Выбор

Татьяна Чехова
Они познакомились или вернее  увидели друг друга  в  очереди к врачу, сплошь состоящей из  пенсионеров.  И когда столкнулись на ступеньках при выходе из больницы, улыбнулись друг другу, как знакомые.

- Вы на метро? -  поспешил за ней, прихрамывая, мужчина. Хорошо выбрит,  голова - волосок к волоску,  галстук  и хорошего качества, хотя и несколько старомодного покроя костюм - всё   указывало на  пенсионера руководящего состава.

- Да, -  убавляя шаг и  повернувшись к нему, приветливо отвечала женщина.  Видимые морщинки у глаз и в уголках рта, седина, блеснувшая на солнце  в аккуратной прическе,  диссонировали  со стройной по-девичьи фигурой и легкой походкой. «Прелестная женщина» подумал мужчина.

Принадлежность к людям одного круга, которую они  оба угадали, в их возрасте уже не имела значения, но все-же  добавляла интереса  друг к другу. Нашлась и тема для общения  -  вдали виднелись корпуса огромного когда-то завода, сейчас переживающего не лучшие времена.

- Жаль. Какое производство было, - с обычной интонацией для такого разговора, покачал головой мужчина, - и,  спохватившись, представился, протягивая руку. –  Игорь Константинович,  – а, затем улыбнувшись, уточнил,  - Игорь.

- Вера Павловна,  - остановилась,  отвечая на рукопожатие женщина.  Потом  добавила в  тон  – Вера.  Очень приятно.

- И мне, очень. Сразу ощутил к вам душевное расположение, –  удерживая её руку, ласкал словами новый знакомый.

Они  перешли через дорогу и Игорь Константинович   продолжил:
 –  Тяжело наблюдать разруху.  Я ведь много лет отдал производству, -  и не без  гордости сообщил,  – начальником сборочного цеха был. Может еще бы работал,  – он  вздохнул. Но, несмотря на грустные воспоминания, радость, не уходила и даже нога перестала болеть. Он не сводил глаз со спутницы, любуясь - «какая женщина...… видна натура утонченная  хорошо воспитанная.. интересная..»

Вера Павловна поддержала разговор и мужчина, вслушиваясь в живой и теплый звук её голоса, отметил и это достоинство спутницы.

 - А я в НИИ работала. Тоже закрылся.  Союз распался, связи  оборвались,  пенсия, можно сказать, спасла - вовремя подоспела.  Хоть кусок хлеба верный,  -  засмеялась тихонько  Верочка, как  уже называл её  про себя  мужчина, проникаясь  симпатией. «Голос живой теплый…... смех... колокольчики ... ах какая женщина»

Они подходили к кафе «Дубрава»,  на дверях которого красовалась живописно нарисованная  кружка пива с шапкой пены.

- Верочка! -  воскликнул Игорь, останавливаясь и  дотрагиваясь до руки спутницы. - 
Вы были в этом кафе? – и не дожидаясь ответа – Зайдёмте!  Такая жара, -  он даже ослабил галстук, показывая насколько, - а там пиво холодное, как раз освежиться по такой погоде. – И по лицу собеседницы понимая, что сейчас откажет, заторопился. – Пиво здесь, чуть ли не лучшее в городе. Я понимаю  толк. 

- Я не пью пива, - с улыбкой на его горячность, отвечала Вера Павловна.
- Можно не пиво. Есть  изумительные колбаски! Честное слово,  такие в наше время  редкость.  Всегда сюда захожу, когда  бываю в этих краях. Вкусные, - он даже  сглотнул  слюну, которую вызвали запахи, доносящиеся из дверей кафе.   
 
- Нет, нет!  Вы идите, действительно, жарко очень.  Да и некогда мне. Всего доброго, – отказалась женщина.

- Ах,  жаль как.  А может? –  еще надеялся он, но через секунду прокричал ей в спину.  - Ну, до свидания тогда? Всего хорошего!  «Любовь приходит и уходит до язвы нас порой доводит важнее всё-таки еда» - подбодрил себя Игорь Константинович,  и еще раз взглянув вслед Верочке, захромал к дверям желанного заведения.

Но что-то изменилось, как будто солнышко зашло за тучу. Радость, так явно ощущаемая, испарилась.  Сидя за столом с кружкой пива и колбасками, залитыми  сверху желтой горчицей, он прислушивался к ломоте в ноге. Еда не доставляла ожидаемого удовольствия. Ему даже не хотелось исполнить обязательный ритуал – подуть на пену и наблюдать, как она  словно загибается над кружкой или положить  монетку сверху, в доказательство  хорошего качества напитка. Оставив нетронутыми колбаски и с трудом допив пиво, он  поднялся.

Разбитый, с  тяжелым сердцем, он вышел из кафе, постаревший, казалось, на десяток лет и поплелся, глядя себе под ноги.