- Понимаешь, - сказала она, - каждому для гармонии нужна своя половинка.
- Понимаю, - женский голос отразился эхом в его мыслях.
- Госпоже нужен нижний, а низу жизненно необходим верхний. Все очень просто.
- Просто, - согласился он, - просто я по тебе так скучал.
- Если бы ты знал…
- Если бы ты знала…
Им было что рассказать друг другу. Общие воспоминания, давние, но такие же яркие, как будто это было вчера. Жизнь вдали друг от друга, где рутина перемешивалась с праздниками, все как у всех. А воспоминания не отпускали! Сейчас они сидели напротив друг друга – она на бордюре крыши высотки, а его колени ощущали твердую шероховатую поверхность рубероида. Ее распущенные волосы трепетали крыльями за спиной, сливаясь с белоснежными облаками. Девушка вглядывалась в его до боли знакомое лицо, отмечая, что он совсем не изменился.
- Ты такая же, красивая. А помнишь, тогда…?
- Помню, - она хранила в памяти счастливое безумие прошлых лет.
Тогда ей пришло в голову завязать ему глаза. Вот, казалось бы, такая мелочь, но лишившись визуальной связи, он впервые полностью растворился в потоке новых, ярких, и трудно контролируемых эмоций. Именно после этого к ним пришло абсолютное единение. Как ей не помнить…
- Ляг на спину.
Он повиновался, неуклюже укладываясь на ковер, ощупывая руками новую реальность: диван с одной стороны, журнальный столик с другой. Она возвышалась где-то рядом.
- Не буду тебя связывать, мой мальчик.
Эта ирония в ее тихом многообещающем голосе заставила сердце колотиться еще сильнее. Что еще она придумала? Сможет ли он выдержать? Лишившись ее взгляда, он остался без сильнейшей энергетической поддержки; плотная повязка отрезала его от нее, и лишь ее голос по-прежнему имел над ним власть.
Она закрыла глаза, представляя его ощущения. Ей сразу передалась тревога раба и ожидание, легкое возбуждение, и еще покорность. Он доверял ей. Хорошо…
Не выпуская из внимания его распростертое, настороженное в ожидании поджарое тело, она подошла к окну. На подоконнике лежали ее вещи. Одной должно хватить…
Капля расплавленного воска прервала его напряженное ожидание, он сильно вздрогнул. Не только от боли, сколько от неожиданности. Потрескивание свечи, ее характерный запах напомнили об опасности; беспричинной – ибо госпоже он доверял, и подсознательной – видимо сработал инстинкт самосохранения. Во власти! Подчиняюсь. С ней рядом. Всегда…
Пауза длилась секунду. Водопад боли, местами приглушенной, местами яркой, каплями горячего воска прошелся по телу. Он попытался определить, по какому принципу госпожа выбирает место воздействия, но очень скоро ему стало не до этого.
Брызги жалили то по груди, то приближались к паху, то уходили в сторону. Иногда, госпожа замирала, и тогда наступало затишье. Он пытался расслабиться, но тщетно. Эти небольшие паузы нагнетали напряжение: ведь за ними обязательно последует новая порция боли.
Капли падали в одно место, боль нарастала. Он выгибался дугой, бился в безмолвном крике, все время помня, что свободен в своем выборе. И этот выбор – терпеть и подчиняться - усиливал мазохистское чувство любви к своей мучительнице. Боль переплавлялась в возбуждение.
Серия капель прокладывала дорожку на ставшей гиперчувствительной коже, они создавали цепочку ярких ощущений, которые вдруг стали тем связующим звеном, вместо взгляда. Они связали их ощущения в новый узор, они стали одним целым. Она со мной! Мы вместе! Всегда…
И вот теперь они сидели на крыше дома, и куда не кинь взгляд, вокруг одни облака. Ее крылья трепетали на ветру. Откуда здесь ветер? Ведь мы же…умерли?
Он протянул руку и коснулся ее.
- Теплая. Живая. Живая?
Нарастающее беспокойство мешало ему наслаждаться ее обществом. Он вдруг вспомнил.
- Все хотел тебя спросить, но не представлялась возможность. Скажи, что ты чувствовала после наших встреч?
Ее укоризненный взгляд, казалось, говорил, разве ты не знаешь сам?
- Глупый. После таких встреч вырастают крылья.- Она закрыла глаза, и ее лицо озарила мечтательная улыбка.- Однажды, я шла от тебя по улице, и мои ноги едва касались земли. Я смотрела по сторонам – мне казалось, будто абсолютно все люди вокруг знают о наполняющих меня эмоциях и видят, что я…лечу! И я парила над землей! Я летела! Ты научил меня летать…
Облака, белоснежные, пушистые, создавали ощущение воздушности, эфемерности. Как в давние времена они говорили, и не могли наговориться, насытиться общением. А помнишь, как нам было интересно вместе. А знаешь, что у тебя своеобразная манера давать пощечины. А хочешь, мы никогда не расстанемся?
Едва он произнес эти слова, как она стала серьезной, и так посмотрела на него, что он замолчал. Почувствовал ее, как всегда, с одного лишь взгляда. Она хотела сказать, как я по тебе скучала, мы вместе, опять и снова, уже и еще, а вместо этого произнесла:
- Пойдем, - и протянула руку.
Крепко взявшись за руки, они шагнули с крыши. Навсегда. Вместе навсегда. Падение уносило их вверх, к звездам. Туда, где сбываются все мечты. Туда, где свобода. Туда, где ангелы шагают по облакам.