Руки Марка царапали оконное стекло – «Чёрт, чёрт, чёрт!!!» - проносилось в его мыслях. Он уже чувствовал спиной жар пламени, которое всё стремительней охватывало здание больницы. Он был совсем один в этом заброшенном корпусе в запертой палате № 324. Больной идиот, никчёмное отродье, как его любили называть те сумасшедшие дети, что свободно ходили по узким улочкам Узервиля, так любимые своими полоумными родителями. Парень отчаянно бил по стеклу железной спинкой уцелевшего стула, но оно не поддавалось. Паника охватила ослабевший рассудок Марка, его измождённое тело.
Прошла всего минута с того момента, как его оцепенение и безволие сменились острой жаждой жизни, особой ядовитой вредностью, желанием выбраться из заражённого безумием городка и найти настоящих людей, таких же, как он сам.
«Не может же быть, чтобы я погиб здесь, в этом проклятом заключении, - стучал в голове металлический и бесстрастный машинный голос – нет, не верю. Не может быть. За этой колючей проволокой точно есть жизнь. Мои родные, мои друзья, все, кого я бросил. Они же там, настоящие…Нужно сказать им хотя бы последние слова». Марку показалось, что он теряет сознание и падает в пропасть, но сознание просто сыграло с ним дурную шутку, потому что падение не было игрой разума, оно было реальностью – окно затхлой, уже охваченной огнём палаты наконец разлетелось на тысячи осколков, осыпав грязный двор. Вслед за лопнувшим окном в этом же дворе оказался и бывший узник. Невзирая на невыносимую боль в плече, Марк медленно побрёл прочь.
В Узервиле отсутствовало транспортное сообщение, потому что жители городка уже очень давно не покидали домов и заводских стен. Продовольствие и необходимые предметы гигиены в город привозил особый товарный состав, появляющийся на окраине в один и тот же час четвертого дня недели. Никто не гулял, не пел песен, не здоровался с соседями, даже об улыбках все эти зомби, как их справедливо окрестил Марк, ничего не помнили. Все средства опосредованной связи, наподобие телефонных линий, интернета или банального телевидения, отключили за ненадобностью примерно 6 месяцев назад – в тот мартовский день, когда последние здравомыслящие жители были объявлены преступниками, сумасшедшими и опасными для «процветания общества». В тот самый день он и ещё полсотни незаражённых оказались в учреждении, условно всё ещё носящем название больницы, а по факту похожим скорее на тюрьму.
Через пару месяцев половина узников загадочным образом исчезла, о чём ходили слухи среди уцелевших. Так как стражи, здоровенные амбалы-сопровождающие, никогда не допускали свиданий между разными незаражёнными друг с другом, те придумали хитрый способ сообщения – записки оставленные в окне Нейтрального Отсека больницы. Сначала это был отчаянный жест одного арестанта, но идея оказалась настолько жизнеспособной, что эволюционировала в прекрасно функционирующую систему связи заключенных друг с другом. Дело в том, что стражи лишь охраняли проходы между отделениями, по два – на каждый отсек. Они не ходили следом и абсолютно не заботились о том, что именно делает вышедший из палаты, если тот не совершал явно преступных действий, стараясь вырваться на свободу или причинить вред страже. Запуская узника в мрачное пустое помещение, молчаливые охранники просто закрывали дверь на тяжелый засов и ждали снаружи.
О Нейтральном Отсеке следует сказать отдельно – туда попадал каждый из узников, но в разное время. В этой части больницы всегда было слишком жутко. Казалось, что именно там слышны голоса всех некогда умерших в стенах этого строения и теперь их души жаждут отмщения. Непонятные шорохи, скрипы, стоны, исходящие от голых ободранных стен, пронизывающие каждый сантиметр пространства, были способны навести ужас даже на прирождённого скептика. Марк подозревал, а вернее, знал почти абсолютно, что эти прогулки до Отсека производились именно с целью сведения с ума тех, кто его ещё не потерял более естественным для Узервиля способом. Отсек, некогда бывший полноценным помещением с пятью палатами, ныне пустовал. Со старых стен почти полностью сошла краска, теперь её редкие белые полосы неравномерно покрывали заплесневелый кирпич, а всё остальное, как обрывки погибшей мечты о благополучии, осыпалось на пол.
В один из таких страшных вечеров, сидя на холодном бетоне, Марк силился не потерять сознание. Сквозь хлипкие оконные рамы со свистом проникали холодные нити завывающего снаружи ветра. Уже второй день Марка лихорадило, только зомби этот факт совсем не волновал. Заражённые были напрочь лишены любых человеческих эмоций, которые раньше так любили превозносить жители этих мест. Кто бы мог подумать, что меньше чем через год примерные матери и бабушки семейств будут смотреть в пространство невидящими глазами, забыв своих сыновей, дочерей и внуков, а красивые и статные отцы-добытчики - забивать несогласных среди белого дня, а потом без всяких угрызений прежней совести превращать цветущие сады в кладбища.
Марк просто не мог думать об этом, не хотел. Он так надеялся, что весь этот похожий больше на кошмарный сон, чем на действительность, мир ухнет в пропасть, когда остановится его сердце. Но сердце мерно билось в грудной клетке, будто назло. Лунный свет, резкий и неприятный, только ослеплял, а стоны, смех, неясные голоса невидимых обитателей здания и вой ветра были настолько привычны, что не могли даже напугать. Глаза парня бесцельно скользили по оконному проёму, подойти к которому не было никаких сил.
«Зачем всё это? Если я ухожу. Если я всё равно уйду. Луна смеётся надо мной. Надо мной смеются эти нелюди, сама эта земля, эти поганые руины вокруг. Лучше бы я тоже ничего не ведал, как эти зомби...Как эти ублюдки!» – давая выход всей горечи и злобе, что жгли его изнутри, думал Марк, изредка шевеля губами, полубезумно улыбаясь тем душам, которые, как ему казалось в такие минуты, сидят в кружке вокруг него, не выдавая себя, наверное, выжидая тот момент, когда в его душе не останется воли, а в теле даже призрака прежних сил. Как удивительно, в первые ночи он действительно был на тонкой грани между памятью о себе и реальном мире и той пропастью, что надевает на лица застывшую маску безразличия, покрывая пеленой сознание. Теперь же любые страхи казались бессмысленными небылицами, любые ужасы, скрывающиеся в мёртвом здании, не могли быть страшнее того поджидающего за воротами ада…
Неожиданно Марк заметил едва различимый во мраке пробел в стене совсем близко к нижней оконной раме и белеющее там нечто. Ниша образовалась благодаря разрушению кирпичной кладки и была достаточной для того, чтобы просунуть туда несколько пальцев. Как он мог не подойти к этому будто зовущему пятну белизны? Поборов дрожь и слабость, шаг за шагом парень, нетвёрдо ступая, приблизился к заветному окну и тут же запустил в щель холодные пальцы. Под ними хрустнул тонкий листок бумаги. Сомнений быть не могло. Подозревая, что он спит, Марк больно ущипнул себя за руку: слишком уж нереальной казалась находка, такой же нереальной, какими показались ему пустые глаза случайных прохожих в тот самый день, первый после обращения. Нет, это был не сон. Предчувствие чуда вскружило голову: в этом листке была для него новая надежда и в то же время новый страх, страх перед разочарованием.
Он стоял спиной к запертым дверям отделения и тревожно оглядывался на них через плечо. Казалось, что в это мгновение в помещении не осталось кислорода, а силы покидают и без того слабое тело. Настолько сильного волнения, как в ту минуту, когда этот обрывок надежды хрустел в его руке, Марк не испытывал никогда.
«Я не надеюсь, что чудо повторится, но всё-таки пишу это. Я не знаю, кто ты, взявший в руки моё послание, но я тебе уже верю. Если у тебя есть идеи, как нам вырваться отсюда и не стать такими же помешанными, как ОНИ, пиши их сюда. Или просто напиши хоть что-то… Моё имя – Валенсия. Я живу в палате №203» - кричала маленькими и округлыми, начертанными тонким карандашом, буквами записка. Сначала Марку показалось, что на этом содержимое послания оборвалось, но после внимательного изучения он разглядел внизу надпись «Оз.378». Можно было догадаться, что Озом звали обитателя 378-ой палаты.Вероятно, пометка означала именно это.
Если он был не единственным заключённым, который ломает голову над вопросом о побеге. Если они тоже не смирились и хотят жить в том мире, а не в этой тюрьме… В мире, что простирается за пределами сошедшего с ума Узервиля, значит возможно всё! Или это ложь? Или он просто хочет так думать, хочет верить в то, что есть еще один выход, третий путь, кроме смерти и зомбирования? Ещё несколько минут парень лихорадочно припоминал все свои теории, все передуманные за десятки бессонных ночей мысли. Но ответа так и не было. Эти хитрые ничтожества были слишком машиноподобны, слишком умны, слишком жестоки. Если и поднять бунт, он обречен на самый ужасный итог: десятки непослушных будут забиты насмерть сотнями заражённых. Это не выход. Или просто открыть тяжелые оконные засовы, совершить прыжок и бежать, куда глядят глаза? Но одному будет слишком сложно, слишком опасно в этом мёртвом городе, который каждый раз будто заглядывал в душу Марка своими пустыми глазницами, когда он с отчаянием смотрел на улицу через мутное стекло в своей палате. Скорее всего, глупого беглеца тут же схватят и будут пытать самыми изощренными способами, пока он не потеряет свою душу, как её когда-то потеряли его мучители. Тоже не выход.
Марк знал, что его время в Нейтральном Отсеке скоро кончится, что явившийся страж, крепко сжав запястье узника, потащит его назад, в палату № 324, чтобы запереть там до следующей ночи. Времени на раздумья больше не было. Он с отчаянием и надеждой снова запустил пальцы в проём под рамой и нащупал именно то, на что надеялся – небольшой карандаш. Видимо, таинственная Валенсия позаботилась о неизвестном ей пока собеседнике и продумала даже эту деталь. «А она догадлива» - ухмыльнулся одним уголком рта Марк и, склонившись над клочком бумаги, нацарапал в одну строку между посланием девушки и краткой отметкой Оза: «Марк, я в 324, но это неважно. давайте держать связь. я напишу ещё»
- Эй! Ты что здесь делаешь? - чей-то грубый окрик вернул Марка из тягучих воспоминаний. Прямо перед ним стоял мужчина в грязной, некогда белой рубахе и порванных брюках, в его мёртвом холодном взгляде не читалось даже намёка на понимание. Это был один из заражённых. За месяцы переписок незараженные смогли составить портрет «рядового зомби» и выявить, что самыми сладкими и неподозрительными фразами будут односложные ответы, например, «иду на завод», «мне нужно домой», а также неопределенное «меня ждут».
Долго думать Марку не пришлось. Он просто выпалил, подражая механическому тону зомби, «иду на завод» и прошёл мимо этого бесчувственного истукана, не оглядываясь. Чтобы не выдать себя, нельзя было показывать ни малейших эмоций, взгляд – словно у куклы, а слова – механическая запись. Тогда его не поймают.
«Прочь отсюда, надо выбраться!» – пульсировало в его голове, кричало на разные лады. Труднее всего было сдерживать физическую боль и внутреннее ликование. Ничто не могло сейчас сравниться для этого белобрысого паренька с тем ощущением полной победы, которое он смаковал, как смакуют терпкое вино, пробуя его с улыбкой знатока.
Конечно, пожар не был случайностью, как и побег. Всё это придумала их команда, которая даже не удосужилась дать какое-либо название своему отряду неподчинения. Так называемый отряд состоял из двенадцати пленников: четырёх девушек и восьмерых мужчин. Всё чуть было не сорвалось из-за этого непослушного неожиданно крепкого стекла. Или дело не в стекле, а в физической истощённости, что стала главным отличительным знаком для каждого из запертых в больнице незаражённых? И то, и другое осталось позади и уже не было важным. Марк в деталях помнил, как зародился коварный план побега. Инициатором выступила небезызвестная Валенсия, записку которой посчастливилось перехватить Марку в ту судьбоносную ночь. Девушка лаконично и последовательно описала, кто, каким образом и в какое время покинет здание больницы… Теперь Марк ликовал – план сработал, самое страшное должно быть позади. И вот же он! Вот выход из этой камеры пыток, обители безумцев!
Марк, едва сдерживая улыбку, двигался к северной части города, равнодушно скользя расфокусированным взглядом по изредка встречающимся людям. Видимо, эти случайные прохожие спешили домой с заводов. Было ясно, что подчиняющиеся своим программам заражённые не очень хорошо воспринимают окружающее и им вряд ли есть какое-то дело до мальчишки в грязной и разорванной на рукаве футболке, но рисковать Марку не хотелось. Он не осмеливался сменить застывшую маску на живое человеческое лицо до тех пор, пока не показались окраина городка и стоящее на ней одноэтажное строение. Именно здесь они условились встретиться с другими незаражёнными. Вот оно, это место. А ведь когда-то этот странный объект вызывал у него массу негодования. Нельзя было догадаться, отчего такие скрупулёзные и требовательные ко всему окружающему жители Узервиля не сносят эту старую развалюху. Теперь же желтые стены здания казались забытым раем, гаванью для уставших душ. Сердце Марка учащенно забилось, предвосхищая встречу с теми, кого он никогда не видел, но очень хорошо знал по тем небольшим заметкам на клочках бумаги... Ведь, оставляя в стене послания, каждый делился какой-то частью своей ещё не погибшей души, лелея надежду на спасение, хватаясь за спонтанно возникшее единство с другими незнакомцами, как хватаются за соломинку.
Заходящее солнце освещало толстую деревянную дверь, что служила единственным входом в строение. Всё с нарастающим волнением Марк потянул на медное кольцо, и дверь со скрипом отворилась. Из полумрака затхлого помещения на него настороженно смотрели три пары глаз. Всё пространство комнаты было заставлено старыми станками с завода, в правом углу стоял кожаный диван без передних ножек, а рядом с ним огромное, помутневшее от слоя пыли, зеркало. Было удивительно, что заброшенное помещение не было ни разрушено, ни попорчено временем. Даже сейчас Марк на секунду смог представить, как убранный отсюда хлам и небольшая генеральная уборка превращают это место во вполне пригодную для любой продуктивной деятельности комнату. Но думать об этом сейчас было немыслимым бредом. Стряхнув наваждение, парень стремительно перевел внимание на троих незнакомцев. Рядом с одним из станков, облокотившись на него, стояла девушка в потёртых черных джинсах и черной футболке. Рядом на металлическом стуле восседал угрюмый мужчина с каштановыми средней длины волосами, на вид лет тридцати с небольшим, он пялился на Марка, беззастенчиво и с некой ухмылкой. Третий персонаж не в чету второму, щуплый паренёк со светлым ёжиком на голове, избегал смотреть на присутствующих, и бегло оценив только что пришедшего, снова уткнулся безразличным взглядом себе под ноги.
Марк явно терялся, не зная с чего начать, всё больше и больше раздражаясь на беспринципное разглядывание себя этим самоуверенным типом. Напряжение сгущалось в воздухе, словно грозовая туча. Наконец, не выдержав этой натянутости, девушка приветливо улыбнулась.
- Ещё один из наших. Добро пожаловать в команду! – она подмигнула Марку с таким веселым и добродушным выражением, словно он пришёл на вечеринку в самом блестящем обществе, а не в убежище посреди искусственного ада заражённого города. – Я Валенсия, это – она указала на угрюмого наглеца – Джонатан, а это Рон – её тонкая кисть сменила направление и мимолётно указала на паренька. - А кто ты?
- Марк. 324-ая... Примерно такой я тебя и представлял, Валенсия. – Марк измучено растянул рот в неком подобии улыбки, только вышло совсем уж фальшиво. Он тут же пожалел об этой мимической лжи и отвернулся в сторону, избегая смотреть на собеседницу.
- И какой же ты меня представлял? – она сделала вид, что не заметила неловкость собеседика.
- Симпатичной и умной. – Марк посмотрел ей в глаза, ясно показав своими, что не желает продолжать эту тему. Она всё отлично поняла и замолчала.
Он тут же отошёл к окну и стал демонстративно пялиться сквозь пыльные разводы на стекле и решетки на сумеречный пейзаж. Скоро Марку стало казаться, что прошла вечность. Гнетущее молчание будто сдавливало его мозг в стальные тиски, погружая в какой-то транс. Он слышал, как дышат его спутники, как Валенсия постукивает по поверхности станка маленькими пальчиками, видел, как ожесточение на лице Джонатана сменяется пустотой, а несчастный и ослабевший до крайней степени Рон клонит голову на колени, засыпая. И всё-таки это был ад. Никто из этих людей уже не умел или не хотел поддерживать общение, возможно каждый из них уже стоял на опасной черте, к которой их много месяцев так точно и заботливо подводили немые и жестокие стражи. Наверное, что-то поменялось в самом восприятии действительности, исказилось непоправимо и навсегда. До этих самых мгновений Марку казалось, что выйдя за стены узервильской лечебницы, он станет тем же веселым пареньком, каким был прежде, но он ошибся – и он, и его товарищи по несчастью уже не были собой в полной мере, что-то в их душах навсегда разлетелось на осколки, как разлетается ваза из тонкого хрусталя, упав а твёрдый пол. Марк не знал, сколько прошло времени, возможно, минут десять, а может и сорок, когда дверь снова скрипнула, и на порог в буквальном смысле слова повалились два человека – хрупкая девушка с длинными волосами белого цвета и средних лет мужчина в потрёпанной рубахе и треснувшими, некогда стильными, очками на носу.
Все четверо бросились на помощь. Марк подбежал к девушке, и помогая ей подняться, обеспокоено рассматривал глубокие царапины на её руках.
- Спасибо, всё хорошо, - устало выдохнула незнакомка, освобождаясь из чужих рук. Смущение девушки перешло в дружелюбие довольно быстро. Столь живую мимику было трудно обойти вниманием. Марк отвернулся от неё и посмотрел, чем заняты Валенсия, Рон и Джонатан. Оказывается, не у всех всё было так благополучно, как у него. Мужчина был серьезно травмирован, судя по всему. Валенсия металась из стороны в сторону в поисках чего-то, что можно было бы применить в медицинских целях, с отчаянием осматривая пыльное помещение. Парни держали господина в очках за руки и ноги, припечатав его тело к полу, потому что тот содрогался в нечеловеческих конвульсиях. Наверное, путь до убежища был последним подвигом мужчины. Ничего не найдя, Валенсия нервно развернулась и, не рассчитав силы, натолкнулась прямо на Марка.
- Надо что-то сделать! – с паническими нотками в голосе прошептала она ему на ухо. Марк нахмурился и пожал плечами. По выражению досады на её лице, юноша понял, что она сердится – то ли на его беспомощность, то ли на свою. Всё было тщетно. Она отчаянно посмотрела на удерживающих умирающего мужчин, показав всем своим видом, что поделать тут ничего нельзя, а потом завела беседу с новоприбывшей. Они стояли не так далеко от Марка, но он почему-то не мог понять, о чем идет разговор. Только видел поднимающиеся плечи Валенсии и печаль в глазах её собеседницы, которая делалась как-то картинно грустной. Будто играла на сцене, а не была в серьезной опасной ситуации. Марк ухмыльнулся про себя, но остался стоять посреди комнаты, не подойдя ни к мужской, ни к женской части собравшейся компании. Его мысли становились всё мрачней, недавняя эйфория улетучилась, не оставив даже следа.
- Всё. – прохрипел голос Джонатана. Он встал и отвёл в сторону Рона. На полу осталось лежать бездыханное тело. Эта неожиданная смерть заставила всех передёрнуться.
- Его звали Луи. Мы были с ним в соседних палатах. Как жаль. – сказала белокурая девочка тонким и надломившимся голосом… - Надо его похоронить или сжечь… - она всех обвела пытливым взглядом и посмотрела в сторону окна.
- Да, Марго права.. – Валенсия грустно улыбнулась.
«Уже успели подружиться. Как всё у них, у девчонок, быстро…» – язвительно хмыкнул про себя Марк, но ни единым мускулом не выдал своей безмолвной насмешки.
За окном абсолютно стемнело. По всем законам городка, его одержимые жители уже улеглись спать. Не спали только стражники, а их на весь Узервиль было не так уж и много. Гибель их собрата немного расстраивала планы беглецов, улик оставлять было нельзя. Они понимали, что путь один - бежать как можно быстрее, уже этой ночью. Цель была известна – покинуть городок возможно на одном из товарных составов, что привозили продовольствие и забирали различные производственные детали, неизменно пересекая границу Узервиля утром в четверг, чтобы отправиться в обратный путь лишь через сутки. Пробравшись в один такой поезд незамеченными, бывшие пленники могли покинуть район зараженного города, а потом оставить этот транспорт, так же бесшумно. Каждый понимал, что в этом плане есть значительные недочёты, но иного выхода просто не было. Примерно час продолжалось бурное обсуждение. Ребята оттащили тело Луи в угол, а сами собрались в центре комнаты. К счастью для них, в старой тумбочке нашлись свечи и спички, так что они могли относительно хорошо видеть друг друга.
Произведя несложные подсчёты, удалось сделать кое-какие выводы. Из больницы бежало примерно двенадцать человек – они посчитали лишь тех, кто участвовал в группе сопротивления. Возможно, покинул здание и кто-то из тех, кто так и не догадался найти тайные послания и ничего не знал о команде, безропотно подчиняясь сумасшедшему конвою. В то же время, была вероятность, что кого-то убили или перевезли в другое здание. Даже из их команды беглецов, ровно половина не добралась до убежища. Наверное, эти несчастные уже были мертвы. Единственное, что знали все: ждать утра - это верная смерть. Убираться надо было сейчас! Эта мысль подгоняла всех присутствующих, с каждой минутой решимость уходить всё крепла в их умах и душах.
Пошёл второй час обсуждений. Самым яростным и необоснованно настырным оказался Джонатан, который только сильнее распалялся, начинал повышать голос и стискивать кулаки, отвечая тем самым на попытки остальных убедить его идти с ними этой ночью. В конце концов, команда оставила эти напрасные попытки. Джо решил остаться в здании до следующей ночи. Он, рассерженный на неприятие своего мнения товарищами, беспокойно ходил по комнате, изредка пронзая их презрительным взглядом.
Прошло уже несколько минут с того момента, как окончательное и единогласное (не считая грубияна-строптивца) решение было принято. Марк видел, что каждый из них ощущает небывалое единство с другими. Даже замкнутый и молчаливый Рон просветлел и оживился, готовый до самого конца бороться за этот шанс выжить. Марго тревожно посмотрела на парней и на Валенсию. Последняя исчерпала все слова и всю энергию, убеждая упрямого Джо. Теперь она стояла, как и несколько часов назад, держась рукой за холодный бок машины, того самого старого станка.
И вот этот момент настал. Не сговариваясь, один за другим все четверо вышли из комнаты в холод осенней ночи. Джо не проронил ни слова, до тех пор, пока дверь не захлопнулась за ребятами. Потом он смачно выругался и сел на продавленный диван.
Марк шёл следом за Роном и Валенсией, а с чуть позади него мелкими шажками осторожно ступала Марго. Ему было и смешно, и грустно. В иных условиях, он обязательно бы стал флиртовать с кем-нибудь из девушек, сейчас же голова была настолько пуста, что даже конечная цель побега – спасение – казалась бледным призраком. Идти бы так вечность, думалось ему. Идти из ниоткуда в никуда… Каждый из путников был погружен в свои мысли, но в то же время не терял бдительности. Вдруг он почувствовал, что что-то идёт не так. Когда они проходили мимо городской часовни, что-то позади еле слышно скрипнуло, хоть звук был едва различим в ночной тишине, он привлёк внимание путников. Друзья напряглись, ожидая, что вот-вот из-за угла появится кто-то из зомбированных. Эта остановка продолжалась пару минут. Марку показалось, что время застыло. Его тело будто превратилось в камень, а остатки мыслей совсем покинули голову. Они ждали и ждали, нервно озираясь, но ничего не произошло. Идти к строению депо надо было как можно быстрей. Перед ребятами открылась огромная городская площадь. Переходить её напрямую было бы самоубийством.
Первым пошёл Рон. Ловко ступая вдоль зданий, он прошёл несколько метров и остановился, ожидая остальных. Марк шагал, словно во сне, и удивлялся – почему-то его не покидали плохие предчувствия. Хотелось верить, что это всё выдумки, но Марк знал – обычно чутьё его не подводит, хотя хотелось верить, что он и его доблестные спутники всё-таки выживут.
-Вот мы и пришли – прошептала Марго.
Перед ними возвышалось серое здание, из которого можно было прямиком попасть к составам и исполнить задуманное. Друзья отлично понимали, что здание охраняется и прежде, чем идти надо выяснить, где именно затаились их враги.
- Пойду я! – Марк не проронив больше ни слова, двинулся вдоль стены здания и исчез из виду. Пути назад уже нет, а значит, надо бороться до последнего вздоха - таково было его решение. Не бояться. Не сдаваться. Не давать мыслям затянуть себя в болото горечи.
Отсутствие всякого оружия делало ребят слишком уязвимыми, это всё больше беспокоило Марка. Он мог допустить свою гибель, но не гибель своих товарищей. Слишком дорогими и ценными были для него эти сохранившие себя среди безумия люди. Несчастные и одинокие – как и он сам. За следующим поворотом был тот самый лаз, о котором в письмах упоминал Оз. Именно этому человеку они были обязаны этим микроскопическим шансом на спасение. Марк закусил губу. Чувство вопиющей несправедливости, что кто-то, кому они почти уже обязаны жизнью, сам погиб в мерзком заведении, не сумев выйти из огня, или же был убит по пути подлыми заражёнными, сдавливало ему горло. Парень спустился по щербатым ступенькам вниз и попробовал рукой дверь в подвал здания, она начала медленно отворяться вовнутрь. Это слишком просто, слишком – Марка всё больше волновало, что план на удивление просто приходит в исполнение. Это не радовало, а настораживало. Может быть, это просто незамысловатая ловушка для наивных беглецов? Неужели зомби всё-таки хитрее и проницательней, чем они думали, и это всё – банальная мышеловка для несмышлёных мышат в их лицах? От таких мыслей становилось жутко.
Убедившись в том, что дверь легко поддаётся, он вернулся на прежнее место и обомлел. На земле сидела Марго и раскачивалась в разные стороны. Опустившись на корточки рядом с девушкой, Марк заметил, что она плачет.
- Что произошло? Где Рон и Валенсия??! – сердце Марка готово было выскочить из груди.
- Их забрали… Стражники. – Не в силах сказать хоть слово ещё, девушка горячо схватилась за руку единственного выжившего, как хватаются за спасательный круг.
Марк понимал одно – идти туда было опасно, слишком опасно, но путь назад скорее всего уже отрезан, делать нечего. Он крепко сжал руку девушки, которая всё никак не могла прийти в себя. Не было времени на эти слёзы и оплакивание товарищей. Марк понимал, что теперь есть только он и эта бедная потерянная девочка, и они обязаны спастись! В тот момент, когда они спустились к заветной двери подвала, над Узервилем пролетел жуткий звук – мужской, а потом женский резкие вскрики. Столько боли в голосах Марк еще никогда не слышал, но хоть его и затрясло, ибо он узнал в этих предсмертных воплях голоса только что шедших с ним плечо к плечу друзей, надо было спешить к намеченной цели. И защищать, и защищаться. Как оказалось, за дверью начинался узкий коридорчик, с протянутыми вдоль стен трубами и какими-то непонятными знаками на стенах. Помещение освещалось тусклыми лампочками, а где-то не очень далеко от ребят капала вода. Судя по звуку, капли падали в какое-то уже наполовину заполненное ведро или что-то похожее.
Марк пошёл вперёд, держа слабую руку Марго. Ему передавалось нервное напряжение девушки и самое страшное, что он полностью брал на себя ответственность за всё, что будет с ними дальше. Пройдя несколько метров, Марк остановился. Впереди начиналось другое, более просторное помещение, и не было никаких гарантий, что зомби не схватят их обоих на своей территории. Риск быть жестоко растерзанным был велик и неминуем.
Сделав над собой волевое усилие, он всё-таки немного отталкивая назад, как бы пряча за своей спиной девушку, пошёл по краю помещения к противоположной двери. Именно там начиналось вожделенное помещение со спящими железными монстрами. Никто не появился и не преградил им путь, а дверь почему-то тоже оказалась открытой, хоть и ужасно тяжелой. Несколько минут Марк безрезультатно тянул её на себя и уже почти отчаялся, когда махина сдвинулась наконец с места и подалась вперёд. За дверью начиналось то самое место прямо перед въездом в город с закрытыми сейчас воротами. На трёх проложенных здесь путях стояли не очень длинные составы. Один – красного цвета – был самым потрёпанным. С первого же взгляда Марк понял, что этот не на ходу. Зато два других были вполне новыми и блестели изумрудными боками. Они стояли рядом друг с другом. Марго нервно озиралась, но через пару минут она совсем пришла в себя и они с Марком начали обдумывать, еле слышно перешептываясь, в какой состав нужно проникнуть, чтобы не оставаться больше ни дня в проклятом городе.
Как оказалось при подробном внешнем осмотре, один из составов был совсем новым, на нём отсутствовали номерные знаки и прочие обозначения. Видимо, этого красавца готовили на замену или в дополнение к оставшемуся товарняку. Значит, этот состав тоже не рабочий. Оставшийся – вот их спасение. Марк по-хозяйски обошёл машину со всех сторон, пока его подруга сосредоточенно следила за его действиями.
«Лазейка здесь!» - Марк довольно улыбнулся и принялся за лесенку, которой надо было воспользоваться, чтобы проникнуть в один из задних вагонов. Когда всё было готово, он помог девушке подняться, поднялся сам и, свесившись в дверной проём, вернул ступеньки-перекладины в прежнее состояние, закрепив их под брюхом поезда. За ними захлопнулась дверь. Одни в полумраке отсека для товаров. Никто из них не мог разглядеть окружающее, так как до рассвета оставалось еще довольно много времени, а фонарики, горящие на улице перед выходом из здания, конечно же, не могли дотянуться своими лучами до нового убежища беглецов.
- У меня есть зажигалка! – неожиданно вспомнилось Марго, она залезла в карман своих брюк. Это было настоящим спасением: периодически вспыхивающий в руках то Марго, то Марка огонёк помог друзьям составить представление о грузовом отсеке, в котором они оказались. Всё было гораздо хуже, чем они оба могли предположить. Спрятаться практически не представлялось возможным. Обойдя из конца в конец помещение, Марк печально присвистнул. В лице Марго ему тоже удалось прочесть некие нотки отчаяния…
- У нас только один выход, – констатировала она, насупившись – надо выйти и попробовать проникнуть в более подходящий отсек товарняка.
- Есть вариант, но боюсь, что он слишком опасен! Мы можем забраться в первые вагоны, там отделения для рабочих, но… - Марк помедлил – если нас там найдут, то сразу отдадут в лапы стражникам… А ты представляешь, что они сделают с нами.
В его голове до сих пор звучали вопли погибших друзей, Марк едва не показал слабость, поддавшись нахлынувшей горечи, но вовремя взял себя в руки и, даже не спрашивая Марго, широко отворил дверь наружу.
Прошло еще несколько мучительных минут, пока они смогли проникнуть в отделение второго вагона. Щёлкнув зажигалкой, Марго присвистнула: по сравнению с тем отсеком, где они были всего пять минут назад, этот представлялся ей королевскими апартаментами.
В той части вагона, которая располагалась ближе к первому, обнаружилась неплохая туалетная комната, но, конечно, это помещение нельзя было использовать в тех целях, которые преследовали эти двое. Остальное помещение занимали три жестких кресла и столик...Но вовсе не это привлекло внимание Марка – наверху с обоих сторон над ними нависали железные полки. Насколько можно было судить, полки находились под самым потолком и были недостаточно широкими для хранения коробок или сумок, но вполне могли вместить человека, если он ляжет на спину или живот. К противоположной стене вагона были припаяны три лестницы, забраться с которых на полки было сложновато, но вполне реально.
- Нам надо торопиться, - поняв, что задумал её друг, сказала Марго – уже рассвет. Через полчаса можем ждать первых проводников.
- Ты абсолютно права! – парень начал ловко и быстро карабкаться по навесной лестнице, той, что была правее, ближе всего к выходу из вагона. Девушка так же ловко забралась по противоположной стороне. Через несколько минут оба были стиснуты между потолком и жесткими металлическими полками, лежа на животе. Всё, что они могли – изредка подсматривать за происходящим внизу, но решили делать это как можно реже.
Марк уже стал задрёмывать, когда услышал, как прямо под ним с лязгом захлопнулась дверь. Он посмотрел в ту сторону, где затаилась его подруга. Кажется, в отличии от него, она и не думала отключаться. Он видел, что её адреналин так же зашкаливает, такого внимательного, настороженного и в то же время озорного выражения на её лице он не видел ни разу за всю ночь. Словно почуяв его мысли насчет себя, Марго подмигнула и опустила глаза.
Внизу явно что-то происходило: что-то шуршало, позвякивало. Судя по шагам, там было не меньше трёх человек. Один из них вышел на улицу, а двое, оставшись наедине завели короткий разговор.
- Здесь становится всё меньше годного сырья. Они – полнейшие бездельники. – пробасил первый собеседник.
- Нет, мы должны продолжать. – заискивающе откликнулся другой голос, судя по тону, его обладатель находился под начальством обладателя баса.
- На кой чёрт мы должны? В проклятом городе что-то невообразимое. Не удивлюсь, если все эти придурки - настоящие психи. Не верю на слово нашему боссу. Он лжёт.
- Если они больны, можем заразиться и мы?
- Надеюсь, что нет. Ну-ка, покажи мне свои зрачки!
Что-то ударилось о пол вагона, а начальник удовлетворенно заржал.
- Нет, ты нормальный…Если верить твоим зрачкам, конечно.
Дальше собеседники замолчали, и через минуту дверь снова открылась и закрылась.
Вошедший прокашлялся и доложил механическим тоном:
- Всё на месте. Мы готовы к отправлению.
- Нортис, почему ты так говоришь? Раньше ты вёл себя поживее…
Марк переглянулся с Марго. Как они поняли, Нортис уже не был человеком. Скорее всего, он всё-таки заразился от жителей Узервиля.
- Нам надо ехать.
Дверь снова лязгнула и в комнате повисла тишина. Через пару минут все, кто находился в помещении, спешно его покинули. Их шамкающие шаги отдалялись от вагона, еле слышно захлопнулась другая дверь – дверь головного вагона, как догадался Марк.
Хоть в комнате и было теперь так же пусто, как в момент их осмотра, никто из ребят не решался сказать хоть слово. Неожиданно состав задрожал и тронулся наконец с места. Марк и Марго всё-таки немного свесили головы, чтобы хоть краем глаза увидеть, что происходит за окнами. Как они и знали, вагон был совсем пуст, скоро здание депо и площадка остались позади. Дальнейшее было предсказуемо, и Марк с явным ликованием вернулся в прежнюю позицию, как и девушка. Они просто лежали, глядя то друг на друга, то в пустое пространство между полками, не говоря ни слова.
Марк всё-таки задремал. На душе было спокойно и хорошо, хоть миссия еще и не была до конца исполнена. Ему почему-то приснился дом, со светлыми комнатами, зеленым садом за окном кухни. Тот дом, который он оставил 2 года назад, уехав в маленький городок.
- Марк!!Марк! Проснись! – шепот Марго, словно калёное железо, полоснул по его эйфорическом забытью, вытаскивая во внешний холодный мир.
- Что-то происходит!.. И мне это не нравится.
Прислушавшись, Марк понял, что девушка права. Поезд был остановлен, а снаружи доносились какие-то грубые окрики и звуки борьбы.
Стряхивая себя останки сладкого сна, он шепотом спросил Марго, давно ли это началось.
- Пять минут назад. Кто-то запретил ехать дальше. Те трое – она указала глазами в направлении первого вагона – вышли и завязалась какая-то перебранка, переходящая в драку…Я не знаю, что происходит. Слов не разобрать.
Крики снаружи и вправду невозможно было разобрать. Какие-то нечленораздельные вопли и вой…Собачий вой. Марк нервно дернулся, но решил, что единственный выход – подождать. Из-за того, что он спал, нельзя было даже подсчитать на какое расстояние от городка они отъехали. Досадно.
Через какое-то время шум снаружи утих, но как сразу поняли ребята, это было далеко не добрым знаком. Чтобы подтвердить свои догадки, Марк осторожно свесился вниз. Это были считанные секунды, но их хватило, чтобы увидеть на земле бездыханные тела проводников (все трое носили отличительную зеленую униформу) и еще несколько тел в грязных рубахах, с искаженными от ярости заставшими масками лиц.
У парня перехватило дыхание. Он не осмеливался поделиться увиденным с Марго. В её глазах было столько ужаса и в то же время надежды.
- Не молчи! – прошептала она рассержено – или мне самой посмотреть?!
- Они мертвы. Все трое и… Зомби. Тоже потеряли нескольких.
- Что?!
Марку хотелось крепко зажмуриться и ничего этого не знать, но было поздно. Шестерёнки его мыслей бешено перескакивали с одного жуткого предположения на другое. Ясно было одно – если они снова в логове заражённых, живыми им теперь точно не выбраться. Отчаяние овладело им до такой степени, что сдерживаться уже не представлялось возможным. Его губы предательски тряслись, а из глаз вот-вот готовы были вырваться слёзы.
- Мы не сдаёмся! Слышишь? – девушка протянула свою руку и дотронулась до холодной кисти Марка своими длинными пальцами.
- Нам конец. Спасибо, что была со мной…
- Ты прощаешься? Нет. Мы выберемся. Ну? Ты не веришь?
- Прости, но уже – нет. – Марку было стыдно за своё безволие и слабость, но запас оптимизма оставил и его.
Марго готовилась ответить, но в этот момент дверь вагона распахнулась. По помещению разнеслась невыносимая вонь. Марк испугался, что сейчас не выдержит и чихнёт, но всё обошлось. Дверь захлопнулась так же быстро, как и открылась. Досматривающие вагон быстро его покинули. Надо было выбираться сейчас и не на секунду позже.
- Нет, Марк! Это самоубийство! – прошипела девушка и бросила на Марка колючий взгляд.
- А что нам делать?
- Мы подождём, пока они повезут нас в другой город.
- Какой другой? Мы даже не знаем, где мы сейчас.
- Это ты не знаешь, - ухмыльнулась Марго – мы в Карфельде, проехали уже три города, но видимо здесь все тоже заразились.
- Ладно. – Марк напрягся, вспомнив географию этих мест – если это Карфельд, то от большого мира (на этих словах он натянуто улыбнулся) нас отделяет только Стининг, а за ним вокзал, с которого можно попасть хоть в столицу…Мы поедем в столицу!
Марго странно и отстранённо посмотрела на Марка.
- Мне жаль, но мы не доберемся туда.
- Что?! – Марк только сейчас заметил, что в её пальчиках поблёскивает какое-то странное электронное устройство.
Ловко извернувшись, девушка спустилась по лестнице вниз и произнесла в устройство: «Это 13-15, в вагоне №2 есть сумасшедший беглец, его зовут Марк.»
«Вас поняли!» - донеслось из устройства в ответ.
Марк уже стоял на полу рядом с Марго и ненавидяще смотрел прямо в её холодные глаза.
- Так значит ты тоже одна из них? – злобно прошипел парень, горя желанием убить лгунью.
- Прости, малыш, твоё спасение было так близко. Да, это я. Ты всегда думал, что мы глупы, как роботы. Что мы безумны и хотим свести вас с ума. Я поделюсь секретом – кто-то и вправду утратил все знания и стал зомбированным ублюдком. Как в тех фильмах, что мы смотрели, но не все. Я одна из тех, кто сумел сохранить и человеческое сознание, и чувства, но приобрести дар машинообразных. Поэтому я смогла очаровать всех вас и обмануть. – Марго улыбнулась – я не хочу, чтобы ты проклинал меня и даю тебе выбор – ты можешь стать одним из нас и мы простим всё, что ты натворил…Или умрёшь. Что ты выбираешь?
В этот момент на порог ввалились двое зомбированных, крепкие мужчины, вооруженные огнестрельным оружием, хрипящие, как бешеные звери. Марго остановила обоих жестом и показала, чтобы те скрылись. Дверь затворилась.
- Так что выбираешь ты?... – она пытливо смотрела в глаза Марка, он специально не отводил глаза в сторону.
- Я не стану одним из вас. Я умру, но свобода дороже, чем этот мерзкий механический мир. У вас нет души!
- Мальчик, ты ужасно ошибаешься…- Марго протянула руку и нагло провела ноготком по щеке Марка, оставив на его щеке длинную кровавую полоску. – наша душа гораздо совершенней вашей. Сколько жизни ты вложил в свои мысли. У нас нет мыслей. У нас нет переживаний, мы просто поддерживаем порядок мира. Мир держится на нас. Ваша эра подошла к концу. Иди с нами! Будь совершенен!
- Нет. – Марк еще раз злобно и упрямо заглянул в глаза предательницы.
- Твоя воля.
Её белокурые волосы взметнулись, едва не задев лицо парня. Марго вышла из вагона, пропустив вперёд стражников.
Марк всё еще не мог понять, что его жизнь не стоит ровным счётом ничего. Он будто в тумане поплёлся за своими мучителями, которые уже успели заковать его руки тяжёлыми цепями. Мира больше нет, есть только одна большая тюрьма для сохранивших душу и вечный пир для её потерявших. Это открытие, которое так легко донесла до него Марго, как острый нож разрезало его еще бьющееся сердце. Теперь было всё равно, куда его ведут и сколько боли физической он испытает перед смертью.
Эпилог
Марго склонилась над измученным бездыханным телом Марка. Уже полчаса она сидела в прохладном подвале наедине с его трупом. Забитый до полусмерти, а потом жестоко расстрелянный мученик был похож на хорошую отбивную, а не на того симпатичного парня, которого она увидела, только войдя в убежище беглецов. С самого начала миссией Марго было войти в доверие, стать одной из своих. Именно с этой целью её поместили в узервильскую лечебницу, она была шпионкой, внедрённым чужеродным элементом.
Она с сожалением смотрела на тело мальчика, жалея, что теперь его нет. Воля к свободе была единственным, что её ещё восхищало в людях. Воля к свободе. Пока её ещё не отравили щупальца системы, она знала, что все окружающие были больны – а значит, в словах Марка несомненно была какая-то истина. Но это не меняло ничего.
Обычно тела мучеников бросали на съедение птицам или просто небрежно засыпали землёй, но тело Марка она решила сжечь, надеясь тем самым хоть как-то искупить вину, перед этим человеком. Не дать осквернить последнее, что осталось от этого юного героя. Услышав, как в помещение спускаются работники, которым был отдан приказ о кремации, она в последний раз посмотрела на то, что осталось от доблестного борца, и отчаянно поцеловала его в окровавленные губы.
Когда дверь отворилась, Марго бросилась вон из помещения и быстро взбежала вверх по лестнице. Если бы работники были хоть немного одарены интеллектом, они бы наверняка заметили запачканные кровью губы и волосы девушки и долго отпускали пошлые шутки по этому вопросу. Но этот мир уже давно вращался в другую сторону и его интересовали не чувства, а действия. Шёл второй год после Великого Заражения.
Август-Декабрь 2013