Я стою на берегу бурлящего моря и зачарованно смотрю на бегущие ко мне изменчивые волны. Наконец-то я здесь! Передо мною расстилается бескрайнее Чёрное море, а позади меня – славная страна Болгария. Волны закручиваются, подхватывают песок, с шипеньем и грохотом перегоняют его на новое место и откатываются назад. Однако если смотреть только на границу между мокрым и сухим песком, то кажется, что вода поглощается дном водоёма, оставляя на поверхности песчинки и ломаные ракушки. Сама вода от взвешенного в ней песка мутновата и имеет жёлтый оттенок. Но всё равно, море мне кажется прекрасным, воздух восхищает свежестью, а бродящие по берегу и время от времени взлетающие крикливые чайки вызывают романтическое настроение. Тёплая морская вода приятно окатывает мои босые ноги. Тем не менее, купаться нельзя – на пляже вывешен красный флаг, что означает запрет. Мы, отдыхающие, приехали только накануне вечером, но служба охраны нас уже предупредила сразу же после завтрака об опасности купания в море в штормовую погоду. Оказывается, вдоль всего побережья Болгарии возможны мёртвые течения. Попав в такое течение, пловец не может приблизиться к берегу, волны его не отпускают. Перед нами выступила женщина, которая рано утром на себе уже успела испытать утягивающее действие волн. Она сумела вылезти на берег только с помощью спасателей. В общем, нас всех так запугали, что входить в кипящую стихию было страшно, несмотря на то, что плаваю я хорошо.
Море завораживает. От него не хочется отрывать взгляда. Временами волны становятся совсем маленькими, и тогда начинает казаться, что море успокаивается, однако в следующее мгновение появляется высокий вал, а за ним накатывают ещё более мощные волны с белыми барашками на гребнях, и всякая надежда на скорое купание исчезает.
Но пора двигаться назад в отель. Скоро ужин. Я поднимаю фотоаппарат, делаю несколько снимков, затем поворачиваюсь спиною к морю и по пологому песчаному откосу иду к тентам, под одним из которых на песке в тени сидит моя спутница. Рядом с нею лежит её палка. Марина, так зовут мою спутницу, - инвалид с детства. Она родилась с вывихом бедра, а после операции по исправлению этого дефекта у неё одна нога оказалась несколько короче другой. Поэтому она всю жизнь хромает, а временами испытывает сильную боль. Вот и сейчас она сидит на песке в ожидании, когда пройдёт боль и она сможет идти дальше. Дело в том, что отель наш расположен выше уровня моря метров на пятьдесят, и чтобы попасть на пляж, нам пришлось спуститься по длинной лестнице, а это оказалось слишком трудной задачей для Марины.
Я и Марина - сочетание, конечно, странное. Молодая, здоровая и, смею думать, симпатичная женщина, любящая дальние пешие прогулки, и - калека, на лице которой уже протянулись «морщинки скорби» от крыльев носа к уголкам тонких губ. Но так уж распорядилась судьба. Я собиралась ехать на отдых с любимым человеком, однако перед самым отъездом он вдруг объявил, что у него появилась срочная работа и ехать он не может. Я наговорила ему колкостей, хлопнула дверью и поехала одна. Мне было совершенно всё равно, с кем жить в комнате, и вот меня поселили с Мариной. Знакомясь с ней, я выразила восхищение её мужеством: опасно совершать далёкое путешествие в её обстоятельствах. « Но ведь всё время говорят о том, что должны быть равные возможности для всех!» - холодно ответила она.
Я подхожу к своей спутнице. Боль у неё утихла, и она пытается встать на ноги. Однако это ей не удаётся. Чтобы подняться, она должна на что-то опереться. Когда же она пытается опереться на песок, то её рука тонет в сыпучей массе. Я предлагаю себя в качестве опоры, но моё тело оказывается слишком хрупким для такой функции. Марина - коренастая, плотная, широкоплечая женщина с сильными руками. Чтобы поднять её, нужен, конечно же, мужчина. Я оглядываю пляж. Отдыхающих никого не видно, так как море штормит и дело к вечеру. Только неподалёку несёт свою вахту под красным флагом спасатель. Предлагаю Марине обратиться за помощью к нему. Однако в её глазах страх: она боится боли, которую может причинить ей молодой, сильный и неосторожный парень. Что же делать? И тут у меня появляется идея. Советую Марине подползти к стойке от тента и опереться на неё. А так как нужна и вторая опора, то я опускаюсь на колени и крепко держу в вертикальном положении Маринину палку. Опираясь на стойку и свою палку двумя руками и прилагая все свои силы, моя спутница, наконец, поднимается на ноги, к нашей общей радости.
Так как идти по лестнице вверх к отелю Марина не в состоянии, то решаем пойти обходным путём, о котором я заранее порасспросила у сотрудников регистратуры. Эта дорога длинная, но пологая. Идём вдоль моря, затем по берегу реки, а потом начинается подъём на гору. Здесь не видно ни строений, ни людей. Путь долгий. Мы с удовольствием знакомимся с местной флорой. Кругом растут деревья: сосны, дубы южных пород, невысокие развесистые айланты с крупными разрезными листьями. Многие стволы покрыты плющом. Встречаются кусты, оплетённые какими-то лианами, похожими на клематисы, а так как сейчас уже конец августа, то вместо цветов на них пушистые семена.
Попутно мы больше узнаём друг о друге. Марина с гордостью сообщает, что всю жизнь работала в министерстве. И потом я не раз замечала, как она любит начинать фразу словами: «У нас в министерстве…» При этом она как-то ещё больше выпрямляется, хотя она и так прямая, а на её лице появляется выражение собственной значительности. Но напрасно она думает, что произвела на меня впечатление. Совсем наоборот! Я инженер по образованию и о работе в министерстве знаю от своих коллег. Некоторым из них доводилось трудиться там ради больших денег, но им вскоре надоедала нудная бумажная работа, и они возвращались к живому и творческому инженерному делу.
Мы уже довольно долго идём сквозь безлюдный лес, покрывающий склон горы. У Марины опять разболелась нога. Всё чаще приходится останавливаться для отдыха. Мне очень жаль свою спутницу. Она держится молодцом, вызывая этим к себе уважение. Но я вижу, как ей трудно. В душу закрадывается страх: а вдруг мы идём не по той дороге? Между тем, дорога становится всё круче, и вот, наконец, впереди наверху появляется знакомый забор, точно такой же, какой окружает наш отель. Ещё несколько минут пути, и мы убеждаемся, что забор этот действительно наш и что мы пришли, куда надо.
После такой прогулки Марина предпочитает всю оставшуюся часть дня провести в постели, и я приношу ей радостную весть: с завтрашнего утра для людей, испытывающих трудности при ходьбе, организуется автобус для поездки на пляж и обратно.
Впечатления первого дня пребывания на курорте отодвинули на задний план мои переживания по поводу ссоры с другом. Я всё-таки ждала от него телефонного звонка или хотя бы СМС. Но ни того, ни другого не было. Прогулявшись по окрестной территории, я поняла, что ходить здесь совершенно некуда, кроме как на пляж. Поэтому на будущее я решила как можно больше времени проводить на море, не зависимо от погоды и цвета предупреждающего флага.
Потянулись золотые денёчки. Золотые - потому что они были наполнены солнечным светом, синевой неба и моря, солёностью ветра, то ласкового и нежного, то напористого и холодноватого. Каждое утро под звуки бравурной музыки, нёсшейся из репродукторов, обитатели отеля стягивались в сияющий чистотой ресторан, расположенный на самом верхнем этаже здания. Поэтому, если вы хотели попасть на завтрак и при этом не подниматься пешком по лестнице, вам приходилось сначала поиграть с лифтом. На вашем этаже обычно лифт, идущий вверх, останавливался уже набитый битком народом. Вы понимали, что надо ловить лифт, спускавшийся сверху, но другие люди тоже это понимали и стремились перехватить его, пока он не заполнился. В конце концов, вам удавалось дождаться пустую кабину, двигавшуюся вниз. Вы входили и нажимали на кнопку верхнего этажа. Но лифт не хотел менять направление своего движения. В результате вы ехали вниз, а уж потом туда, куда было нужно. Люди на отдыхе настроены благожелательно. Такое утреннее катание мало кого раздражало. Скорее напротив: все веселились, приветствуя друг друга и отпуская шуточки. Наконец, все рассаживались за столами, и начинался оживлённый разговор. Особое внимание тому, кто уже успел побывать на пляже. Он оповещал всех о состоянии водной стихии.
Три раза в сутки обитатели отеля собирались все вместе для приёма пищи, и это было очень удобное время для того, чтобы всех рассмотреть. Люди съехались сюда очень разные, но их объединяло то, что все они из России и все не богаты. Некоторые из них были замечательные.
Напротив меня за столом сидела пожилая миловидная дама. Знакомясь со мной при первой встрече, она представилась одним именем: «Наталья». На даме поблескивали аметистовые бусы с металлическими вставками, которые сочетались с красивым глубоко декольтированным лёгким сиреневым платьем, сшитым по моде восьмидесятых годов прошлого столетия. Платье хорошо облегало подтянутую, но довольно грузную фигуру, оставляя на обозрение отличную кожу рук и шеи. Правильные черты её лица, весёлые серые глаза и светлые волосы, кудрявым чубом спускавшиеся на лоб, наводили на мысль, что в молодости она была красавицей. Наталья оказалась общительным человеком. Поэтому очень скоро я узнала, что до выхода на пенсию она работала в педагогическом институте деканом факультета, профессором, преподавала историю. Она и теперь продолжала возглавлять совет ветеранов своего института. Но не характер работы делал её в моих глазах уникальной женщиной, а внешняя и внутренняя молодость и жизнелюбие. Она не стала скрывать, что ей уже 88 лет. «Боже мой! Никому не говорите об этом! Не пугайте людей! Вы не выглядите на этот возраст!» - сказала я ей. Каждый день Наталья вставала в шесть часов утра и шла купаться в море. Плавала она отлично. После завтрака - опять море, после обеда же - отдых и посещение каких-нибудь занятий: кружков, лекций, предлагавшихся отдыхающим. Но самое интересное происходило после ужина, когда эта неугомонная женщина отправлялась на дискотеку и там отплясывала в паре с каким-нибудь кавалером, а кавалеры у неё всегда находились.
Как-то я попыталась выведать у Натальи тайну её молодости. «Главное, это бодрость! - ответила она, - Не надо бояться! Будете бояться, то и случится, чего боитесь! Всегда идти напролом!» Правда, она не объяснила, куда следует идти напролом. Затем она немного подумала и добавила: « Я никогда не встаю с постели, пока не сделаю все свои упражнения. Их у меня 150.» Вот и вся тайна.
Некоторые из присутствующих в ресторане казались мне странноватыми. Рядом с Натальей за столом сидел симпатичный моложавый мужчина лет пятидесяти. Он весело балагурил и очень внимательно относился к дамам, за что и пользовался у них любовью. Изо дня в день я наблюдала, как он превращался в головешку. Первые дни он ходил обгоревший на солнце и страдающий. Часами сидел он или лежал на солнцепёке, полагая, что это ему полезно. Когда-то он участвовал в ликвидации последствий Чернобыльской аварии, поэтому у него было не всё благополучно со здоровьем. Однако на все предостережения сочувствующих чернобылец убеждённо отвечал: «Клин клином вышибают!» Если судить по цвету его кожи, то к концу нашего пребывания на курорте он добился желаемого: ровный тёмно-коричневый загар покрывал всё его тело, что должно было защитить от простудных заболеваний зимой, как твёрдо верил чернобылец.
За соседним столиком находилось место молодой невысокой блондинки. Она всегда появлялась в зале с рюкзаком за плечами и в тёмном одеянии: чёрная кожаная куртка с высокой стойкой, доходившей до подбородка, под нею - тёмная футболка с каким-то блестящим рисунком и с капюшоном, надвинутым на лоб до самых глаз, на которые были надеты тёмные очки. По каким горам она бродила в таком виде? Дама была похожа на детектива. Этакий Шерлок Холмс в женском обличье.
Другая женщина, брюнетка с орлиным носом, сидевшая неподалёку, вызывала моё недоумение тем, что она всё время находилась за столом в широкополой соломенной шляпе на голове. Почему? Может быть, она стеснялась непричёсанных волос? Но однажды я случайно оказалась рядом с ней в библиотеке. Дама была с непокрытой головой и хвасталась перед своей приятельницей великолепной причёской, которую она сделала в парикмахерской. В ресторане же она опять сидела в шляпе. И только к концу своего пребывания на курорте я разгадала тайну её головного убора. Всё очень просто: дама с моря спешила в ресторан, не заходя в свой номер, а в ресторане совершенно некуда было положить эту огромную шляпу, вот она и оставляла её на голове.
Был здесь ещё один персонаж, привлекший моё внимание, помимо моей воли.
Когда я приближалась к лифту, я увидела группу ожидавших людей, которая состояла из нескольких женщин, кокетливо щебетавших вокруг крупного мужчины. Лифт приехал. Я замедлила шаги, полагая, что в этой кабине для меня не останется места, и решив подождать следующего приезда лифта. Но мужчина вдруг обернулся ко мне, блеснув зеркальными очками, и воскликнул с галантным приглашающим жестом: «Заходите, заходите! Я специально вас жду!» А так как мне не хотелось быть ещё одной розой в его цветнике, то я отклонила его приглашение и воспользовалась другой кабиной, которая как раз подъехала пустая. После этого случая я частенько видела этого человека то в ресторане, то на пляже, то в концертном зале, то ещё где-нибудь. И всегда на нём были зеркальные очки. Он не обращал на меня ни малейшего внимания, тем не менее, он успел вызвать моё любопытство. Хотелось заглянуть за очки и увидеть его глаза. Почему он их прятал? Что скрывал? Невольно я была свидетельницей всех его курортных романов. Сначала его пассией стала молодая серьёзная девица, которая по вечерам наряжалась и прогуливалась с ним под руку по территории нашего небольшого сада в ожидании концерта. Очень скоро она стала встречаться мне одна с таким озабоченным и отрешённым видом, что вызывала моё сочувствие. А мужчина в зеркальных очках уже водил за ручку высокую агрессивно-активную блондинку. Когда же блондинки не было поблизости, я его видела обнимающим пухленькую шатенку. На пляже он всегда находился в окружении милых дам.
Есть очень меткое слово. Собаку, у которой нет хозяина и которая живёт на улице, подбегая к каждому прохожему и заглядывая ему в глаза, просительно виляя хвостом, называют «всейной». А я называю этим словом некоторых мужчин. На каждом курорте обычно попадаются «всейные» мужчины. Таким «всейным» и был персонаж в зеркальных очках. Между прочим, я так ни разу и не увидела его без очков до самого конца нашего отдыха.
Время шло. Я уже не боялась входить в волнующееся море и приспособилась в нём купаться. Как правило, спасатели вывешивали жёлтый или красный флаг, поэтому в воду можно было зайти, в лучшем случае, по пояс. Надо было внимательно следить за приближающимися волнами и окунаться, когда волна была без пенистого гребня, и подпрыгивать, пропуская высокую волну с белым хребтом. Главное, надо было не давать волне накрыть себя и удержаться на ногах, когда мощная водяная гора ударяла в моё тело. Спасатели зорко следили за купающимися и свистели, если люди заходили в воду несколько глубже положенного. Такое вот купание.
Дружба с Мариной не получилась. Слишком разные мы оказались люди. Видимо, её многое во мне раздражало. Например, моя привычка экономить время. Если мы куда-нибудь шли вместе, Марине нравилось остановиться по дороге и с кем-нибудь поговорить, я же при этом её покидала. «Куда вы всё время исчезаете?» - потом говорила она мне недовольно. У меня было двойственное отношение к ней. С одной стороны, я ей глубоко сочувствовала и очень её жалела. Но, с другой стороны, мне не нравились проявляющиеся в ней иногда грубость и бестактность. Утром она не сразу поднималась, а некоторое время сидела на краю постели, потягиваясь и постанывая, вперив в меня свой взор. Она рассматривала меня, пока я одевалась, и критически обсуждала детали моей одежды. Больше всего доставалось моему любимому купальнику. «Вам его давно пора выкинуть!» - не раз говорила она с насмешкой, несмотря на то, что я ей объяснила: «В этом купальнике я уверена, что никакая волна не стащит его с меня. Таких купальников сейчас уже не делают!» В конце концов, пришлось продемонстрировать ей наличие у меня нового ярко-красного купальника с бантиками и сборочками. Несколько опешив, Марина его одобрила и больше не приставала ко мне со своими насмешливыми замечаниями, хотя я продолжала купаться в любимом купальнике.
Марина обладала какой-то болезненной, с моей точки зрения, страстью к вещам. Она привезла с собой на отдых чемодан, который весил 20 килограммов, тогда как мне было достаточно трёхкилограммовой сумки. Две трети пространства в нашем номере заполнили Маринины вещи. Это были не только всевозможные коробки, бутылки, тюбики и пузырьки, но также, что особенно меня поразило, скатерть на стол и прищепки для сушки белья. Ну, а уж одежды было столько, что Марина постоянно меняла свои наряды, ожидая комплиментов от окружающих. Правда, все её вещи были однообразных серо-коричневых тонов. Так что, если сначала я похваливала её очередной наряд, чтобы доставить ей удовольствие, то вскоре запуталась и была не в состоянии понять, видела ли я уже данное платье или нет. Поэтому я перестала обращать внимание на её одежду, видимо, этим вызывая её досаду.
Конкуренцию Марине составляла Наталья, которая тоже постоянно появлялась в новом наряде. «Это я проветриваю свой гардероб!» - улыбаясь, говорила она. Вообще, всех женщин, проживающих в отеле, я поделила бы на две категории: тех, кто приехал просто отдохнуть и поправить здоровье, и тех, кто приехал с целью себя показать. Себя я причисляла к первой категории, а Марина и Наталья относились ко второй.
Интересно было наблюдать за людьми, когда они устремлялись утром после завтрака на пляж. Такие наряды можно увидеть только на курорте и на маскараде. Некоторые дамы были одеты в длинные платья и широкополые кокетливые шляпки и походили на тургеневских барышень, другие ограничивались тем, что окутывали плечи поверх купальника куском прозрачной ткани, третьи шли в белоснежных шортах и майках. Были здесь и те, кто ухитрялись так себя задрапировать, что становились похожими на греческих богинь. К вечеру одежда на людях менялась: в изобилии появлялись вещи, украшенные люрексом и стразами. Как-то я прошлась по магазинчикам, располагавшимся рядом с отелем, и сделала открытие: всё, что продавалось в этих магазинчиках, я уже ранее видела на приехавших дамах.
Я дала себе слово ни в коем случае не отвечать на грубость Марины грубостью. Не так уж трудно потерпеть друг друга в течение двух недель. «Вам надо выбросить ваше кислое молоко из холодильника! От него весь холодильник провонял!» - бывало, говорила Марина ядовито. «Ничего подобного! Я молоко выбросила уже позавчера», - спокойно отвечала я и мысленно добавляла: « Удивительно, как это вы чувствуете несуществующий запах молока в холодильнике и не замечаете запаха уксуса по всей комнате от вашего портящегося винограда на столе!» Марина любила посидеть в баре и выпить пива или вина. Мне не хотелось составлять ей компанию. Когда же я осторожно попыталась посоветовать ей помнить о своём повышенном давлении и отказаться от алкоголя, то услышала гневное: «Ну, и зануда!» За что? Никто никогда не обзывал меня так! Но в ответ я только улыбнулась.
После раннего ужина оставалось ещё много времени до темноты, и народ спешил в сад подышать перед сном свежим воздухом. Пожилые люди, в том числе и Марина, рассаживались на лавочках, расставленных длинными рядами, и становились похожими на больших птиц, усевшихся на проводах электропередачи. Некоторые из них закуривали, и вскоре окружающий воздух переставал быть свежим. Однако поглощённые беседой люди как будто этого не замечали.
Я тоже шла в сад, но в его дальнюю часть, туда, откуда открывался вид на море и где чувствовалось дуновение лёгкого ветерка. Там я открывала взятую в библиотеке книгу и углублялась в чтение. Мне хотелось пополнить запас своих знаний о болгарской литературе. Я знала, что наиболее читаемым писателем у болгар является Иван Вазов. Но я предпочитала знакомиться с произведениями, более приближенными к нашему времени. Поэтому я выбрала «Время раздельно» Антона Дончева – роман о насильственной исламизации болгарского народа в 17 веке, завоевавший широкую известность по всему миру. Через некоторое время синева над морем начинала сгущаться, пространство вокруг меня наполнялось серой мглой, буквы в книге становились не различимы. Когда в окнах отеля появлялись огни, из его дверей выплывала полная администраторша и приглашала всех на концерт. Люди втягивались в корпус и заполняли концертный зал.
Обычно выступали болгарские музыканты. Я с удовольствием слушала оригинальную и мелодичную болгарскую народную и современную музыку. Но, к сожалению, стараясь понравиться русской аудитории, артисты чаще исполняли хорошо известные наши песни. Один из концертов носил название «Фестиваль», и в нём могли принять участие все желающие. Наталья отличилась. Она оказалась любительницей петь и сочинять стихи. Проявив энергию, она создала ансамбль «Российские лебёдушки», в который, помимо неё, вошли ещё три пожилые женщины. Они исполнили частушки о своём, наболевшем: о том, что политикам и чиновникам надо не мечтать, чтобы пенсионеры вымерли и этим избавили бы их от лишней головной боли, не гнать пожилых людей с работы, а научиться бы использовать их опыт, знания и желание быть полезными. Заканчивались частушки бодро:
Пусть чиновники трепещут!
Мы даём здесь свой обет!
И хоть звёзды нам не блещут,
Проживём две сотни лет!
Ансамбль имел шумный успех. На другой день некоторые люди подходили к Наталье с просьбой позволить им списать текст частушек. Наталья ликовала.
Золотые денёчки приближались к концу. В последний день перед отъездом домой Марина решила побывать на экскурсии. Автобус должен был отправиться до завтрака, очень рано. Поэтому Марина поднялась в 4 часа ночи и пошла принимать душ. Я, конечно, проснулась, но продолжала дремать, стараясь уснуть, что трудно было сделать, так как из ванной комнаты сначала слышался шум воды, затем что-то загрохотало и задребезжало - видимо, что-то разбилось. Наконец, выйдя из ванной, Марина зажгла верхний свет, дополнительно к ночнику, совершенно не думая о том, что в комнате спит человек. Тут уж я не выдержала и попросила её погасить верхнюю лампу. «Вам всё равно пора вставать и делать вашу зарядку!» - отреагировала Марина бесцеремонно-повелительно в своей обычной манере. «Ничего подобного! До завтрака ещё три часа! И какое вам дело до моей зарядки!» - воскликнула я грубо впервые, не желая больше сдерживать свои эмоции. «Ну, и пожалуйста! Спите сколько угодно! Хоть до завтрака!» - ответила Марина с сарказмом. Но в её голосе я услышала нотки неуверенности. Видимо, мой неожиданный выпад её несколько озадачил.
А потом случилось следующее.
После обеда я, как обычно, находилась на пляже. День выдался прекрасный. Море, как будто на прощание, дарило спокойствие и ласку. Волн и ветра не было. Солнце сияло с ясного лазурного неба. Неподалёку от берега маневрировало живописное парусное судно с романтическим названием «Робинзон». Капитан судна приглашал всех в путешествие на необитаемый остров, где отдыхающие могли бы насладиться отличной едой, сауной и другими развлечениями. После продолжительного купания я обсыхала на солнце, подставляя его тёплым лучам то один бок, то другой. При этом я любовалась чудесным пейзажем, фотографировала и наблюдала за купающимися и загорающими людьми. Метрах в двадцати от себя у кромки воды я заметила Маринину палку. Видимо, она уже вернулась с экскурсии и тоже пришла попрощаться с морем. Мой взгляд заскользил по поверхности воды. Почему-то я не могла найти Марину. И вдруг я увидела, как её пёстрая купальная шапочка вынырнула из воды за буйком и опять ушла под воду. Что происходит? Марина никогда не ныряла! В мгновение ока я оказалась рядом со спасателем. Поняв, в чём дело, он бросился в море, свистя и призывая других спасателей. Ещё двое парней устремились к нему на помощь. Через некоторое время Марина уже лежала на берегу, и спасатели возвращали её к жизни. Вызвали скорую помощь. Мне сказали, что моя подруга жива, но её отправят в больницу. Подняв Маринину палку и захватив пляжную сумку с её вещами, я догнала носилки, на которых уносили спасённую женщину, и положила всё это в машину рядом с ней. Марина лежала с закрытыми глазами. Я прикрыла её полотенцем. Больше я её не видела. Вернувшись домой из Болгарии, я выслала ей по интернету ранее обещанные фотографии. В ответном письме было всего два слова: «Большое спасибо!»
Вечером в тот же, последний, день моего пребывания на курорте произошло ещё одно событие: я получила СМС от бывшего друга. Он спрашивал, когда я прилетаю, и выражал желание меня встретить. Но он опоздал. Вино перебродило. Я не ответила. Я уже ощутила себя свободной и независимой. Меня наполняли новые впечатления, солнечное тепло и солёный запах моря. Возобновления прежней жизни не хотелось.
В самолёте я сидела у иллюминатора и смотрела на изогнутую береговую линию, уплывающую в голубом мареве подо мной. Вдруг я вспомнила, что забыла бросить в море монету, чтобы вернуться. Ничего! Всё равно я когда-нибудь опять приеду к морю и поплаваю в его исцеляющих душу волнах
2013