Я уже рассказывал, как я попал на подстанцию на одном из участков золотодобычи, рассказывал, как я туда добирался и про кусочек тамошней жизни, а вот как я оттуда выбрался, не рассказал. Тогда мне казалось рассказывать не о чем. По прошествии времени, я изменил свое решение и теперь продолжу рассказ, тем более той подстанции уже нет, горного участка тоже.
Я, как и намечал, в свободное от дежурства на подстанции время, одолел, необходимую для сессии, часть матанализа (курс высшей математики), справился с матричным счислением, выполнил все контрольные работы, заданные по курсу, облазил близлежащие окрестности, вдоволь наелся грибов, благо в тот год их было хоть косой коси, и затосковала душа урбаниста по цивилизации. Обещанной замены все не было, что-то не складывалось у начальства. Позже я понял, когда нужно можно обещать все, а как дырка закрыта, можно переключиться на другие задачи, пока не кикает.
Помог же мне досрочно покинуть подстанцию с нечистой репутацией, совсем посторонний человек в этом деле — бывший авиаконструктор из компании Есенина. Конструктор приладился ходить, под видом помощи студенту, на подстанцию. Там он утвердился в своих наблюдениях, что огненно-рыжая вдова подстанционника отнюдь не безутешна в своем горе и однажды остался на подстанции надолго. Маша, так звали вдову, сама созвонилась с нашим начальством и решила сразу две проблемы — освободила меня от необходимости и дальше пребывать на подстанции, для себя же освободилась от присутствия меня, ставшего не нужным, дежурного монтера. Как-никак создалась новая семейная пара. Конструктор был принят в штат подстанции и в сердце Маши.
Получив указание начальства возвращаться, я быстренько уложил рюкзак и отправился в контору горного участка, узнать, когда будет оказия на берег. Все складывалось как нельзя лучше — сегодня же к вечеру, один из участковых бульдозеров впрягался в огромные сани, на сани грузился груз, люди и поехали. Поехать-то поехали, да не имея хоть мало-мальски дороги, неподалеку и увяз бульдозер в трясине. Напомню, лето уже клонилось к закату, грунт на низкой террасе максимально оттаял, помогла и техника, бессистемно снующая с yчастка к берегу и обратно, верхний растительный слой, защищавший грунт с большим содержанием льда, распахан, и вся поверхность террасы превратилась в болото. Но оставим мерзлотоведение и подробности механизма оттайки грунтов в северных широтах. Трактор увяз и без посторонней помощи его не вытянуть. Телефонный полевой аппарат, которым меня снабдило, на всякий случай, начальство, был подсоединен к линии связи, вызван на помощь еще один трактор, но и он ничем не помог, только порвал буксирный трос и сам тоже увяз в трясине. Следом был вызван еще один бульдозер. Прибывший на нем бульдозерист сделал попытку вытащить, застрявшие машины, быстро просек ситуацию — оба предыдущих бульдозериста пьяны и не могут адекватно реагировать на команды, подаваемые спасителем. Он предложил перенести операцию по вытаскиванию бегемотов из болота на утро, когда незадачливые механизаторы хоть как-то придут в себя. Однако, народ не удовлетворила такая постановка вопроса, народ, среди которых, были и дети, требовал непременно прислать на выручку последний четвертый бульдозер, из имеющихся на участке. Вовсе остановить участок, нарушить основной принцип — вперед золото, остальное потом, конечно не могли, поэтому услышав в наушнике — Шаров (участковый механик) выезжает на лошади, все поняли, бульдозера не будет. Надо ждать до утра. Трактор, приехавший последним, ушел на участок, продолжать работу.
Чтобы как-то скоротать время до утра народ начал рассказывать друг местные байки. Основная задача транспорта — доставка на прииск золота, потому вооруженная ревнаганом охрана, обыкновенная тетка с кобурой на поясе. Начало темнеть и она расслабилась, сняла пояс с кобурой и положила рядом на санях. Тут же к ней подбегает шутник из числа пассажиров саней — Тетка дай наган сфотографироваться! Она протягивает ему ремень с кобурой, и только мужик приготовился принять наган, тетка поняла свою промашку — У дурак. Мужик продолжил свою шутку — Не дашь наган, накину мешок на голову и отниму, отдай добровольно. — Да знаешь ли ты, нахал, я при исполнении, у меня двадцать килограмм золота в контейнере, могу и пристрелить. Видя ее решимость, мужик решил больше не шутить. Охранница тоже водрузила свою амуницию на место. Шутники, балдеющие от телефонной фразы «Выезжает Шаров на лошади», они в картинках живописали, как Шаров на лошади будет вытаскивать из трясины бульдозеры, тоже моментально умолкли.
Начался дождь, быстро перешел в снег, настроение у путников упало до нуля, до утра уже никто не смеялся, не шутил, только тихо переговаривались о заботах грядущего дня. К утру вернулся приезжавший на помощь бульдозерист, довольно быстро вытащил оба увязнувшие трактора и караван успешно продолжил путь к переправе, там уже ждали утомленных путников чай и машина на прииск.
Проехав с этой машиной до поворота на прииск, я стал ждать попутку до райцентра, попалась почтовая машина. Шофер почему-то очень хотел, чтобы я с ним говорил. Пока взбирались на перевал, я еще говорил, но как только начали спускаться с перевала, закемарил и ничего из слов шофера не слыхал. Неожиданно, как ужаленный просыпаюсь: машина едет по серпантинной части дороги с довольно большим уклоном, справа обрыв, а водитель спит. Я как заорал него – Что до дома не хочешь доехать? Шофер моментально выправил машину. Когда к нему вернулся дар речи и говорит — Потому и просил разговаривать. Какой уж сон, хотя до конца пути мы с ним не обмолвились ни единым словом. Шофер молчал, услышав звоночек — пора завязывать с этими колымскими дорогами, на которых порой и отдохнуть негде. Я молчал, потому что и говорить было не о чем. Я думал: не проснись я вовремя, и думать было бы не о чем, стояла бы еще одна баранка на обочине дороги в память о путниках, сбившихся с пути. А ведь не хотел брать меня — Инструкция — говорил. Высадил он меня на краю поселка, все та же инструкция. Не в обиде я на него, все же добрался до дома.