Имея длинную историю,
комары существуют около 170 млн. лет,
не собираются исчезать в ближайшем будущем.
Про прораба Диринь-Юряхской геологической партии Николая Самотаева ходили легенды об его устойчивости к полчищам комаров, ежедневно и ежечасно осаждающих работающих в тайге людей. Бывалый полевик Самотаев никогда не мазался ни репудином, ни диметлфтолатом, бывшими в то время наиболее эффективными репеллентами и не носил их с собой. Мы носили довольно плотные робы, просоленные от пота, почти фанерные, и на всякий случай флакончик репудина в кармане. Николай же ходил в маршруты и на описание горных работ в клетчатой рубашке с короткими рукавами, а то и вовсе в майке. Полевики, встречаясь на маршрутах, обязательно соблюдают ритуал чаепития и неторопливой беседы за чаем. Чай непременно купеческий, а беседы мужские безо всяких сантиментов. Сидишь за кружкой чаю и то и дело хлопаешь себя по обнаженным частям тела, прораб же сидит как Будда в состоянии высокого духовного совершенствования. Над ним, так же как и над нами висят тучи комаров (его невосприимчивость к ним не выводит, судя по всему, из строя их поисковую систему), но ни один не проявляет по отношению к нему агрессии. Мужики в недоумении — Наверное, заговоренный, другие говорят — Мажется все-таки втихую, чтобы никто не видел, поэтому и встает утром так рано.
Работая в тайге лучше помучиться первое время, свести к минимуму употребление антикомариных средств, кстати, не очень то и анти — поучал нас весельчак Самотаев. Считается видеть комаров в ваших снах – означает, что вы напрасно стараетесь оставаться непоколебимым под натиском хитрых врагов. Не видеть такие сны просто не бывать в тайге. Выходит, плохо стараемся оставаться непоколебимым под натиском хитрых жалящих таежных врагов.
Мужики не верят прорабу — не подозревают они, что подставлялся Николай комарам с самых ранних пор, когда они только начинают оживать, кажется прямо из-под снега, еще не так злы, прошлые сезоны тоже оставили в нем свой след в противоборстве с комарами.
Во второй сезон и мы применили рекомендованный Николаем Самотаевым метод, и стало легче жить. Но изредка бывали такие моменты, когда не помогали, ни репиленты, ни одежда. Зловредные насекомые нападают и жрут с каким-то остервенением, причем кажется, объединяются разные виды насекомых. К комарам присоединяются оводы и какие-то мухи, режущие кожу как скальпелем так, что из пореза тоненькой струйкой течет кровь. Такой массированный налет паразитов трудно выдержать, однажды мне пришлось бежать к вершине сопки с невероятной для меня скоростью, чтобы как-то спастись от такого налета. Буквально за пять минут до этого, я спокойно вел свои работы, вокруг роились и оводы и комары, но, то было мирное сосуществование особей различных видов, никто никого не трогал и вдруг по какой-то неведомой команде насекомые накинулись на теплокровное животное и стали жрать его поедом. Так же неожиданно налет прекратился. До сих пор не могу объяснить для себя этот феномен.
Понятно, когда в очередную субботу выходишь из баньки, весь такой чистенький, пропаренный свежим березовым веничком, кровь по жилам струится теплыми и мягкими волнами, светлые, очищенные в парной, мысли роятся в голове — особо вкусен ты в эти минуты для маленьких хищников, поджидающих тебя за дверью, не то, что соленый дикарь, шастающий по тайге. Перво-наперво атаке подвергаются уши, розовенькие и светящиеся в лучах низкого вечернего солнца. Не помогает даже защитная мазь, под названием «Тайга», с такой неохотой нанесенная на уши. Этим гадам она как для нас хрен к заливным свиным ушам, вкусно. И солнце высвечивает для них на ушах каждый сосудик со свежей кровью, и эти нахалы тычут в уши свои жала как русские штыки во француза на Бородинской битве.
Эффективность отечественной экспедиционной куртки-энцефалитки проверена временем и всем экспедиционным сообществом — она ломает комару хобот и повторные атаки исключены. Но имя комарам — Легионы, всем хоботы не переломаешь, и ведут они атаку на живое тело денно и нощно, денно и нощно, поют свою боевую песню, а сколько их зреет в болотах и мокрых местах по всей тайге, готовых заменить сломавших хоботы, уму непостижимо.