Не приспособленные к длительной ходьбе шары, обтянутые тонкой кожицей, вминаясь, шаркали по мокрому после дождя асфальту. К волосам прилипала уличная грязь, одинокая вошь забралась повыше.
Осунувшийся Х.Х. подтянул складки капюшона, прикрывая невыразительное буро-красное лицо. Капли с деревьев разбивались о его задумчивую голову, но он не замечал ни сырости, ни редких прохожих. Упавшая в обморок старушка на секунду отвлекла его внимание лишь тем, что перегородила дорогу.
Такси поймать не удалось, троллейбус сорвался с проводов и шмыгнул во дворы...
Она спит на его замызганной постели, волосы слиплись в белёсые сосульки; сегодня он истратил недельный запас животворного сока, получив очередной восторг; он использовал её, превратив из девочки в маленькую женщину. Несколько часов она была счастлива, но теперь всю оставшуюся жизнь будет одинока и несчастна, она потеряет себя в поисках его, Х.Х., покидающего арендованную квартиру, взятый на прокат город, выдуманную им Волгу.
Привыкшая ко всему проводница швырнула на вторую полку серое постельное бельё... Серое бельё - привычно отметил он несоответствие. Так придирчив к словам и настолько неразборчив в поступках. В Рязань, в Херсон, в Агринион, подальше от своих грехов.