Старик

Несколько эпизодов из жизни пьяницы - пенсионера в наши дни.


Говорят, если человек счастлив, значит, у него есть все что нужно. У меня есть все, что нужно мне и ни хрена для счастья. Я обычный алкаш пенсионер подрабатывающий ночным сторожем. Что нужно для такого как я? Ответ: пару банок пива, сигареты, телевизор, ну и конечно что-нибудь пожрать. Правда, сегодня утром открыв холодильник, я увидел в нем повешенную мышь. Я лично вчера повесил ее, дабы не мучать призрачными надеждами, что в холодильнике появится что-нибудь съедобное. Но не все так плохо. Иногда меня навещает дочь, приготовит мне обед, поболтаем о том, о сем,… о матери её повспоминаем, а потом она убегает. Приятно, что хоть не забывает о старике. А вот соседка по этажу – Ирина заходит довольно часто. Одинокая и невероятно добрая женщина со всеми качествами хозяйки. Иной раз говорю себе: «сходи к ней… сделай шаг на встречу», а потом останавливаю себя и снова говорю: «да ты и мизинца её не стоишь… только жизнь человеку испортишь… пьянь». Вечером, как правило, усаживаюсь у телека с пивом и сигаретами. По телеку реклама, политика, реклама политики, новости (о политике и рекламе) и так проходит вечер за вечером. Так вот гляжу я на все это и думаю
Твою мать, как я отстал от мира
  Сегодня ведь почти все носят с собой эти супер телефоны. В нем и телевизор, и магнитофон, с ним даже поговорить можно, когда скучно. Одни целуются с ними, другие молотками бьют, а им хоть бы хны. Сейчас все в мире высоких технологий, даже обидно.
А какая нынче молодежь. Пару дней назад, вечерком, вышел я прогуляться к магазину, чтобы прикупить пивка. Зашел в отдел алкоголя, стал класть в корзину банки и тут в отделе громко смеясь, появляются четверо парней от восемнадцати до двадцати. Они принялись водку выбирать. Так противно смеются и еще противней матерятся.  И тут один из них глянул на меня и, заметив недовольство в моих глазах сказал.
– Мужик ты чего пасешь?
То, что у меня седина на голове еще не означает, что я ничего не могу ответить.
– Пасут овец паренек. – Ответил я. – Считаешь себя овцой?
Он, улыбаясь, показал мне средний палец, а остальные дружки посмеялись надо мной. Тогда я подошел чуть ближе.
– Как думаешь, если я выбью тебе парочку зубов, твои дружки посмеются над этим или просто удерут от страха? – Ровным и совершенно спокойным тоном спросил я.
Смех тут же прекратился, а их лица застыли, словно глиняные маски.
– Ну, так как, мне все-таки сделать это, чтобы не томить тебя догадками?
Паренек молча помотал головой и тихо сказал остальным.
– Пойдемте лучше пацаны.
Скажу честно,… как ветерана войны в Афганистане меня не так легко напугать горячей молодежью, которая сперва делает, а потом только думает. Чем меня можно еще напугать после того что я видел за время службы? Да ничем. Обидно лишь то, что там, на войне, я мог доверить свою жизнь товарищу, мог рассчитывать на него до тех пор, пока он дышал. А сейчас я не доверю даже спичку попросившему прикурить и уж точно не жду ни от кого помощи и это в мирное то время.
Вчера, например, я решил дать телевизору отдохнуть от меня и вышел на свежий воздух,… разумеется, с баночкой пивка. И тут переходя мост, вырисовывается картина:  молодой человек лет двадцати пяти (может с половиной) в недешевом темном костюме, блестящем при свете фонарей, стоит по ту сторону перил и готовится видимо покончить с собой. Мне вдруг стало жутко интересно, и я медленно без резких движений подошел к парню с предложением.
– Может тебя подтолкнуть? А?
Он повернулся ко мне лицом и трепетным голосом ответил.
– Нет спасибо, Справлюсь!
Тогда я, продолжая проявлять интерес к ситуации, глянул вниз через перила.
– Хм… высоко. Метров десять не меньше. И что думаешь?
– Я? – С таким неистовым удивлением произнес паренек.
Видимо он удивился тому, что в тот день лишь он один стоял за перилами моста в припадке суицида. По правде он выбрал место, где покончить с собой крайне сложно.
– Да ты, – ответил я не менее удивленно, – ты еще кого-нибудь здесь наблюдаешь?
– А что может думать человек, чья жизнь потеряла всякий смысл?
– Ты думаешь, спрыгнув с моста и ударившись о речную воду, разобьешься и умрешь?
Он вдруг задумался. На мгновение мне показалось, что парень включил, наконец, мозги, но он оказался настойчив.
– А я прыгну, наглотаюсь, воды и захлебнусь.
Я покривился.
– Как у тебя все сложно. Давай я просто шею тебе сверну…, ты и глазом моргнуть не успеешь.
– Я пришел сюда сам решить свою судьбу, а не для того чтобы меня убивали.
– Не переживай, я никому не скажу. Они подумают ты сам, подумают ты настоящий герой. Но перед тем как прыгнешь, ну или перед тем как я тебя столкну, можно узнать причину такого дерзкого поступка?
Он молча повздыхал.
– На вот, глотни пивка.
Я передал ему баночку, он быстро сделал пару глотков для храбрости и ответил после паузы.
– Это из-за неё. Из-за Светки. Сегодня на корпоративе она нарочно целовалась с моим злейшим недругом у меня на глазах. А ведь еще вчера я предлагал ей руку и сердце. Она всегда обращалась со мной как с игрушкой.
– Слушай, я даже знаю почему. Потому что ты идиот.
Он обозлился.
– Это еще почему?
– Взять даже вот эту ситуацию, – начал я. – Допустим, как ты говоришь, прыгнешь в реку, наглотаешься, воды и захлебнешься. Будешь плавать тут, как кусок дерьма, в то время как она будет развлекаться с другим, а потом с третьим, а еще позже с другим и с третьим одновременно. Выходит довольно смешно и печально, не правда ли?
– Да что вообще понимаете?
– Как твое имя?
– Коля.
– Николай. Теска значит. Знаешь Коля, за время службы в Афганистане я видел много ужасов, которые ломают людей. Когда от постоянной усталости перестаешь различать сны, от реальности. А сниться тебе то, что происходит каждый день, находясь там – война. Я убивал, душил, ломал других и ломался сам. Вернувшись домой я словно помешался… эти воспоминания, ночные кошмары и постоянное ощущение того что я все еще там. И день за днем я понемногу сгорал от водки и прочей дряни. А я когда очутился на грани, меня спасло чувство, которое оказалось сильнее всех ужасов и кошмаров. Меня спасла любовь. С той единственной я забыл о прошлой боли, покинули дурные сны, меня, наконец, оставила иллюзия, что война продолжается. С ней я чувствовал, что могу в одиночку перевернуть весь мир одним взмахом руки, но как только оказывался в её объятьях, в то же время чувствовал себя беззащитным и крошечным котенком, которому нужна была лишь её ласка. А ты чувствовал себя так рядом со своей Светкой?
Его взгляд устремился куда-то за горизонт, он глубоко вздохнул, выждал паузу и ответил.
– Наверно нет. Нет.
– Так вот когда ты потеряешь такую единственную и неповторимую, тогда я соглашусь, что твоя жизнь потеряла всякий смысл. А сейчас ты просто идиот.
– А вы… вы теряли? – Грустно спросил он.
– А иначе, откуда бы я это знал. Так что не валяй дурака пока не простудился, иди и скажи все, что думаешь, о ней на самом деле и тогда уже она поймет, кого потеряла.
Я выдавил что-то похожее на улыбку и отправился домой. По правде было приятно засыпать с чувством, что хоть кому-то помог, даже если выглядело это все немного смешно.
А сегодня я по душам поговорил с Васькой.
Васька вырос у меня на глазах и за все эти годы я ни разу не разочаровался в нем. Все время говорил дочери «вот женихом твоим будет» да не вышло. Время так быстро пролетело, а дети так быстро повзрослели и теперь у каждого своя жизнь, свои взгляды и интересы.
Есть люди которым кроме дешевых пантов и удивить тебя нечем, люди которые сами себе завышают планку словами, но ни черта не могут доказать на деле. А есть те, которые скажем медведя, завалят голыми руками, но никогда не будут считать это подвигом и не станут хвастаться. Васька из числа этих людей. Боксер от Бога. Помню, пару месяцев назад, в переулке нарвался на шайку отморозков, шестеро их было. Васька как раз домой возвращался, увидел эту заварушку, подбежал и давай их молотить. Он без труда уложил троих, а остальные бросились в рассыпную. Васька парень что надо.
Так вот сегодня я сидел  на лавочке у подъезда, глотая с горла хороший коньяк. Я позволил себе такую роскошь, потому что вчера сделал доброе дело… спас идиота Колю. Гляжу, Васька из темноты выходит.
– Привет дядь Коль.
– Привет! Домой идешь?
– Да. С любимой прогулялись немного и домой.
– Женится, надумал?
  Он посмеялся.
– Не переживай дядь Коль… тебя-то точно приглашу.
Васька присел рядом.
– А ты чего один? – Спросил он.
– Ну почему ж один? Я с бутылкой.
Васька, ехидно улыбаясь, покрутил головой, а затем сказал.
– Может, угостишь спортсмена? Настроение сегодня просто чудное, так что и дернуть можно рюмашку.
Я протянул ему бутылку.
– Хм… только на рюмашку не надейся. С горла хлестай… как старик.   
Он сделал затяжной и объемный глоток, выдохнул и как-то уныло  посмотрел на меня.
– Вот смотрю я на тебя дядь, Коль и думаю, ведь есть харизма на Руси.
Я не задумываясь, покивал.
– Конечно, есть.
Его голос вдруг наполнился отвращением.
– Тогда почему мы так хреново живем?
– Может потому что она есть у каждого? Может потому что каждый хочет урвать кусок пожирнее и продолжать жрать его даже когда он уже поперек горла, лишь бы не досталось другим? Знаешь Васька мы с тобой частички одного целого и громадного.  Каждое утро я просыпаюсь, зная, что я часть многомиллионной страны, в которой каждый сам за себя. И это меня убивает.
– А кто виноват?
– Да мы все и виноваты. Кто-то выше нас, кто-то ниже, кто богаче, кто бедней. Но придет время и там, мы все окажемся на равных.
Васька глотнул еще коньяку и спросил. 
– Где?
Я ткнул пальцем в небо.
– Там.
А он лишь ухмыльнулся. Я поднялся и не спеша пошел к подъезду.
– Допивай Васька, а я пошел телек смотреть, глядишь и засну.
– Дядь Коль?
Я остановился и обернулся.
  – А тетя Ира заходит? – спросил он меня.
– Заходит. А что?
Васька подмигнул глазом.
– Так ты подумай.
– Над чем это?
– Не зайти ли к ней?
И тогда я улыбнулся и сказал.
– Обязательно… подумаю.
И зашел в подъезд.