После сильнейшего сотрясения головного мозга, полученного дедом в результате наступания на грабли дважды, он, находясь в больнице, пришёл в себя. А бабка тут, как... заботливая жена, приехала его навестить.
- Опаньки, какой нежданчик! Я думал ты по погосту бегаешь, место для меня подыскиваешь, а ты так расчувствовалась, что решила отличиться? Кстати, а почему я здесь, на меня что, было покушение?
- Как же, ещё какое! Как сейчас вижу, лежишь посерёд двора с держаком в обнимку.
- Это со Светкой-дистрофиком, по кличке Держак? Ну наконец-то согласилась со мной прилечь.
- Старый, с тобой прилечь соглашаюсь только я одна, и то, чтоб убаюкать.
- Ладно, хватит каркать, а то сбудется. Тогда, что за дела? Случилось чё?
- А чё? Дюже не в меру любопытный?
- Я говорю: получается, я кого-то убил? Только кого? Ты, к сожалению, вот она.
- Да уж убил, это точно. Сгубил так сгубил... Какие пригодные были, ещё ж не старые. Ох-хо-хо-хо-хо, сколько годков прослужили.
- Я что, военных замочил?
- Откуда я знаю, кто у них прежде был в хозяевах?
- Ого, мне надобно брать повыше. Хозяин, говоришь? Стало быть, я кого-то из ЦРУ замочил?
- А кто это такой? Подштанники, что ли? Было дело... Не только замочил, но и замазал.
- От дура старая, что с тобой, темнотой разговаривать? Интересно, меня за это посадят?
- Посадят-посадят. Я и посажу... на завалинку и заставлю сделать новых.
- Цэрэушников новых? А что, ихние жинки тоже в деревне?
- Дед, тебе сейчас, в твоём плачевном положении, в самый раз подумать, как бы молочка через трубочку пососать, но не о Светке-дистрофике и ещё каких-то бабах. А то размечтался.
- Прекращай, старая, на макушку давить и так дурновасто. Видишь, я сам пытаюсь разобраться? Лучше б рассказала, как всё было, если, конечно, в это время, ты и твоя память находились вместе.
- Я обычно везде и со всеми вместе, ни то, что ты - ни до Бога, ни до людей. Что тут тебе рассказывать, всё было, как всегда: идёшь ты по двору, с вёдрами помоев для поросят...
- Я что, и свиней укокошил?
- Если б ты свиней укокошил, я б потом тебя самого уничтожила.
- Не перебивай сама себя, сколько раз говорил. Видишь, я весь в нетерпении? Что дальше было?
- Да ничего и не было примечательного. Грабельки тебя тюк по темечку и ты скопытился. Помои расплескались, а к ним Мурзик подбежал. Что потвёрже припрятал, а что пожиже схомячил. Поросята выдвинули ноту протеста, разругались с Мурзиком, до сих пор не могу их примирить. Дома скандал в семье, а ты тут разлёгся твою... нехай, как-нибудь.
- Тебя, старая, как послушаешь, невольно придёшь к научному открытию. Кто послал меня поросят кормить? Ты. Кому я говорил, что больше ста граммов не поднимаю? Тебе. А ты всучила мне здоровенную цибарку, а теперь сидишь тут оправдываешься. Запомни, бабка, раз и навсегда - оправдывается виноватый. Значит, - ты и есть, тот самый виноватый! Я всё сказал.