Если бы вы могли в трех словах описать свою жизнь, какими бы были эти слова?
Сомнение.
Неопределенность.
Самосовершенствование.
Хочется добавить «творчество», но сомнение не позволяет. Хочется добавить «счастье», но мешает неопределенность. То ли я называю творчеством и правильно ли я представляю счастье?
Познать рамки и достичь самого пика – не это ли наивысшая награда человека?
Последние несколько дней я посвятила себя своей комнате. Словно я приняла себе в религию философию Бродского. Его «комната» стала моей.
Мне стало страшно покидать комнату, я боялась, что вернусь покалеченной. Мое тело могут сломать, а дух мой – сломить.
Я возвращаюсь к себе самой долгой дорогой, просматривая то и дело черно-белые кадры Годара. Нужно уметь опустошить себя настолько, чтобы бояться пространства вне комнаты и пытаться заполнить пустоты внутри чужой экранной жизнью.
Сегодня прекрасный день. Сегодня, именно сегодня я оставлю экранных героев. Я заварю себе чай и позволю выкурить несколько сигарет, а потом я отправлюсь в долгое путешествие по глубинам моего сознания вместе с героиней, которую вскоре создам.
Я возьму ее за руку, и мы будем идти молча. Мы обязательно будем слушать бессмертную классическую музыку. Разве можно думать о вечном, слушая что-то смертное?
И я обязательно позволю своему сознанию окружить нас цветущими вишнями.
Моя героиня впервые избавится от вековой боли, а я избавлю себя от непроглядного одиночества.
Сегодня такой день, когда не поздно еще покаяться перед прошлыми героями и попросить у них прощения. Я превратила безутешную Маргарет в бездушную тварь. Я лишила счастья Катрин и Сицилию. Я изувечила душу маленького Марка.
Сегодня такой день, когда я буду просить у них прощение за то, что не дала им другой жизни. Я также буду просить прощение у себя за то, что не выбрала для себя иной путь.
Моя комната стала моей пыльной колыбелью. Колыбелью осиротевшей дочери, чья мать от безумия и отчаяния бросилась со скалы.
Я утратила свой талант!
Я разбила себя на куски самых паршивых героев!
Но сегодня, сегодня я создаю нового героя. Я уже провожу мысленно линию губ и представляю, как она ест виноград. Тонкие пальцы ее рук обхватывают красные цветы. И кажется мне в эту секунду, что это последняя ночь моего страха и сомнения.
Я чувствую, что пройдет полгода и издательство снова обогатится из-за выхода моей новой книги. Меня вновь напечатают на обложках журналов, а на телевидении то и дело будут мелькать мои интервью.
Я уже вижу одежду моей героини: на ней розовый шелковый халат.
Но мои сомнения все же сильнее меня. Моя героиня растворяется в моем сознании.
Я не решаюсь покинуть комнату.
Ручка.
Тетрадь.
Ожидание.
Полгода впереди до момента, когда я поставлю последнюю точку.
Я нарекаю свою героиню Евой и сажаю ее в кресло самой мрачной из комнат моего сознания.
Так, на седьмом этаже, в квартире с высокими потолками, белыми стенами и огромными окнами, я, окружив себя своими демонами, начала писать новый роман, но не перестала сомневаться в правильности своего выбора…