В середине января корабль выполнял боевую задачу - слежение за флагманом 6-го флота США атомным авианосцем "Честер У. Нимитц". Следили мы за ним каких-то двое суток, но успели почувствовать мощь его атомного реактора и даруемую этой мощью свободу передвижения. Понятно, что гонялись мы за "Нимитцем" не ради праздного интереса. У нас была задача достойная камикадзе: каждые две минуты по каналам связи в Москву посылались точные координаты авианосца. В случае начала войны авианосец и вся его ударная корабельная группа, включая и нас конечно, были бы быстро уничтожены ядерным ударом советской ракеты, запущенной с какой-нибудь находящейся неподалеку стратегической атомной лодки.
Весь день, пока авианосец маневрировал в одном месте, запуская и принимая самолеты, мы относительно спокойно мотались где-то около. Ночью он менял район ходом 30-32 узла. "Разительный", свистя турбинами, прыгал по волнам за уходящим мастодонтом. Экипаж всю ночь трясся без сна на коечках, стучал зубами от вибрации и проклинал этот плавающий аэродром. А ему хоть бы что! У него реактор, 36 узлов хода и запас урана на несколько лет.
Весь февраль был серым и однообразным. Извечный надоевший ветер, пронизывающий насквозь холодной сыростью, почти постоянная качка, частые съемки с якоря на штормование. Единственным развлечением были учения и стрельбы. Словом, обычная боевая служба в зимнем Средиземном море.
Вплоть до конца февраля ходили слухи о скором заходе в сирийский Тартус, но по каким-то политическим причинам заход все откладывался и откладывался, а потом был и совсем отменен. Говорили, что там какие-то мусульманские фанатики застрелили советского военного атташе. Обстановка тревожная и поэтому нахождение безоружных моряков в городе не безопасно.
----------
Штормование - съемка с бочки или якоря, чтобы переждать непогоду в открытом море.