Он молча стоял перед ней и не знал что делать. По ее щекам лились слезы. Слова, горькие и обидные сыпались на него. Если бы она кричала, визжала или билась в истерике, он бы знал как себя вести. Но она говорила тихо, дрожа от злости, наклонившись вперед и сжав кулачки: "Он обидел ее! Как он мог? Вот так грубо, жестоко, на глазах у всех! Он! Ее лучший друг! Такой большой и сильный! И кого? Ее!!!". В словах, слетавших с замерзших губ были гнев, обида и разачарование. Ему казалось, что они одни в целом мире, хотя вокруг были люди, многие уже смотрели на них. А она все говорила и говорила, плача и бросая ему в лицо свои ярость и стыд. И он не выдержал. Достал отнятую минуту назад конфету и протянул ей.
- На!
Она сразу замолчала. Схватила конфету и сунула в карман. Кто-то подошел и он почувствовал руку матери.
- Мишенька, Любочка, что случилось? Поссорились? Ну ничего, все пройдет. Давайте, помиритесь и бегите на горку. Любочка не плачь, вон уже мама твоя идет.
Она развернулась и пошла. Он вздохнул и неуверенно поплелся за ней. Мать на ходу поправила ему шапку и махнула рукой подходившей женщине: " Все в порядке, дети разберутся".
Через минуту они уже играли вместе, весело пихаясь и толкаясь. Женщины стояли невдалеке и разговаривали. Мишина мать вполуха слушала подругу и задумчиво смотрела на сына.
Она-то понимала, что на первый раз он очень легко отделалася.