Сильна Фадеева звезда,
что строила ему карьеру, -
из самой грязи
в господа,
сменив три подданства,
две веры.
Жена умна,
доход валит.
Закусишь рыжиком соленым, -
тебе
судьба благоволит
не только за столом зеленым.
«Звезда» и «Выжигин»
идут
в столицах,
на периферии.
Сам государь одобрил дух
трудов, полезных для России.
Редактор,
к Бенкендорфу вхож,
обласкан и благонадежен.
Так что ж тебя
бросает в дрожь
и в бешенстве трясет
от дрожи?
В душе черно,
в глазах черно,
и кто, скажи, все углем выжег -
арап,
мальчишка без чинов,
без уваженья к тем, кто выше!
Он перечитывает
вновь
все списанные эпиграммы,
стремясь найти
подрыв основ,
в усмешке углядеть
программу.
И снова пишет он:
«Барон!
Покорнейше прошу вмешаться»»...
Тебе ли,
кем доволен трон,
с опальным бабником
сражаться,
с владельцем кошельков пустых?
Но память душу жжет,
как щёлочь…
Сбрехнул кому-то он,
что ты -
литературы русской сволочь…
Нет, нет,
совсем не пустяки -
гниющей зависти заноза!
Когда не пишутся стихи –
прекрасно пишутся доносы.
Трещит от ярости перо,
строка ползет,
черна от яда...
И даже после похорон
он все еще писал
доклады.