Единственными посетителями небольшого кафе были только мы с Верой. Мы заняли самый дальний столик у стены, и просто растворились в полумраке.
Разговор не завязывался.
Молчали оба. Хотя делали вид, что всё нормально, и всё по-прежнему.
Вера мило улыбалась мне, когда я иногда смотрел ей прямо в глаза. Я гладил её руки, и лишь иногда подымал взгляд, чтобы увидеть её глаза и улыбку, но сказать ничего не мог.
Я заказал бутылку вина, фрукты и мороженное для Веры. Надеясь, что нас быстро обслужат. Сидеть за пустым столом, поглаживаю Верену ручку и молчать, больше не хотелось.
Улыбки становились всё натянутыми, глаза горящие блеском, тухли.
Перед тем, как пригласить Веру на свидание, я точно для себя решил. Если свидание закончится не в моей квартирке, и не в моей постели, то на наших отношениях, я поставлю крест.
После лёгкой прогулки, и просмотра мелодрамы в кинотеатре, Вера ехать ко мне отказалась, и перед тем, как проводить её домой, я предложил немножко посидеть в кафе.
Нам принесли вино, фрукты и мороженное. Вера с детской радостью набросилась сразу на мороженное, вплотную пододвинув к себе креманку из цветного стекла.
Я разлил вино по фужерам, покрутил блюдо с фруктами, но ничего не попросилась в рот.
Вера ела медленно, часто замирая с ложечкой во рту, щуря от удовольствия глаза, и немножко раскачиваясь из стороны в сторону на диванчике. Мне захотелось высыпать перед ней на стол целую горсть шоколадных конфет, что бы увидеть ещё больше блеска в её глазах, и такой ребяческой улыбки.
Я залюбовался её.
В этом тёмном уголочке очень не естественно отражался свет от Веры. От её глаз. От перламутрового лака с её ногтей, и губной помады.
Сверкал всеми красками кулон на тонкой цепочки.
Даже от обычных пластмассовых серых пуговичек на её кофточке, исходил свой, тускловатый свет. Пусть не яркий и не радужный.
Мне захотелось поцеловать её, я потянулся к ней, и почувствовал запах духов. Верены губы оказались холодными от мороженного, а мои горячими, от вина и желания.
Я хотел её.
От короткого поцелуя всё помещение кафе поплыло перед глазами. В штанах зашевелился член. Возбуждение оказалось очень сильным, член встал за пару секунд. Пришлось лезть незаметно в карман брюк, и поправлять его, что бы он не упирался больно головкой в молнию брюк.
Вера доела мороженное, благодарно улыбнулась мне за подаренную сладкую радость, и наотрез отказалась от второй порции.
Я налил себе ещё вина. Вера к своему фужеру не прикасалась, она поудобнее села на диванчике, и стала терзать себя выбором. Нахмурив лобик, Вера прислушивалась к себе, что бы понять, какой из фруктов ей принесёт столько же радости, что и мороженное.
Свой второй фужер я выпил в два глотка. Лёгкое опьянение приятно тронуло голову. Вечер стал более приятен. Омрачать его разрывом отношений, я уже не хотел.
Положив руку на Верену коленку, я стал её поглаживать, чуть залезая под юбку.
Я знал всё наперёд, стоит мне подняться чуть выше, и дотронуться до трусиков, как Вера уберёт мою руку, и не позволит сделать что-то больше.
Я устал после каждого свидания с ней кончать в раковину своей ванны, или на диване в бумажную салфетку. В душе, после обеда, и перед сном. Я устал удовлетворять себя, пытаясь представить перед собой пылкую Веру.
Полгода тому назад, на первом нашем свидании, мы уже целовались. Не знаю о чём думала она во время нашего первого поцелуя, но я думал, как скоро овладею её. Я перебирал в голове позы, представлял её с широко раздвинутыми ножками, и перебирал цвета в голове, пытаясь угадать сегодняшний цвет её трусиков.
Всего этого так и не случилось. Я продолжал представлять Веру в разных позах, всё чаще задумывался о цвете её трусиков, когда мы гуляли по улице, и после возвращения домой, я кончал в раковину, сильно сжав челюсти.
Вера мне очень нравилась, наши отношения складывались самым лучшим образом, но видеть, как мне казалось только мою проблему, она отказывалась. Я часто скучал по ней, почти всегда думал о ней. Мне она была дорога. Наверно поэтому, я столько времени ждал, что всё изменится, хотя уверенности в этом мне ни кто не придавал. Вера молчала. Разговаривать на эту тему отказывалась. Каждый наш разговор заканчивался не начавшись, и после не начатого разговора Вера замыкалась в себе, и вывести её из этого состояние было очень сложно. Поэтому больше на эту тему я не заговаривал, решил пустить всё на самотёк, оставить пока есть силы просто ждать. Силы покидали меня.
Вера возбуждалась легко и быстро. Достаточно было провести пальцем по её спине. Пройтись по её шее, как её грудь подымалась и твердели соски. Достаточно было короткого, нежного поцелуя, что бы Вера горячо задышала, и притянув меня к себе заскрести ногтями у меня под рубашкой, но стоило коснуться краешка её трусиков, как из Веры словно выдували всё возбуждение. Она убирала руки, выскальзывала из объятий, и на мой вопрос, почему нет? Лишь замыкалась в себе, проваливаясь внутрь себя куда-то глубже, куда и душа боится опуститься.
Я гладил Верены ножки под столом, и продолжал анализировать всю ситуацию. расстаться именно сейчас захотелось вновь, но что-то удерживало меня не открывать пока рот.
В место грустных мыслей, я вспомнил свою соседку по лестничной площадке.
Она была старше меня на много лет, она всегда приходила неожиданно, тихо стуча в мою дверь, и отдавалась мне всегда в одной и той же позе.
Первый раз я взял её сзади в прихожей своей квартиры, я помню, как она сама насаживалась на член небольшими рывками, прижимая меня к стене.
Я помню, как отходил на шаг от её жадного толчка. Помню, как холодная стена обжигала мою спину, когда я всё же дошёл до неё, и отступать мне было не куда. Я стоял прижатый к стене, отвернув голову назад, и заведя руки назад.
Она делала всё сама.
Её дерзкие рывки и толчки со времени угасали, превратившись в ровное, тихое прижатие. Когда у неё кончились силы, я кончил, успев вытащить член, и забрызгать ей все колготки и юбку.
С соседкой мы ни когда не разговаривали, может боялась, что через стенку услышит её муж, но однажды она произнесла пару слов в моей квартире. Она сказала мне, что я могу не о чём не думая кончать в неё, я только поблагодарил её за это.
Полностью погрузившись в себя, я и не заметил, как Вера допила вино, меня она вернула к действительности покрутив пустым фужером перед лицом.
Я наполнил бокалы, и чуть пригубив посмотрел на часы.
Мы молчали ровно час.
Думаю если моя соседка продолжила стучаться в мою дверь, тихо и неожиданно, то наши отношения с Верой могли продолжиться, она могла просто спасти их.
Интересно увижу ли я её снова? Услышу её тихий стук в дверь? Мне нравилось наблюдать за ней, как она ходит молча по квартире, и выбирает место, где можно поудобнее встать и отдаться мне, задрав домашний халатик, под котором не было трусиков. Иногда она сразу подходила к тому месту, где решала отдаться мне, наверно заранее думала об этом, мысленно представляя мою квартиру.
Воспоминание были очень яркими и сочными. Потеряв контроль над рукой, я нарушил границу, и почувствовал, как моя рука скользнула по кружевным трусикам Веры. Рука замерла на лобке, и перед тем, как её прогонят с запретной территории, решил немножко задержаться.
Вера на мои ласки отозвалась податливым, молчаливым согласием. На мгновение она закрыла глаза, раздвинула ножки по шире, но тут же моментально изменилась. Рука была моментально выброшена из под юбки, ноги сильно сжались. Вера даже привстала, чуть поправила юбку, и отсела от меня подальше.
Я допил вино одним глотком. Остатки разлил по фужерам, и мысленно вернулся к соседки. Может постучаться сегодня к ней по соседки за солью?
Вера привстала с места, чуть качнулась, потеряв равновесие на ровном полу. Третий бокал вина ей был явно лишним. Посмотрела на меня, и усаживаясь на место, лёгким движением сняла с себя трусики.
Я замер, перестал дышать, и во все глаза уставился на Веру.
Собираясь сегодня ко мне на свидание, Вера одела белые, кружевные трусики, которые сейчас она прятала в кулачок, и разведя ножки по шире, стала медленно приподымать юбочку.
Вера откровенно издевалась надо мной. Юбка ползла вверх мучительно долго, обнажая красивые ноги.
Вера наблюдала за мной.
Наверно моё лицо выглядело глупо. Застыло, окаменело в кривой, дурацкой улыбке. Веру это забавляло, она широко и искренне улыбалась мне, в глазах искрился озорной блеск.
Поднятая юбочка обнажила гладко выбритый лобок. Вера шире раздвинула ножки, и запустила в ложбинку всю ручку, но гладить себя стала одним пальчиком.
Вера была возбуждена сильнее меня. Её пальчик моментально намок, и за ним потянулась, как привязанная на бантик, сладкая ниточка слюны.
- Скажи мне. - прошептала одними губами Вера. - Она красива?
- Очень.
- Ты не обманываешь меня? Мне это очень важно!
- Она безупречна.
Вера шире раздвинула ножки. Я проклинал тусклый свет над нами. Попытался под сесть поближе к Вере, но она остановила мой порыв, уткнув носок туфли мне в колено.
- Может тебе кажется, что она красива? Посмотри внимательней на неё.
- Я только и делаю, что любуюсь её.
- Тогда не отводи взгляд, смотри только на неё.
Вера забегала быстрее пальчиками, при этом пристально смотря на меня, и изучая мой взгляд.
Что она хотела увидеть в нём? Какие-то изменения? Может искала ложь? Но в моём взгляде её сейчас не было, я действительно любовался её, и тем, как Вера играет с ней.
- Даже сейчас красива?
Верен клитор разбух, стал крупнее и продолжал расти.
- Даже сейчас красива, как и была.
Я захотел посмотреть на Веру, и сказать то же самое ей в глаза, доказать ей, что я не вру.
- Я просила смотреть только на неё.
Я вернул взгляд обратно.
- Ты хочешь сказать, что и сейчас она красива?
Клитор набух до непонятных мне размеров, и продолжал расти. Я кивнул, не смея отвлекаться на ответы, глядя, как встаёт её клитор, но Вера ткнула меня носком в колено.
- Да, красива.
Клитор достиг размеров с её мизинчик, он был твёрдым и почти стоял.
- Ты уверен в этом? Посмотри внимательней, тебе нравится то, что встало у меня?
- Нравится.
- На сколько тебе он нравится?
- На сколько? - я задумался в чём это можно выразить. - Мне он нравится на столько, что я хочу его потрогать.
- Этого мало. - с сожалением обронила Вера.
Вера двумя пальчиками прошлась по стоячему клитору, похожего на очень маленький член. Говорить ей было трудно и не охота, её голос ломал по полам возбуждение, и то чувство, что сейчас она испытывала, лаская пальчиками свой стоячий клитор.
- Может тебе он нравится на столько, что ты хотел его отсосать?
Слово мне не понравилось, но я продолжал играть по Вереным правилам, тем более она подсказывала мне что надо делать.
- Мне он нравится на столько, что я хочу его отсосать.
Как мы оказались в этой маленькой комнатке, я не помню. Мы, с Верой искали туалет, бежали по коридорам крепко держась за руки, и нам было плевать, на то, каким он окажется. Мужским или женским, но оказались здесь, среди швабр и щёток, с густо приправленным воздухом от порошка и мыла.
Вера стояла сжав в одном кулачке свои белые, кружевные трусики. В другой кулак, Вера собирала юбку, поставив ногу на перевёрнутое к верху дно ведра. Я присел на корточки, но понял, что так не удобно, и встал на колени перед Верой.
Клитор по прежнему стоял, и кажется торчал в нетерпении ещё твёрже. Я ухватился за Верены ягодицы, но гладить их не было времени. Вера просто воткнула мне в рот стоячий клитор, притянув за затылок, и долго не отпуская. Ей нравилась навязанная мною борьба, я нещадно ворочал языком, нападая на её клитор.
Вера кончила минуты через две, сильно задёргавшись, и пытаясь освободиться от меня, не в силах больше выносить, я держал её крепко за ягодицы, и не давал высунуть клитор из моего рта. Я держал её, пока она не завалилась на меня, разжав оба кулачка. Я оказался накрытым Вереной юбочкой, и смотрел на увядающий клитор. На прощание, я лизнул его за кончик. Вера вздрогнула надо мной.
Возвратившись за свой столик, я первым делом допил вино из своего бокала, жажду было не унять, я с жадностью набросился на Верен фужер. Подозвал официантку, и попросил счёт. Вера на прощание подарила мне благодарный поцелуй, и убежала в туалет.
Расплатившись по счёту, я посидел ещё минут пять, наблюдая, как убирают посуду с нашего столика, а Вера всё не появлялась.
Подойдя к двери туалета, услышал плач. Вера не откликалась, дверь не открывала, и плакала уже не таясь, умоляя меня уйти. Вернувшись в зал, я попросил официантку открыть дверь туалета запасным ключом, объяснив ей, что у моей подружки истерика, и она не желает от туда выходить.
На улице Вера вытирала заплаканные глаза моим носовым платком. На вопросы не отвечала, и потихоньку стала замыкаться в себе, погружаясь всё глубже и глубже в себя. Я попытался её успокоить, отвлечь, начать разговор не о чём, увести подальше от людей, что бы они не оглядывались на нас.
Вера прекратила плакать, и попросила купить воды. Оставив её на скамеечке, я забежал в первый попавшийся ларёк за водой, и вернувшись назад не нашёл Веру на месте.
Веру я догнал на парковке таксистов, она усаживалась на заднее сидение, вытирая слёзы, моим, уже мокрым платком.
- Я чудовище. - шептала она чуть слышно. - Теперь ты знаешь, что я уродлива. Я пойму если ты бросишь меня. Честно.
Вера смотрела на меня заплаканными глазами. В её глазах стоял металлический блеск, отражённый от уличных фонарей и фар, пролетающих мимо машин. Вера продолжала обзывать себя чудовищем и плакать, но делала она это уже намного тише. Наверно стеснялась незнакомого мужчину, что вёз нас.
Я изменил маршрут, назвав свой адрес. Вера либо не услышала, как я это сделал, либо ей стало всё равно.
Сразу подыматься ко мне Вера отказалась. Вернув мне мой носовой платок, Вера попыталась уйти домой пешком, вслед давно уехавшего такси.
- Ты хотел меня сегодня бросить? Признайся!
Я прижимал к себе сильнее Веру, и врал ей, делая искренним мой взгляд.
- Я так испугалась, что потеряю тебя. Ты весь вечер молчал, и был таким чужим. Ты не знаешь, как я испугалась, что мы расстанемся. Ты хотел бросить меня? Тебе хотелось близости со мной, и ты устал ждать.
- Нет. - вновь врал я. - Бросать, или расставаться с тобой я не хотел.
За враньё Вера стала меня целовать. Нежно и сильно прижимаясь ко мне.
Веру я раздевал долго, мне хотелось продлить удовольствие. Вере очень нравилось чувство, когда одежда соскальзывая, чуть касается тела.
В этот вечер, я отсосал Вере ещё раз, широко раздвинув ей ноги. Я хотел доказать ей, что мне это нравится, и не какая она не уродина.
Вера благодарно принимала мои ласки. Мне нравился её стон, и горячие, обжигающие слова ДА. Вера рвала простыню, комкая её в кулаках, а я не давал сжать ей ножки. Я сбился со счёта, сколько раз она кончила в этот раз. Её клитор несколько раз вставал у меня во рту. Вера крутилась подомной, и я не находил в себе сил удерживать её. Когда в очередной раз Вера кончила, зажав свой рот ладошкой, что бы не закричать, я вошёл в неё.
Вера оказалась девственницей.
В этот вечер, она опять плакала, но теперь от боли, которую причинил я. Я не ожидал этого, поэтому сделал не так как надо.
Я сидел подавленным на кровати, и пытался успокоить Веру, хотя ни чего не мог сделать. Я гладил её окровавленными руками, и просил прощения за боль. Ругал себя за неосмотрительность.
Вера перестала плакать, собрала испачканное бельё, и с неё под мышкой ушла в ванную. Пока она мылась, я сменил постельное бельё, и ушёл к ней, но мылся я один. Когда я вернулся, Вера уже спала. Я лёг рядом, покрепче обнял её, и перед тем, как уснуть, подумал. Ведь всё закончилась, как я этого и хотел. Вечер закончился у меня в квартирке и в моей постели.