Не расскажу, где и как мы знакомимся, что он находит в таком наивном безмозглом существе, как я, и прочем. Гуляем с ним, держась за руки, болтаем всякую ерунду, попадаем под дождь. Бежим к нему, чтобы высохнуть и погреться.
Робко отвечаю на поцелуй у закрытой двери, с замиранием замечая едва просматривающиеся под мокрой майкой сосочки, сладко затвердевшие то ли от холода, то ли... Смеёмся и балуемся с ним, передразниваю его заботливый голос, требующий немедленно снять мокрую одежду.
Захожу в ванную, скидываю на пол промокшие вещи и пересматриваю все немногочисленные предметы. Нюхаю пену для бритья и его шампунь. Заглядываю в зеркало и строю ему рожицы, пока набирается вода. Пугаюсь, когда входит он с чистым полотенцем для меня. Сползаю пониже в потрескивающую пену, чтобы он не увидел кусочек мокрого тела. Ляпаю какую-то чушь о том, что никогда не брила волосы на лобке, но была бы не против это сделать. Пылая и проклиная себя за свои слова, стою и стараюсь не смотреть на то, как он осторожно сбривает мои волосы там. Прикрываю рукой грудь, потому что это вообще ужас как неприлично.
Из ванной выхожу притихшая, обмотанная полотенцем, избегаю его взгляда. Он наливает чай. Рассказывает что-то интересное, но я почти не слушаю. Раз уж он видел кое-что у меня, то я тоже имею право посмотреть... Фу, как стыдно. Он понимает, о чём я думаю, посмеивается и дразнит. Обидно, что он считает меня дурочкой, но какая же я дурочка, если учусь лучше всех, а наш математик даёт мне на контрольных индивидуальные задания? После ванны и чая хочется поваляться.
Набираюсь отчаянной смелости, предлагаю играть на раздевание. Ему опять смешно, но он соглашается. Играю с самым серьезным лицом, запоминаю карты и ходы, иногда долго думаю. Он бросает карты почти не глядя, ему безразличен проигрыш. Боже, я выиграла! Никакая я не дура, раз выиграла у него! Мама, что я буду делать с призом? Может, приз как-нибудь в другой раз?
Член. Мужской, настоящий. Не думала, что он такой большой. Как же он туда помещается? А вообще, он даже красивый. Чёрт, зачем я это сказала? Сейчас он подумает, что я первый раз вижу эту мужскую "штуку", будет смеяться. Касаюсь язычком нежной кожицы. Ничем не пахнет и не так уж страшно. Глажу яички чуть дрожащими пальцами. Странные они какие-то. Что дальше-то делать?! Неумелое тыканье мордашкой, чмокающие поцелуи в просыпающуюся плоть, отчаянные попытки понять, что с этим делать. Он улыбается, гладит по голове, берет свой член в руку, подталкивает к моим глупым губам. Полголовки во рту. Солоноватая капелька. Он приятный и, кажется, вкус есть, едва уловимый, но волнующий.
Полотенце сползает, не поправляю его, безумно возбуждает, что он смотрит на мои торчащие грудки. Блин, жаль, что у меня не как у Людки, вот бы он восхитился. Трогает сосочек, сжимает, играет. Прикасаюсь грудью к его бедрам. Непередаваемо ощущать своим телом прикосновение к его обнажённой коже. Кажется, задеваю зубками член, увлеклась.
Он укладывает меня на постель, целует в губы, гладит осторожно, нежно. Тепло. Поцелуи какие-то другие. Взрослые. Как ему сказать, чтобы сжал грудь сильнее? Ой, да, так, как он догадался? Замираю, когда в мою отчего-то уж очень мокрую дырочку входит на одну фалангу его палец. Медленно вверх, вниз с тянущим надавливанием. Поддаюсь его рукам, раздвигаю ножки. А если он заметит, что там сильно влажно? Вдруг это неправильно? Целует колени. Ну а тут-то почему так приятно? Обычные коленки, блин, там след от старой болячки, сейчас он подумает, что я до сих пор играю в догонялки. Прикосновение там. Он дотрагивается до меня членом! Кажется, должно быть больно, но пока приятно. Странно, что голова чуть кружится. Если будет больно, скажу, чтобы перестал. Люблю его. Раздвигающее-распирающее чувство. Приятнее, чем пальчиком, но страшно. Целует, гладит. Да, хочу, продолжай, не знаю, не боюсь, хочу.