Шторы в комнате плотно закрыты, но это не имеет значения, на улице и так ночь. Тонкая полоска света освещает кусок пространства. Комната почти пустая. Шкаф с книгами, которые по большей части валяются на полу или сложены возле стены. Кровать не заправлена, одеяло наполовину валяется на полу. На прикроватной тумбочке стоит пара флаконов с чем-то, этикеток нет, поэтому трудно определить, что это такое. Несколько таких же флакончиков валяются на полу, один даже закатился под кровать. Вещи разбросаны по всему периметру комнаты. В самой середине этого царства беспорядка стоит телевизор, перед ним красивое кресло. Чем-то напоминает трон, возможно, витиеватыми узорами на дубе или же ценностью материала обивки. Рядом с входной дверью еще одна такая же дверь, сейчас она немного приоткрыта, слышен звук льющейся воды и проникает полоска света в темноту хаоса. Именно благодаря этой полоске света, есть возможность хоть что-то увидеть в комнате. Вода перестала литься, дверь открылась, в царствие хаоса вошла девушка лет двадцати. Она сушила влажные волосы полотенцем. Так и не досушив их до конца, она отбросила полотенце куда-то в сторону, оно приземлилось неподалеку кровати. Найдя в кресле пульт от телевизора, включила музыкальный канал. Под песню <<Drawing down to the moon>> в исполнении The tea party, она вышла с комнаты и направилась на кухню.
Ее зовут Эмилия, ей двадцать два года, а большее знать не надо.
Особняк огромный, но почти весь пустой. Кроме ее комнаты и кухни, где есть только огромный стол и такой же холодильник, всегда набитый едой. Есть еще одна комната, она туда никогда не заходит, ключ выбросила. По-быстрому перекусив, она побежала на второй этаж, быстро захлопнув дверь в ее царство, закрывшись на ключ, села в кресло перед телевизором, натянув растянутую футболку на колени. Нет, она не просто смотрела на экран, в ее голове одна мысль сменяла другую. Безумный водоворот слов, картинок, впечатлений и желаний... Она не знала, чего именно хочет в этот момент. Но на душе было жуткое предчувствие чего-то страшного. Чего-то, что она сама не могла понять. В последнее время это чувство усилилось, фибрами души она чувствовала тени...
<right><b>Gloria Patri, et Filio,
et Spiritui Sancto.
Sicut erat in principio,
et nunc et semper,
et in saecula saeculorum.
Amen</b></right>
<i>В удушье бездушья, горьким воздухом насыщается кровь, отравой прямо в сердце. Бесполезность черно-белой точки бытия. Я тебя ненавижу намного больше, чем ты меня! Давай умрем? Сбросим крылья и по прямой на сто девяносто километров в час, по прямой и в обрыв... Раздень меня до костей. Выпей мою кровь, возможно, она даст тебе жизнь. </i>
Она странность, непорочность, чистота, блеск... Она моя сестра. Легко с ней быть не может, да никогда и не было! Нет смысла врать. Она танцует, когда этого пожелает, смеется, плачет и поет. В некоторой степени она освобождена... От предрассудков общества, от страха осуждения, глупых воздержаний и желаний. Она свободна. Почему она да, а я нет? Чем она особенна?.. Боится темноты, но ненавидит солнце, поклоняется луне. Обожает черный цвет. Порой думаю, что у нее даже кровь черная. Но в тоже время Эмилия прекрасна...
Кофе остыл, нет смысла его больше пить. Гадость. Выливаю содержимое чашки в раковину и выхожу на балкон, прикуриваю сигарету. В воздухе витает запах цветов, тюльпаны и еще что-то. Весна. Не помню любил ли я весну, или может быть осень, лето, зиму... А может я ничего и никогда не любил.
- Тебе так не холодно? - я даже не услышал как она подошла ко мне. Практически подкралась. Кошка.
- Эмилия, не пугай меня так больше! - поворачиваюсь к ней, приобнимая за плечи притягиваю к себе. Обнимает меня за талию, прижимаясь в ответ. Забирает сигарету из рук, затягивается. Дым, как всегда, выпускает тонкой струйкой.
- Рен, ты знаешь, я долго думала над этим... - устремляет взгляд в ночное небо, там где она может потеряться в миллиардах созвездий, ей хорошо. Всегда. Там она есть, здесь же только ее оболочка. Эфемерное существо... Улыбаюсь этой мысли.
- Говори уже, - трусь носом о ее волосы, пахнущие фруктовым
шампунем и чем-то еще...
- Рен, ты мне обещаешь, что не бросишь меня. Пообещай, пожалуйста. Просто скажи: обещаю! - смотрит мне в глаза, в них видна тень надежды и страха.
- Обещаю, Эв, я тебя никогда не брошу, - она делает шаг от меня. Защитный жест с ее стороны. Знаком. Кутается в бежевую, растянутую кофту. Руки прячет в рукавах, очень переживает.
- Я тебя люблю.
<right>
Обычный день. Такие не могут обещать что-то новое, принести в жизнь краску. Радует дождь, да и пасмурная погода.
Смотрю на него и не могу толком понять, что я испытываю. От этого только хуже, черт! Каждое его движение притягивает мой взгляд как магнит. Может он - магнит? Не знаю. По окну застучал дождь, поздний гость. Но такой любимый что ли?
Он вплетен в структуру моей жизни как вены в человеческое тело. Единственный герой моего романа, который остается верен себе, всегда и во всем, сквозь стену времени и океан расстояния.
Где-то вдали раздался раскатат грома. Выхожу на балкон, гром значит молнии и прекрасный чистый воздух, пропитанный запахом сырости.
Именно ночной ветер и холодный дождь дают мне возможность понять мои чувства. Это любовь... Нет, она не сестринская. Эта любовь порочная, проклята и так притягальна. Вот, что меня еще больше тянет к нему. Моя любовь. Он сидит на кухне бог знает сколько, ему ничего не важно. Он думает. Интересно о чем? Его мысли точно отличаются от моих. Любовь... Это ведь важно? Наверное. Но я не знаю ничего об этом чувстве, ноль. Я всегда была пленница моего безумия и фантазии. Еще, я их пленница. Они приходят ночью, когда все спят. Когда они могут со мной разговаривать не прячась по углам моей комнаты. Они не любят свет, говорят, что забирает у них силы. Хотя они сами по себе очень сильны. Возможно они и есть добро, а может они зло. Они говорят что на это мне не могут ответить. Но я знаю одно, они прекрасны как грех для неискушенной души. Но в них есть зло. То, что родилось вместе с этим миром. Они души падших ангелов, они демоны. Они проклятия изначально и априори. Для них нет места в этом мире. Они хотят забрать его. </right>
Мое воспаленное сознание анализировало представшую предо мной ситуацию. Ничего нового для себя я не открыл, так как давно уже подозревал что-то подобное со стороны Эмилии, она не раз уже подавала знаки другого типа интереса ко мне. Интерес который выходил за рамки родственных отношений, которые должны быть между братом и сестрой, отношения которые прокляты в корню и недопустимы. Такие отношения, они не естесственны. Да что уж там, их даже церковь не признает... И сам бог сделал последствия от такой любви паталогичными... Ещё бы.
С крыши открывался потрясающий вид на город. Особенно сейчас, когда потемнело и ушел последний оттенок фиолетового с неба, уступая место только ночной синеве, которая тебя укутывает и дарит долгожданное наслаждение прохлады под ночным небом и млечным путем, который сейчас так хорошо видно. Огни ночного города прекрасны.
Каждый новый виток моих мыслей все равно возвращал меня снова и снова к моей сестре. Она больна, мышление нарушено, она не воспринимает реальность как таковую. Она живет в своем мире, изредка выходит наружу. И тогда случается такое как вчера. Или в любви признается, или на пакости как... Хотя, в любви, как раз, она призналась впервые. Это было... Страшно? Да. Мерзко? Нет... Почему мне не мерзко от этого? Ведь это грех. Это инцест. Церковь говорит, что это грех! Значит это грех! Церковь не может врать. Библия не может врать. Они не могут. Мои мысли порочны, ведь я не отталкивают Эмилию от себя, нет. Мне нужно прощение, я уверен, что смогу его вымолить. Ведь молитва меня спасет? Да, спасет. Я верю в это, больше мне верить не во что.
Стою на площади перед входом в церковь, руки сжал в кулаки, спрятав их в карманах. Почему-то этот выбор мне кажется таким странным, и нереально плохим. Что может быть плохого в церкви? Ничего. Я ведь верю в библию, в бога... Ничего плохого, значит, быть не может. Но меня как будто что-то удерживает на месте и не дает сделать шаг навстречу моему спасению. Единственный выход, что у меня есть в этой ситуации. Ведь мои мысли порочны, они испорчены, в этом виноват дьявол. Только он может искушать на такого рода мысли, желания и, даже, поступки. Моя сестра сумасшедшая, ей простительно. Она не знает границ между "хорошо" и "плохо", я же их знаю.
Первый шаг отдается почти болью, создается чувство, что кровь в венах замирает. Как будто ее медленно замораживают. Холодок проходит по спине, такое неприятное чувство, что появляется желание развернуться и убежать куда подальше, лишь бы не стоять здесь и не бороться с самим собой, пытаясь переубедить свое сознание в его неправильности. Еще один шаг, почти физическая боль, теперь у меня чувство как будто на меня давит не одна земная атмосфера, замедляя мои шаги, а все атмосферы солнечной системы. Чувство тяжести. Мое сознание отвергает правильность этого поступка, а душа хочет покоя и прощения. Душа в этом нуждается. Тело нужно игнорировать, ведь оно - смертная оболочка бесконечной души. Я должен!
Рука тянется к ручке двери. Металл холодит кожу, провоцируя нечто похожее на боль. Я должен сделать этот шаг, он мне нужен почти как кислород. Мне нужна моя вера, я хочу покоя для души. Отдергиваю руку. Покой для души? Покой... Сон, ведь он покой. Он даст мне тишину и надежду на прощение. Надавливаю на ручку, толкая дверь... Ничего, закрыто. Этого быть не может, ведь сегодня воскресенье! Не может церковь быть закрытой в этот священный день! Толкаю еще раз дверь, никакого результата, все как прежде. Бью ногами по двери, не обращая внимания на боль. Отстраненно замечаю, что на меня смотрят люди. Все равно. Падаю на колени перед дверью, опираюсь лбом об дверь. Боже, неужели я такой грешный, что ты не пустишь меня даже в церковь!
<b> <right>Domine Jesu,
Dimitte nobis debita nostra,
Salva nos ab igne inferiori,
Perduc in caelum omnes animas,
Praesertim eas, quae misericordiae tuae maxime idigent.
Amen. </b> </right>
<i>Осколками жизни они нас ранить пытаются. Перспектива их мечты покрыта льдом фальши, хотя, даже фальшь теплее по цельсию будет. Не слушай их, они хотят отобрать у тебя крылья, дав взамен проклятье ада.</i>
На город опускается вечер, кутаюсь в шарф, руки прячу в карманы. Такое странное чувство, идти в бесконечном потоке людей. Мне нужно время, мне надо понять. Почему это происходит именно со мной. Смотрю на прохожих, у каждого свои заботы. У кого-то они важнее моих, у кого-то наборот. Но, почти у всех отстраненный вид, каждый думает о своем. Кто-то теряется в течении своей нормальности, а кому-то хочется приключений. Но у каждого встречного есть цель, они идут к ней и неважно каким шагом, широким и быстрым или маленькими шажками и медленно. Главное иметь цель и идти к ней. Возможно лучше не следовать правилам общества, ведь они не всегда приведут к позитивному результату. А могут вообще никуда не привести.
Я такой же как и все, только меня поедает чувство вины. Чувство, которое я даже не знаю по какой причине испытываю. Возможно это просто стыд признать, что тебя влечет то, что находится под запретом у всех. Запретный плод слаще других плодов, именно потому что он запретный. Я ведь тоже человек. Мне не чужды страхи, потребности, слабости... Я не уверен, что смогу считать себя человеком, если приму все так как есть. Ведь это будет означать, что я сдался на пути к чему-то. Некоему большому великому делу. Я хотел всегда добра моей сестре. Чтобы у нее всегда все было хорошо. По большей части моими усилиями. Но если карты лягут именно так, то будет очень трудно дать ей это добро, дать что-то лучшее. Ведь я поведу ее прямиком к греху. Это не решение.
Захожу в квартиру, снимаю пальто, обувь. Перчатки бросаю на тумбочку.
Прохожу гостинную. Везде выключен свет, в квартире витает запах чего-то вкусного. Готовила... Улыбка невольно вырывается на лицо. Да, вырывается из пут моих мыслей.
Она любит готовить. Прохожу в ее комнату, она спит. Свет не включаю, боюсь разбудить. Сажусь возле нее на кровать, стараюсь как можно аккуратней, чтобы не потревожить ее неизвестно какой сумашедший сон. Он у нее слишком чуткий, порой от малейшего шороха может проснутся.
<right>Она бежала вперед по лабиринтообразным закоулкам своей галюцинации. Узкие улицы заворачивали под прямыми углами, они были совершенно пустынны и темны. Она чувствовала, что ее брат где-то там, в конце ее пути, он зовет, он просит помочь. Она ему необходима. А ее любовь бесценна... Смешки мусорных баков и неработающих фонарей ее подстегивали и побуждали бежать быстрее... Он не может спастись. Ему нужна она. Один заворот, другой... И вот, между двумя горящими фонарями стоит на коленях Он, перед ним на асфальте лежит псалтырь, и ее брат тихо бормочет слова, явно из этой книги. По лицу его пробегали загадочные тени, словно фонари отражали нечто двигающееся. Но это были явно проделки демонов, если не они сами. Они словно насмехались над попыткой ее брата очиститься и покаяться. В ночной тишине слова слышны четко и ясно.
<i>Pater noster, qui es in c;lis:
sanctific;tur Nomen Tuum:
adv;niat Regnum Tuum:
fiat vol;ntas Tua, sicut in c;lo, et in terra.
Panem nostrum cotidi;num da nobis h;die,
et dim;tte nobis d;bita nostra,
sicut et nos dim;ttimus debit;ribus nostris.
et ne nos ind;cas in tentati;nem;
sed l;bera nos a Malo.
Amen.</i>
За что он напряженно просит прощения? Ведь он ничего не сделал... Или, быть может, сделал? Он поднял лицо, глаза в темноте нашли ее. В них был маниакальный блеск с отголосками безумия. Она знает этот взгляд, она его видит каждый день, когда смотрит в зеркало на себя. Зеркало - это зло. Она слышала от демонов, что зазеркалье крадет души. Ему неважно какие они, души, и кому принадлежат. Аду или раю. Оно их забирает, делает своими рабами на веки. С зеркалами нельзя играть. Зеркало может показать душу. Сейчас у нее именно такое чувство, как будто она смотрит не на брата, а на саму себя в зазеркалье. На свою душу. По его рукам стекает смола. Она капает с неба, как дождь. Маленькими капельками, но только на него. Рен опускает голову, и начинает вновь читать слова из библии. Он пытается спасти свою душу.
Она протянула руку и попыталась дотронуться до брата, но все исчезло. </right>Тело сестры лежало на кровати, а ее брат испуганно и напряженно вглядывался в ее лицо. Когда она открыла глаза, мышцы лица расслабились и он перестал сжимать ее руку. На которой уже был синяк в виде отпечатка его пальцев.
Нагрузка на мой истощенный мозг слишком велика, я не уверен, что справлюсь с задачей выжить и поддержать мою сестру. В голове крутится лишь слово <i> грех </i>. Хотя сам толком не понимаю, что греховного в любви. Но воспоминания выдают только это слово.
Наши родители были очень верующими. Каждое воскресенье церковь, молитвы, библия, причастия и все этому подобное. Дом, полный икон, лики святых, что смотрят на тебя из каждого угла. У Эмилии они вызывали странную реакцию, она им или показывала язык, или вообще средний палец... Однажды она разбила несколько икон. Причину так и не объснила, как ее ни ругали за это. Но потом родителей не стало. Автокастрофа, до ужаса банальная, отказали тормоза. У нас с сестрой реакция была довольно необычной, мы просто улыбались. Конечно друзья родителей и пара родственников, что имелись, посматривали на нас с подозрением. Ведь странно, когда дети погибших родителей улыбаются на похоронах. Эмилия в вечер после похорон жгла в саду за домом иконы. Она собрала все образы, от мала до велика, так сказать, перетащила их в сад побросала в кучу, облив горючим подожгла их. Я никак на это не отреагировал, в тот момент мне было все равно. Накатила апатия, я ничего не хотел. Лежал на кровати, в темноте и наблюдал за всполохами огня за окном. По потолку гуляли жуткие тени, они меня пугали. В голову лезли воспоминания, как я ни старался их отталкивать, прятаться, но ничего не помогало. Ведь я любил наших родителей.
В тот вечер я понял, что в <i> нашем</i> доме я жить больше не смогу. Тогда мы и переехали сюда. Дом был продан.
Посмотрев в окно я понял, что за окном начинает просыпаться мир. Первые всполохи рассвета озарили небосвод, развевая черноту ночного неба, разбавив чернила легким оттенком серости. Опустив глаза на наручные часы, понял, что не сплю уже третьи сутки. Меня гложат сомния, и спать как-то не хочется. Я не знаю, почему призраки прошлого постучали снова в мою дверь. Именно этого я и боюсь.
Знаю, что Эмилии в последнее время снятся только кошмары, иногда она просыпается от собственного крика. Как ни странно, никогда не плачет, да и не плакала. Вроде как хорошо, но как она снимает нагрузку тогда с нервной системы?
Перевел взгляд на окно. Стало еще светлее, теперь мир начал казаться более цветным, хотя черно-белые тона, в некоторой степени так и не потерял. Поднявшись с диванчика, я отправился спать. Складывать нормально одежду не было ни сил, ни желания. Побросав все на пол, завалился на кровать, укутался в одеяло, и через некоторое время я уснул.
<right> <i> - Поговори со мной, Рэд, пожалуйста. - сижу на краю кровати, он уснул только на рассвете. Я ведь всегда все слышу, слышала итоге как он сидел на моей кровати, когда пришел домой. Единственное, что не могу слышать, так это его мысли. Хотя я не уверена, что хотела бы их слышать, никакой радости они мне не принесут. Возможно только причинят еще больше боли. Больше чем я сама себе причиняю. Мазохистка. Он, наверное, думает, что мне было так легко сказать, что я его люблю. Нет, это было одно из самых сложных решений во всей моей жизни. Я понимала на что иду, понимала и последствия.
Провожу рукой по его волосам, пропуская через пальцы. Такой родной. Что же с тобой происходит то в последнее время?
<i>Спи, под веками дымка из сна.
Каждый кусочек души обретает
Жизнь,очертания и движения,
Ты только знаешь, сам только знаешь,
Могут ли мысли наполнить сомнением
То, что дала тебе пелена...
Темная сила исчезнет под гнетом
Маленьких сил из цельного света,
Ты защищен ими, мной защищен,
Эта защита любовью согрета,
Ты на заботу мою осужден.
Даже во сне с тобою забота...
Я буду рядом, в стенах тишины.
Темная сила тебя не забудет,
Но защищен будешь ты.
Рядом та, что тебя любит,
Мне очень дорог ты, мысли просты
И так легки, когда видишь сны...</i>
Его поведение сейчас напоминает мне его поведение после смерти родителей. Тогда он закрылся в себе, а мне каждую ночь снились кошмары. Один другого краше. Снился ад, как его тащат туда. Наверное создание, карликовые уродцы, это были черти. Я не понимаю почему они его вели в ад. Они не могли быть ангелами, ведь ангелы прекрасны, светлые лики, что дарят умиротворение.
Однажды мне приснилась война, ужаснайшая война. Ад против Рая. С небес снегопадом падали белые перья и шли кровавые дожди. Но люди этого не замечали, они повязли в быту их повседневности, и это закрывает им взор на правду мира, на реальность происходящего вокруг них. Некоторые ангелы спаслись на земле, но у них отобрали крылья, оставив взамен уродливые шрамы на спине. Когда войска Сатаны разрушили врата Рая, у каждого ангела появилась печать на запъястье, выженная надпись "delendam est". Поискав перевод, я узнала, что это значит "должен быть убит", "разрушен"... После этого мне несколько раз казалось, что я видела эту надпись у людей. У одного парня и девушки в психиатрической клинике, куда меня на год заперли родители.
Через неделю после моего поступления туда, парень был убит. С того, что удалось мне узнать, исходило, что убийца не был найден. Девушка сбежала, ее тоже не нашли. Я все сердцем надеялась, что она выживет. Я знала, что парня убили демоны, у него на руке была выжжена надпись. Но доктора как будто этого не видели.
Холодная весна в этом году, или мне кажется. Такое чувство, что с минуты на минуту пойдет снег, хотя некоторые цветы уже зацвели... Смотрю на черное небо, и хочу летать, иметь крылья. Рэд спит целый день, не проснулся даже поужинать. Не странно, он почти трое суток не спал.
- Зачем ты ему призналась? - поворачиваюсь в сторону, откуда звучит голос. На проходе на балкон стоит парень, черные короткие волосы, цвет глаз трудно увидеть, света на балконе нет, немного выше меня, одежда самая обычная.
- Не знаю, я просто хотела, чтобы он знал... - беру лейку и начинаю поливать цветы. - Это из-за тебя так холодно сейчас? - поднимаю голову, смотрю на него, в глаза. Усмехается.
- Да, это из-за меня. Прости я не хотел... - выходит на балкон, опирается на перила. - Всегда хотел уметь летать, особенно когда смотрю вниз. - он перегнулся через перила. Мне все равно, он не умрет даже если упадет. Нельзя умереть дважды.
- Почему ты еще здесь? - сажусь прямо на холодный пол, обнимаю руками колени, смотрю на его спину.
- Я думал ты мне это сможешь сказать. - следует истеричный смех. Он залез на перила, раскинув руки в стороны прыгает вниз. Истеричный смех быстро стихает.
Ноль эмоций, он все равно мертв. Если он мерт, а не очередной глюк.
Электоронные часы показывают четыре часа утра, Рэд шарит по кухне. Двадцать минут назад он проснулся.
Тени сновя клубятся по углам, сегодня они спокойны. Мой брат не приближается ко мне, им нечего опасаться. По этому они спокойны. Шипят о чем-то между собой, иногда перетекаю на потолок, но ко мне не приближаются.
Хлопнула входная дверь, он опять куда-то ушел.
- Опять в церковь... - раздается из угла. К голосу теней я уже привыкла, хриплый до зубного скрежета, как ногтями по ржавому металу. В первое время я даже пыталась закрывать уши руками, но это бесполезно. Этот голос проникает в тебя как кислота. Но постепенно привыкаешь. Голос это мелочь, по сравнению с их внешность. Они жуткие из-за их красоты. Бледные... Точнее белые как мел, черные пропасти глаз, тонкие черты лица, черные волосы, прямые белые волосы. Они всегда элегантны, только черные плащи с капюшонами носят. Редко показывают их лица. При свете дня они другие, становятся злыми, черты искажаются... Днем я их боюсь, не раз уже нападали, чтобы выпить мою душу. Но главный, который сейчас разговаривает со мной, всегда их останавливает. Говорит, что я нужна.
- Зачем ему церковь? - он подбирается ко мне, встаю с кровати, задергиваю полностью шторы. Ложусь снова на кровать, он ложится рядом.
- Он боится того, что ты ему сказала. Ему трудно это принять, он слаб, чтобы принять этот факт. Слаб... - тени уже спокойно гуляют по всей комнате. Им сейчас нечего бояться.
- Спи, я еще побуду здесь.
Через некоторое время я действительно уснула. Интересно, кто они, эти создания, я не верю, что они просто моя галюцинация.
Каждый из нас мечтал, хоть однажды, иметь крылья. Раскрыть их и почувствавать вибрацию ветра, каждое движение пера. Сорваться вниз, раскрыть белоснежные каркасы и полететь... Далеко, чтобы никто не нашел и не увидел. Так далеко, покуда можно. Не бояться перешагнуть через край крыши. Не бояться иметь желание полета. Не иметь страха, что желания однажды окажутся слишком сильными, сильнее тебя, и ты прыгнешь в низ, попытаешься раскрыть крылья... А потом поймешь, что их у тебя нет. Не потому что они в химчистке, или еще где-то, нет не поэтому. Ты - человек, тебе не суждено иметь то, что по праву принадлежит птицам. Ничего не остается как сдаться на волю судьбы и запереть дикое желание полета в дальний яшик души, подсознания. Отправить эту мечту на свалку неисполнимых грез. Отказаться. Взять и перечеркнуть все, по одной причине, ведь это невозможно...
Всегда хотела иметь крылья. Такое искушение, когда стоишь на крыше, и ветер треплет волосы, бросая их в лицо, разбежаться и прыгнуть вниз!.. А потом раскроются крылья... Черные. Люблю черный цвет.
Однажды ангелы вернутся, если не умрет последний из них.
"В многогранности твоей личности, порой я боюсь потеряться. Страшно быть с тобой, страшно быть одной. Я боюсь потеряться в пространствах оголодавших мыслей... Подай мне руку!"
Когда я проснулась, на улице уже было светло. Тени пропали, также как и их Повелитель, а может их и не было никогда... Кто их знает, этих безумных созданий... Обойдя весь дом, я поняла, что мой брат не вернулся. Дверь на балкон была раскрыта нараспашку...</right>
Она внезапно остановилась. Ее глаза остекленевшим взглядом замерли на спинке стоящего в комнате стула. В ее глазах вся эта обычная комната стала менять формы, над головой в психических иллюзиях пролетела первая тень. Они уже здесь. Демоны сознания. Все также преследуют свою цель. Пытаются прощупать почву, ведь так будет проще...
- Я все для него сделаю. Он мой. Мне никто не помешает, никто не посмеет! Никто. Не посмеет. - голос срывался на дикое рычание. Но все так же оставался тихим шопотом, что пугало еше больше.
С этими словами она схватилась за спинку стула и кинула его в превратившуюся в черную кляксу, что росла на стене приобретая размый непонятный образ. Стул выдержал удар и остался лежать на полу. Но для нее это было нечто, это было нечто опасное для ее любимого. О себе она не беспокоилась. Некая безликая тварь, порождение глубин ее измученного галюцинациями сознания медленно не то подползала, не то ковыляла к ней. Она рванулась за ножом, ее любимым ножом, который уже давно идеально дополнял ее обезумевший образ защитницы.
-Подохни от лезвия моего ножа, тварь! - ее зеленые глаза следили за стулом, который в ее иллюзии визгливо скорчился неведомой тварью, Демоны прислали что-то новое на этот раз. Чего они хотят? Это просто! Они хотят, чтобы она осталась одна. Чтобы у нее больше никого не было, тогда она будет принадлежать только им. Голодным тварям, что питаются чистыми душами, выпивают энергию до дна, провоцируя духовное истощение. Их шепот проникает медленно в сознание и начинает давить на нервы своим однообразием. Провоцирует на самые мерзкие и подлые поступки. Этот шепот лишает тебя воли, медленно, но со вкусом опытного палача, что начищает свой топор перед екзекуцией.
Она замахнулась ножом на стул, но что-то схватило ее сзади за кисть напряженной руки. По нервам, стимулирующим ее напряжение, сразу же пробежал успокоительный импульс - она почувствовала, что это, а точнее кто. Это Он. Тот, кого они хотят забрать у нее и оставить в оглушающем одиночестве с диким шепотом наедине. Все резко встало на свои места, и она выронила из руки нож. В глазах потух огонек безумия и одержимости, теперь ей овладело спокойствие.
Он медленно обошел ее, притянул к себе и обнял. Он понимал всю безысходность ситуации, но поделать ничего не мог. Она его сестра, его Эмилия. </i>
<i><right>Некоторые говорят, что от безысходости можно умереть, например покончив жизнь самоубийством. Если хорошо подумать, то это может быть даже правдой. После последнего моего видения прошло всего лишь несколько дней, Рэд их провел вне дома. На душе какое-то странное чувство беспокойства, как будто с ним что-то должно случиться. Тени не показываются, призрак парня тоже молчит. Бродит иногда по дому, если пытаюсь с ним заговорить, он просто исчезает. Впервые мне становится страшно, даже жутко. Из дома я выхожу очень редко, но думаю именно сейчас нужно заставить себя. Нужно хотя бы еды купить. Для этого надо снять немного денег со счета в банке, для чего необходимо выйти из дому.
Одев сапоги и пальто, я медлено закрыла входную дверь на ключ. Чувство странности так меня и не покинуло, хотя собиралась около часа. Нужно было еще и себя убедить, что на улице со мной ничего не произойдет.
- Сейчас день, там только люди. Больше никого кроме них нет. Я смогу, - толкнув дверь подъезда, я вышла на улицу. Сжав руки в кулаки так, что ногти впивались в ладони, я сделала первый шаг. </i></right>