел, - Инх-л мысленно подсветил некоторые зрительные образы, транслируемые Андрею. На них ярко показывался упреждающий удар Таков по небольшой планете с цивилизацией на уровне XXII века человечества. Бомбардировки, высадки, зачистки, оценка выгод ассимиляции, а затем полное уничтожение. Чего-то не хватало…ах да, объявления войны.
- Нда… - только и смог проронить Андрей.
- Мы рассчитываем на твоё положительное решение, - снова вступил бас, уже с некоторой толикой виолончели. Видимо удовлетворился произведённым на Андрея впечатлением. – Мы будем рады, если случится так. Если же нет, мы просто будем осуществлять другие варианты этого плана. Нам нужны земляне в качестве сдерживающей силы. Благо вы можете это сделать.
- Я услышал вас, Великие, - покорно и грустно минором задрожал Андрей. – Я вижу, что мне лучше принять участие в происходящем вне зависимости от решения. Когда я могу начать консультации с руководством земных объединений?
- Сегодня, – флейтой просвистел Инх-л. – Сейчас. Чем раньше, тем лучше. Мы начинаем осуществление задуманного сегодня же. Времени не так много. Год, два, - и передовые разведчики Таков доберутся и до земных территорий. Ещё год – и выработается решение по размещению аванпостов на вашей территории. Ещё два года – и полномасштабное развёртывание. И к этому времени – решение нанести по вам удар. В масштабах галактики – это ничто. Ты знаешь.
- Знаю…тогда…я отправляюсь на подготовку армии? – неуверенно спросил Андрей.
- Да, ступай, человек, - в унисон зазвучали Инх-л и прочие Владыки.
Человек поклонился. Свои знаки почтения сделали и члены Совета. Прекратилась музыка, и стих калейдоскоп образов в голове. Стало чуточку проще видеть, но отчего-то ещё сложнее думать.
Инх-л развернулся и медленно поплыл в сторону Совета, а Андрей неуверенно пошёл в сторону выхода. Его не покидала не просто тяжесть. Не просто страх нового и неизведанного грядущего. Не просто новость о вехе истории, которая неумолимо движется на его собратьев и на него самого. Его беспокоил червячок сомнения, который стремительно собирал в голове факты, догадки, гипотезы и ощущения до того тонкие, что за ними не могла угнаться даже интуиция. Он не был ни телепатом, ни экстрасенсом, зато мог предполагать. Зато мог собирать отовсюду маленькие сигналы, которые указывали на нечто важное для понимания.
Ему только что предложили стать дополнительным аргументом в убеждении своих начать войну. Войну, масштабов которой не помнит галактика. Войну, которой не должно быть, хоть она и логично проистекает из текущего положения дел. О ней говорили не крикливые политики и не гудящие псалмами религиозные властители умов. О ней говорили существа, видевшие сотни лет и миллиарды жизней. И если разум, видевший рождение и гибель цивилизаций утверждает, что иного пути, кроме как огнём и мечом укротить агрессию безумцев, то человеку ли спорить с ними?
Их увещевания складывались в могучую и легендарную песнь, восхвалявшую доблесть и будущие подвиги взрослеющего человечества. Как заманчиво звучит – и повоевать вдоволь, и навсегда сделать себе прививку от каких бы то ни было войн. Вполне логично – кому захочется снова получать бомбы с орбиты, один раз такое повидав? Закончив многолетнюю (а по-другому не могло бы и быть) войну, Земля наверняка переплавит оружие на орала, натсроит орбитальных санаториев и…
«А вот это неправдоподобно, - перетирал в голове Андрей. - Победа тяжёлой кровью не вылечит глупцов, коих много среди людей. Она многим придаст запала безудержной бравады могущества, за которую будут готовы умереть ещё и следующие поколения. Следующие за тем многострадальным, которое само родилось на этой войне и не видело иных форм жизни, кроме беспощадных Таков, и точно знает, что в глубинах космоса всегда есть некто ужасный, против кого по-любому нужно иметь пяток тяжёлых крейсеров за каждым спутником и по ядерному арсеналу в каждому метеоре. Скорее будет так. Скорее наши будут на всякий случай постреливать по всему, что не откликается на наши позывные.
Неужели мудрые Великие не понимают, что победитель в этой войне станет гораздо опаснее, чем был до неё? Если только…»
Андрей остановился. Мелодия, игравшая у него в голове, догнала его и треснула под ствол спинного мозга, пробирая до костей страшной догадкой. Своим тревожным, отрывистым гитарным боем упорно проехала в голове озарением того, что именно подозрительно показалось ему в речах Великих и музыке, которая эту речь передавала.
Он обернулся.
- А если на чистоту, - огласил он зал переборами струн, - насколько вы нас боитесь?
Тишина в ответ.
- Я безмерно благодарен вам, великий Совет, - искренне (скрипка не даст соврать) поклонился Андрей собравшимся Великим, - я вижу, что вы делаете для мира. Я своими глазами наблюдал, сколько добра вы несёте в галактику. Ваша мудрость, ваше мастерство – великое искусство тонких и взвешенных решений на трудном поприще любви ко всему живому и неживому…поймите, для меня непостижимо. Потому я не могу даже представить насколько тяжёлой, как стратегически, так и морально, может быть задача…насколько велика опасность…
Он опустил голову. Закусил губу. Сдвинул брови и нахмурился. Подумал ещё раз, стоит ли говорить или нет. Решил, что всё-таки стоит. Ведь он не врал, когда восхищался их мудростью. Значит, поймут.
- …насколько сильная опасность должна… исходить от цивилизаций…чтобы решить уничтожить их, стравив в самоубийственной войне.
Ответом ему была даже не тишина. Нет. Это был облегчённый выдох беззвучия.
- Мы…мы не превосходим их, да? – прищурился он грустной улыбкой. – И скорее всего, силы и безумие наши равны ровно настолько, что мы либо взаимно уничтожим друг друга, либо истощим до развалин и возвращения к дикарским истокам. Таков ваш прогноз, Великие?
Сначала издалека накатила одинокая чья-то скрипка, так и не превратившаяся в голос. А затем с грустью загудел бас:
- Да…
Андрей понимающе закивал. Потом закивал сокрушённо. Потом одёрнул сам себя и замотал головой.
- Мы не такие, - Андрей почувствовал, как подбираются слёзы.
- Ты не знаешь. Отсюда виднее, - констатировал бас.
- Мы…мы не настолько слепы. Мы чувствуем, мы любим, мы живём. Колонизация, экспансия – там много агрессии и прямолинейности, да. Но так же много и надежд. Так же много новых начинаний, энергии. Сколько мы построили, сколько мы создали, сколько сотворили! Мы из саранчи, скачущей по планетам, превратились сначала в трудолюбивых пчёл, а затем поднялись до самих себя, до земледельцев-людей…без обид, Фиао…
Огромная пчела в капсуле благодушно кивнула.
- Мы воздвигли города, но рассадили и лесные массивы.
- Вы воюете даже между собой. И уже огрызались на Сай-анти, - припомнил Великий один недостойный планетарный конфликт людей с другой расой.
- Глупость жалкой кучки… - развёл руками Андрей.
- В масштабах галактики вы и Таки и есть две жалкие кучки. Только вот амбиции и размеры арсеналов отличаются от агрессивной колонии и слишком неосторожных Сай-анти.
- Да, признаю, мы создали оружие… - отчаянно цеплялся за аргументы Андрей. Но его сбивало с ног.
- И ты не знаешь сколько, - бас становился всё сильнее, заполонял всё пространство, вытесняя все прочие отзвуки. – Сколько кораблей, платформ, техники, ракет. Мы говорили уже об этом не раз. Но самое главное – сколько вы породили страха в самих себе. Сколько вы создали шлака, оседающего в головах. Ты можешь не понять, но я всё же скажу тебе. В вашей ноосфере обнаружены множественные поражения. Вирусные поражения, очень стойкие, практически укоренившиеся в ней. Ровно такое же, возможно ещё сильнее, выявлено у Таков.
Человек стал очень маленьким. У него заболела голова, потому он усилием воли отключился от транслируемых образов и нашёл в глубине сознания точку покоя. Иначе он просто не выдержал бы. А зачем Галактическому Совету посол с нервным срывом?
- Мы не анализируем количество боезапаса, - продолжал бас. - Есть несколько далёких отсюда разумных видов, которые по количеству бомб на душу превосходят и вас, и Таков вместе взятых. Но их мышление не поражено ничем подобным, и опасности они не представляют. Ты можешь ознакомиться с этими случаями в архиве. Твои собратья же – совсем иная история.
- Есть закон мироздания, - вступил Инх-л. – Созданное оружие не только БУДЕТ использовано. Оно само по себе притягивает ситуацию для его использования. Ничто не создаётся зря. И если у человека в руках двести тридцать боевых звёздных соединения, - на этих словах Андрей даже вытаращился. Таких цифр он не знал, - то вселенная создаст и случай для того, чтобы они были применены. Потому Великие не создают оружия. Только знания и опыт. Земляне же – воистину опасны тем деструктивным путём, который они избрали уже на подсознательном уровне. Его мы не в силах извлечь достаточно быстро. Вы уже набрали слишком хороший ход.
- И не можете повлиять иначе? – взмолился Андрей.
- Мы пробовали. Мы делали. Мы говорили. Явно, неявно. На протяжении пяти поколений подряд мы пытались изменить ход вашего расового сценария. Но вы укоренили в себе чувство и культуру войны. Для вас схватка – жизнь. А жизнь – схватка. Ты – редчайшее исключение. Потому мы открыто говорим тебе об этом.
- И также открыто мне скажете, что будете стравливать нас и Таков несмотря на то, что я об этом знаю? – изумился Андрей.
С ответом даже не помедлили.
- Да, - сказал бас. – Мы решили так. Если процесс будет регулироваться в сторону вашего разумения и выживания – да будет так. Но мы не оцениваем такой исход.
- Если мы не самоуничтожимся, что будет? Две озлобленные кучки гуманоидов на опустошённых планетах?
- Вероятно. Ты удивишься, но именно в этот момент в следствие определённых закономерностей, у нас появится ещё один шанс убедить и вас, и Таков, хоть это сложнее, отказаться от силового пути развития. В любом случае, эта война поможет одуматься многим, поверь. И, упреждая твой вопрос: мы готовы пожертвовать миллиардами жизней ради триллионов. Мы…Я, - на слове «Я» бас даже как-то замешкался, - долго не мог привыкнуть к тому, что эти жизни так легко подчиняются математическим уравнениям. Таким, где учтены не только жизнь и смерть поколений.
Андрей надолго умолк. Фоном поднялись перетекающие друг в друга мелодии мелких уточнений, кротких идей. Да, кто-то из Великих сомневался. Но не в принципе самой идеи. Скорее в стратегии её осуществления. Они не откажутся.
Человек поднял голову и посмотрел на столб кружащихся звёзд. Голограмма имела свой, непередаваемый шарм оттого, что умещала целые галактики в высоту одного столба. И здесь, в этом атриуме, чувствовалось, как нигде, насколько осязаема может быть власть над звёздами. И ещё более осязаема – война, которая уже случилась, и просто идёт до тебя очень долго, как свет далёкой-далёкой вспышки сверхновой. Так что же?
- Добро, - уверенно сказал человек. – Я поступлю по совести. Соглашаться не буду, помешать не смогу. Значит, я придумаю и создам нечто, что изменит чашу весов. До последней капли крови и до последней секунды моей жизни, на войне ли, в благодати ли, я буду создавать мир. Из того, что будет под рукою. И с теми, кто будет рядом.
- Ты самый мудрый человек из всех, которых мы встречали.
Андрей засмеялся. Горько-горько так.
- Ну, так немногие попадались вам на глаза. Что ж… Вы не откажитесь от этой идеи…
- Нет. Мы не откажемся, - ещё раз подтвердил бас. – А ты? Что ты станешь делать, мудрый Андрей?
- Я не смогу остановить войну, говоря с одними только земляками, прозаично и житейски пожал плечами человек. - Раздавят же. Всех, и пацифистов первыми. Поэтому…
Андрей обхватил себя руками. Внезапно через броню, силовые поля, слой дополнительной экзоплёнки и климатическое модулирование вокруг него, он почувствовал безбрежный холод будущего одиночества. Пожалуй, даже более осязаемый, чем пустота или холод космоса.
- …поэтому, я постараюсь переубедить хотя бы кого-то из Таков, - Андрей остановился, оглядывая переливающихся в свечении членов Совета. – Может быть, даже сказав напрямую, что их стравливают с нами. Кто знает. Из десяти миллионов услышавших найдётся миллион вслушавшихся, а из него – сто тысяч понявших, породившие десять тысяч задумавшихся, из коих и тысячи согласившихся будет достаточно. По одному Таку на каждый корабль – глядишь и потеребят своих капитанов за плечо…а те на мгновение отключат прицелы. С людьми также, а то ещё проще. Просто не мешайте мне создавать мир, хорошо?
- Воистину, - высоким мажором отозвался бас, – мы не ошиблись в выборе человека. Следует ли говорить, что мы не хотели бы, чтобы ты погиб, исполняя задуманное?
- Следует ли говорить, что я в этом солидарен? – слабо-слабо улыбнулся человек.
- Мы будем с тобой, если ты захочешь создать мир. Но этот мир нужно соткать из чего-то нового, а не из существующих империй Землян и Таков. Согласен ли ты?
- Согласен. Не согласен в том, что для этого следует топить их в крови. Перерождение возможно иначе.
- Относительно вас и Таков мы другого мнения.
- Люблю вас за честность, Великие. Я вам докажу, что люди…да и Таки могут сделать иное. Своей жизнью докажу.
Атриум слегка поутих красками, мелодия стихла, а голограмма звёздных скоплений превратилась в прозрачный дым от угасающего костра, медленно стремящийся к потолку. Плавно и незаметно окружающие стены расползлись ставнями по сторонам, превратившись в огромные полупрозрачные окна. В воздухе едва уловимыми нотами понеслись чьи-то медитативные видения. На их фоне снова бархатом коснулся уха бас:
- Ступай, человек. Мы рядом, знай это.
Андрей поклонился в пояс. Поднявшись, ладонями очертил символ уважения и адресовал его Инх-л’у. Развернулся и, отбивая тяжёлый шаг, пошёл в открывающиеся двери совета, вновь утопая в лучах чужого красноватого солнца.
- Как ты понял это, Андрей? – совсем другой мелодией дотянулся до посредника кто-то из Великих.
Человек замер и развернулся. На него снова взирали с интересом и уважением.
- Как ты понял, что наш план иной, нежели тот, что мы озвучили? – уточнил Великий.
- Слух хороший, - запросто ответил человек. - Пусть людей слышу не всегда. Не-людей тем более. Но вот когда фальшивит музыка…
Он обвёл руками пространство, в котором почти засветилась и стала звенеть натянутая струна, вдруг пролившаяся по-новому, искренним и доверчивым потоком. Она потянула за собой целую симфонию, не насыщенную ни одной мыслью, а только лишь чувствами, состояниями и созерцанием. Казалось, что кто-то из Великих даже закатил глаза от удовольствия.
Тело Андрея тронул тёплый луч похвалы и нежности.
- Попроси что-нибудь, мудрый человек, - вдруг сказал знакомый бас.
Андрей отвлёкся от музыки и задумался.
- На случай, если у меня получится… Ну… В общем, если вас спросят, кто спас человечество от самоубийственной звёздной войны… - он задумался, - скажите, что это был гуманитарий. По классу рояль.
И мягко улыбнулся под маской.
Декабрь, 2013