В век научно-технической революции государству, чтобы свою военную мощь продемонстрировать, достаточно парад в столице провести, а телевидение (или кино в крайнем случае) донесут до городов и весей идею несокрушимости державы. В 19-ом веке парад являлся только дорогостоящей забавой для ограниченного числа лиц, обычно и так прекрасно осведомлённых с реальным положением дел. Но если в эпоху НТР популярна стала поговорка "Москва - не Россия!", то уж Петербург тем паче ей не был никогда, и паразитирующим столицам не разумно было забывать, кто их кормит. А то ведь может и перестать. Подобный казус случался, если создавались диспропорции в социальной структуре, экономике и при ощущении слабой власти. Так что превентивно поиграть мускулами (ну хоть как-то) в эпоху перемен на вред не шло. А сделать это было возможно, максимально приблизив к основному потребителю шоу с печатаньем чеканного шага. Резкое сокращение ВС создавало проблемы с пусканием пыли в глаза, но выход нашёлся - тот же "чёс", что во всю осуществлялся клонами "Катюши". И совсем не обязательным являлось всюду маршировать гвардейскими дивизиями. Ощущение "когда в город входят военные" даже рота создать могла, слегка поднапрягшись. И именно этим по всей стране занимались отправляемые в "Туркестанский поход" добровольцы, к огромному удовольствию обеих сторон. Уже своим только видом наглядно демонстрирующие, где кучкующимся недовольным помещикам, а в основном селянам да городским обывателям, что сила у государства есть, раз с другими державами воевать не страшимся. Войска сосредотачивались в Оренбурге, но стекались они туда по множеству мелких артерий, попутно, как кровь, принеся телу страны кислород.
Мне же была возможность добираться не на своих двоих и потому не грех получалось пока не поспешать. Тем паче, что и занятия постоянно находились.
Ударными темпами после "разоружения" Австрии, из содранных там рельс, построена была Волго-Донская железная дорога и из переправленного по ней того же австрийского оборудования и станков создан в центре страны промышленный центр, способный к исполнению серьёзных задач. Очень удачными там турбины для малых ГЭС получаться стали, и из первых же изделий создать получилось на малых крымских реках каскад станций. Прудить Кокозку, Альму, Качу, Бельбек выходило не сложно. Дамбочки в 2-3 метра высотой Днепрогэсом не являлись и напряжения сил всей страны не требовали, хотя пользы принесли не меньше.
Тут следует пояснить, что когда Россия совместно с Пруссией Южную Африку прихватизировала, то возвращающейся за очередной партией немецких переселенцев эскадре рекомендовано было, зайдя во "французскую" Гвинею за водой, попутно и балласт на судах поменять с камней на мешки с тамошней красной землицей. Да и сверх того, набрать её в пустые трюмы, сколько возможным получиться.
А вот в Крыму опять на балластные камни поменяться. И уж налегке, заскочив в Одессу за зерном в новую дорогу, к устью Дуная бежать, где их из разорённой Австрии новые пилигримы дожидаются.
Бокситы в мире весьма распространены и есть везде, где есть глина, но в некоторых местах процентное содержание алюминия прям зашкаливало, и грех было этим не воспользоваться, раз случай представлялся. Опытное производство на имеющейся крымской энергии, разумеется, было весьма скромным, да и запруды городить там народ только ради полива подряжался, но и его бы с лихвой хватило, для обрушения этой позиции на рынке драгметаллов. Потому- то выброс в эту сферу производился в очень разумных размерах, а "остатки" в чушках направлялись не на Запад, а на Восток. Австрийские же валки, раскатывали его в Царицине на лист, и первые три жестко-корпусных надувных катерка из крылатого металла под управлением Жуковского уже и Арал пересекли и фарватер на Дарьях разведывали. Не жалко было такому увлечённому человеку даже наиболее удачные "волговские" моторы(местной сборки) на его газолинки пожертвовать. Правда предупреждён он был и об особенностях не очень пока совершенных движков и о том, что на жарком солнышке расширяющийся воздух из баллонов-крагов вытравлять понемногу следует. Но, не взирая на заморочки, лейтенанта обуревала гордость за свою "эскадру" по цене пока равнозначную взрослой.
Разумеется, заморочки и прогресс доставлял. Тот же бензин, к примеру, или современные боеприпасы. Их накоплением на территории будущего противника в основном то и занимались караваны Николая, как изрядную хитрость и сноровку применяя, так и вхождение в мелочи. Ведь бытует на севере мнение, что верблюд, раз к воде терпелив, так и во всем прочем бегемотокож и слоноподобен. А скотина эта очень нежна и понимания требует. И чтоб на троих двугорбых пару тонн груза навалить, до превосходной кондиции животных довести требуется. А вот весной, после зимней бескормицы, менее всего они в таковой пребывают. Так что песочком присыпанные нычки с минами и бурдюками с топливом уже теперь во всю закладывались. Да и прочая подготовка так же велась. Причём не только квартирмейстерской службой, но и флотом!
Оказывается и таковой в тех местах успешно уже существовал. Десять лет назад по личному ходатайству Беллинсгаузена прибыл лейтенант Бутаков в край, по характеристике будущего кобзаря Шевченко, людьми и Богом забытый. Но не судьбу свою кляня, а в намерении пользу отечеству принести и посильный вклад в науку произвести. А ведь немало повидать ему до того довелось - в кругосветку хаживал, да языков иноземных в приличном числе овладел. Судно для моряка обошлось казне не дёшево. За тысячу вёрст от будущего района плаванья, аж в Оренбурге, построили шхуну "Константин" и приволокли её по частям на "тележном транспорте" (в полторы тысячи единиц состоявшем!) до реки Сыр. Там "лего" энтузиаст собственными силами собрал и принялся белое пятно на карте в Аральское море превращать. Экспедиция длилась две навигации и к ней ещё приписали так же "оренбургской сборки" шхуну "Николай".
Но не только карта получилась отменной, моряк так же выходы каменного угля обнаружил. И загорелся мыслью о пароходном уже флоте в этой акватории. Ибо на своей шкуре испытал, что из-за ветров с севера на юг добежать просто, а вот вернуться - совсем наоборот. Каких трудов ему стоило правительство убедить, а потом желаемые суда из Швеции(!) по степи волочь и представить немыслимо. Ведь даже первую шхуну, что бы на сухопутье хивинцы не грабанули, две казачьи сотни, да пехотная рота при двух пушках в пути охраняли. Важно то, что с 1852 года по Сыр-Дарье и Аралу уже дымили небо 140 тонный "Перовский" и 16 тонный "Обручев". Да ещё 7 гребных железных судов флотилия обрела. И командовал ею теперь уже капитан первого ранга Алексей Иванович Бутаков. За десятилетие изучивший неспокойные воды синего-синего Арала как свою ладонь. В настоящий момент на "Перовском" оказывал он всемерное содействие экспедиции Игнатьева, в Аму-Дарью углубившись и совместно с Можайским фарватер капризной реки изучая.
Два года как покинул, проклиная, здешнее место службы рядовой линейного батальона Шевченко. Только почему то не на мамку-Украину потянуло его после дембеля, о ней предпочёл он грустить и печалиться из промозглого Питера. Где ж ещё узнику совести получалось бы вдосталь выпить да сладко закусить как не у клятых москалей. Потомки впоследствии его и борцом с проклятым царизмом нарекут (хотя вся-то борьба заключалась в сочинении гнусных пасквилей на больного человека), и провидцем, предрекшим Чернобыльскую катастрофу, и протчая, протчая, протчая. За компанию и форт, где он без особого рвения (зачастую даже в партикулярном платье) лямку тянул, и даже построенный впоследствии город его именем назвав. А вот память о честном и смелом моряке только в уголке составленной им карты Аральского моря осталась.
В ТОЙ истории на Хивинский поход 1873 года казна миллион рублей выделила, но и их не хватило. Киргизы ведь по весне вдували верблюдов только больных да бескормицей ослабленных. Дохнуть тогда животные начали ещё от Каспия, и на зону видимости не отойдя, а отрядам бросать на песок пришлось и так в обрез взятые с собой сухари да ячмень. Ну и маршруты, по безводью проложенные, огромную услугу хивинцам оказали. Переброшенным с Кавказа в Красноводск частям совсем недалеко пришлось в пустыню углубиться для того, чтобы понять, что живыми до цели не дойдут и повернуть вспять. Ещё одной "кавказской" партии высаженной на полуострове Мангышлак повезло более и до цели она дошла, хотя в безводном пути немало трудностей претерпела.
Также тысячу вёрст пустыни одолел Туркестанский отряд, а Оренбургский и все 1400! Основным врагом жажду почитая. Хивинцы же, много превосходящими силами у "вольной воды" надумали изнурённым нашим войскам бой дать, обратно в безводье их загнав. До простой мысли не додумавшись, что противника оставшегося за спиной - ЖАЖДЫ, русские страшились много больше чем туркменских клинков. И тут уже сердца наводивших страх на всю округу всадников дрогнули и бежали с поля боя те, преисполненные ужаса, восхваляя Аллаха за то, что сушняк у ужасных гяуров был простой, а не винный. Тогда бы и ахакалтекинцы не унесли басмачей от верной гибели.
Нынешняя компания предполагала аналогичные денежные средства, но уже не из государевой казны, а из нашей - войсковой, но с последующим дележом хабара по справедливости, и власть не забыв (ведь и она в доле, только за тысячи километров доставленные пароходы чего стоят). Но вот свой кошт, весьма у семиреченских да сибирских казаков боевой порыв притушил. Вкладываться-то сразу потребно, а будет или нет навар - не угадаешь. Так что пришли от них своевременно главному казачьему атаману - Царевичу Николаю отписки с мест, о том, что животами резко захворали.
После чего и с Каспия направление удара смысл теряло. Зачем людей по безводью сотню вёрст мучать. Не приведи Господь, хитрый враг удара в спину уже не страшась, в этот раз вместо генерального сражения вздумает с отрядами по очереди биться. Тогда кавказцам не выстоять, как бы ни геройствовали.
Хотя дезу о том, что в планах с четырёх направлений наступление, непременно распространить потребно. И даже лёгкие телодвижения, в рамках плановых учений соответствующих казачьих Войск, своевременно произвести.
А вот готовиться к удару с севера, силами в кулак сжатыми, требуется заблаговременно и с умом. И в компании 1873 года зимний степной переход от Оренбурга до Арала с учётом предыдущей конфузии производился. По всему пути расставлены были юрты, где ждал воинов и стол сытный, и кров теплый. Даже удивительным получился переход, без жертв и геройствований - и русские генералы, когда хотят, в логистике разбираются. Так что за эту часть маршрута и я не беспокоился, но вот о точках конечного сосредоточения войск озаботиться уже мне надлежало. Причём так, чтобы не озаботился упреждённый противник. А это выходило совсем нелегко, ибо послухов хивинских по степям немало шастало. И потому войска решили там базировать, куда даже на лучшем аргамаке степняку не добраться - на островах, протянувшихся грядой с севера на юг по всему Аралу. Всю подготовку представив как гос. поддержку развитию мирного рыболовства (если кто спросить вздумает).
Среди многочисленной родни Костаса нашёлся и грамотный рыбак - Бернардаки, с четырьмя работящими сыновьями, согласившимися на новом месте судьбу испытать. Чтобы пронырливую английскую агентуру в Питере с толку сбить, первоначально высочайшее разрешение на открытие бизнеса испрашивалось на акваторию Красноводского залива в Каспийском море. Разумеется, преисполненный всемогущества российский чиновник первоначально издаёт рык "НИЗЗЯ!", а потом уж думать начинает. На то мы и расчет произвели, и жалобно заскулили: "Так может хоть на Арале дозволите рыбку половить?"
Дозволили, настрого запретив к хивинскому берегу и близко приближаться. Главное, что эта вся возня и суета бесконечно малых величин так на Альбионе незаметной и осталась.
Сети грека на тройке телег уместились, "верфь" форта №1 на Сыре вполне приличные челны смастерила, придали рыбакам "для охраны" роту бывших стройбатовцев. И пошёл превращаться неиспользованный ранее рыбный ресурс огромного озера в продовольственные резервы будущей компании. Благо, что жаркое солнышко улов вялило моментально. Разве что когда шип (местный вид осетра) в сети попадал, то ему судьба коптиться уготавливалась. Пароход подвозил артелям "сладкую" водичку (не на всех островах свои источники имелись), уголёк, что прям на бережку и ломался, лесоматериал да гвозди и ещё много всякого-разного для жизни потребного. А "рыбаки", помимо основного своего занятия, из, в изобилии имеющегося камыша да глины, лепили мазанки (правда очень большие и много, почему-то). А с морозами ещё и лёд заготовлять намеревались - он только пресным застывал.
Но к морозам также усиленно и вновь обретённый компаньон Николая - купец Деев, готовился. В Оренбурге был он человеком известным. И заслужил почёт не только мошной. В деле при Ак-Мечети, неприятельским ядром контуженным являлся, а крайним его воинским приключением оказался в 1855 году поход на Эмбу. Причем не в роли мелкого маркитанта, ещё знаменитый Перовский ему до 120 тысяч голов скота доверял, без страха, что Николай (опять!?) Михайлович Деев карманы попутает.
Теперь купец организовал в Оренбурге из шерсти почти тех баранов нехитрое производство валенок. На изготовление десяти тысяч овчинных полушубков времени уже не оставалось (хотя, сколько дублёнок успевали - столько и построили). Так из привезённого с юга хлопка, наскоро пошили душегреечки, что под шинельку поддеть получалось, а поверх богатырки-будёновки войлочный обрезок голенища валенка надели. У залива Перовского (там в ручье вода вкусна оказалась) на пару завели купцы автоклав и совместно стали тушенку в банки закатывать. Нельзя ведь весь поход солдат на рыбной диете держать - от обилия фосфора светиться начнут.
Стекольный заводик чуть дальше, за мысом Изенды-Арал (там угольный пласт выходил) поставили - где песочек получше нашёлся. Пока банки да бутылки там дули, но оборудование на катание оконного стекла уже заказали. В воздухе витал запах неизбежной победы, позволяющий работящему да оборотистому народу огромную выгоду извлечь, а таковых ведь на Руси всегда немало находилось.
Очень заинтересовалось приготовлениями "Закаспийское торговое товарищество", с уже очень солидным уставным капиталом (два лимона!) и ещё более солидными акционерами. У одного только потомственного откупщика Кокорева денег должно было хватить и Аляску выкупить, и на её обустройство ещё нехило осталось бы. Соответственно вокруг меда (или говна) всегда и мухи кружатся, так что "нужных друзей" у товарищества имелось в достатке. Власть им даже железо на перепродажу по себестоимости поставляла, чтобы богатые становились ещё богаче. Аппетит же во время еды приходит, и запросы у товарищества возросли уже и на монопольную торговлю с Азией(!), монопольную разведку полезных ископаемых там(!), организацию исследования территорий(!) и т.д. и т.п. !!!
На счастье (наше), более интересовали акционеров те земли, куда их пароходы (знаменитый "Меркурий") добирались, и пути уже были нахожены. То есть Персия, а за ней и Афган. И вложилась компания (аж 2 штуки рублей отстегнула), в затеваемую одновременно с Посольством Н.П.Игнатьева в Хиву и Бухару, Харасванскую экспедицию Константина Николаевича Ханыкова. Да вот немного припозднились - Кабульский эмир Дост Мухаммед за год до того уже с британцами в вечной любви и дружбе ворох бумаг подписал. Так что деньги потрачены оказались на "благородную и бескорыстную любознательность". Что собственно августейшей рукой без обмана и написано было в верительных грамотах.
После, мягко выражаясь, "не очень удачного" посещения Хивы, и в Бухаре флигель-адъютант Игнатьев наткнулся аж на пятерых британских "уполномоченных". Двое уже давно под видом афганских купцов местному эмиру Насрулле (это имя такое, а не то, что подумали) уши макаронами обвешивали. Так им намедни в помощь Лондон ещё трёх "индусов" (прекрасно при том ещё и по-русски говоривших) подослал. На их беду, только что из того самого города и наш посол прибыл, где находился в должности "военного агента", так что "коллеги" распознались сходу.
Но повествование требует последовательности. И столь фривольно проскочить описание первого лежащего на пути русских ханства, не смотря на его небольшие размеры, не получится. Ввиду его разноплемённости и феодальных методов правления власть была там крайне нестабильна. В 1855 там вспыхивает восстание каракалпаков, желающих перейти в русское подданство. Оно жестоко подавляется, но в том же году войска терпят поражение от туркменов-текинцев, живущих людоловством, а хан убит в сражении. Избранный на смену 30-летний Сеид-Мохаммед Хан что бы усидеть, ищет поиск меньшего зла и шлёт гонцов как царю, так и королеве. До последней добираться сложнее, да и англо-саксонский менталитет требует иного подхода. Эти ребята всегда придут на выручку, была бы только выручка. А пока на пути её вывоза Бухарское ханство лежит, то вначале его требуется "обработать". Потому то и торчат там уговорщики, и часы золотые с прочими мелочами хану дарят, а дальше не суются (ибо нефиг тратится, пока обстановка не разрешилась). Только зачем Насрулле часы, когда время на них тикает насруллинское? Да и о том, как бритты в Индии "помогают", прослышан много лучше, потому и упрямится. Хотя соображает, что после Афгана те и без спроса к нему придут, уже с другими "аргументами". Восток конечно дело тонкое, но толстых решений не исключает и более того - приветствует. И в разгар экономического кризиса на Западе за его счет проще всего решается.
Хивинский же хан, не дождавшись эмиссаров из Лондона, отправляет посольство в Санкт-Петербург с поздравлениями Александру Николаевичу по случаю вступления того "в должность". Соответственно, законы приличия обязывают к ответному визиту и отдаркам, но, не смотря на жадность и тупость, Сеид этого страшится. Да и есть за что. Ведь до сих пор не Россия торговала со Средней Азией, а последняя с Россией. Хивинцы на Нижегородских ярмарках регулярными гостями были, а вот русские к ним ни-ни, а то зарежут,(или полонят). Так что кроме торгового барыша ещё и с работорговли гешефт Востоку получался. Кстати и за счёт того же Востока - только персидских рабов в Хиве 40 тысяч насчитывалось.
Потому в Питере не обольщались, несмотря на Новый год Особый комитет вызывает на доклад командира Аральской флотилии кап.раз Бутакова и о возможностях тамошними ВМФ Викторию одержать интересуется. Для рекогносцировки, а так же изучения фарватера недоступной пока Аму, посольство к хану решено на флагманском пароходе доставить. А чтоб плавсредство пропустили, загрузить в подарок вещь крупногабаритную - например оргАн(на верблюда не помещается!). Мы не бритты - на мелочёвку не размениваемся! И труб на нём всяких-разных накручено не счесть, и спец не разберёт, что три из них - стволы минометные.
Органиста "Катюша" командировала, а песенников из казаков насобирали. И ещё разного народа привлекли - звездочёта Струве, и будущего воздухоплавателя Можайского я уже упоминал. Но вот и идеологического фронта бойцов не забыли, причём как бы "объективных". Художника фотографии (разумеется, с аппаратом) и за очень приличные деньги выписали из Англии независимого борзописца К. Маркса. Эмигрант из немецких выкрестов прокутил уже не одно наследство и теперь весьма в средствах нуждался. Его друг Энгельс по возможности устроил небольшой пенсион, но дети у журналиста буквально мерли от голода, а на похороны младшенького даже денег не находилось, пока пахнуть не стал.
Требовалось-то только объективно описывать увиденное, за компанию размышляя к чему приводит уничтожение частной собственности. Земли пустующей в благодатном краю образовалось в изобилии, но без хозяина-труженика она не родит, и рабы без плети хлеб не взрастят.